Йога - наша жизнь! Часть 1

6.Е.Вагнер. Танец Дели. Нам всем пора повзрослеть

Кино. Танец Дели. «Нам всем пора повзрослеть». Не припомню другого фильма, где бы так емко излагались основные положения йоги и восточной философии. 7 кратких киноновелл Ивана Вырыпаева складываются в единую картину, общий смысл которой гораздо больше суммы смыслов всех ее составляющих. У этого фильма нет сюжета в привычном смысле слова. Это нелинейное многомерное пространство, пространство возможностей, где все они существуют одномоментно в единой сверхреальности, и, в зависимости от точки зрения, мы видим поочередно разные ее грани.

В каждой из 7 частей - своя история, объединяет их место действия - скамейка в больничном холле, на которой герои фильма переживают смерть близкого человека. Катина мама умирает от рака желудка, сама Катя - от инфаркта, жена ее возлюбленного, Андрея, - от передозировки снотворного. В некоторых сериях больные не умирают, в других же известие об их смерти близкие получают именно в этот момент, и нам показывают реакцию, сводящуюся к тому, что герои не знают, как реагировать: «Так странно это ощущать. Это какое-то античувство». То есть, в их представлении заложена определенная модель реакции на известие о смерти, но, оказываясь в этой ситуации, они сталкиваются с несоответствием этой концепции и испытываемыми чувствами.

Ситуация столкновения со смертью - экзистенциальна по своей сути, и заставляет человека задуматься о смысле жизни, о своей природе. Еще одна «вилка», которую показывает фильм - это разница между «знать» и «понимать». В монологе медсестры о смерти она произносит: «Вы знаете, что умрете, но вы не понимаете. Если бы вы поняли, вы бы по-другому стали жить.» Люди, действительно, не верят в свою смерть, только одни избегают даже мыслей о ней и не дают своему разуму возможности остановиться и побыть в тишине, другие же идут вглубь мысли о смерти и находят, что сознание не способно помыслить собственное небытие. Первоначальный импульс жизни внутри нас говорит о том, что есть только жизнь, и у нее нет антонимов, противоположностью же смерти является рождение. Также как есть свет, есть энергия света, но нет тьмы как таковой - при малейшем лучике света тьма исчезает.

Точно также в йоге говорится о том, что нет страданий как реальности - есть то, что заставляет нас разделять единую энергию счастья и наслаждения, сталкивать ее потоки между собой и воспринимать это как страдания. Счастье как реальность есть, но страдания нет, как нет тьмы и смерти, хотя нам и кажется, что они есть. То есть любая дуальность существует только в нашем уме и восприятии, в истинной же реальности противоречия нет: «Ты думаешь, есть две чаши весов, но на самом деле у этих весов только одна чаша. Есть одна чаша, и на ней ничего не взвешивают, из нее пьют жизнь - каждый свою жизнь».

Выразителем реальности счастья в фильме является главная героиня - Катя, автор танца Дели. Ее представление о счастье концентрируется в словах: «Танцевать свой танец и любить своего возлюбленного - это и есть счастье». Когда Андрей спрашивает ее, от чего зависит счастье, Катя отвечает, что счастье находится в сердце и не зависит ни от чего, что счастье - это покой и умиротворение, и если принять мир и позволить всему быть, то станет ясно, что «этот мир соткан из узоров покоя и красоты».

Катиным антагонистом является ее мама: «Ты горе делаешь счастьем, ты выдаешь желаемое за действительное. Жизнь - сплошное горе. Жизнь несчастна сама по себе, а не по какой-то причине. Жизнь есть страдание. Желаю тебе в этом поскорее убедиться». Однако в той серии, где умирает сама Катя, а ее мама, возлюбленный Андрей и балетный критик Лера сидят в больнице, и Лера произносит кульминационный монолог о танце Дели, в конце Катина мама говорит, что она все приняла, и все вместе они смеются, пока мать подписывает документы, связанные со смертью дочери.

Танец Дели - это созданный Катей танец, который не показан в фильме, но о котором постоянно говорят и, таким образом, он существует в воображении зрителя. Получается, что у каждого - свой танец Дели. Более того, название «танец Дели» становится метафорой жизни. Поэтому Лера и замечает: «Писать о танце и не уметь танцевать - это хорошо прожитая чужая жизнь». Катя говорит о том, что вся жизнь есть танец: «Чтобы исполнять танец, не нужно быть профессиональным танцовщиком, мы все созданы для танца. Ритм твоего сердца - твоя музыка. Вот наша музыка, под которую мы танцуем. Все причины и следствия выходят из этой музыки и возвращаются обратно».

В йоге есть термин «Рита» (один корень со словами «ритм» и «рифма») - закон вселенской гармонии. Чувствовать Риту, быть в Рите - значит жить в соответствии с ритмами Вселенной, в состоянии радости, счастья и свободы. Практиками Рита-йоги являются различные практики спонтанного танца, контактной импровизации, динамические медитации - все то, что позволяет найти свой собственный ритм. Но по большому счету, вся йога - это Рита, учение о гармоничном взаимодействии с миром, самим собой и другими людьми.

Хорошо, но как же быть со страданиями? Ведь у всех в жизни есть опыт страданий и боли! Ситуация смерти близкого человека, которая лежит в основе фильма, - одно из самых сильных страданий. В данном случае Иван Вырыпаев расширяет рамки творческого исследования и обращается к одной из основных «национальных идей» России. Концепция страдания пропитывает всю русскую культуру, отражается в искусстве и, конечно, в жизни. Рука об руку с ней идет тема вины. «Кто виноват?» и «Что делать?» - хрестоматийные вопросы национального самосознания. И оба эти вопроса многократно проигрываются в фильме.

Получая известие о смерти близкого человека, герои рассеянно вопрошают: «Что же делать?» Когда Катина мама спрашивает у нее: «Что я могу сделать для тебя?», та отвечает: «Выслушать, понять и принять мою жизнь такой, как она есть». То есть, нужно не делать, а принять другого человека, проявить сочувствие.

То же самое и в вопросе вины. В диалоге с Андреем Катя спрашивает: «Разве обязательно нужно искать виноватого?

Неужели сострадание не может заменить поиски виноватого?» Символом вины в фильме является образ Освенцима. Говоря о сострадании, Катя призывает обратиться к своему сердцу, а не к идее разума: «Тебе мешает призрак несуществующего Освенцима в твоей голове. Вместо подлинного сострадания в твоем сердце есть концепции добра и зла.» Митинги, акции протеста и прочие мероприятия являются реализацией этих концепций, подлинно же сострадающий не думает, а делает что-то для сокращения страданий. Тема страдания и сострадания раскрывается и в разговоре Кати с матерью в последней части фильма - для матери было проще концентрироваться на своих страданиях и не замечать страданий дочери: «Я не вижу, как ты страдаешь, дочка, я не могу думать о твоем страдании, мне хватает своего. Я всю жизнь не видела, как ты страдаешь.» То есть, страдание присутствует в жизни, но одни погружаются в свои страдания и рефлексию над ними, не замечая остальных, другие же отказываются от своего страдания ради помощи другим в преодолении этих страданий.

И здесь у каждого свой путь. Путь Кати - это ее танец, через который люди постигают красоту мира, соединяются с мирозданием. В состоянии же единства с миром, страдания исчезают естественным образом - если все едино, и ты являешься частью этого, как ты можешь причинять кому-то вред и страдания? Именно об этом говорит принцип ахимсы в йоге или иначе - ненасилия.

Андрей говорит о Кате: «Ее танец дает мне силы воспринимать этот мир и жить в нем», «Только рядом с ней не возникает вопроса «Кто виноват?». Теоретик танца Лера отвечает ему: «Пора уже перестать искать виноватых. Это первый признак взросления. Нам всем пора повзрослеть». Что скрывается за этой фразой?

Поиск виновных вовне - это уход от ответственности, взрослый же человек способен взять на себя ответственность за все, что происходит в его мире. Не только лично за себя и свою семью, но за всю свою Вселенную - ведь иначе бы он просто не узнал о том, что где-то существует Освенцим, который так не дает покоя Андрею. Другой вариант - это обвинить себя, что и делает Андрей в серии, где его жена отравилась снотворным. Но опять - это не вопрос вины, это вопрос ответственности и принятия, в том числе и права свободного выбора другого человека. Катя говорит ему: «Ты любишь меня вследствие одних причин, а твоя жена отравилась вследствие других причин», и в другой серии Лера обобщает: «Она сделала свой выбор сама, подпиши ей отпуск - отпусти ее, Освенцим, еврейских детей.» В связи с этим невозможно не вспомнить «Бхагавад-Гиту», где перед Арджуной встает проблема нравственного выбора - сражаться или нет, и Кришна объясняет ему, что Арджуна имеет право только исполнять свой долг, последствия же ему не принадлежат, и что все, что должно произойти, все равно произойдет.

Но так как человек считает себя или других виновными в происходящем, принятие дается нелегко. История создания танца Дели - это история Катиного принятия. От шока и страдания на Мейн-базаре в Дели, когда от нестерпимой душевной боли она прижимает к груди кусок раскаленного железа, Катя приходит к принятию и прощению, к осознанию красоты и гармонии мира через танец: «Ей приснился танец, кто-то, кто танцует танец, этот кто-то и танец - одно и то же, и это - она сама.»

Описывая танец Дели, герой фильма выделяет его стадии: 1) Боль, испытываемая за всех, 2) Всеобщее принятие, 3) Красота - вся боль становится красотой.

Балетный критик делает это в других образах, рассказывая историю о том, как вегетарианка пытается съесть кусок сырого мяса: «Танец Дели - это танец счастливого вегетарианца с куском свинины во рту!» и «Автор танца Дели - кровавая коровья туша, которая вдруг начала исполнять танец красоты.»

В древнейшем трактате «Йога-сутры Патанджали» говорится о том, что преодоление иллюзорности мира ведет к прямому постижению всех объектов и явлений, когда объект, субъект и процесс познания сливаются и становятся единым целым. На протяжении фильма звучит лейтмотив танца Дели: «Я танцовщица, я танец, я конец танца». А подлинные его зрители (Андрей, Лера) настолько сливаются с танцем, что ощущают свое единство с ним: «Нужно стать с танцовщицей и танцем одним существом, и тогда нет ни танцующего, ни танца, мы все становимся одним целым».

Заключительное послание фильма, складывающееся из названий его семи частей, звучит практически как руководство к медитации:

Каждое движение Внутри танца Ощущается тобой Спокойно и внимательно И внутри и снаружи И в начале и в конце И на дне и на поверхности сна

Но если мы говорим о том, что Танец Дели - это метафора жизни, то все сказанное будет в полной мере относиться и к жизни. И вот это спокойное и внимательное отношение к каждому своему движению - будь то движение мысли, речи или действия, и есть йога, осознанность и взрослое, ответственное отношение к миру. «Нам всем пора повзрослеть».