За гранью Разлома (СИ)

10. Москва. Часть 2

Миша вернулся на рассвете, когда Макс уже собирался в путь. Они не сказали друг другу ни слова, а зря. Стоило поговорить с другом, поделиться информацией, объединить усилия в конце концов. Это было бы рационально, продуктивно, правильно, но Макс покинул Порисульки в мрачном молчании.

Три дня без помощи. Всего три дня, а потом уже можно звать Мишу, просить о помощи Осьминога и всё, что угодно. Главное — не думать о том, есть ли эти три дня у похищенных. Однако, если Бессмертному его человечность важнее их жизней, то Чтец тем более может позволить себе… выбрать себя. Осталось лишь только выгнать из головы всплывший в памяти образ дяди с его словами о силе, тяжести и ответственности; впрочем, за прошедшее с потери книги время он неожиданно поблёк.

Восходящее солнце окрашивало город в алые тона, кровавые отблески рассвета плясали на гранях разбитых стёкол. Чтец двигался в сторону центра. В его новой книге поисковые печати занимали два разворота, и оставалось только радоваться, что теперь эти развороты идут подряд. Поочерёдно активировать печати на поиск вампиров и человеческой крови, отделённой от тела, стало очень удобно.

Макс проходил мимо старого парка, когда на него накинулись кикиморы. Ничуть не смущаясь солнца, маленькие грязные существа выпрыгнули из кустов, окружавших разросшееся за оградой деревья. Ловко отскочив назад, Чтец активировал отпугивающую низшую нечисть печать. Одна из кикимор зашипела по-кошачьи, прежде чем снова скрыться среди желтеющих листьев, остальные разбежались без промедления. Макс проводил кикимор взглядом. Ему вспомнилась широкая наивная улыбка Рады.

Удача улыбнулась Чтецу к вечеру, когда, осматривая сваленную около явно жилого дома кучу мусора, он нашёл пустой пакет из-под крови. Макс был не понаслышке знаком с такими. Донорскую кровь распространяли три крупные организации, одна из которых принадлежала Серебряным, вторая славилась хромающей регулярностью поставок, а третья ограничивала свою деятельность восточной половиной территории бывшей России. Все три организации объединяло одно: свои пакеты они помечали логотипами. На этом пакете логотипа не было.

Как-то раз в рамках одной подработки Чтецу выпала удачная возможность подробно узнать об особенностях пластиковой тары для хранения жидкостей, и эти знания не раз помогали ему позднее. Вот и сейчас он мог с уверенностью сказать, что пакеты такого качества могли позволить себе только те, кто торгует кровью уже достаточно давно и успешно. Значит, не однодневки. Скорее всего Чтецу предстояло иметь дело с крупной организацией, обладающей устойчивой инфраструктурой, а это сулило новые сложности, в то же время избавляя от ряда старых. По крайней мере вероятность того, что неизвестные похитители просто возьмут и исчезнут из Москвы и окрестностей раньше, чем Чтец успеет закончить поиски, можно было оценить как невысокую.

Темнело. По беглым расчётам дорога до Порисулек должна была занять часа полтора, благо печать-компас не позволяла Максу заблудиться по дороге назад. Поколебавшись немного, Чтец решил не спешить. Несколько раз обойдя дом вокруг, он обнаружил, что внутри находятся по меньшей мере три мелких скопления вампиров. По всей вероятности, три семьи, и одна из них потребляла кровь сомнительного происхождения.

Куча мусора воняла. Заняв наблюдательную позицию в кустах, Макс недовольно рассматривал её, пока темнота сумерек окончательно не поглотила детали. Чтец мягко провёл рукой по корешку книги. Вампиры видели в темноте не хуже, чем днём. Он — нет. Пути отхода были намечены, и всё равно Чтецу казалось, что он сделал недостаточно. По меньшей мере не позвал с собой Мишу.

Сидя в кустах, Макс кормил комаров и вдыхал мусорную вонь. Время тянулось, минуты казались часами, а вампиры копошились внутри своих жилищ, не спеша выходить. Это были вампиры, сумевшие выжить в Москве. Они умели добывать себе пропитание и защищаться от тех, кто хотел нарушить их покой. Чтец редко имел дело с подобными, но смел надеяться, что справится как с угрозой, так и с образом мужа Тани. В конце концов он не собирался кого-либо убивать.

Прошла целая вечность, прежде чем положение одного из жителей дома резко изменилось. Колдовство отчётливо выдало, что некий вампир перемещается вниз по этажам, приближаясь к Чтецу. Дверь распахнулась с тихим скрипом, выпуская во двор невысокую худую фигуру: вампир подошёл к соседней от охотника куче мусора, чтобы бросить в неё мешок. Чтец выдохнул, расслабляя сжавшееся тело, и активировал печать.

Асфальт под ногами вампира изогнулся, обхватывая его ступни. Вампир, регулярно пьющий живую кровь, здесь разве что споткнулся бы, но, если он питается исключительно донорской… Чтецу повезло. Вампир пошатнулся, потерял равновесие и, вскрикнув, упал на колени. Крик был женским — пожалуй, даже девичьим.

В пару широких шагов Чтец приблизился к вампирше, схватил её за волосы и, оттянув назад голову, приставил к лицу баллон с газом. На него уставились полные ужаса глаза девушки-подростка. В глазах плясали алые блики, отчётливо видные даже в темноте.

— Одно лишнее движение, и ты умрёшь, — пообещал ей Чтец.

В такие моменты ему особенно не хватало третьей руки. Закладка позволяла быстро добраться до нужной печати, но быстро — это не мгновенно. Вампир мог атаковать быстрее. Впрочем, вряд ли ребёнок с такими испуганными глазами и трясущимся голосом стал бы атаковать.

— Умоляю, пощадите, — проскулила вампирша, — Мы — мирные, мы никогда никому не причиняли вреда…

— Сколько тебе лет? — перебил её Чтец.

— Семнадцать. Пожалуйста…

— Ты живёшь здесь?

— Да. Всю жизнь жила. Пожалуйста…

— С семьёй?

— Да.

— Сколько вас?

— Умоляю… Мы никогда никому…

— Замолчи.

Вампирша замолчала. По её щеке пробежала слеза: похоже, она готовилась к худшему, но всё ещё надеялась на спасение.

— Я не причиню вреда ни тебе, ни твоей семье, если ты ответишь на несколько вопросов, — заверил Чтец пленницу. — Мне не нужны ваши жизни, только информация. Ты меня поняла?

— Да… — Она всхлипнула.

Охотник медленно отпустил её волосы, отступая на шаг; рука наконец коснулась книги. Вампирша не шевельнулась, даже не опустила голову. Поисковая печать показала отсутствие изменений внутри дома.

— Что вы едите?

— Донорскую кровь! — поспешно — слишком поспешно — выпалила пленница. — Только донорскую!

— Говори тише. Где вы её берёте?

— Папа… папа покупает в магазине там, за углом.

— Какой фирмы кровь?

— Разной… Цены меняются со временем, а мы не очень богаты.

— Откуда твоя семья берёт деньги?

— Папа работает в местном совете. Он из тех, кто пытается сделать Москву безопасной для всех. Я клянусь вам, моя семья никогда не хотела ничего, кроме мира! Мы никогда не имели дела с Серебряными и, тем более, Кровавыми, может, только кровь у Серебряных брали, но это же лучше, чем на людей охотиться, правда?!

Голос девчонки срывался.

— Я сказал, тише, — напомнил ей Чтец. — Кровь какой фирмы твой папа приносил в последний раз?

Он представлял, как выглядит со стороны: высокая худая фигура в чёрном плаще, лицо скрыто под глубоким капюшоном и маской. Для девчонки сейчас он — тень, а в его руках — смерть.

— Я не помню, я давно не обращаю внимания, — скулила вампирша.

— Как можно не заметить огромный цветной логотип на пакете?

— Там не было огромного цветного. Может, поменяли или сняли!

— Вот как. — Макс опустил баллон чуть ниже, заставив пленницу забеспокоиться. — Где, говоришь, твой папа это взял? И постарайся вспомнить, когда.

— Позавчера ночью принёс из обычного магазина, там, за углом первое здание направо, у них самая чистая вывеска, — на одном выдохе протараторила та.

Пытаясь следить за баллоном, она наконец опустила голову. Как скоро она поймёт, что может освободиться за пару рывков? Не дожидаясь, когда это случится, Чтец медленно двинулся назад, держа баллон на вытянутой руке. Под пальцами лежала отталкивающая печать; охотник готовился скрыться за мусорными кучами, перебраться через забор и отступить влево, где здания и их обломки складывались в запутанный лабиринт.

— Это…

«Это всё, что я хотел знать», — хотел сказать Чтец, но дверь подъезда резко распахнулась, выпуская наружу крупного мужчину.

— Настя! — вскрикнул тот.

Краем глаза заметив алые искры на кончиках его пальцев, Макс оттолкнул вампиршу в сторону её родителя и бросился бежать. Лезть через забор он не рискнул, но обходной путь тоже был намечен заранее. Перепрыгивая через кусты и обломки зданий, он отдалился на расстояние, которое счёл безопасным, и остановился, переводя дух. За ним не погнались. Присев на показавшийся ему удобным обломок в тени пустого накренившегося на бок дома, он выжидал, то и дело проверяя окрестности поисковой печатью. Ничего не происходило.

Мирная семья, как же. Отец Насти явно баловался живой кровью, хотя вполне можно было допустить, что кто-нибудь кормит его добровольно. Как в том поселении. Кто знает, может, в этом районе Москвы существовала подобная община?

К вампирьему дому Чтец возвращался с большой осторожностью, но у подъезда засады не обнаружилось. Все живущие в доме вампиры чинно сидели в своих квартирах, и всё-таки, проходя мимо, Макс на всякий случай прибавил шагу.

Описанный вампиршей магазин обнаружился точно там, где она говорила. Особенно чистая на фоне царящей вокруг разрухи вывеска гласила: «Рубиновая кровь». Поисковая печать выявила двоих вампиров внутри. Заняв удобное место неподалёку от входа, охотник всю ночь наблюдал за ним: несколько раз внутрь магазина заходили одинокие закутанные в плащи фигуры и выходили со свёртками, содержимое которых не вызывало у Чтеца сомнений. Иногда один из хозяев ненадолго покидал магазин вместе с клиентами, очевидно, помогая нести груз. Трижды Чтец проводил покупателей до конечной точки назначения, убедившись, что они уходят в обычные жилые дома. Скоплений колдунов, которые могли бы быть пленниками, ни в одном из них не нашлось.

С рассветом, чувствуя, как от усталости дрожат его ноги, Чтец двинулся к Порисулькам. Едва только оказавшись в безопасном помещении, он рухнул спать и спал до неприличия крепко, прозевав появление и последующее исчезновение Миши. Днём, уходя обратно к магазину, Макс понял, что он рад. Они не пересеклись, а значит, его совесть была чиста. Он ничего не умалчивал и не скрывал от друга.

До самого вечера, желая убедиться в своей правоте, Чтец обшаривал район вокруг магазина. Брезгливо изучая горы мусора, он нередко находил интересующие его пустые пакеты без логотипов. Похоже, многие из местных жителей закупались в Рубиновой Крови, но ни здесь, ни в окрестностях Макс не нашёл никаких следов кровяной фермы и пленных людей. Здесь он упёрся в тупик, значит, нужно было искать новый путь.

Надёжнее всего было дождаться поставки, подкинуть приманку и сделать так, чтобы поставщики увезли её на свою ферму. Сделать это можно было несколькими путями, вопрос в том, когда всё это может случиться? Пожалуй, следовало пробраться в магазин и лично оценить нынешнее состояние запасов, возможно, испортив его, но в Рубиновой Крови всегда кто-нибудь был. Может быть, Макса это бы не смутило и он без зазрения совести устранил бы торговца чужими жизнями, но только если бы он не был один. Кто бы мог подумать, что однажды Чтецу будет так сильно не хватать Кота?

Выбор был прост: лезть сейчас одному, продолжать караулить, теряя время, или сдаться и всё же поговорить с Мишей. Правильнее всего было выбрать вариант номер три, поэтому Макс изо всех сил постарался вытолкнуть из головы твердящий о силе и её побочных эффектах голос дяди и, ещё раз тщательно проверив окрестности, двинулся к магазину.

Солнце уже скрылось за горизонтом, утопив Москву в вязкой темноте. Чтец, впервые подойдя к зданию вплотную, осматривал окна и пытался понять, почему не уходит сейчас, чтобы вернуться днём. Наиболее вероятный ответ был совершенно неприемлем с точки зрения логики самосохранения, а потому был отодвинут на задворки сознания, старательно вытесненный размышлениями об окнах. Большинство из них оказалось заколочено изнутри, но для надёжности Чтец прошёлся и по ним, запечатывая все щели, способные выпустить газ наружу.

С дверью он поступил так же. Вернувшись к оставленному в качестве входа окну, охотник в очередной раз активировал поисковую печать и, убедившись, что вампир находится в другой части дома, коснулся другой, той, что искала людей. И замер, не веря своей удаче.

Вчера там никого точно не было, но за прошедшее время в Рубиновой крови оказался живой человек. Кто он, жертва или пособник? Не важно, его присутствие в любом случае значительно упрощало дело.

Более не сомневаясь в своём решении, Чтец провёл рукой по карманам. Если человек окажется врагом, нужно что-нибудь для него потерять. Однако в карманах закономерно не оказалось ничего лишнего; пришлось портить книгу, аккуратно отрывая третий с конца лист. Изобразить важную деловую записку и накалякать загогулину, которую не сведущий человек или вампир легко мог бы принять за печать, было несложно: Чтец уже делал так не однажды. Теперь он был полностью готов, и, осторожно освободив выбранное окно от закрывающих его досок, охотник проник внутрь здания.

Внутри было темно, пахло сыростью и нечистотами. Осветив пол тусклым магическим огоньком, Чтец по краю обошёл собравшуюся у окна лужу сомнительного происхождения, переступил пару свёрнутых гниющих ковров, обошёл башню из деревянных ящиков. Тяжёлую металлическую дверь прикрывали лианы свисающей с потолка проводки. Чтобы подобраться к двери, охотнику пришлось отодвинуть с пути синюю бочку, наполненную чем-то булькающим. Из-под бочки выбежали тараканы.

Дверь легко поддалась взлому. Немного поколебавшись, Чтец повернул налево и, пройдя длинным пустым коридором с одинаковыми металлическими дверями, остановился у одной из дальних, той, за которой поисковая печать обнаружила человека. На вид дверь ничем не отличалась от остальных, однако кроме живого человека за ней обнаружилось незначительное количество мёртвой крови. Такое обычно собирается вокруг тяжело раненных или трупов.

Чтец осторожно коснулся пальцем замка. Чистый: им пользовались. Скорее всего находящийся внутри человек оказался там недобровольно, а значит, пока что про него можно было забыть.

Противоположный конец коридора освещала тусклая мигающая лампочка. Чтец погасил огонёк и прижался ухом к двери: было тихо. Вампир ощущался далеко, но не слишком. В той же он комнате или следующей, зависело от её — комнаты — размера.

Чтец медленно вдохнул и выдохнул воздух. Книга в руках, баллон с газом наготове. Дверь распахнулась резко и заставила охотника скорчиться от скрипа — совсем не громкого, но наличествующего. Темно. Пусто. Пятна красного света на полу, давящий на голову гул десятка работающих холодильников.

Здесь было аккуратнее и чище, хотя в свете колдовского огонька стены оказались такими же облезшими, а пол — таким же разбитым. Между рядами холодильников змеились скреплённые стяжками провода удлинителей, в углу нашлись столик и полки с оборудованием очевидного назначения. Чтец аккуратно открыл дверцы нескольких случайных холодильников и с удовлетворением обнаружил среди прочих пакетов с кровью те самые неотмеченные. Они полностью заполняли один из холодильников, на котором вместо оторванного логотипа была наклеена бумажка: «Жулебино». В других холодильниках также находились полки с подписью «жул»; пакеты без логотипов и подписей тоже встречались.

Стало быть, Жулебино. Диапазон поисков сузился до конкретного района, но этого было мало.

Склад крови отделялся от следующей комнаты прочной деревянной дверью. Из-за неё доносилась негромкая музыка; печать показала близость вампира.

Раз, два, три. Резко открыть дверь, нагнуться, найти взглядом стеллаж, укрыться за ним. Сощуриться, оказавшись в освещённом торговом зале, зажмуриться, почти позволив вампирской молнии себя ослепить. Удар волной воздуха, безопасный, но намекающий: следующий воздушный поток может принести с собой газ.

— Где в Жулебино производят кровь?

— Иди на х**!

— Ответь и я уйду.

— Хера с два ты отсюда уйдёшь!

— Так мне уходить или нет? — проворчал Макс и, запретив себе развивать эту мысль в своей голове, распылил незначительное количество газа, направив его в сторону противника.

Послышался грохот и ругань. Треск — вампир пытался выломать дверь. Он боялся Чтеца больше, чем Чтец опасался его, а значит, был обречён.

— Откуда кровь? — Собственный голос показался охотнику ниже и громче, чем раньше.

— Из таких, как ты, с***!

На этот раз молния почти лишила Чтеца зрения, ударив где-то совсем рядом. Наугад разломав пол в направлении вспышки, охотник коснулся металлической печати на груди. Огонёк солнечного света заставил противника шипеть, и Чтец, кое-как начиная различать очертания предметов, выскочил из торгового зала назад, в комнату с холодильниками. Погонится?

Погнался. С руганью ворвался следом; на кончиках пальцев блестят багровые искры, на лице — выражение безграничной злости. Потом в это лицо прилетел холодильник, следом — второй. Пол искривился, захватывая и раня. Алые вспышки отбрасывали на потёртые стены корчащиеся тени, в их свете почти не было видно чёрную фигуру в капюшоне, метнувшуюся к двери торгового зала и запечатавшую её.

Ещё одна молния, в ответ ей — снова солнце. Шорох быстрых шагов по полу, и опять летит холодильник. На этот раз вампиру удалось перехватить его, но разломившийся пол сбил его с ног. Холодильник грохнулся сверху. Из раскрытой дверцы с ледяным звоном падали пакеты с кровью. С грохотом валились сбиваемые холодильники, закрывая проход к торговому залу. Откуда-то полилась вода, немедленно застывшая острыми шипами вонзившаяся в тело вампира в ответ на брошенную наугад молнию. Новое солнышко загорелось, как только начало тускнуть прошлое. Приходилось щуриться, чтобы видеть хоть что-нибудь, пока слабый свет терпимо, но раздражающе жёг лицо, шею и руки.

Вампир бестолково топтался на месте, закрывая лицо рукавом и беспорядочно кидаясь молниями. Отступивший к выходу Чтец в последний раз всмотрелся в его искажённое злобой и страхом лицо и, поочерёдно распылив в комнату три полных баллона, запечатал и эту дверь.

Внутри шумело. Вампир бился о дверь, трещали молнии, раздавались звуки ударов о холодильники. Он легко выбил бы двери, но Чтец запечатал их хорошо, должны продержаться. Они и держались, пока охотник стоял, прислонившись спиной к стене и вслушиваясь в звуки изнутри. Удары становились реже, пока наконец не стихли, сменившись невнятным бормотанием. Не сдох.

— Может, теперь поговорим? — предложил Чтец и закономерно не получив удовлетворительного ответа, перелистнул страницу книги.

Добить вампира он ещё успеет, а вот поэкспериментировать на живом сможет не скоро. Главное, вовремя понять, когда нужно остановиться, так, чтобы хватило сил разобраться с человеком в дальней комнате и добраться до Порисулек.

Рука легла на разогревающую печать, колдовство потекло по телу. Быстро онемели кончики пальцев, закружилась голова. Ещё. Макс помнил свои эксперименты на яйцах, он знал, что может ещё. Силы утекали вместе с колдовством, за дверью упрямо продолжал шуршать недобитый вампир. Если что, у Чтеца есть почти целый баллон, главное — вовремя остановиться…

Он сам не понял, откуда узнал — всё. Больше не нужно греть. С облегчением отпустив печать, Макс сполз по стенке и, прижавшись затылком к шершавой поверхности, закрыл глаза. Руки упали на стылый бетонный пол. Мысли стали очень тяжёлыми, они тянули сознание в покой небытия, но нет, нельзя, сейчас не время для обморока или сна. С силой разлепив свинцовые веки, охотник поднялся. Для завершения эксперимента оставалась ещё одна вещь.

Плотнее прижав платок к лицу, Макс распечатал дверь и, отогнав от себя отравленный воздух, склонился над трупом. Вампир распластался на полу лицом вниз, будто перед смертью пытался отползти подальше от двери. Брезгливо перевернув его руку, Чтец полоснул по венам карманным ножом. К тому, что он увидит, охотник оказался решительно не готов. Кровь не просто не потекла, вместо неё в свете вызванного охотником огонька показались бурые сгустки, зато наружу вышел воняющий перетушенным мясом пар. Отдельные сложности печати стали понятнее. Сейчас было бы неплохо распотрошить тело, чтобы лучше понять произошедшее, но от усталости и газа уже ломило виски, а знатоком анатомии Макс никогда не был. Не без удовольствия покинув развороченную комнату, охотник поспешил убраться подальше и, распечатав одно из окон, просто дышал, надеясь прогнать из головы мутный туман, а из горла — ощущение надвигающейся тошноты. Свежий воздух улицы наполнял лёгкие, но отравленная кровь не принимала его.

Чтец просидел у открытого окна не менее получаса, когда решил, что готов двигаться дальше, а именно — проверить состояние человека из дальней комнаты. Дыхание только наладилось, и охотник почти пожалел об этом, потому что, стоило ему только сломать дверь и зайти в тёмное помещение без мебели и окон, внос ударила тошнотворная смесь запахов испражнений, пота и гниющей плоти.

Труп, прикованный за руку и ногу к стене, лежал на полу у стены. Ввалившиеся щёки, голый торс с явно проступающими рёбрами и следами укусов на левом боку, плечи, из которых, кажется, просто выгрызли куски мяса. Этот мужчина умер не так давно, страдать ему пришлось сильно дольше. Он не встал упырём, а значит, не был выпит вампиром до дна, а просто скончался тут, в луже собственных испражнений, от полученных ран и кровопотери.

Его свеженькая замена жалась в углу, точно так же почти обнажённая, жмурящаяся от света зажжённого Чтецом огонька. Не слишком привлекательная замена: низенький мужичок с явной склонностью к полноте. Наверное, он напомнил вампирам бочонок с пивом или что-то в этом роде. Укусы на плечах были воспалены, кажется, некоторые из них уже загноились, но выглядел пленник куда менее дохлым, чем многие, кого Чтец находил в подобном положении.

— Без паники. — Несмотря на закрывающий нос платок, дышать было сложно. Охотник сглотнул. — Я пришёл помочь.

— Помочь… — простонал мужчина, обессиленно сползая по стенке.

Брезгливо глядя себе под ноги, Чтец осторожно приблизился к пленнику. Как вампирам не мерзко есть в такой обстановке? Эти люди — не случайные жертвы пыток, они для вампиров — еда, тогда почему? Этого Чтец понять никогда не мог.

Однако, ещё раз бегло осмотрев пленника, охотник вновь убедился, что ему повезло.

— Я помогу, если ты поможешь мне.

— Я?! — У него ещё были силы на возмущение. — Да что я могу-то?!

— Его видишь? — Чтец указал в сторону трупа и, с удовлетворением заметив, как скривилось от отвращения и ужаса лицо его собеседника, удовлетворённо кивнул. — Ты его знал?

— Нет…

— А знаешь, сколько таких, как ты, оказывались здесь и становились такими, как он?

— Не знаю…

— А сколько таких же, как вы, сейчас находятся где-то на окраине Москвы и кормят отнятой у них кровью местных вампиров?

— Да я-то тут причём?! — Восклицание было похоже на визг свиньи. — Я тоже жертва! Я…

— Ты из жертвы станешь спасителем.

— Я… с чего… Это твоя работа, ты же охотник!

Работа. Чтец глубоко вдохнул и тут же пожалел об этом, сдерживая рвотный позыв.

— У тебя что, не пропал никто из знакомых? Ты же где-то работаешь, у вас там все целы?

— Вообще-то да! — Несмотря на своё положение, у пленника хватило сил горделиво вскинуть голову. — У нас умеют себя защитить!

— И всё же ты тут, — заметил Чтец, мгновенно сбивая с мужичка всю спесь. — Ты тут недавно, ещё рано судить о том ищут ли тебя и насколько успешно, но вот его, например, никто не нашёл. — Снова кивок на труп. — Как и других похищенных. Ты уверен, что не хочешь помочь мне…

Чтеца прервал новый приступ поросячьего визга:

— Да какое мне до них дело?! Все наши в порядке, просто убери цепи и всё будет хорошо!

Москва… В отдалённых поселениях такое тоже встречалось, но куда, куда реже. Сглотнув рвущийся наружу рык, охотник присел рядом с пленником и заглянул в его маленькие испуганные глазки.

— Я не уберу цепи. Я поставлю на тебе метку, чтобы мы могли связываться друг с другом. Я смогу узнавать, где ты находишься, а ты — посылать мне сигналы. Один — ты в смертельной опасности. Два — Тебя куда-то привезли, но ты склонен считать это временным местом. Три — тебя привезли туда, где уже давно находятся другие люди.

— Да кто меня куда-нибудь повезёт?!

— Один из хозяев этого заведения мёртв. Сюда вернётся второй и…

— Да меня просто убьют! Или оставят, как есть!

Похоже, вторая перспектива пугала его даже больше, чем первая.

— Нет, тебя не убьют. Ты будешь умолять о пощаде и расскажешь, что здесь случилось. Скажешь, что пришёл охотник на вампиров, опишешь мой внешний вид. Скажешь, что я не назвался. Отказался тебя отпускать, задавал вопросы. Но ты ведь ничего не знаешь? Кто похищает людей, куда их везут…

— Ничего я не знаю!

— Вот так и скажешь. Ещё скажешь, что я спрашивал у тебя про Жулебино, а когда ты не смог ответить, сказал, что это ничего не меняет. Потом отказался тебя отпускать и ушёл. Обещал вернуться через несколько дней, если ничего не найду. Ты скажешь всё это, но умолчишь про метку, понял?

— И почему они должны меня увезти?!

— Не пропадать же добру. — Чтец недобро усмехнулся. — Особенно если некоторые подробности нашей встрече ты выдашь не сразу, а будешь вспоминать постепенно.

— Да ты псих…

— Другие в охотники не идут.

Другие сидят по своим поселениям и общинам, порой в моменты острых кризисов проявляя чудеса отваги и стойкости, но куда всё это девается в более тихое — назвать его мирным у Макса не вышло бы — время?

— Так, задачу я тебе объяснил. — Охотник быстро перелистнул несколько страниц своей книги. Хотелось поскорее убраться отсюда: от этого запаха, от мёртвого тела, от тела, ещё живого. — Открой рот.

— Что?!

— Рот открой, я тебе метку на верхнее нёбо поставлю. Там не заметят. Для связи со мной работать будет так же, как обычная печать; не смоется, пока я не захочу.

Печать называлась клеймом и была одной из самых ценных в коллекции Чтеца. Брезгливо скривившись и задержав дыхание, он надавил на нужные точки лица пленника, вынудив того открыть рот, и, убедившись, что тот покорно принял свою судьбу, голым пальцем коснулся его нёба.

Печать сопротивлялась: потоку колдовской силы препятствовала телесная и нервная зажатость. Когда пальца коснулся язык пленника, он вовсе прервался, но Чтец разозлился, а злость всегда помогала ему в колдовстве.

Закончив с клеймением, охотник вытер руку о край плаща и, закрыв книгу, пристегнул её на пояс. Дело было сделано, но пленник, не давая ему уйти, схватил Чтеца за ногу.

— Стой! Стой. — Он дышал тяжело, с нервной хрипотцой. — Ты же не оставил мне выбора.

Захотелось его пнуть, но охотник сдержался.

— Философский вопрос, не готов вести сейчас такие беседы.

— Но ты… Ты можешь меня подлечить хотя бы?

— Нет. Не пойми не так, это просто не входит в список моих умений.

— Но…

Резким рывком высвободив ногу, Чтец покинул комнату и, оставив дверь приоткрытой, поспешил убраться прочь. Перед тем, как покинуть обитель торговцев кровью, он бегло прошёлся по комнатам, но не нашёл ни новых подсказок, ни человеческой еды, которую можно было бы передать пленнику. Вероятно, если такая и была, она хранилась в одном из холодильников, но заходить в ту комнату сейчас всё ещё было небезопасно.

Теперь оставалось надеяться, что с маленьким полноватым мужичком всё будет в порядке. Что его не убьют и отвезут куда нужно. Как бы он ни проклинал сейчас бросившего его Чтеца, охотнику его жизнь была сейчас важна не меньше, чем самому пленнику.

На дрожащих ногах возвращаясь в Порисульки, Макс несколько раз обещал себе, что больше никогда не ввяжется в подобное один. По крайней мере, после завтрашнего дня. Завтра он просто проверит, сработала ли наживка, а если не сработает, доберётся до Жулебино и прогуляется там. Скорее всего, там уже будут готовы к его прибытию, но это ничего. Тот, кто хорош в поисках, часто бывает так же хорош в прятках, и Чтец был в их числе. О да, поисковые печати давались ему так же хорошо, как плохо давались Мише.

Ещё одна загадка колдовства. До Разлома доступная людям магия была слишком слаба, чтобы заметить разницу, но после катастрофы стало очевидно, что она есть. Отдельные типы колдовства подчинялись одним людям и отказывались подчиняться другим. Свободно пользоваться поисковыми печатями могли немногие, целительскими — единицы. Растения, с которыми мастерски управлялся Миша, тоже поддавались не каждому, но почему для одинаковых по принципу применения печатей существовала какая-то разница, ответить никто не мог.

— Ничего так тебя потрепало, — не без удивления отметил Осьминог, пропуская шатающегося Чтеца на территорию Порисулек. — Кто это тебя?

— Неосторожно надышался газом, — признался тот неохотно. — Всё нормально, просто устал и надо поспать.

— Ну спи, спи, — разрешил торговец.

Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но сдержался. Макс был благодарен ему за это. Ему не хотелось объяснять, чем именно он сейчас занимается и почему решил делать это один, а потому, наскоро перекусив остатками ужина, он поднялся в выделенную им с Мишей комнату и, обнаружив, что его друга там нет, немедленно уснул.

А утром Чтеца разбудил двойной сигнал от клейма. Подскочив на месте, он немедленно схватился за книгу. Проверил наживку. Поспешил на первый этаж и, не найдя Осьминога, вломился прямиком к нему в спальню.

— С тобой вообще поспать невозможно, да? — сонно пробормотал торговец.

— У тебя есть карта Москвы? Помоги сориентироваться. Что такое Жулебино, где это?

— Район на юго-востоке, там сейчас не очень. А что?

Вытащив Осьминога из постели, Макс разложил карту на столе в гостиной.

— Так, юго-восток в той стороне, верно?

— Ага. Что случилось-то?

Случилась вечная проблема поисковых печатей такого рода: Чтец чувствовал, с какой стороны и как далеко находится его подопечный, печать вела его, как компас, но это никак не помогало отметить точное место на карте. Однако одно можно было сказать наверняка: вчерашний пленник подавал сигналы откуда-то с юго-востока, а значит, всё более или менее сходилось.

Никогда раньше Макс не отправился бы на подобную вылазку один, но это за последние дни он отмечал уже неоднократно. Ещё в начале пути ему поступил повторный двойной сигнал с того же направления, но чуть дальше, а потом ещё раз оттуда же, но тройной в этот раз. Вспомнив положение Жулебино на карте, Чтец плюнул, вернулся к Порисулькам и забрался в уродину, претворяющуюся машиной.

Ехать пришлось, сильно петляя: дороги во многих местах были перекрыты обломками зданий. Макс в очередной раз вспомнил, за что всегда так не любил города, предпочитая работу в окрестностях обособленных поселений. Бросив машину за полтора километра до цели, охотник осторожно подобрался к зданию, откуда отзывалось клеймо. Проверил поисковые печати. Замечательно: внутри и вампиры, и колдуны, и большое количество отделённой от тел человеческой крови. Дороги около здания были расчищены, а из-под собранного из подручных материалов навеса торчала морда небольшого грузовика.

Девятиэтажка, окна заколочены, на первом этаже многие из них закрыты решётками, должно быть, оставшимися со времён доразломных хозяев. Двери большинства подъездов отсутствуют, вместо них — сильно более новая кладка. Одну из дверей охраняет парочка колдунов-предателей из тех, кто за личную безопасность способствует похищению и убийству себе подобных, делая за вампиров работу в дневное время. Колдуны о чём-то болтали, и Чтецу удалось подобраться к ним достаточно близко, чтобы уловить обрывки фраз:

— …перебить всех к чёртовой матери…

— …и нас с тобой туда же?

— Ты обещал… живыми!

— …бунтовать?!

Они оба замолкли, а потом один из предателей вдруг вскинул руки, заставив Чтеца напрячься и приготовиться защищать свою жизнь, и неожиданно громко и злобно прорычал:

— Как, по-твоему, туда попал меченый?! Кто не досмотрел? Я? Ты? Кто?!

Второй колдун что-то зашипел, пытаясь успокоить товарища, но тот не унимался:

— Я на подобное не подписывался! Они там замуровались, а ты говоришь… — он резко замолчал и схватился за голову, а потом заскулил что-то жалобно, почти по-собачьи. Охотник сумел понять лишь одно слово: «упыри».

Удаляясь от здания, Чтец вслушивался в бешеный бой своего сердца. Он почти поверил в то, что кто-то сумел обнаружить его приманку, но нет, вампирские умники пропустили пленника с телесной меткой. Неудивительно: таких было немного. Редкие мастера умели вырезать или выжигать работоспособные печати прямо на человеческом теле, да ещё и так, чтобы они сохранили свой свойства, уже став устойчивыми шрамами.

Значит, бунт. Времени лучше уже не найти, а ещё упыри… Отругав себя за беспечность, Чтец активировал ещё одну поисковую печать и выругался. Весь третий этаж был забит упырями. В последний раз всё проверив, охотник поспешил вернуться назад в Порисульки, надеясь застать Мишу на месте. Да, три дня ещё не прошли, но медлить было нельзя, равно как и лезть в логово торговцев кровью одному. Даже у навалившегося на Чтеца безрассудства оказался здоровый предел. А людей обязательно надо было спасти, ведь прямо сейчас они делали то, что так ценил Макс: боролись. Сжав зубы, охотник мчал по разрушенным улицам бывшей столицы, а у него в голове снова и снова звучал голос Сестры из Близнецов, призывающей людей найти в себе место для роли воина. Да пусть даже не воина! Главное, чтобы не думали, как тот вчерашний человек, ставший наживкой Чтеца. Защищаться и защищать своих — этого уже должно быть достаточно. Для начала.

Миша оказался на месте. Сонный и печальный, он ковырял ложкой остывшую кашу, но, едва только увидев лицо Макса, ворвавшегося в гостиную впереди Осьминога, Бессмертный подобрался и поднялся на ноги.

— Нашёл? — не дожидаясь объяснений, спросил он.

— Да.

В груди что-то ёкнуло от благодарности к другу: даже поняв, чем занят Чтец, он не мешал и не лез.

— Живые?

— Живые там точно есть, но и упырей хватает. — Не обращая внимания на выглянувшую из своей коморки Миру, Чтец подробно доложил ситуацию. — Не знаю, как долго они держатся и как долго ещё смогут продержаться, но их нужно спасать немедленно.

— У тебя есть план? — осведомился Бессмертный.

Чтец кивнул.

— Снимем охрану, и я попробую почистить здание от упырей, потом выпущу людей. Твоя задача — устранить вампиров.

— Ты говорил, их там много.

Промедлив мгновение, Макс пристально вгляделся в лицо друга.

— Опять будешь говорить про свою человечность?

Тот нахмурился, бросив на Осьминога быстрый взгляд.

— Не буду. В данном случае — нет. Я говорил про упырей и хотел спросить, справишься ли ты.

Огонь. Запах горелой плоти, съёживающаяся в языках пламени кожа, оголяющиеся кости… Море. Волны ласково омывают ноги, лунная дорожка бежит к горизонту, в небе россыпью светлячков мерцают звёзды. Уверенность и покой.

— Справлюсь. — Да, в этот раз всё будет иначе. — В тот раз я неплохо справился на открытом пространстве и без книги, а тут они в помещении. Ты знаешь, какие они в помещении.

Безмозглые гниющие твари, ведомые одной только жаждой убийства, они прут к цели напролом настолько быстро, насколько им позволяют это остатки мышц на костях. Упырей не смущают преграды в виде стен, предметов и других упырей. В узких проходах они сбиваются в кучи, не дают пройти друг другу и — особенно если сломать ноги некоторым из них — собираются идеальной мишенью, в которую только и остаётся направить жадное до мертвечины пламя. Да, как бы ни выглядел этаж с упырями изнутри, узкие проходы там точно найдутся, и тогда опять завоняет палёным мясом, изуродованные черты человеческих лиц исказятся в мареве дыма, и лопнут чьи-то глаза, но Макс вспомнит о море, и оно всё потушит.

— Тогда не будем тратить время, — деловито решил Миша. — Встречаемся у машины. Газ возьму на обоих.

— Отлично.

Долго собираться Бессмертный, чей костюм ограничивался хоккейной маской, не будет, и Макс чуть ли не впервые порадовался этому. Он уже собрался уходить, но Осьминог остановил его, положив руку на плечо.

— Ты можешь предположить, сколько там примерно людей?

Макс задумался.

— Больше десяти, но меньше сорока.

Пленники были собраны вместе, с расстояния, где стоял тогда Чтец, поисковая печать отзывалась на них как на одно большое пятно человечности.

— Понял. — Подбородки Осьминога вздрогнули, будто желе, когда он довольно резко кивнул. — Подожди пока тут. Кроль!

Торговец постучал в дверь мастерской, и вскоре оттуда высунулся сонный Кролик. В руках у него была кисть, а на носу — след от чернил.

— Чего тебе?

— Как успехи?

— Успехи… — Мастер закатил глаза. — Я тебе говорю, я больше в жизни за такое не возьмусь, и не вздумай опять за меня соглашаться. Я вам не принтер.

— Пятнадцать комплектов наберёшь?

— Ну, наберу. А тебе зачем?

— Отдай Чтецу.

Молчание Кролика было выразительнее любых слов. Дверь мастерской медленно начала закрываться, но вдруг оказавшийся рядом Осьминог подпёр её ногой.

— Десять.

— Да блин, а спать я когда буду?!

— В могиле отоспишься.

— Ха-ха.

Макс нетерпеливо поглядывал в сторону выхода. Миша не мог пройти мимо него, но происходящее всё равно казалось пустой тратой времени.

— Нам ничего не нужно, мы…

Осьминог не дал ему договорить, властно подняв руку.

— Кролик. Десять комплектов. Доделывать не надо, с заказчиком договорюсь.

— С этим-то?

— Я уверен, что он будет доволен.

Парой минут спустя Макс оказался счастливым обладателем папки. В отдельных конвертах лежали небольшие квадраты плотного картона, по три в каждом.

— Тут вспышка, отталкивание и слабый клей, — объяснил Осьминог, но Чтец уже понял всё сам.

Три простейшие и в использовании, и по сути печати — когда-то при переводе Макс сам охарактеризовал их так. Набор, достаточный для того, чтобы дать даже совсем не привыкшему к боям колдуну шанс защитить себя от упыря и вампира.

— Спасибо. — Он бережно принял папку и, обернувшись к страдальчески привалившемуся к дверному косяку Кролику, кивнул, подтверждая, что благодарность относится и к нему.

Мастер насупился ещё сильнее, но тут же подскочил: в комнату стремительно вошёл нагруженный мешком баллонов Бессмертный.

— Погнали? — Он ни о чём не спросил, и Макс благодарно кивнул ему тоже.

— Погнали.

— Я пришлю вам подмогу! — крикнул им вслед Осьминог.

— Мы можем строить план, полагаясь на это? — уточнил Макс и получил утвердительный ответ.

Однако и без этого Макс почему-то чувствовал себя особенно уверенным. Может быть потому, что снова шёл на дело не один, а с надёжным напарником, а может, потому что шанс получить подмогу на месте был у него прямо здесь, в папке, где лежали десять конвертов.

Всё началось удивительно буднично. Не испытав сомнений и сожалений, Чтец быстро прикончил охранников-колдунов и сломал дверь. Они с Бессмертным вошли в здание и, обменявшись парой кивков, разошлись. Бессмертный пошёл наверх, где вампиров оказалось больше, Чтец быстро снял троих на первом этаже, а потом поднялся на третий, к упырям. Там не пришлось даже думать. Упырей группами заперли в брошенных квартирах, и оставалось только одну за другой открывать двери, сжигая тварей в проходе. Одна из партии совсем свеженьких умудрилась вырваться вперёд и даже добраться до Макса, разорвав ему край рукава, но тут же отлетела в стену, уже загораясь

Когда Чтец закончил, сверху ещё грохотало, но вмешиваться охотник не стал. Ещё раз проверив, что не упустил ничего, он спустился на этаж с пленниками, сломал ещё пару дверей и остановился перед той, которая буквально вросла в стену, запечатанная чьим-то колдовством.

Внутри было тихо. Чтец осторожно коснулся двери рукой, а потом требовательно постучал, подкрепив стук словами:

— Вы меня слышите? Я Чтец, охотник на вампиров, пришёл вам помочь.

Изнутри послышались невнятные звуки.

— Докажи, — потребовал наконец хриплый старческий голос. — Докажи, что ты не вампир.

— Я открою вашу дверь и войду внутрь. Подойдёт?

— Пойдёт.

— Тогда отойдите подальше.

Дверь поддалась с третьего раза, но всё же развалилась, позволяя Чтецу увидеть квартиру со снесёнными стенами. Старые матрасы на полу, ничем не прикрытый туалет, длинные цепи, уже разбитые чужим колдовством, восемнадцать сбившихся в кучку человек в дальнем углу. Переступив торчащие из порога обломки двери, охотник вгляделся в полные страха и надежды лица людей. Дети и взрослые, мужчины и женщины, кто-то свежее, кто-то совсем измождён. Взгляд Чтеца наткнулся на вчерашнего мужичка, который, вытянув руку вперёд, тыкал в его сторону пальцем и голосил:

— Ты-ы! Это ты-ы! Пришёл!

— Я же говорил, — небрежно ответил Чтец, так, будто вчера он был уверен в успехе сильно больше, чем на самом деле.

Реакция пленника успокоила людей, но подойти к нему, чтобы снять клеймо, охотник не смог. Путь ему преградил сухой лысый старик, одетый в одни рваные штаны. Его руки, плечи и грудь украшали старые шрамы, складывающиеся в колдовские символы.

— Упыри.

— А вампиры где? — выкрикнула из-за его спины девочка лет двенадцати.

— Тихо, Тань, — шепнула ей сидящая рядом однорукая женщина, — сейчас нам скажут, что делать.

Истощённые, исхудавшие, покрытые укусами и мелкими ранами. Они были истощены и напуганы, но они держались. Сплочённые, тихие, готовые сражаться за свои жизни.

— С вампирами разбирается Бессмертный. — Пропустив мимо ушей взволнованный гомон, Чтец обратился к меченному старику. — В каком состоянии люди? Все смогут идти?

— Все, но не все быстро и долго, — хмуро ответил тот, а исхудавшая женщина с ввалившимися глазами добавила:

— Всех, кто не мог, вчера увели вниз, а нас всех отвели сюда.

Вниз. Так вот, откуда взялись свежие упыри. Макс обвёл взглядом людей.

— Есть ли среди вас те, кто готов защищать остальных с помощью простого колдовства? — Он отцепил пристёгнутую к бедру папку. — У меня есть комплекты на десять человек.

— Я, я, я!!! — Вперёд рванулась девочка Таня, немедленно пойманная своей надзирательницей.

— Куда собралась?!

— Но я тоже могу…

Могла. С такими печатями спасти чью-то жизнь могли дети и помладше неё, но что тут скажешь, если в себя не верят и взрослые люди?

— Можешь, — внезапно подтвердила женщина. — Но бежишь-то куда? Надо сохранять порядок.

Им обеим достались свои конверты. Охотник молча смотрел, как ставший негласным лидером меченый повторяет его объяснение про печати и цветовые метки на них, помогает разделить содержимое отдельных конвертов между несколькими людьми — так, чтобы хватило всем.

— Упырей больше нет, — сообщил Чтец, когда все были готовы. — Вампиры — как вы можете слышать — есть, достаточно много. Пока что все наверху, но они уже начинают разбегаться. Наша задача быстро покинуть здание, чтобы я мог его запечатать, а Бессмертный там разберётся.

Вверху что-то загрохотало так, что содрогнулись стены.

— Вперёд! — Чтец первым покинул ставшее тюрьмой для стольких людей помещение. — Если здание рухнет, тут не умрёт никто, кроме нас с вами.

Он поспешил к лестнице, когда кто-то поймал его за недавно порванный рукав плаща. Охотник обернулся и увидел огромные карие глаза на исхудавшем лице девочки.

— Если не умрём, я никогда не забуду, — сказала она и убежала назад к своей однорукой покровительнице.

Спускаясь по лестнице, Чтец услышал за спиной как кто-то пылко обещает кому-то:

— Мы защитим вас!

«Если каждый будет защищать каждого…» — голос Сестры прозвучал как будто бы наяву.

Они вышли почти без приключений. Когда на втором этаже навстречу беглецам выскочил вампир, его буквально размазало силой десятка отталкивающих печатей, включая печать Чтеца.

— Все вниз, — скомандовал он и распылил газ, прикончив противника до того, как тот успел полностью восстановиться.

Выйдя из дома, они разделились. Несколько наиболее крепких пленников, живущих или имеющих знакомых в относительной близости, отправились искать помощи для тех, кто не мог добраться до дома сам, а Чтец с другими остались, укрывшись в развалинах дома напротив. Из вампирского логова доносился пугающих грохот, то и дело что-то вспыхивало и горело, слышались вопли. Газ у Бессмертного наверняка кончился, даже тот, что они припрятали на первом этаже. Ему оставалось только держаться до прихода подмоги, а той всё не было.

Уже давно стемнело, и бывшие пленники мёрзли в своей скудной одежде. Разводить костёр было страшно: подмога могла прийти не только к охотникам. Вчерашний мужичок начал было ныть, но замолк, не получив поддержки: люди сбились в плотную кучку и ждали, но это ожидание не было беспомощным. Сейчас это была их форма борьбы. Через час ожидания кто-то начал травить забавные байки, кто-то их подхватил. Чтец не присоединялся, следя за окрестностями, но иногда посмеивался в самых забавных моментах. Спина казалась ему защищённой, и это чувство было весьма непривычным.

Подмога начала прибывать часа через три. Макс запускал в дом московских и заезжих охотников разной степени вгруженности в это дело, но равных в своём намерении перебить всех, кто остался в здании. Разве что, кроме Бессмертного.

К рассвету всё было кончено. Покосившееся, но устоявшее здание было выжжено изнутри вместе с телами убитых вампиров, хранившуюся в подвале кровь увезли, обещав найти ей достойное применение, пленников собрали, чтобы отвезти по домам. Никто не погиб.

А вокруг собиралось всё больше людей. Родственники ушедших спасённых, а с ними — получившие счастливые новости родственники и знакомые тех, кто не смог уйти сам. Любопытные жители окрестных домов. Примчался фургончик мобильного радио, и отдыхавших чуть в стороне Макса и покрытого копотью и кровью Бессмертного буквально связали вытащенными из него проводами.

Ведущий в больших наушниках оживлённо рассказывал, где он сейчас находится и что происходит вокруг. Прямой эфир, не иначе. Он то и дело оглядывался на устало наблюдающих за происходящим охотников, но всё равно упустил момент, когда подлый Бессмертный куда-то исчез, бросив друга на верное интервью. И в самом деле, Чтеца посадили на бетонный обломок, надели на голову наушники с микрофоном.

— И вот настал этот миг! — радостно возвестил присевший рядом ведущий. Было странно слышать его голос не напрямую, а из наушников. — Чтец, начинающий охотник на вампиров и напарник Бессмертного готов поделиться подробностями! Итак, как же вам удалось найти людей?

Кое-как проглотив выданное ему описание, Макс поправил наушники. Он не знал, что ему говорить, но уходить почему-то совсем не хотелось. Ещё не обретшая форму мысль настойчиво рвалась наружу, и Чтец ответил:

— Очень просто. Я начал их искать, умея это делать.

— Вы хотите сказать, никто из тех, кто пытался найти похищенных раньше, искать не умеет? — удивился ведущий.

— Я охочусь на вампиров уже много лет. — Пусть знают, что он не начинающий. — Поиск — моя специализация, здесь я, скорее всего, превосхожу каждого в отдельности, вас же много. А этих людей даже не вывозили за пределы Москвы. Так что мне сложно сказать, почему именно никто не сумел спасти тех, чьи обращённые в упырей тела я сегодня сжёг: потому что не умели искать или потому, что не искали? Повторю, тут дело не в отдельных охотниках. Если бы общины пропавших объединились, объединили свои умения, всех бы давно уже нашли. А может, изначально не потеряли бы.

— То есть, вы считаете, что людям надо самим убивать вампиров, а не надеяться на охотников?

Судя по лицу ведущего, он был одновременно ошарашен внезапным напором Чтеца и рад появившемуся материалу. А Макс наконец понял, что именно ему так хотелось сказать.

— А как, вам кажется, они — вы — должны жить? Попали в беду, потерпели, пришёл охотник, всех спас, все порадовались и забыли, а потом, попав в новую беду, должны снова ждать, учитывая, что прошлый охотник за это время мог погибнуть, бросить работу, уехать куда-нибудь… И далеко не факт, что вам попадётся способный помочь вам охотник. Я уже говорил, все мы разные. Бессмертный не смог найти пропавших, пока за это не взялся я, а я не сумел бы удерживать внутри всех этих вампиров так долго.

— Интересно. — Сейчас на лице ведущего сиял восторг. — Значит, вы утверждаете, что на самом деле охотники на вампиров бесполезны как защитники мирных жителей?

— Нет, я утверждаю, что мирные жители должны быть более полезны, как свои собственные защитники. Учиться и учить детей самозащите, наладить взаимодействие между поселениями и общинами и так далее. Я не знаю ни одного случая, чтобы одно поселение пыталось помочь другому, у вас тоже общины не объединяются. В отличие от вампиров.

— Что же вы предлагаете тем, кто не желает охотиться на вампиров и рисковать своей жизнью? Неужели, по-вашему, в некотором роде охотниками должны становиться все?

— Идёт война, — отрезал Чтец. В голове будто бы что-то вспыхнуло. — Уже пятнадцать лет мы живём в войне, в которой наш настоящий враг не вампиры как таковые, а наша собственная беспомощность. Это мы позволяем им ставить блокады на дорогах. Это мы прощаем мелким бандам похищения людей, мы позволяем Кровавым с Серебряными держать нас в страхе. Вампиров меньше, чем колдунов, наши способности превосходят их, так почему же мы замираем в ужасе, позволяя им уничтожать поселение за поселением? Не потому ли, что, в отличие от нас, они сражаются, нападают, убивают и умирают за тот образ жизни, который считают правильным? Мы ведь все можем сражаться, и люди, которых я встретил сегодня, показали мне, какими отважными и сильными духом мы можем быть, даже дети, но нет. Мирные колдуны привыкли прикрываться охотниками. В чём-то это правильно: у каждого из нас есть специфические знания и опыт, и всё равно беззащитность нашего мирного населения преступна. Потому что в этой войне нет места миру. Каждый человек должен научиться защищать хотя бы самого себя, а лучше — себя и своих близких. Потому что каждый… — он на мгновение запнулся, понимая, что чужие засевшие в памяти слова рвутся из его горла, но, отставив колебания, продолжил: — каждый, кто захочет выйти на бой со врагом, может сделать это. И если стать охотниками могут не все, то в сердце всякого есть место для роли… стража. Поймите, люди, война — дело каждого. Если вы никому не поможете, однажды никто не поможет вам.

Макс снял наушники и поднялся с места, лишая смысла любые дальнейшие вопросы ведущего. Казалось, тот был удивлён внезапной речью Чтеца. Макс был удивлён тоже. Он не ждал от себя подобного.

— Хорошо сказал. — В голосе материализовавшегося рядом Миши Чтецу послышалась странная печаль.

— Спасибо, — отозвался он. — Жаль только, что мы уже знаем наверняка: никакие слова ничего не изменят.

Люди были спасены, слова сказаны, и теперь вся Москва знала, что Бессмертный вместе с каким-то Чтецом находится здесь. Новости Москвы часто оставались внутри столицы, не выходя наружу, но Макс не сомневался, что и за пределами города скоро станет известно об этом. Москву следовало покинуть немедленно, о чём Миша и сообщил ожидающим их в Порисульках Осьминогу, Кролику и Мире.

— Мы слышали твою речь. — Слова Осьминога гулом отозвались в голове Макса. — Сильно сказано.

Чтец поёжился. Сейчас ему казалось, будто те слова сказал вовсе не он. Зачем бы ему было такое говорить? Зачем добровольно вставать в свет прожекторов, особенно если рядом Бессмертный, способный перетянуть на себя любое внимание?

Между тем Бессмертный опять умудрился куда-то деться, впрочем, довольно быстро стало понятно, куда: из-за приоткрытой двери в коморку Миры послышались её рыдания. Макс вздохнул. Миша, дурак, хоть переоделся бы. На что он рассчитывал, вламываясь к полоумной в разодранной одежде, покрытой его же собственной кровью?

Впрочем, сейчас было не до того. Собрался Макс быстро и, первым оказавшись перед готовыми проводить гостей хозяевами Порисулек, крепко пожал руки обоим.

— Спасибо за всё.

Большая мягкая рука Осьминога обволакивала, костлявые пальцы Кролика дрожали, когда Макс сжал его узкую ладонь.

— Пожалуйста, что ли, — невнятно пробормотал он, вжимая голову в плечи, а Осьминог внезапно добавил:

— Думаю, мы увидимся раньше, чем мы с Кролем вернёмся к обычной работе, так что я говорю: «До встречи».

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Макс и получил хитрую улыбку в ответ.

— Поживём увидим.

Он не успел уточнить: появился Миша с его полоумной спутницей, и начались прощания. У Миры и так глаза были на мокром месте, так теперь она ещё повисла на шее у Кролика и разрыдалась, оставив того стоять столбом и неловко трогать её спину в попытках успокаивающе погладить.

— Я подготовлю машину. — Наблюдать за этим было неприятно и почему-то стыдно.

Чтец первым покинул территорию Порисулек и, тихо, наградив четырёхколёсное чудовище рядом непечатных эпитетов, устроился на водительском кресле. К его удивлению, второй в машину запрыгнула Мира. Она уже не плакала, но ещё шмыгала носом.

— Миша?..

— Скоро придёт.

Повисла гнетущая тишина. Она заглушала все мысли, которые пытался было подумать Чтец, и, в конце концов наконец-то решившись, он глубоко вздохнул.

— Мира, я хотел извиниться пред тобой. — Они так и не поговорили после приезда в Москву, не обсудили причины нападок Макса, не попытались найти способ уживаться вместе и дальше. Теперь, когда книга снова была при нём, собственные раздражительность и вспыльчивость казались Чтецу по-детски нелепыми. — До приезда в Москву…

Он обернулся, чтобы взглянуть в лицо собеседницы, и осёкся, наткнувшись на полный ненависти совершенно живой взгляд.

— Я никогда тебя не прощу, — тихо и твёрдо проговорила Мира. — Я ненавижу тебя всем сердцем.

— За что? — не понял Чтец, но ответ не последовал. Вновь утратив верты живого человека, Мира поджала колени и уткнулась в них лбом, молча раскачиваясь на месте.

Она выпрямилась лишь после того, как на сиденье рядом с Максом со стоном втиснулся Миша.

— Больше никогда? — Чтец многозначительно приподнял бровь.

— Никогда, — весомо подтвердил Бессмертный и рассмеялся.

Они без приключений покинули Москву и ещё до заката добрались до поселения в Подмосковье, где был оставлен их автодом. Внутри оказалось удивительно свежо и чисто; сияющие глаза Ночки не оставляли сомнения в том, кого за это следовало благодарить.

— Скучала? — спросил её Макс.

Домовая не ответила. А может и ответила, но способной её понять Рады здесь не было.

— Что теперь? — спросил он у Миши, думая о том, что было бы неплохо проведать непутёвую и убедиться, что у неё всё в порядке.

— Не хочешь навестить Раду? — словно прочитав мысли друга, предложил Бессмертный.

— Хочу, пожалуй.

— Тогда завтра двинемся к Екатеринбургу.

Утро встретило Чтеца соблазнительным запахом стряпни Миры. Как обычно оставив на столе две порции, она скрылась в своём убежище. После вчерашнего желание говорить с ней о чём-либо пропало. Макс включил радио и чуть не уронил вилку, услышав свой голос. Его вчерашнюю речь повторяли здесь, пусть и недалеко от Москвы, но за пределами города.

К обеду они ещё больше отдалились от бывшей столицы, но речь Макса повторяли и там. К вечеру Чтец прослушал её трижды. Казалось, даже речь Сестры не повторяли так часто.

Миша казался задумчивым.

— Мирка разозлилась, — сообщил он, когда они остановились на ночлег. — На тебя.

— Я заметил. Мне следует оправдываться? — уточнил Чтец.

Бессмертный отрицательно покачал головой.

— Нет, это её тараканы, ты просто очень удачно их растормошил. На самом деле я даже думаю, что это может быть хорошо. Заметил? Когда она злая, она выглядит живой.

— Заметил, — сквозь зубы процедил Макс, совершенно не уверенный в том, что такая живая Мира не окажется совсем невыносимой.

— Будь осторожен, — зачем-то предупредил Миша и, поймав полный недоумения взгляд друга, улыбнулся странной, одновременно тревожной и нежной улыбкой. — Если она в самом деле найдёт в себе волю к жизни, но при этом останется злой, тебе может прийтись тяжело.

Ну конечно, ведь именно этого Максу и не хватало для полного счастья.

— И что, она перестанет солить мне еду?

Бессмертный пожал плечами.

— Честно говоря, она может раздавить твоё самолюбие одной фразой, и это меня беспокоит.

— В самом деле?

— Я не дам вам навредить друг другу физически, — пообещал Миша.

— Я вообще не собираюсь к ней приближаться.

Бессмертный пожал плечами. Макс отвернулся. Этот разговор был непонятен и неприятен ему, но признавать, что слова друга царапнули его гордость сильнее, чем любые возможные угрозы его полоумной подруги, не хотелось. В твёрдой намеренности избегать Миру так долго, как это будет возможно, Чтец направился к своему спальному месту, когда зелёная занавеска вдруг отодвинулась в сторону, ставя на его намереньях крест.

— Я всё-таки должна сказать тебе, — быстро и тихо проговорила Мира. — Я ненавижу речь Сестры не просто так, я слишком хорошо поняла, в чём именно она была неправа. Борьба — удел сильных, и это чудовищно и несправедливо, когда в неё оказываются втянуты невинные люди. Мир, в которым мы живём сейчас, вовсе не в войне. Это не война и не мир, это нечто среднее, и ты ошибаешься, думая, что, если ты выбрал путь войны, остальные должны сделать так же. Я уже говорила тебе, Сестра не знала, что значит быть слабым человеком. Раньше её слова вели меня за собой, но теперь, потеряв силу, я поняла цену слабости и узнала, что лежит за гранью отчаяния. А ты толкаешь на смерть и страдания тех, кто хотел бы просто спокойно прожить свою жизнь. Кровь каждого, кто тебя послушает, будет на твоих руках, Чтец.

Насколько сильно его на самом деле раздражает происходящее, Макс понял, когда у него дёрнулся глаз. Медленно вдохнув и выдохнув воздух, аккуратно, будто обращаясь к напуганному ребёнку, Чтец повторил попытку достичь примирения:

— Мира, я правда хочу извиниться перед тобой. Я слишком долго не понимал твоего положения, хотя сам находился в похожем. Я только что очень хорошо прочувствовал, каково потерять силу и получить её назад. И я могу тебе сказать, что не все слабые опускают руки. Даже потеряв то, что считал основной силой, можно продолжать как-то сражаться. Не пойми меня неверно, я не собираюсь тебя осуждать. Я понимаю, что ты сильно пострадала, и мне искренне тебя жаль. — Он действительно находил в себе жалость, стоило только представить себя на его месте: навсегда лишённого не только книги, но и возможности пользоваться печатями вовсе. — Конечно же, тяжело жить, видя мир таким, каким его видишь ты. Прости, что был резок к тебе. Нам предстоит жить вместе ещё долго, так что давай не будем устраивать войну хотя бы здесь?

Она слушала молча, опустив голову. Длинные грязные волосы скрывали лицо, и Макс, немного постояв в неловкой тишине, попытался пройти мимо, когда вдруг услышал странный звук.

Он не сразу понял, что это. На один короткий миг Чтецу показалось, что у Миры припадок, но она приподняла голову и Макс с удивлением понял, что спутница Бессмертного смеётся, вернее, хохочет, тихо и злобно.

— Я ненавижу тебя, Чтец! — звонко проговорила она и вдруг вскинула голову, заглянув ему прямо в глаза. Глаза Миры были светлыми, ясными и счастливыми, иначе говоря, она выглядела совершенно безумной. — Я ненавижу твой дар и твою книгу, я ненавижу твою самонадеянность и твою жалость, я ненавижу твою речь. Ты жалок, Чтец, такой беспомощный и озлобленный без книги, такой показательно благородный с ней. Я не считаю тебя виноватым, но никогда не прощу.

Она развернулась и стремительно забралась к себе за занавеску.

В очередной раз убедившись, что разговаривать с полоумной бесполезно, Макс мрачно приблизился к её спальному месту.

— Мира, — он старался сдержать рвущееся наружу раздражение, но получалось не очень. — Мира, мне тебя жаль, но не надо вымещать на мне свои… — Чувствуя, что он говорит с пустотой, Чтец потянул зелёную занавеску в сторону и тут же отпрянул в сторону, уворачиваясь от тонкой руки с длинными пальцами, мелькнувшей у самых его глаз.

— Уйди! Уйди, уйди!!!

Убежище Миры оказалось больше, чем он ожидал. Здесь нашлось место для нескольких тёплых одеял и по меньшей мере трёх подушек. У изголовья спального места расположилась полка с книгами и бутылкой воды, на обувной коробке возле окна стоял обмотанный проводами наушников и зарядки ноутбук. Сразу стало понятно, как полоумной удавалось целыми днями безвылазно сидеть в своей норе, но Макс не успел додумать эту мысль, наткнувшись взглядом на яркую красную тряпку.

Она свисала из-под книг и была изорвана в клочья, но, едва только опознав в одном из обрывков рукав, Чтец понял, что это. Балахон одного из Кровавых. Задержав на нём взгляд, Макс заметил ещё одну особенность жилища Миры. Стена была исцарапана так, что от узоров, несомненно покрывавших её в прошлом, почти ничего не осталось. Должно быть, тут тоже были печати, но, потеряв возможность колдовать, несчастная безжалостно расправилась с ними.

Макс отшатнулся и задвинул занавеску назад, кажется, задев лицо Миры рукой. Она прорычала что-то злое и нечленораздельное, пробудив в памяти Макса образ из давешнего кошмара.

— Всё в порядке? — громко поинтересовался Миша.

Ему никто не ответил.