Южная пустошь 5 (СИ)

Глава 14

Первой пришла в себя Олира. Мы все узнали о ее пробуждении, когда из возка раздался громкий рев напуганного ребенка, которого забрали из привычной жизни и везут в неизвестность.

Идор попробовал ее успокоить, но она только сильнее заливалась слезами. Нам пришлось сделать остановку. К счастью мои объятия и уговоры успокоили ту малышку, которой стала Олира, но ехать мне пришлось в возке, девочка не хотела меня отпускать и начинала плакать, стоило мне только попытаться разомкнуть руки.

В возке было скучно. К тому же трясло довольно прилично. Дороги не было и мы ехали по целине. Заклинание Агора все еще держалось, и за нами по-прежнему не оставалось следов. Я обнимала Олиру, поглаживая ее по спине. Несмотря на толстый тулупчик, в который была одета девочка, это движение ее успокаивало. Она прижималась ко мне, уткнувшись лицом в живот и обнимая двумя руками за талию.

Мы с Аррамом решили не заезжать в Кларию и, вообще, избегать людных мест. Во-первых, не хотели проблем с амазонками. Несмотря на нанятое Аррамом сопровождение, мы оба понимала, что если какая-то ушлая девица, вроде Файлины, решит, что хочет захватить мужчин в рабство, то придется с оружием в руках отвоевывать свободу. А драться нам было совсем не с руки. Только не сейчас, когда есть готовый план борьбы с Великим отцом. Теперь нам дорог каждый человек, который готов выступить на нашей стороне.

Во-вторых, я торопилась. Мне хотелось как можно быстрее закончить с делами и вернуться домой. Я устала от путешествия, от дороги и от всего того кошмара, который происходил в мире. Я мечтала вернуть ту спокойную и счастливую жизнь, которую мы потеряли.

А, в-третьих, Илайя должна была прийти в себя к вечеру. И хотя Тирох предупредил меня, что она будет очень слаба и ее восстановление затянется на несколько дней, а то и недель, но я все равно переживала из-за ее реакции. Вряд ли ей понравится, что она, будучи совершенно беспомощной, оказалась в руках той, которую считала своим врагом. И эта тревога тоже не давала расслабиться. Если вдруг Илайя решит сбежать, то посреди поля мы догоним ее быстрее, чем в городе. Я не собиралась оставлять врагов за спиной. Я собиралась сделать из врага друга… Хватит распрей и взаимной ненависти. Мы одна семья и должны оставить свои обиды в прошлом, чтобы стать сильнее.

До трактира мы доехали уже затемно. Короткий зимний день вынуждал нас укорачивать переходы. До зимнего солнцеворота оставалось все меньше времени. Это время считалось самым неподходящим для путешествий, но нам выбирать не приходилось.

В заброшенном трактире после нас уже кто-то побывал. Дров во дворе не осталось, их скорее всего просто вывезли, подсобные помещения были варварски разломаны: то ли из личной неприязни к умершим владельцам трактира, то ли потому, что кто-то таким диким способом решил заготовить себе щепу на растопку.

Внутри все тоже стало гораздо печальнее. Столы и скамейки тоже пустили на дрова и вывезли в неизвестном направлении, оставив в гостевом зале только кучи опилок и мелкой щепы, которая сгорела бы в печи в одно мгновение не дав ни устойчивого огня, ни жара, и несколько крупных обломков.

Хорошо, что я нами был маг…

Идор, прошептав что-то себе под нос, мановением руки сгреб всю древесную труху, очистив пространство до блеска. Часть мусора, повинуясь воле мага, отправилось в печь, а часть вылетела во двор, через приоткрытую дверь. И равномерно рассыпалась по мгновенно очищенной дорожке.

Идор, придерживавший дверь открытой, хотел было вернуться к нам, но его остановил возглас одной из амазонок, которые в компании наемников добывали дрова, доламывая стены амбара,

— Ничего себе, — ахнула она и с интересом взглянула на Идора, — а ты мне нравишься, парень! Я хотела бы себе такого хозяйственного раба, как ты.

Я хотела было вмешаться, заступаясь за юного мага, оказавшегося в непривычной обстановке, но Идор меня удивил. Он демонстративно оглядел амазонку и, насмешливо фыркнув, заявил:

— Моя женщина не будет увешана оружием с ног до головы и не станет шляться с компанией таких же бездельниц в поисках приключений. Пока я занимаюсь хозяйством, моя женщина будет заниматься детьми. Я хозяин, а она — хозяйка…

Воительницы и отвлекшиеся от разрушения амбара наемники, на миг замерли. Слишком уж оскорбительным прозвучало высказывание подростка в стране воинствующего матриархата. И я уже хотела вмешаться и извиниться за его необдуманные слова, но та амазонка, что начала разговор, неожиданно расхохоталась. И остальные подхватили ее смех…

— А кто же тебя и детей защищать-то будет, а, хозяин? Вдруг соседи нападут и разграбят твой дом? Видишь, — она кивнула в сторону разграбленных амбаров, — что бывает, когда в доме нет воина с мечом?

Идор тряхнул головой:

— Вижу, что бывает, когда все видят в друг друге врага и ходят с оружием. С соседями надо дружить, а не воевать. Тогда и не нужно будет бренчать мечами, чтобы защитить семью…

— А если что можно и магией убить, верно? — набычившись, выступил вперед один из наемников. — Зачем вам оружие, если вы способны одним словом сжечь всех заживо…

Все резко помрачнели. Если до этого перепалка, несмотря на то, что прошла по грани, была скорее дружелюбной, то одна фраза изменила все. Мне показалось, как будто бы, между Идором и воинами пробежала трещина, разделяя нас на два вражеских лагеря.

И я поспешила вмешаться.

— Идор не причастен к убийствам и разрушениям, — начала я, но он меня перебил:

— А еще Идор считает, что магия, как и любая сила, может быть использована и во вред и на пользу… Среди нас, как и среди вас, есть те, кто занимается хозяйством и детьми, и те, кто бренчит «оружием», желая разжиться у соседа дровами, даже если придется при этом разрушить его амбар… Мы тоже разные, как и вы. Лопатой можно убить, а можно вскопать землю. Железо можно пустить на плуг, а можно на меч… Так и магией можно сжигать людей или разводить огонь в печи…

Он слегка отодвинулся, позволяя всем увидеть камин внутри гостевого зала и быстро прошептал что-то себе под нос. И в тот же миг, опилки в камине вспыхнули…

— Несите дрова, — улыбнулся он, — а то мусор скоро сгорит…

Конфликт был закончен. И амазонки, и наемники отмерли и подхватив обломки деревянных стен амбара, понесли их внутрь… Идор тоже не стал задерживаться и подхватив несколько палок отправился к камину.

— Интересный парнишка, — многозначительно заметил Аррам…

— Удивлена не меньше твоего. Это сын Венима. — Наемник приподнял брови, показывая, что мои слова поразили его воображение. Я улыбнулась и перевела разговор, — я приготовила постели для девочек. Занесешь Илайю? Олиру я беру на себя. Она все равно не пойдет ни с кем, кроме меня.

— Конечно, — кивнул Аррам.

Илайя пока не пришла в себя, но ее дыхание стало более глубоким. Действие отвара, которым ее напоил Трохим ослабевало. У меня были запасы лекарства, но я не знала, удастся ли уговорить Илайю снова выпить снотворного зелья.

— Тетя Елина, — Олира, доверчиво держась за мою ладонь, обвела взглядом разрушенный двор, — а почему тут все сломано? А куда мы идем? А где мы будем спать?

Вопросы сыпались из потерявшей годы девочки, как из дырявого мешка. Я улыбнулась, хорошо, что Ягурде не удалось окончательно подавить ее душу, погрузив в апатию и лишив свойственного всем детям любопытства.

— В этом доме никто не живет, и какие-то нехорошие люди решили, что могут сломать дом соседа, — начала я отвечать на вопросы.

Я знала, от моих ответов зависит очень многое в жизни Олиры. Зависит практически все… И эта девочка должна была вырасти еще раз в совсем другой атмосфере, не такой, как раньше… Она должна знать, большая сила равно большая ответственность. Захватить мир, может быть, просто, но ни никто в одиночку не сможет управлять им так, чтобы привести к всеобщему процветанию и благоденствию. Чтобы сделать жизнь простых людей лучше, надо делиться властью…

В Грилории есть поговорка: семь пахарей не вырастят урожай на одном поле, но подели земли между всеми и семь семей будут сыты. А мой отец еще говорил, что забота короля не города и деревни, не рудники и земли, принадлежащие другим, забота короля — создать общие правила, по которым люди будут выстраивать отношения между собой и управлять своим имуществом, городами и деревнями, рудниками и землями. Хороший король не лезет в дела вассалов, он только контролирует, чтобы они соблюдали те правила, которые он установил.

Третий советник, желая захватить власть и стать королем, помнил об этом правиле. И в Грилории, несмотря на смену королевской династии по большому счету мало что изменилось. Королевские законы, изданные моим отцом действовали по-прежнему, сохраняя привычные устои. А любые изменения были довольно незначительными. Народ в общей массе даже не заметил смены правителя…

Великий отец же пошел по-другому пути. Он ломал реальность под себя.

Поэтому в Королевстве Кларин все больше царило беззаконие: раньше никто не стал бы посягать на мужчин, передвигавшихся по территории страны в сопровождении женщины. Даже если эта женщина одна и не может защитить себя в бою. Над ней незримым щитом всегда стояла тень королевы, и Гальша, простая купчиха, не знающая с какой стороны подойти к мечу, спокойно водила караваны в Кларию…

Поэтому простые адийцы бежали из Аддии в Грилорию, спасаясь от беспредела потерявших берега биев, которые перестали соблюдать правила, установленные султаном. А Эбрахил, находившийся под действием магии, игнорировал столь грубые нарушения порядка в своем султанате. Хотя раньше, увидел бы в подобном поведении биев неуважение к его стране и лично себе…

Поэтому, я вздохнула, из Яснограда тоже бежали жители… Мой брат слишком сильно был занят Живелой, которая вскружила ему голову по указке Великого отца, и забыл о своих обязанностях правителя.

— Живела плохая, — Олира смотрела на меня ясным, невинным взглядом ребенка. А я с трудом остановила скользнувшую в сознание мысль, от которой по спине пробежал холодок. Неужели Агор ошибся и его магия не блокирует способности Илайи? Но девочка все же успела за нее зацепиться. — Агор хороший… Он добрый…

— Да, милая, — улыбнулась я, — ты права. Агор хороший… И Идор хороший. Давай-ка мы с тобой сходим к нему, пусть зарядит магией твой амулет…

— Не надо, — девочка захлопала ресницами, — он мне не нравится. От него холодно… И я его убрала.

— Теперь понятно, — улыбнулась я, старательно отвлекая себя от мыслей, которые могли бы напугать девочку. Или заставить ее не доверять мне. — Давай я отведу тебя к камину, там тепло и ты погреешься. А я пока устрою Илайю. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула Илайя. — Ты тоже хорошая. Ты похожа на мою маму… И она сказала, что мы теперь сестры…

— Она? — я нахмурилась. — Кто это она?

— Виктория… Это она мне помогла убрать амулет. Сказала, что он мне не нужен. Я уже большая и могу сама справиться со своей магией.

Я вздрогнула. Виктория? Но как? И сама же ответила себе на этот вопрос. Мои дети — наследники Богов и способности каждого с раннего детства ставили меня в тупик. Пора бы привыкнуть, что в моей семье все не так, как у людей. А Виктория даже среди них наособицу… Она не просто наследница, она само воплощение Великой Матери. Неудивительно, что ее способности больше и шире, чем у Фиодора, Анни и Хурры.

Зеркало, которое Аррам вернул мне, жгло кожу на груди. Мне очень хотелось активировать артефакт и увидеть детей. Но за целый день я так и не нашла ни времени, ни места для уединения…

Усилием воли вернулась к начатому разговору, приструнив разбежавшиеся мысли.

— А ты можешь? Контролировать свою магию?

Олира кивнула. И вытянув руку, что-то прошептала себе под нос, в конце выдохнув слово-активатор. В тот же миг на ее раскрытой ладони закружился маленький смерчик. Воздух, догадалась я. Крошеные пылинки закружились в хороводе, постепенно опускаясь вниз и собираясь кучкой в ямочке на ладошке. Земля… Кучка внезапно вспыхнула ярким оранжевым пламенем и сгорела, не оставив на ладони ни следа. Огонь… А на ладони остались капли воды.

— Ух, ты, — выдохнул Идор, — я еще никогда такого не видел! Что это за заклинание⁈

— Я не знаю, — пожала плечами Олира и улыбнулась виновато. — Я забыла. Я много всего забыла, — тяжело вздохнула она…

— Ничего страшного, — я обняла девочку, и прижала ее к себе. — Ты все обязательно вспомнишь. А не вспомнишь, значит эти воспоминания не была такими важными, чтобы их помнить.

— Да, — кивнула Олира. — Виктория тоже так сказала…

— А кто такая Виктория? — Идор смотрел на нас обоих с искренним любопытством.

— Это моя сестра, — ответила Олира. — Только не такая, как Живела. Она меня любит и не будет обижать!

— Но у тебя нет сест… — начал Идор, но я его перебила.

— Виктория моя дочь. И раз теперь Олира на моем попечении, то они с Викторией сестры.

А в Яснограде меня ждет маленький Эдоард, напомнила себе… Кажется, моя привычка собирать под свое крыло детей никуда не делась.

— А-а-а, — протянул Идор, — теперь ясно… Пойду снег растоплю. А то воды нет, а нам надо кашу сварить…

И, потеряв интерес к нашему разговору, пошел прочь от камина, возле которого и был наш разговор. Я усадила Олира на скамью, велела сидеть тихо. А сама пошла проведать Илайю, которую Аррам уже принес и уложил на расстеленные у стены рядом с камином шкуры. Там было теплее всего. Я беспокоилась, что Илайя может замерзнуть и заболеть.

Она все еще спала. Я присела рядом и провела по лицу, убирая под платок упавшую на глаза челку. За то время, пока мы не виделись, она сильно изменилось. Очень сильно похудела, до истощения. Лицо со впавшими щеками и огромными синими кругами под глазами, было похоже на обтянутый кожей череп. Обескровленные губы выглядели бледно-синими тонкими полосками, сжатыми в ниточку. Агор говорил: чтобы накормить Илайю, когда заклинание еще действовало, Тироху приходилось зажимать нос и вставлять тоненькую деревянную палочку между зубами. По-другому, Илайя отказывалась открывать рот.

Я еще ее не кормила, но очень надеялась, что обойдусь более легкой процедурой. Агор сказал, что Илайя придет в себя вечером.

А пока заботливо укрыла спящую девушку одеялом из мягкой, хорошо выделанной овчины. И погладив по впалой щеке, хотела уйти… Но в тот же миг ощутила, как Илайя схватила меня за запястье… Ее пальцы были совсем слабыми и сжимали мою руку так, что я легко могла бы стряхнуть их и уйти. Но вместо этого замерла, ожидая, что будет дальше…

Сухие губы дрогнули… Она что-то прошептала, но я не услышала. И склонившись к уху, прошептала:

— Скажи еще раз, я не разобрала…

— Где мой кинжал⁈ — еле слышно выдохнула Илайя. И внезапно открыла глаза. Я увидела, как ее зрачки расширились, она, определенно узнала меня. — Ты⁈

— Я, — не стала спорить.

— Ненавижу тебя…

Я вздохнула. А кто сказал, что будет легко?

— Нам пора забыть о ненависти и простить друг друга, Илайя…

Они ничего не ответила, только мотнула головой и закрыла глаза. Каким-то шестым чувством, я поняла, она думает, что ей конец.

— Илайя, ты здесь в безопасности. Я не причиню тебе вреда. Обещаю. А когда ты окрепнешь, я расскажу тебе все, что произошло за последнее время. Возможно, ты, как и я, поймешь, сейчас не время для нашей с тобой вражды. И сможешь простить меня так же, как я простила тебя…

— Я никогда тебя не прощу, — я скорее угадала ее слова, чем услышала. — И я убью тебя, Елина. Клянусь всем Богам!