Южная пустошь 5 (СИ)

Глава 20

Навестить место стоянки магического обоза мы решили рано утром. А пока Хелейна и Аррам обсуждали детали, я отправилась поговорить с Го…

Он сидела у самого камина, там где жар из топки обжигал открытую кожу и высушивал глаза. И не отрываясь смотрел на пламя. Он как будто бы не замечал никакого дискомфорта, а у меня, едва я приблизилась к нему, мгновенно заболели лоб и щеки, а гортань высушило до состояния подошвы, засыпанной песком.

— Го, — позвала я его. Он повернулся. В узких лисьих глазах плясало оранжевое пламя, и мне на миг показалось, как будто бы кто-то другой смотрит на меня из глубины его черных зрачков. — Давай отойдем. Здесь слишком горячо…

Он не стал спорить. Коротко кивнул и легко поднялся. Сейчас в этом высоком и тонком мальчишке невозможно было опознать раба, которого мы нашли на чердаке. Он как будто бы забыл от этой странице своей жизни, снова став тем, кем родился — наследным славским княжичем. Точные, скупые движения, спокойный взгляд, полный достоинства и чувства собственной важности, в хорошем смысле этого слова. Он, как и я, умел сохранять царственный вид и одним взмахом ресниц показывать свое высокое положение, даже будучи одетым в драное рубище…

— Еще раз позвольте принести вам благодарность за спасение, — слегка склонил он голову, обозначая невесомый поклон. Как равный равному. — Я очень рад, что мой путь, в который я отправился по воле богов, чтобы спасти свою страну, закончился…

Я тоже обозначила такой же поклон. И произнесла официальным тоном:

— Я принимаю вашу благодарность. Наши страны не враги друг другу, и я очень надеюсь, что наше знакомство послужит началом длительных добрососедских отношений… Однако, — я вздохнула, переходя с официальных расшаркиваний на обычный разговор, — твой путь, Го, не закончен. Как и наш. Он только начался. Я знаю, как мы можем остановить магов и победить Великого отца. Но это не так просто. Нам придется еще очень долго готовиться к решающей битве, решить великое множество вопросов и преодолеть столько же преград, прежде чем получить шанс выиграть войну.

— Я понимаю, — улыбнулся Го. — Но вместе идти гораздо легче, чем одному. А когда будет решающая битва, я приведу своих людей. Мы, конечно, не маги, — он обозначил улыбку уголком губ, — и, возможно, не настолько умелые воины, как амазонки королевства Кларин, но Боги подарили нам тайные знание, которые помогали нам выигрывать во многих битвах. И помогут в этой.

Я качнула головой. Одновременно соглашаясь с его словами и указывая на расстеленный ковер. Во время разговора мы как раз сделали несколько шагов в его направлении. Аррам и Хелейна с Идором уже ушли, освободив мне место для следующего разговора.

— Присядем, — предложила я, первой опускаясь на жесткий пол, накрытый драным ковром. — Именно об этом я и хотела с тобой поговорить. Обычаи вашего княжества остаются загадкой для большинства жителей других стран. И даже мне известно не очень много. Но я знаю, что молодые юноши и девушки, вроде тебя, никогда не покидают территорию кланового замка. И прежде чем выйти в люди должны жениться и даже завести детей… Как же получилось, что кроме тебя не нашлось больше никого, кто мог бы отправиться за помощью.

Го одним движением присел на пол, свернув ноги рогаликом. И это получилось так легко и непринужденно, как будто бы поза была для него привычна. Хотя, возможно, так и было.

— Все не совсем так, Елина, — в его глазах появилась улыбка, хотя лицо оставалось серьезным. — Вы правы, у нас не принято, чтобы молодежь общалась с внешним миром. Но только потому, что это время каждый из нас посвящает служению Богам в Последнем храме. Он находится очень далеко в горах, дорога к нему практически непроходима. Только ребенок не старше пяти-семи лет способен пройти по узкому каменному мосту, соединяющему горное плато с каменным столбом, на котором расположен храм. Если на каменный мост ступит взрослый, то он рискует свалиться вниз, в бездонную пропасть вместе с обломками разрушившегося моста.

— Но как же вы возвращаетесь обратно? — удивилась я.

— О, это просто, — рассмеялся Го. — Храм находится чуть выше, чем горное плато. И при достаточной сноровке повзрослевший юноша или девушка могут пробежать по отвесной скале и вернуться к людям. После служения Богам приходит время послужить роду. Поэтому следующие несколько лет мы заняты исключительно проблемами рода. Наследники своих отцов учатся мирским делам: управлять кланом, вести учет казны, проводить переговоры и заключать союзы. В это же время мы создаем семьи и приводим жен, которых выбрали еще в храме, чтобы они учились у наших матерей вести хозяйство. Заодно, чтобы не терять время, молодые жены рожают детей. У нас считается, что чем больше жена успеет родить за этот период, тем лучше. Поэтому к тому времени, как заканчивается учеба, у нас уже бывает трое, а то и четверо-пятеро малышей.

Я слушала Го и кивала. Если подумать, то все, выглядело вполне логично. Дети воспитываются отдельно от взрослых и фактически не принадлежат ни одному из кланов. В пять лет ребенок еще не в состоянии плести интриги или принимать в них участие. А от влияния отцов они избавлены аж до самого условного совершеннолетия. Дальше, если я правильно поняла, повзрослевшие дети возвращаются из храма уже не в одиночку, а парами… То есть девушки переходя в род мужа так и не познав жизнь в своей семье. И хотя это не казалось мне справедливым, я все же видела неоспоримые плюсы в таком порядке: нет никаких брачных интриг. Они просто бесполезны. И девочки сразу учатся жить и почитать род мужа, как свой собственный.

Тем временем Го продолжал рассказ:

— Следующие несколько лет молодые отцы и матери растят своих детей и трудятся на благо рода. А когда младший ребенок уходит служить в храм, родителей отправляют во внешний мир. С одной стороны это помогает им справиться с тоской по детям, а с другой ведет к благополучию всей семьи. В это время главой рода является отец мужчины. Или его мать, если вдруг отца настигла нечаянная смерть. Но когда старшему ребенку приходит время возвращаться из храма, родители возвращаются в родовой замок, чтобы учить своих детей мирским делам. Одновременно власть в роду передается от деда к отцу… И все снова идет по кругу…

— Очень разумная система, — кивнула я, — но я тем более не понимаю, почему именно ты оказался здесь? Прости, но отправить ребенка, выросшего при храме и ничего не знающего о внешнем мире, в такой далекий и сложный путь… Ты ведь даже не смог бы защитить себя, когда напали бы воины…

Го прикусил губу и опустил голову. Ему неприятно было вспоминать и говорить об этом. Но тем не менее он мне ответил:

— Я мог бы… В храме нас учат не только возносить молитвы, но и сражаться. Я хороший воин, и побеждал в состязаниях много лет. Но до тех пор, пока я не дал жизнь, я не имею права ее отнимать… Иначе Боги перестанут слышать мои молитвы… А я перестану слышать их.

— Но тебя могли убить! — округлила я глаза. Мой мозг категорически отказывался понимать такое…

— На все воля Богов, — кивнул Го. И добавил, — но мне везло. Мне удавалось избегать людей до тех пор, пока я не наткнулся на воительниц. Их было намного больше. Если бы я напал на них, то меня убили бы. Я не выполнил бы свою миссию и подвел бы Богов, которые надеялись на меня. Хотя, — он вздохнул и нехотя признался, — это было очень сложно. Им удалось сломать меня. Меня морили голодом, не давали воды… Били… И я потерял себя… на какое-то время забыл, для чего я здесь.

Он замолчал. Я тоже ничего не говорила, давая ему время справиться с эмоциями…

— Вы презираете меня за это? — Го поднял на меня потухший взгляд лисьих глаз. — Я княжич, а вел себя, как…

Он не договорил.

— Нет, — я помотала головой из стороны в сторону, чтобы усилить произнесенные слова. — Я тебя не презираю. Я знаю, как это бывает, Го. Когда-то и мне довелось пережить подобное. И я понимаю, что твоей вины в этом нет… Любой бы не выдержал: и либо сломался, либо убил бы себя… Но умирать мне было нельзя, — я прикусила губу. Воспоминания о моем страшном медовом месяце, который до сих пор снился мне в кошмарах, нахлынули так резко, что пришлось приложить усилия, чтобы справиться.

— Вот и мне тоже, — кивнул Го. — Нельзя было умирать. Я должен был идти вперед… Потом, когда хозяйка, — он запнулся, — воительница привезла меня сюда, чтобы продать… на них напали другие воительницы. И я смог сбежать. Спрятался здесь. Нашел магическую книгу. И понял, что это мой шанс. Я выучил все заклинания, которые там были, но, вероятно, делал что-то не так, потому что заклинания не всегда срабатывали. А иногда срабатывали не так, как надо…

— А когда увидел нас, решил влезть мне в голову?

— Верно, — кивнул Го. — Я сразу понял, что главный в вашей компании. И решил узнать о вас побольше. Но когда ваши люди пришли ко мне, — он запнулся. Это воспоминание ему не нравилось. — Ваш маг помог мне увидеть свое прошлое с другой стороны. И я благодарен ему. Я знал, что не все маги на стороне тех, кто пришел в наши города и уничтожил наши семьи. Именно это давало мне надежду в моем походе…

Он замолчал. Отвернулся. Но я успела заметить, как в уголке глаз собралась прозрачная влага.

— Маги уничтожили всех. От стариков до детей. Нити некоторых родов оборвались. Но маги не знали про храм и про нас. Поэтому мы остались живы. Народ, потерявший связь с Богами, принял магов, как своих правителей. Нам, тем кому этой осенью пришло время покидать храм, некуда было идти. Сначала мы удивились, что никто не пришел нас встречать… возвращение детей из храма — это большой праздник. Все истинно-древние семьи собираются на плато. Но нас никто не встречал. Мы ждали положенных почестей и восхвалений. А нам пришлось пешком спускаться с гор. Внизу нас встретили крестьяне… Эти простые люди дали нам приют. И рассказали о том, что случилось с нашими семьями…

Го судорожно вздохнул. Он говорил отрывистыми короткими фразами, часто делая паузы, чтобы справиться с эмоциями и продолжать говорить.

— Когда маги напали на Славию, наши родители встретили их молитвами. Они защитили нас от магии. И позволили организовать оборону. Но маги оказались хитрее. Они пробрались в наши тылы, притворившись простыми славичами. Их невозможно было опознать. И напали сзади. Их заклинание было очень сильным. И страшным. Я потом видел место, где погибли наши родичи. Там песок превратился стекло… а останки наших семей оказались впаяны в полупрозрачную твердь… Это так страшно. Идешь и видишь их лица… Они смотрят на тебя из… как живые… — он судорожно вздохнул.

Я так живо представила нарисованную Го картину, что не смогла сдержать слез. Это был его самый страшный кошмар, который заставлял двигаться вперед и сделать все, чтобы такое никогда не повторилось.

— Маги уничтожили мой город, разрушили все одним ударом, напав посреди ночи, когда люди мирно спали в своих постелях. — я коснулась плеча Го… мне тоже хотелось поделиться с ним своей болью, чтобы он знал: он не один. — я видела длинные ряды мертвых людей. Мы не смогли дать им должного погребения, потому что тогда живые задохнулись бы от смога. Мы положили их в братские могилы…

— Братские могилы? — эхом повторил Го.

— Да, — кивнула я. — Общая боль объединила нас, стерла все различия и сделала одной семьей. Аристократы и нищие… мы все ели из одного котла и пили из одной кружки…

Го на мгновение задумался и кивнул:

— Я понимаю твою боль, а ты понимаешь мою… Я отправил тех, кто вернулся в мир вместе со мной обратно в горы. Велел спрятаться и быть осторожными. Божественная сила может защитить нас, но если силы примерно равны. К тому же нам нельзя убивать. А им можно… Мы проиграли бы, и ничем бы не помогли своей стране. Поэтому я обратился к Абрегору за подсказкой. И он велел идти к морю… Туда, откуда пришли маги.

Он вздохнул.

— И вот я здесь. И встретил тебя. Я не силен в дипломатии. В храме мне преподавали только теорию, а мой отец не успел научить меня применять полученные знания на практике. И я, возможно, слишком тороплюсь и веду себя не так, как должно… Но я точно знаю, в одиночку мы с магами не справимся… и никто не справится. И я предлагаю вам нашу помощь. Нас не так много… Вряд ли я смогу привести к вам больше двух сотен жрецов…

— Но твои две сотни жрецов могут научить тысячи других людей молитвам, — качнула я головой. — мы построим храмы… И люди обретут силу.

Го задумался…

— Мои предки многие сотни лет берегли свои знания, как величайшую ценность. Но когда Боги вернулись, мы поняли: нас ждет время перемен. Мой отец писал, что больше нельзя прятаться в горах. Мне нравится твой план, Елина… Мы будем строить храмы и помогать людям обрести веру в силу Богов. — он улыбнулся. Но тут же нахмурился. — но если маги захватили и твою страну, то где мы будем строить храмы? Они не позволят нам… Они знают, что с Божьей помощью мы гораздо сильнее.

Я кивнула:

— Ты прав. Маги захватили не только мою страну, но и все остальные. Но, поверь, у нас есть место, где можно возвести храм. А может быть и не один…

— Я рад, что мой путь был не напрасен, и мы пришли к соглашению. Мне жаль, что я не могу привести под твои знамена всю армию моего княжества. Но я клянусь, что каждый жрец будет биться с магами до последней капли крови… Даже если придется нарушить клятву, данную Богам нашим родом и пролить кровь врага раньше, чем подарить жизнь своему ребенку.

— Не будем спешить, — качнула я головой. И, стараясь не улыбаться, добавила. — И по праву более взрослой и опытной родственницы, позволь преподать тебе урок практической дипломатии. — Го склонил голову, позволяя мне учить его, и заинтересованно нахмурил брови. — Никогда не выкладывай все свои карты сразу. Насколько сильно бы ты не был уверен в лояльности другой стороны, но у тебя в рукаве всегда должен быть спрятан туз, способный перевернуть игру в твою пользу.

— Туз? — не понял юный княжич. — Что такое туз? И какие карты? У меня нет никаких карт…

Я рассмеялась.

— Это игральные карты. Они не слишком популярны в высшем обществе, но на городском дне такие игры помогают научиться тактике и стратегии на практике. Ведь у нищих и бродяг нет возможности нанять учителей. Нельзя сразу раскрывать свои карты — означает, что нельзя раскрывать противнику все свои сильные стороны сразу в самом начале переговоров. Ты должен стараться получить максимум результата при минимуме вложений. Каждая твоя уступка должна быть взаимной. А какой-то один самый важный аргумент ты и вовсе должен держать при себе на самый крайний случай. Именно это и называется спрятать туз в рукаве.

— Я понял, — кивнул Го. И задумался. — но какой туз у меня может быть? У меня мало людей. Наши обычаи не позволят нам воевать в полную силу… Я не знаю… У меня нет никаких тузов…

Я покачала головой:

— Ты не прав, Го. У тебя есть не просто туз, а козырный туз. Тот, который может легко побить любую карту, — пояснила я. — Ты сказал, что ваши семьи выступили против магов. И остановили их своими молитвами. — Княжич внимательно смотрел на меня, он все еще не понял, что я хочу ему сказать. — Пусть их потом и победили хитростью, но до вас никто, вообще, не мог представить, что магов можно остановить. Понимаешь? Мы знали, что природа магии и божественной силы противоположна. И догадывались, что настоящая молитва способна аннулировать заклинание. Но пока никто из нас не проверял это на практике.

— Кроме славских родов? — Я кивнула. — Значит мой туз это знания о том, что Боги могут остановить магию? А у меня есть две сотни жрецов, которые способны сделать это?

— Верно, — улыбнулась я. — Твои две сотни жрецов это очень большая сила, Го. И ты должен хранить тайну о них и об их реальном количестве до самого последнего момента. А может быть и всегда. Понимаешь?

Го кивнул. И прикусил губу и о чем-то напряженно думал. Я не торопила. Княжич мне нравился, но его излишняя открытость и доверчивость могла навредить не только ему, но и всем нам.

— Я понял, — тряхнул он головой. — Я буду молчать. Спасибо, Елина. Я рад, что Боги привели меня к тебе…