Юный любовник

Глава 9

Валентина

– Я так счастлива, что все позади, – произнесла я, издавая долгий вздох облегчения.

Марк и Эллисон уже стояли снаружи, ожидая, когда мы с Дезире закончим проходить тест. Они справились с ним раньше, но я хотела использовать оставшееся время, чтобы проверить свои ответы в третий раз.

– Ну и что ты думаешь по поводу результатов? – спросил Марк.

Все оказалось проще, чем я думала, но я боялась сглазить и произнести это вслух.

– Я чувствую, что хорошо подготовилась.

Дезире улыбнулась:

– Я тоже. Хотя не уверена, что умею предугадывать события. Я, например, думала, что мой бывший, Трэвис, собирался сделать мне предложение в ту ночь, когда он бросил меня.

Мы все рассмеялись.

– Итак, кто чем будет заниматься летом? Думаю, нам покажется, что у нас уйма свободного времени без курсов и занятий, – сказал Марк.

– Я еду в Миннеаполис на несколько недель, чтобы присмотреть за племянником, потому что моей сестре нужно сделать гистерэктомию, – сказала Эллисон.

– Как печально это слышать, но ты такая замечательная сестра, если помогаешь ей. А я собираюсь провести лето в Монтауке. У нас там дом. Если вернешься пораньше, можешь приехать и немного отдохнуть у нас на побережье. – Я посмотрела на всех троих своих товарищей по учебе. – Я вас всех приглашаю.

– Всех? Вы хотите сдать часть дома в аренду? – спросила Эллисон.

Я покачала головой:

– Нет. Прошу прощения, «мы» – это я и мой бывший муж. Этим летом домом пользуюсь я, мы живем там по очереди. Прошло почти два года, но я все еще иногда ошибаюсь и говорю «мы». Но мы владеем домом вместе, так что, думаю, с формальной точки зрения я все сказала правильно.

– Я никогда не был в Монтауке, – произнес Марк.

– Неужели ты прожил в Нью-Джерси всю жизнь?

Марк рассмеялся:

– Ага. Родился и вырос в Эджуотере. Я и в Хэмптоне^[5] никогда не был. Думаю, мне надо исправить эту оплошность в ближайшее время.

– Это точно. Что касается меня, то я вполне могла бы обойтись без Хэмптона. Летом здесь смотреть разве что на дорогие бутики и толпы изысканно одетых людей. Монтаук, по большей части, спокойное место – старая рыбацкая деревня, простой и непринужденный стиль жизни. Мне там нравится.

– Что ж, возьму на заметку и постараюсь наведаться туда этим летом. Может быть, ты сможешь устроить мне экскурсию, если я приеду?

– Конечно. – Я посмотрела на Эллисон и Дезире. – Серьезно, ребята. Давайте поддерживать связь. Буду рада, если вы все ко мне выберетесь.

Мы обнялись и пообещали вскоре созвониться, а затем я направилась к своей машине. Мне пришлось выключить телефон перед началом теста, и сейчас я снова его включила. Как только экран загорелся, высветилось имя Форда с новым текстовым сообщением.

Форд: Ну как все прошло? Расскажи поскорее… Не заставляй меня ждать…

Я улыбнулась. Мы с Фордом переписывались всю неделю. Первые сообщения были посвящены Белле – он спрашивал, не видела ли я ее и как у нее идут дела. Но последние несколько дней сообщения не имели отношения к его сестре. Мне даже показалось, что мы вернулись к тому времени, когда только начали общаться, до того, как я узнала, что Донован620 – это Форд, мальчик, живущий по соседству.

Я бы солгала, если бы сказала, что мне не нравилась наша переписка. У него было отличное чувство юмора, и, хотя я корила себя, но тем не менее с нетерпением ждала его сообщений. Последние несколько дней я, как девочка-подросток, постоянно проверяла телефон. Я знала, что это неправильно, но теперь могла хотя бы оправдаться в собственных глазах тем, что мне нужно поддерживать с ним контакт из-за Беллы. Это ведь так естественно. А сейчас он просто проявлял свое добросердечие – спрашивал, как прошел мой экзамен. Вот и все. Он вел себя по-соседски… И, разумеется, я не могла не ответить.

Валентина: По моим ощущениям, я справилась.

Ответ пришел сразу же.

Форд: Вот и отлично. Нам нужно отпраздновать это в выходные.

Мне вовсе не понравилось, что бабочки снова запорхали в животе, когда я поняла, что Форд скоро снова будет в Монтауке.

Валентина: Ты приедешь в эти выходные?

Форд: Я уже здесь. Приехал около часа назад.

Я не хотела, чтобы он понял, что я на самом деле сейчас чувствую.

Валентина: О, вот и хорошо. Уверена, Белла счастлива в твоей компании.

Форд: Забудь о ней. Надеюсь, ты тоже будешь счастлива в моей компании…

Я не хотела отвечать честно на этот вопрос, поэтому решила вообще не отвечать. Надо признаться, этот мужчина всегда вызывал у меня волнение, а мне нужно было садиться за руль. Значит, завтра мы увидимся. Я бросила телефон в сумочку, села в машину и повернула ключ зажигания.

Этот мужчина приводил меня в замешательство.

Не мужчина, всего лишь мальчик.

Думай о нем как о мальчике, Валентина.

Мне очень бы этого хотелось.

Но становилось все труднее и труднее напоминать себе о его возрасте.

* * *

– Привет, – крикнула я Форду, выходя на заднюю веранду. Он оторвал взгляд от ноутбука и посмотрел в мою сторону, заслонив ладонью глаза от солнца. Я думала, что он видел, как я выходила, но, очевидно, ошибалась.

– Ты вернулась.

– Приехала несколько минут назад. Как Белла?

– С ней все хорошо. Только что ушла на работу. Как видишь, дом все еще стоит, так что, думаю, все идет неплохо.

Я улыбнулась. Пока ехала сюда, мечтала посидеть на задней веранде и насладиться послеполуденным солнцем, но теперь, когда мы были здесь одни, это показалось мне странным. Наши дома стояли так близко друг к другу, что мы, наверное, могли бы перепрыгнуть с одной террасы на другую, если бы захотели.

– Рада, что все складывается хорошо. Ты, я вижу, занят. Не буду мешать. – Я помахала ему и повернулась, чтобы вернуться в дом.

Голос Форда остановил меня, когда моя рука уже коснулась ручки раздвижной стеклянной двери.

– Подожди, – позвал он. – Чем ты сейчас собираешься заняться?

– М-м-м. Я… э-э-э… собиралась прогуляться, – соврала я. – Из-за пробок я добиралась сюда почти четыре часа. Думаю, моим ногам не помешает хорошенько размяться.

– Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? Мне нужно перестать наконец пялиться в компьютер.

– Э-э… конечно. Это было бы здорово. Я пойду переоденусь. Вернусь через пару минут.

Переодевание включало в себя приведение в порядок прически, чистку зубов и обновление макияжа. При этом я злилась на себя за то, что приложила столько дополнительных усилий.

Вернувшись на террасу, я обнаружила Форда, ожидающего меня внизу лестницы с двумя бокалами вина. У меня в руках было две банки пива.

– Думаю, нам обоим пришла в голову одна и та же идея.

– Какие мы сообразительные. Ты хочешь оставить бокал здесь или взять его с собой на прогулку?

– Почему бы нам не посидеть несколько минут, прежде чем отправиться гулять? Я не уверена, что способна маневрировать на песке, не пролив вино.

– Хорошая идея. – Мы сели рядом на третью снизу ступеньку. Я решила сначала выпить вина, а Форд принялся за пиво.

– Ты принесла пиво, потому что знаешь, что я его люблю? – спросил он.

Я улыбнулась:

– Ты принес вино, потому что я предпочитаю его?

Он улыбнулся в ответ:

– Только потому, что дома не оказалось оливкового сока. Придется это исправить.

Наши ноги соприкоснулись, и меня словно током пронзило от внезапного возбуждения. Всего лишь случайное прикосновение. Что, черт возьми, со мной не так? Неужели мое либидо было мертво так долго, что ему пришлось выбрать совершенно неподходящее время, чтобы проснуться? Может, капелька алкоголя заставит его снова уснуть? Я наполовину опустошила бокал, почти не чувствуя вкуса вина, и сделала отчаянную попытку вести себя непринужденно.

– У тебя был такой вид, словно ты сильно нервничал, сидя перед ноутбуком. На работе у тебя все в порядке?

– Нет, я был занят вовсе не работой. Я просматривал кучу профилей женщин на Match.com, которые писали мне сообщения.

Я почувствовала жгучий укол ревности, меня бросило в жар.

– О, как мило.

Форд сидел так близко, что его плечо почти касалось моего.

– Шучу. Я не заходил на этот сайт знакомств с тех самых пор, как мы начали общаться. А как насчет тебя?

Я отрицательно покачала головой. И, не желая дальше обсуждать и анализировать, почему никто из нас не вернулся на сайт знакомств, я продолжила говорить о другом:

– Значит, я просто не так поняла – ты был просто сосредоточен, а вовсе не нервничал.

Он хмыкнул:

– На самом деле, ты угадала. Дело в том, что мне предстоит принять несколько важных решений по работе, и это давит мне на психику.

– Ты ведь сказал, что работаешь в сфере недвижимости?

– Да. Моя семья владела компанией, которая занималась коммерческими складскими помещениями, и у нас с отцом было намерение переключиться на коворкинг. Со складским бизнесом дела сейчас обстоят уже не так хорошо, как раньше, поэтому мы начали переоборудовать здания, которыми владеем. Складские помещения можно легко превратить в довольно симпатичные временные офисные помещения, делая упор на «индустриальную эстетику», – высокие потолки, открытые воздуховоды и кирпичные стены. Мы переоборудовали одно из таких помещений перед тем, как родители погибли. Получилось действительно здорово. Людям нравится идея иметь рабочее место, где есть все, что им необходимо – секретарша, принтеры, Wi-Fi, мебель, – но без обязательств по долгосрочной аренде и больших расходов. Большинство людей работают в офисе всего несколько дней в неделю, так что делить расходы и пространство с другими для них вполне приемлемо.

– О, это и правда здорово. Ты изучал бизнес-администрирование в колледже?

Он покачал головой.

– Нет. Архитектуру.

– Полагаю, это помогает тебе в преобразовании пространств, верно?

– Да. Мой отец занимался вопросами, связанными с бизнесом. Я же просто мог увидеть потенциал в старых зданиях и понять, во что их можно превратить. Так что мы работали в тандеме. – Он поворошил песок ногой и замолчал.

– Должно быть, это нелегко – разбираться во всем этом самому после смерти родителей…

Он кивнул.

– Тем не менее мои родители были умными людьми и все спланировали на случай непредвиденных обстоятельств. Они создали трастовый фонд, так, чтобы, если с ними что-нибудь произойдет, акции их корпорации перешли ко мне и моей сестре. Финансовый директор компании стал президентом на то время, пока я не окончил колледж и мне не исполнился двадцать один год. Как только это случилось, у меня появилось право стать сопредседателем, что я и сделал. Затем, в двадцать пять лет, я стал единственным президентом компании.

– Значит, последние несколько лет тебе помогали, а сейчас ты сам по себе?

– С юридической точки зрения, да. Но Девин, финансовый директор, по-прежнему всегда рядом со мной, когда мне нужны его советы. У нас есть еще несколько коммерческих складских помещений, срок аренды которых истекает, поэтому я изо всех сил пытаюсь решить, переоборудовать ли их во временные офисы или нет. Сейчас самое время. Поэтому я так нервничал, когда работал, а ты это заметила.

– Я так понимаю, тебе предстоит принять нелегкое решение.

– В какой-то степени да. Складской бизнес по-прежнему приносит прибыль, но вложения в офисные помещения дают гораздо более высокую прибыль. Одно из зданий, которое вскоре можно будет переоборудовать, – первое, которое мои родители купили двадцать пять лет назад. Этот проект был для них особенным, поэтому мне кажется неправильным что-то там менять… Они так усердно работали, чтобы построить то, что мы имеем сейчас.

Может, я и не бизнес-магнат, но я знала, что нельзя руководствоваться эмоциями при принятии любого делового решения, – это может значительно усложнить ситуацию.

– Позволь задать тебе один вопрос. Если бы твой отец все еще был жив и мог сравнить показатели прибыли по офисным площадям с показателями по аренде складских помещений, как бы он поступил?

Форд улыбнулся:

– Он переделал бы их все, кроме здания, с которого они начинали свой бизнес. Его бы он оставил ради моей мамы.

Я пожала плечами:

– Что ж, тогда, может быть, это и есть правильный ответ, который ты ищешь.

Он задумался на минуту, а затем кивнул.

– А знаешь что? Ты ведь права. Я смотрю на эту проблему под неправильным углом. Я должен почтить память отца, поступив так, как, по моему мнению, поступил бы он, а не заморозив его бизнес на какое-то время в память о нем.

Я весело толкнула Форда плечом.

– Парень, это было слишком легко. Твоя работа кажется проще простого.

Форд усмехнулся и допил пиво. Затем встал и протянул мне руку, чтобы помочь подняться.

– Пойдем. Теперь твоя очередь. Мы решим все твои проблемы во время нашей прогулки.

– А что, если у меня нет никаких проблем?

Он усмехнулся:

– Спорим, что есть. Твоя голова и твое тело расходятся по одному очень важному вопросу. И это та проблема, которую мы должны обсудить подробно.

* * *

– Когда станут известны результаты теста, который вы вчера сдавали?

Мы с Фордом уже почти час гуляли по пляжу. Позади нас солнце клонилось к горизонту, и небо осветилось всевозможными оттенками оранжевого и фиолетового, поэтому мы развернулись, чтобы насладиться великолепным видом заката.

– Через семнадцать дней.

– Не так уж и долго.

– Конечно. В колледже у нас преподавала пожилая женщина, которая рассказывала, что в свое время узнала результаты своего экзамена только через два месяца.

Форд хмыкнул.

– Что тебя так развеселило?

– Я просто представил тебя в роли той самой учительницы, которая вызывает у всех старшеклассников эротические мечты.

Я поморщилась:

– Фу. Даже не смей так говорить.

– А в чем дело? Я бы точно предавался фантазиям о тебе, если бы ты преподавала в моем классе. – Форд широко улыбнулся. – Если серьезно, я думаю, это круто, что ты решила поступить на курсы и получить диплом, чтобы преподавать итальянский язык. Ты всегда хотела быть учителем?

– Да. С третьего класса, когда у нас начала вести уроки миссис Мойнихан. Я всегда любила читать, а в то время я уже была просто одержима космосом. Каждый понедельник и пятницу мы ходили в школьную библиотеку и выбирали книги, чтобы почитать в свободное время. Все остальные дети выбирали такие книги, как «Гарольд и фиолетовый мелок», в то время как я хотела читать книги о Плутоне и астероидах. Некоторые из моих одноклассников даже начали дразнить меня, называя Валентиной с Венеры, поэтому я переключилась на книги, которые предпочитали другие дети, хотя они меня не очень увлекали. Как бы там ни было, миссис Мойнихан заметила это и однажды в библиотеке протянула мне книгу, которая, по ее словам, должна мне понравиться. Судя по обложке, это была обычная популярная детская книжка, но рассказывалось в ней о Солнечной системе. Оказывается, она сняла суперобложку с какой-то другой книги и надела ее на ту, которую я действительно хотела прочитать, чтобы я могла это спокойно делать втайне от других детей.

– Обалдеть!

– Я продолжала прятать книги под другими обложками, а потом через пару недель после того, как мы вернулись с рождественских каникул, у нас в классе появился приглашенный докладчик – астронавт в отставке. Он принес старый космический костюм, и все дети посходили с ума от восторга. На следующей же неделе они все начали брать в библиотеке книги об астронавтах и космических исследованиях. У меня всегда было особое отношение к миссис Мойнихан. Я поддерживала с ней связь в течение многих лет. Когда я училась в десятом классе, она умерла, и мама взяла меня на ее поминки. Мы подошли к мистеру Мойнихану, чтобы выразить соболезнования, и он вспомнил меня. Оказалось, что мое имя он запомнил только потому, что его жена все рождественские каникулы писала письма астронавтам, уговаривая прийти и выступить в школе, потому что у нее есть ученица, которая очень интересуется космосом. И очень нужно, чтобы другие дети тоже увидели, как это интересно и круто. Она отправила такие письма ста пятидесяти астронавтам.

– Ничего себе. Написать от руки сто пятьдесят писем. Вот что значит настоящий учитель.

Я кивнула.

– А ты кем хотел стать, когда был маленьким?

Форд ухмыльнулся:

– Ну, когда я стал постарше, все изменилось, но как-то в детском саду воспитательница попросила нас нарисовать картинки на тему, кем мы хотим быть, когда вырастем. Я нарисовал Санта-Клауса.

– Ты действительно хотел быть Сантой?

– Не смейся. Это чертовски хорошая работа. Ты трудишься лишь одну ночь в году, можешь кататься на санях, запряженных крутыми северными оленями, и все оставляют тебе печенье на столе в ожидании твоего визита.

– Ух ты. – Он умел меня развеселить. – Ты только забыл, что Санта работает круглый год, изготавливая игрушки.

Форд пожал плечами, сверкнув белозубой улыбкой.

– Я-то думал, что всю эту работу выполняют эльфы.

– А что произошло после того, как ты узнал, что Санты не существует?

Форд резко остановился на месте и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, умело изображая наивное изумление.

– Санты не существует? Правда, что ли?

Мы оба рассмеялись. Когда мы снова двинулись в путь, Форд сказал:

– Ты, наверное, подумаешь, что я сочиняю, но после того, как я понял, что поработать Сантой не получится, я захотел стать астронавтом.

Я толкнула его в бок.

– Ты говоришь это только потому, что я рассказала тебе о своем увлечении космосом.

Форд жестом нарисовал крестик у себя на груди.

– Клянусь, это правда. Но теперь понятно, почему между нами возникла такая сильная связь. В душе мы оба ботаники, помешанные на науке.

Он дразнил меня, конечно, но, надо признаться, был не так уж неправ. Я действительно ощущала нашу связь. Я почувствовала ее еще до того, как узнала, что заинтересовавший меня в ходе наших онлайн-бесед мужчина – обладатель красивого лица и потрясающего тела. Форд умел заставить меня смеяться и всегда мог поднять мне настроение.

Я постаралась выкинуть эту мысль из головы и перевела наш разговор в более безопасное русло.

– И как же получилось, что ты поступил в архитектурный колледж, если был ботаником, помешанным на космических исследованиях?

– На самом деле первые два года в колледже я одновременно изучал прикладные науки и архитектуру. Но забросил науку на третьем курсе.

– И что заставило тебя сосредоточиться на архитектуре?

Он странно посмотрел на меня, и мне показалось, что он обдумывает ответ. Наконец, он пожал плечами и отвернулся.

– Жизнь. Я учился в колледже в Бостоне и после аварии, в которой погибли родители, захотел, чтобы Аннабелла осталась в Нью-Йорке и окончила школу, не разлучаясь со своими друзьями. У нас довольно маленькая семья – мой отец был единственным ребенком, а у мамы есть только сестра. Тетя Маргарет живет в Огайо, она предложила забрать нас обоих к себе, но мы только что потеряли родителей и пережили столько резких перемен, что хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Так что я вернулся домой, и мы с Беллой остались жить вместе в квартире родителей, пока я не получил диплом и не посвятил себя целиком работе в компании. Выбор архитектуры как основного направления просто показался мне более практичным. У меня было не так много свободного времени, чтобы заниматься одновременно по двум сложным специальностям.

Так вот в чем дело, оказывается. Я и не подумала обо всех обстоятельствах их жизни – о том, что произошло сразу после смерти родителей. Естественно, я предполагала, что это трагическое событие изменило их жизнь, трудно даже представить, каково это – в один день внезапно лишиться обоих еще молодых родителей. Но Форд стольким пожертвовал ради младшей сестры. Он стал родителем для девочки-подростка и унаследовал бизнес, которым нужно было научиться управлять как можно скорее. Однако выбор, который он сделал, был выбором благородного и зрелого мужчины.

Я потянулась и коснулась его руки.

– Не каждый человек смог бы справиться со всем этим…

– Поверь мне, были моменты, когда я поступал неправильно. Несколько лет назад моей тете пришлось вмешаться и направить меня на путь истинный. Однажды утром я вошел в офис, сел за личный стол, и тут до меня дошло, что в свои двадцать два года я чувствовал себя сорокапятилетним мужчиной. У меня был шестнадцатилетний ребенок, я жил в доме родителей и даже вечера проводил, сидя в кресле отца. Мне казалось, что моя собственная жизнь куда-то исчезла, и я буквально превратился в своего отца.

Я отчасти понимала, что он чувствовал. Забеременеть в семнадцать лет для меня означало, что моя юность во многих отношениях безвозвратно закончилась.

– Я тебя понимаю. Я хорошо помню, как однажды вечером в пятницу, когда мне было двадцать, я сидела дома. В половине девятого муж уснул на диване, а в соседней комнате спал мой двухлетний ребенок. Я включила телевизор, задрала ноги на подлокотник и начала смотреть шоу «Семейная вражда». Моя мама раньше смотрела его постоянно, только с другим ведущим. Я мысленно окинула взглядом всю эту картину, себя, сидящую в пижаме в восемь тридцать вечера в пятницу, с мужем и ребенком, как какая-нибудь матрона, и меня пронзила мысль, что я буквально превратилась в свою мать.

Форд внимательно посмотрел на меня:

– И что ты сделала?

– Я нарядилась в одежду, которую теперь считала неподобающей, положила радионяню рядом со спящим мужем и пошла развлекаться с Евой.

Я невольно улыбнулась, вспомнив те выходные. Я отсутствовала почти два дня, и в конце концов Еве пришлось практически тащить меня домой чуть ли не на руках, потому что я напилась в стельку и при этом плакала пьяными слезами, потому что соскучилась по сынишке.

– Мы с ней веселились два дня, потом я три дня пролежала в постели совершенно больная. Но в те дни я несколько раз задавала себе вопрос, сделала ли я правильный жизненный выбор.

– Да и я делал нечто подобное – за исключением того, что мое буйство продолжалось почти год. Я начал заваливать работу, приводил женщин домой, когда жил с младшей сестрой, и спустил кучу денег, полученных благодаря страховке после смерти родителей. Тетя, не выдержав, призвала меня к порядку. Она потребовала прийти в себя и объяснила, что, возможно, выполнение обязанностей отца и не входило в мои жизненные планы, но это честь для меня оказаться на месте такого человека, как он. – Форд покивал, видимо, в ответ на какие-то свои мысли. – И она была совершенно права, – продолжил он после некоторого молчания. – К тому же миссис Пибоди позвонила мне примерно через пятнадцать минут после того, как тетя закончила отчитывать меня, и велела вытащить, наконец, голову из задницы.

Я чуть нахмурилась, припоминая:

– Миссис Пибоди? Это та женщина, о которой ты уже упоминал? Она обладает даром предвидения или чем-то в этом роде?

– Точно. Иногда она просыпается посреди ночи с этими навязчивыми предчувствиями. У нее это с детства. Но в тот день она позвонила мне сразу же после моего разговора с тетей и сказала, что почувствовала, что со мной может случиться что-то плохое. – Он усмехнулся. – Потом, как и тетя, она велела мне поскорее протрезветь и, повторюсь, буквально так и сказала «вытащить голову из задницы». И после этих слов повесила трубку.

– Кто она такая?

– Это долгая история, но я совершенно случайно набрал ее номер несколько лет назад. По крайней мере, я думаю, что это была случайность. Она так не считает. Однажды ночью, когда я был в одном злачном месте и пьяным пытался дозвониться до какой-то девицы, с которой недавно познакомился, я неправильно набрал номер и попал к миссис Пибоди. Мы разговорились, и я сбивчиво поведал ей историю своей жизни. Она сказала, что не спала допоздна, ожидая звонка из-за сновидения, в котором ей приснился незнакомец, нуждающийся в ее помощи.

– Боже, да это просто какая-та фантастика.

Он рассмеялся:

– Точно. Но это лишь верхушка айсберга по имени миссис Пибоди. Ей семьдесят шесть лет, и она живет в доме престарелых в Вайоминге.

– И после того разговора ты начал с ней общаться?

– Я до сих пор с ней общаюсь. Уже около трех лет. На следующий день после моего случайного звонка ей я проснулся, весьма смутно помня, что, кажется с кем-то разговаривал. Я просмотрел пропущенные звонки и набрал последний номер. Как ни странно, ответила миссис Пибоди, и мы снова разговорились. Она только что вышла из кабинета ортопеда и узнала, что на следующий день ей придется ампутировать палец на ноге. У нее диабет и проблемы с кровообращением. Тем не менее мы немного поболтали, и я никак не мог понять, была ли она сумасшедшей, ясновидящей, страдающей от одиночества или просто эксцентричной особой. Я до сих пор теряюсь в догадках. Но тогда она, похоже, нервничала из-за операции, и было очевидно, что ей просто нужно было поговорить с кем-то. Итак, мы снова провели пару часов, болтая по телефону, только на этот раз большую часть разговора вела она. Я решил, что у нее в долгу. После этого я провел обратный поиск по ее номеру телефона и узнал адрес, куда можно было отправить цветы в честь ее выздоровления. – Он пожал плечами. – С тех пор мы разговариваем несколько раз в месяц.

– Это немного странно, но в то же время очень мило. Впрочем, я верю, что у некоторых людей есть подобные необычные способности.

– Правда? – Он ухмыльнулся. – Тогда позволь сообщить тебе, что миссис Пибоди позвонила сегодня утром и сказала, что если моя соседка не переспит со мной, то со мной может случиться что-то очень плохое.

Я прищурилась:

– Ну ты и… обманщик!

Он усмехнулся:

– Ладно… но учти, что если я завтра сломаю ногу, это будет на твоей совести.

Мы подошли к моему дому и остановились. Должно быть, мы прошли пешком пять или шесть миль, но я бы могла пройти еще столько же, болтая с ним о чем угодно, – в его присутствии я чувствовала себя легко и непринужденно.

– Как бы то ни было, ты должен гордиться тем, как справился с ситуацией после такой жизненной катастрофы. Ты заботливый брат. Возможно, ты не все делал идеально, но сейчас Белла кажется нормальной девятнадцатилетней девушкой, которая хорошо приспособлена к жизни.

– Так и есть. Правда, мне во многом помогали, и это не всегда было приятно. Тем не менее считаю, что я оказался в правильном месте, несмотря на то что выбрал не совсем тот путь, который хотел.

Скромность была еще одним качеством, которое я находила привлекательным в мужчинах. Господи, ну почему Форд не оказался каким-нибудь бездушным эгоистом?

– Несмотря на то что я развелась с мужем и начинаю жизнь заново в тридцать семь лет, я бы тоже ничего не стала менять.

– Вот видишь? Мы не такие разные, как ты думаешь.

Может быть, мы исповедуем одни и те же ценности, но между нами пропасть в целое поколение.

– Правда? Тогда скажи, кто твой любимый музыкант?

– Я слушаю все подряд. Но сейчас мне нравится Джек Джонсон.

– Никогда о таком не слышала. Моей любимой группой в детстве были Backstreet Boys.

Форд пожал плечами:

– Это не имеет никакого значения. Для нас это лишь возможность поделиться друг с другом чем-то новым.

– У меня нет аккаунта в SnapFace.

– Ты имеешь в виду SnapChat?

– Неважно. Что и требовалось доказать. Я даже не знаю, как теперь называются социальные сети. У тебя есть страница в Facebook^[6]?

– Нет.

– Дай угадаю, почему. Потому что Facebook – это соцсеть для пожилых людей?

– Нет. Потому что мы с сестрой не знаем паролей к аккаунтам моей матери, а когда у меня была там страница, мне продолжали присылать напоминания о ее записях даже после аварии.

Вот дерьмо. Теперь я действительно почувствовала себя ужасно.

– Прости. Я не знала…

К тому времени, когда окончательно стемнело, мы с Фордом подошли к подножию моей лестницы и еще немного постояли там, но в конце концов я почувствовала, что пора закругляться. Я поблагодарила его за то, что он составил мне компанию во время прогулки.

– Эй! – крикнул он, когда я поднялась по лестнице и уже взялась за ручку двери. – Может, поужинаешь со мной сегодня вечером?

Я нахмурилась. Не потому, что он попросил, а потому, что я сама этого хотела. Действительно, очень хотела.

– Я не могу.

– У тебя уже есть планы на вечер?

Я покачала головой:

– Просто слишком устала после поездки сюда и нашей прогулки. Прости, Форд, я, правда, не могу.

Он одарил меня грустной улыбкой.

– Все в порядке. – В его голосе кроме огорчения прозвучали упрямые нотки. – Но имей в виду. Я возьму тебя измором. Обычно я так просто не сдаюсь. Спокойной ночи, красавица.