Южная пустошь 5 (СИ)

Глава 9

После ночной прогулки я долго не могла заснуть. Ворочалась в постели и думала, то мне теперь делать.

Оставлять «заговор» Олиры без внимания глупо. И передо мной встала дилемма: с одной стороны разумно было бы «сдать» девчонку, решившую развязать еще одну магическую войну, Агору. Пусть бы Великий инквизитор вправил ей мозги и избавил мир от страшной угрозы.

А с другой мне категорически не хотелось помогать Великому отцу и уничтожать тех, кто готов был выступить против его воли. Если бы мне удалось убедить девочку, что создание еще одной Цитадели и уничтожение магами друг друга — не выход и никак не поможет сделать мир лучше, а жизнь спокойнее, то она стала бы хорошим союзником. Раз уж Олире удалось водить за нос самого Великого инквизитора, то она, очевидно, очень способный маг.

Но как объяснить ей истинное положение дел, если она никого не хочет слушать? После о откровений, что именно Олира призвала Древних магов, я попыталась рассказать, как все было на самом деле. И что явление Древних Богов именно в этот день было всего лишь совпадением. Зато теперь я поняла, почему Великий отец передумал оставлять после себя Олиру и решил выдать ее замуж за Агора. Он узнал, что произошло на самом деле, и понял, что Боги откликнулись бы на призыв любого, кто обратился к Ним в то утро.

Но мой рассказ не произвел на подростков никакого впечатления. То ли потому, что они уже устали, замерзли и хотели вернуться, то ли потому, что, вообще, не считали простых людей, не владеющих магией, достойными их внимания. Если первое, то не страшно. Я сумею достучаться до их разума. А если второе?

Под утро, когда до рассвета оставалось не больше пары свечей, я, наконец-то заснула. Так крепко, что даже не слышала обычного шарканья ног, спешащих на молитву магов. И проснулась только тогда, когда в дверь постучали.

Это пришли за мной вчерашние отец с сыном. Только в этот раз им пришлось подождать. Я была не готова.

Собиралась я торопливо. Натянула дорожное платье, в котором прыгнула в море. Это был единственный наряд, который можно было надеть на официальную церемонию. Платья в шкафу Живелы мало того, что бы ли с чужого плеча и вышли из моды пару сотен лет назад, так еще и были немного широки в груди и бедрах. Я мельком взглянула в зеркало. Круги под глазами выделялись так сильно, что я с трудом подавила желание попросить принести мне холодное молоко, чтобы сделать компресс.

Сегодня мы с Агором должны были обсуждать график поставок магического золота, и я не хотела злить его раньше времени. А он определенно будет недоволен, если я задержусь в своей комнате слишком долго. Выбирая между двумя одинаково сильными желаниями: выглядеть безупречно и выбить как можно больше преференций для своей страны, я поставила на второе. Хотя забыть о том, что Агор увидит меня в столь неприглядном виде, оказалось довольно сложно. Пламя, горевшее в моем потухшем после смерти Дишлана сердце, трепетало от страха, что в глаза мужчины я увижу насмешку над своей внешностью…

Но он даже не обратил внимания. Равнодушно скользнул взглядом по лицу и кивнул на отодвинутый стул, приглашая сесть. Сегодня переговоры проходили в той же комнате, что и вчера. Только в этот раз обошлись без шкатулочки.

Спорили мы яростно. Кто бы мог подумать, что Великий инквизитор умел торговаться, как великий купец. Но и я была не промах, опыт жизни в Нижнем городе, когда приходилось экономить каждую гринку даром не прошел. Плохо было, что откровенную ложь Агор распознавал с точностью детектора лжи. Стоило только соврать в мелочах, как он хмурился и дергал губой, выражая крайнюю степень недовольства. И удваивал количество магического золота, которое хотел получить. Я же хотела отправить Великому отцу как можно меньше измененного металла, который был способен удерживать в себе самые смертоносные заклинания. Но поскольку в моем рассказе изначально было слишком много секретов, то мне приходилось крутиться, как уж на раскаленной сковороде, и уходить от ответов на неудобные вопросы. Например о том, сколько всего магического золота мы нашли в Южной пустоши. Я же не могла сказать, что его хватит, чтобы обрушить экономику всего мира, обесценив золото до уровня меди, которой оно раньше и было. Поэтому я старательно игнорировала любые намеки и прямые вопросы, делая вид, что на меня напала временная глухота, переводила разговор на другое и шла на крохотные уступки, чтобы отвлечь Агора от этой темы.

К обеду наши переговоры зашли в тупик. Я очередной раз ушла от ответа, вызвав недовольство Агора, который, как мне кажется, уже начал подозревать, что я нарочно отвлекаю его от определенных обсуждений.

— Вам все равно придется ответить на все наши вопросы! — не выдержал Агор. Он не кричал, но в его голосе я практически впервые за все время нашего знакомства услышала столь сильные эмоции. — Вы поклялись быть верным вассалом Великого отца! И я, в конце-концов, хочу узнать, сколько магического золота вы обнаружили?

— Вы не совсем правы, — нахмурила я брови, — то, что Южная Грилория стала верным вассалом Великого отца, совсем не значит, что я должна рассказывать вам все. Зачем вам, к примеру, информация о том, сколько у нас в королевской резиденции полотенец и простыней? Или с кем спит моя кухарка? Или как успехи в учебе у сына моего конюха? Я бы даже сказала, что клятва совсем не обязывает меня докладывать Великому отцу или вам обо всем, что происходит в моей стране и в моей жизни… Например о том, сколько у меня было мужчин?

Агор застонал и опустил голову на сложенные руки… Мы сидели друг напротив друга за круглым столом. Достаточно близко, чтобы не кричать во время разговора, и достаточно далеко, чтобы не видеть записи друг у друга. Хотя на бумаге, на которой я еще вчера набросала примерный план переговоров, не было никакой точной информации. Я нисколько не сомневалась, что люди Великого инквизитора, тщательно изучат, или уже изучили, все мои черновики.

— И сколько? — глухо произнес он, не поднимая головы…

— Чего сколько? — захлопала я ресницами, делая вид, что опять не поняла вопроса. Количество магического золота в южной пустоши должно было остаться моей тайной…

— Сколько у вас их было?.. Мужчин?.. — Агор по-прежнему прятал от меня лицо, не позволяя мне считать его эмоции.

В этот раз я растерялась по-настоящему. И не только потому, что вопрос сильно выбивался из канвы переговоров и был слишком личным. И даже не потому, что пламя в разбитом сердце вспыхнуло до небес, сплавляя кусочки в единое целое. Я вдруг поняла, что не одна мучаюсь от внутреннего жара… И от этого все мысли вылетели из головы. Я уставилась на молчавшего Агора. Горло высохло, а язык стал шершавым и царапал небо…

— Так сколько? — Агор поднял голову и взглянула на меня. Маска, которая все это время скрывала его настоящего пропала. И я увидела его совсем другим: смертельно уставшим человеком, потерявшим надежду, но встретившим ту, которая…

— Не так много, как может показаться, — прошептала я. Мы смотрели друг на друга, не отрываясь. И стены комнаты стремительно отдалялись, оставляя нас одних в тумане… Нас разделял только стол. — Почти два года назад тот, кого я любила, трагически погиб. И я тех пор я одна… А у вас?

— Гораздо больше, чем мне бы хотелось, — ответил он. И я знала, что говорил он правду. — Олира же рассказывала вам, что в Епархии деторождению уделяют очень много внимания. И я не мог игнорировать традиции, предписывающие мне встречаться с женщинами с целью продолжения рода…

Я кивнула. И замолчала, не зная, что еще сказать. Никаких эмоций во мне это известие не вызвало, хотя бесстрастный мозг, на какое-то мгновение включился и выдал совершенно ошеломительную цифру…

— Но я еще никогда не чувствовала подобного, — Агор смотрел на меня так, что мне пришлось обхватить колени руками, чтобы они не тряслись так сильно. — Я знаю, что не должен… Но… Это очень странное ощущение…

— Я тоже, — вырвалось у меня. И пояснила, то ли для него, то ли для себя. — Я тоже никогда не чувствовала ничего подобного…

И это было правдой. Я смотрела на монаха и даже через стол ощущала жар его тела и обжигающее дыхание. Губы зачесались, а плечи заныли от желания ощутить его руки. Как тогда, когда я случайно упала в его объятия.

Мы встали и отодвинули стулья одновременно. Как будто бы сговорились… И не отрываясь взгляд друг от друга, как по ниточке пошли навстречу. В ушах зашумело, три шага, разделявшие нас за столом, растянулись в длинную, бесконечную дорогу, по которой мы бежали друг другу навстречу и все никак не могли добежать.

И когда до долгожданной встречи оставались считанные мгновения, дверь переговорной комнаты с грохотом распахнулась:

— Наставник! — истошно крича в комнату влетела перепуганная Олира, — Илайе совсем плохо! Тирух велел бежать за вами, он не знает, как ей помочь!

Мы с Агором вздрогнули одновременно.

Он виновато взглянул на меня и умчался вслед за Олирой, оставляя меня одну. А я, цепляясь за стол чтобы не упасть добрела до своего стула и присела… В голове шумело. Меня слегка потряхивало от пережитых эмоций. Я на самом деле еще ни разу не чувствовала ничего подобного по отношению к мужчине. Никогда и ничего похожего на то притяжение, которое ощущала каждый раз, когда видела Агора. Неудержимое, безрассудное, заставляющее терять голову.

Ту самую голову, которая сейчас пребывала в полнейшем ступоре: откуда взялась Илайя⁈ И та ли это Илайя, о которой я думаю?

Может быть это и вовсе не она⁈ И я зря всполошилась? Может быть это кларинское имя очень распространено в Епархии, а мы с Олирой далеко не единственные женщины в этом мужском монастыре?

Но как бы я ни желала ответить положительно на все эти вопросы, в глубине души я точно знала: никакой второй Илайи нет. Но я здесь уже третий день. Почему мне никто ничего не говорил?

Я так утонула в своих размышлениях, что никак не отреагировала на появлении Олиры… Она тихой сапой пробралась в переговорную, с трудом отодвинула тяжелый стул, забралась на него с ногами и замерла положив голову на сложенные руки.

— Жалко Илайю, да, госпожа Елина? — тяжело вздохнула она. — Тирох уже несколько месяцев пытается не дать ей умереть, но у него ничего не получается… Он говорит, что жизнь вытекает из ее тела, как вода из плетеной корзины. Медленно по капле, но сочиться постоянно. И ее не удержать. — она снова вздохнула.

Я молчала. Никакой жалости к Илайе, если это была та самая Илайя, у меня не было. Слишком сильно я ненавидела ту, которая хотела убить меня и моих детей, чтобы самой сесть на трон Грилории. Но и радостного злорадства я не испытала тоже. Хотя, если подумать, то избавиться от коронованной по старинным обычаям королевы Грилории было совсем не лишним.

Поэтому я чувствовала полнейшее равнодушие к судьбе этой мерзавки. Умрет? Хорошо. Выживет? Тогда я найду способ, как оградить трон от посягательств непризнанной, но свергнутой королевы. Тем более, сейчас стоило подумать о том, как, вообще, сохранить его за нашим родом, а не отдать Великому отцу.

— Если бы наставник, — тем временем продолжала грустный рассказ Олира, — не делился с ней жизненной энергией, Илайя давно умерла бы… Но ему каждый раз удается удержать ее… и зачем только она напала на отца⁈ Как будто бы не знала, что никакой кинжал не нанесет ему вреда, — она снова вздохнула. — А теперь наставник…

— Что⁈ — перебила я ее. Мне показалось будто бы я услышала совсем не то, что было произнесено. — что ты сказала?

— Я говорю, — Олира подняла голову и взглянула на меня. Она искренне переживала за Илайю, я это видела, — что наставник накачивает ее жизненной энергией и ищет способ излечить от заклинания смерти…

— Нет, — мотнула я головой и выпрямилась. — мне показалось, ты сказала, что Илайя напала на Великого отца⁈

— Да, — кивнула девочка. Она не играла, не врала, не пыталась обмануть меня. Она говорила правду, я видела это по ее глазам. — Несколько месяцев назад, еще летом, она вернулась из Большого мира какая-то странная. Мой отец пытался узнать, что случилось, но она ничего не говорила. Просто смотрела на него как-то не так… Я тогда еще не умела пользоваться своей магией так хорошо, как сейчас и не знала, что она хочет сделать. Иначе я остановила бы ее… А потом она внезапно напала на Великого отца и ударила его кинжалом. Вот только отец тогда уже нашел Щит смерти. Это артефакт, который защищает от убийства.

У меня в голове звенело от пустоты. Мысли разбежались, эмоции пропали, придавленные известием об Илайе, и только чувство, что я что-то упускаю что-то очень важное, все еще оставалось со мной. А Олира тем временем продолжала:

— Щит не пробить ни одним известным оружием, а нападавший получает в ответ заклинание смерти, которое убивает его на месте. — она еще раз тяжело вздохнула. — Этот артефакт нашли уже много веков назад. Но не могли им пользоваться, потому что в нем не было души, а бездушные амулеты совсем бесполезны. И только когда магия вернулась, отец с наставником смогли сделать так, чтобы амулет заработал. Но Илайя точно должна была знать о нем. Мой отец был слишком сильно привязан к ней и позволял гораздо больше, чем всем остальным. И даже мне.

Я слушала и почти не слышала то, что говорила юная магчика. Шум в ушах становился все громче и громче. Кровь билась в сосудах набатом, подчиняя тревожному ритму все мое существо. Что же я упустила? Почему меня так сильно взволновало то, что говорила Олира?

— В древних книгах я прочитала, что есть только одно оружие, способное пробить Щит смерти. И это Кинжал Жизни. Но, скорее всего это ложь…

И тут сердце ухнуло в пропасть, я ахнула, не в силах сдержать глубокий, отчаянный вздох: перед глазами встала сцена в трактире Ургорода: Адрей протягивает мне нож и говорит, что я непременно должна отдать его Илайе, которая пока находится в Южной пустоши. А если я его не отдам, то случится что-то очень нехорошее.

Но я его не отдала…

И Илайя напала на Великого отца с обычным кинжалом…

Артефакт защитил его…

А Великий отец уничтожил королевство Кларин, Республику Талот и Княжество Славию.

Подчинил императора Абрегории…

Захватил власть в Аддийском султанате…

Разрушил Ясноград, превратив процветающий город в город трупов…

Тысячи людей погибли, а судьбы сотен тысяч изменились безвозвратно…

Я вновь ощутила себя стоявшей на крыльце дома Алиса, перед бесконечными рядами завернутых в простыни мертвых…

И все это случилось только потому, что я не поверила словам Адрея и не отдала Кинжал Жизни Илайе…

Реальность качнулась, размазываясь в нечеткое пятно. Голос Олиры, которая продолжала что-то говорить, превратился в заунывный вой… Хорошо, что я все еще сидела на стуле и успела схватиться за столешницу мертвой хваткой. Потому что от осознания своей вины во всем этом кошмаре, я провались в черную пропасть небытия.

— Госпожа Елина! — отчаянный крик, бросившейся ко мне Олиры и ее испуганный взгляд были последнее, что я увидела и услышала прежде, закрыть глаза и перестать воспринимать мир вокруг себя.