За гранью Разлома (СИ)

14. Первый снег

— Снег, — прошептала Мира.

Крупные снежинки в причудливом танце спускались с неба, чтобы найти свою смерть на тёплом лобовом стекле автодома. Мира смотрела на них широко распахнутыми глазами, а Макс смотрел на неё, пытаясь угадать эмоции, проступившие на лице девушки. Он видел печаль и что-то похожее на восхищение, но не мог сказать наверняка. Не мог, хотя внимательно наблюдал за бывшей Сестрой два прошедших с момента её признания месяца.

Иногда в движениях, словах и выражении лица Миры он видел черты гениальной охотницы и мастерицы, иногда — упрямой, но не слишком грозной в своём бессилии мстительницы. Часто он замечал следы пережитых страданий и боль от невозвратимой потери, а изредка — обычно, когда они с Мишей уходили на охоту или возвращались с неё — отпечаток безумия… Нет, не безумия. Чего угодно: страха, усталости, воспоминаний о боли, но не безумия. Мира отнюдь не была полоумной, и, чем больше Макс думал об этом, тем больше признавал: она ещё хорошо держится.

А между тем Мира, каждое утро готовя им завтрак, откладывала себе порции, всё больше и больше похожие на нормальные. Она садилась за стол вместе со всеми, стараясь держаться края, и ела, потом вместе с Ночкой мыла посуду и шла заниматься своими делами. Не прячась за занавеской, она прощалась с Мишей, когда они с Максом уходили, и встречала его у дверей, когда они возвращались. Внезапно согласилась переждать зиму в Сочи: Чтец так и не понял, что заставило её изменить столь категоричное изначально решение. Однако с каждым днём неизменно игнорирующая Макса Сестра казалась ему всё более живой и нормальной. Миша был в восторге, а его друг всё никак не мог понять: в самом ли деле ей стало лучше, или всё, что она делала, было направлено как вызов ему? Хотела ли своим поведением Мира доказать Чтецу, что её не нужно жалеть, или просто жила?

Реализация плана зависла, вернее, вошла в ту ожидаемую естественную паузу, которая и ожидалась к первому снегу. Поездка в вампирское поселение ничего не дала: даже более ничего, чем мог предположить Чтец. Изыскание повязанной с нечистью Тани не привели ни к чему, а он сам напрочь забыл про какую-то Хозяйку с востока, о которой она говорила ему прошлый раз. Со сноходцами — разумеется, не считая Кота, — Чтец тоже не встретился, хотя, отправляясь дальше по поселениям, честно расспрашивал местных жителей, не выпадает ли из кого-то из их соседей душа? Внезапно, один такой даже нашёлся, правда, мёртвый: однажды он попросту не проснулся.

С тех пор — тишина. Автодом ехал от поселения к поселению, охотники брались за любую работу, но она в основном оказывалась пустяковой мелочью. Копились консервы, мелкие расписки, один раз Бессмертный запросил себе зимнюю куртку.

— Холодает, — пояснил он. — А мою прошлую как-то раз в бою изодрали совсем.

Запрос пришлось отправлять через Макса: о том, что где-то здесь есть Бессмертный, они решили не распространяться. Чтец один заходил в поселение в поисках работы и один возвращался за наградой, пока Миша ждал его где-нибудь в стороне.

Имя «Чтец» узнавали всё чаще. Сперва Макс решил попробовать представляться иначе, но потом передумал: чем известнее имя, тем больше доверия и больше награда, а он далеко не так знаменит, чтобы это могло стать опасным.

Расспросы о кровавых было решено оставить на весну. Становилось очевидно, что спрашивать придётся других охотников, а Максу совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь в Инквизиции начал думать в ту же сторону раньше времени.

И вот, наконец, пошёл снег. Пришла пора заканчивать охоту и выдвигаться на юг.

— Последнее поселение? — спросил Бессмертного Чтец, и тот кивнул.

— Последнее.

Последняя работа оказалась простой и, как обычно, грустной. Ещё утром группа одиночек ограбила и убила экипаж только что покинувшей поселение торговой фуры, о чём рассказал чудом спасшийся и сумевший бежать водитель. Потерявшие родных и товар люди просили найти, что было возможно, и отомстить. «Они были в чёрных балахонах, — сказал выживший. — Совсем как у Кровавых, только чёрных, поэтому и вышли по свету». Следы вели на запад, и, вроде бы, сворачивали к шоссе, но поисковая печать Макса засекла вампиров раньше, чем они успели пройти по следу достаточно долго. Грабители не потрудились отдалиться от пострадавшего поселения.

Вампиры прятались от солнца в кузове завалившегося на бок грузовика. Тела погибших, которых убийцы не потрудились обратить в упырей, лежали там же, Макс явственно видел коробки с товаром. Перевернули фуру и не могут поднять? Ждут подмогу? Почему не уходят? Чтец не понимал.

Противников было всего двое.

— Тут что-то не так, — заметил охотник.

Бессмертный согласно кивнул.

— Думаешь, попробовать поговорить?

— Сначала, конечно, поймать.

— Понял.

В арсенале Миши нашлось несколько идеально подходящих для обездвиживания цели печатей. Конечно, против вампиров все они держались очень недолго, но этого обычно хватало, чтобы Макс успел распылить газ и отодвинуться на безопасное расстояние. Вот и сейчас, когда ветви и корни деревьев ворвались в грузовик, пробив крышу кузова в нескольких местах, Чтец знал, что у них есть несколько минут. С баллонами наготове они вошли в темноту грузовика, чтобы в неярком свете колдовских огоньков увидеть две отчаянно дёргающихся фигуры в балахонах, описанных выжившим водителем.

— О боже, это Бессмертный! — в ужасе заорал один из вампиров, второй захлебнулся в рыданиях. Женщина.

Попытки пленников вырваться оказались тщетны. Отчаянно желая спасти свою жизнь, они даже не пытались воспользоваться молниями, что навело Чтеца на очевидную мысль:

— Это не те.

Найденные ими тела были выпиты почти досуха, бедняги были ещё живы, когда их оставили умирать, но жить им оставалось недолго. Кто бы ни напал на фуру, этот кто-то наслаждался живой кровью совсем недавно и должен был быть на пике форме. Но эти двое, похоже, были голодны.

Спеша подтвердить догадку Чтеца, женщина взмолилась:

— Это не мы, мы этого не делали, умоляю, прошу, пощадите! Пожалуйста, мы бы никогда, никогда в жизни!..

Миша кивнул.

— Успокойтесь, — велел он вампирам. — Расскажите, что здесь произошло.

Он снял капюшоны с пленных, открыв им лица, и Макс увидел, что оба вампира уже не молоды и явно напуганы до полусмерти.

— Мы мирные, клянусь вам, мирные! — затараторил мужчина. — Из поселения южнее, все эти годы жили там, никого не трогали, у нас была точка донорской крови, понимаете, донорской! Мы сами в бегах с тех пор, как Кровавые разорили наш дом!

— Умоляю… — вторила ему женщина. — Пощадите!

— А это тогда что? — Макс выразительно оглядел перевёрнутую фуру.

— Это не мы, — прошептала вампирша, а тот, кто, вероятно, был её мужем, в отчаянии рванулся и замер, когда Чтец поднёс баллон с газом к самом его лицу.

— Это не мы, — срывающимся голосом тихо повторил он. — Знаю, вы не хотите нам верить, но это в самом деле не мы.

Склонный верить ему в этом Макс пожал плечами.

— Тогда кто?

— Наверняка та женщина, которая нас сюда отправила! — в голосе вампира зазвенела ненависть, — Мы прятались в заброшенном здании у дороги, они проезжали мимо, но как-то нас заметили. Она сказала, что знает, кто мы, что хочет помочь, а здесь есть место, где можно найти брошенную машину. Велела своим спутникам отдать нам балахоны. Это было утром, кажется, около десяти…

— Я знала, что тут что-то нечисто, эти коробки и тела. — Вампирша всхлипнула. — Но мы не думали, мы не знали, что они могут так подставить своих! Они были не из Кровавых, и мы… Хотели перевернуть машину ночью… — Она разрыдалась.

— Это не мы, клянусь вам, — с мольбой повторил вампир. — Всё уже было так, как вы видите сейчас, когда мы пришли.

Макс покосился на Мишу. Миша понимающе кивнул.

— Мы верим вам и сейчас отпустим. Не пытайтесь убежать и не делайте глупостей, поняли? — сказал он вампирам и, получив клятвенные обещания всего на свете, ослабил путы.

Вампиры кинулись в объятия друг друга.

— Получив машину, куда вы хотели направиться? — спросил Макс.

— У нас были знакомые в поселении недалеко от Уфы. Там живут по большей части вампиры, но и люди тоже, изготовляют газ. — Вампир говорил тихо и смотрел с надеждой, его жена всё никак не могла перестать плакать. — Мы никогда не желали смерти невинным, мы просто хотели жить своей жизнью, своей семьёй. Не знаю, как мы теперь доберёмся…

— Женщина, которая вас обманула, как она выглядела? И кто с ней был?

Вампир вздрогнул. Голос Миши, приглушённый маской, звучал добродушно, и всё же Макс не мог не понять вампира, над которым склонился бессмертный здоровяк в хоккейной маске.

— И-их было трое, она и двое мужчин, — заикнувшись, ответил беглец. — Я почти не видел лиц, только помню, что у неё белые волосы.

— Белые волосы? — Миша нахмурился, а вампирша вдруг подалась вперёд.

— Белые волосы и красные глаза! Не как у всех, а совсем красные.

— Совсем красные? — не понял Чтец, но, похоже, всё понявший Бессмертный спросил одновременно с ним:

— Альбинос?

Его голос оказался непривычно напряжённым. Макс насторожился.

— Да, да! — обрадовался вампир. — Наверняка! У них был внедорожник, зелёный, с большим кенгурятником. Они уехали дальше по дороге, на запад.

— Ясно. — Миша обернулся шагнул к выходу. Макс поймал его за плечо.

— Ты куда?

— Мы должны догнать их, пока они не успели уехать слишком далеко.

— Они уже это сделали. — Бессмертный заколебался, и Чтец добавил: — Мы должны закончить здесь.

— Ладно.

Больше Миша не сказал ни слова. Он молча помог другу и вампирам поставить фуру на колёса, молча передавал разбросанные коробки с товаром, молча выслушал, как Чтец отправляет своих недавних пленников за помощью в соседнее поселение, где они могли надеяться на понимание.

— Им повезло, — заметил Макс. — Не так много поселений вообще готово разговаривать с вампирами.

Миша ничего не сказал.

В молчании они вернули фуру и тела погибших назад. Как и обычно, в одиночку Макс объяснил, что произошло и, узнав, что уцелело около трети товара, получил половину обещанной награды. Они возвращались к оставленному неподалёку автодому, когда Миша, вдруг резко сорвав с лица маску, с силой швырнул её о землю. Не ожидавший подобного Макс рефлекторно шагнул в сторону, а Миша уставился на него с перекошенным от гнева и горя лицом.

— Как думаешь, среди вампиров много альбиносов?

Чтец пожал плечами.

— Если подумать, почти все неудобства вампирской жизни альбиносы испытывали на себе изначально. Я бы не слишком удивился, если бы перед Разломом вампирами стали многие из них.

Миша глубоко вдохнул и шумно выдохнул воздух. Медленно наклонившись, он поднял маску, и, стряхнув грязь, надел её на лоб.

— Думаешь, это могло быть совпадением?

— Ты уже встречал вампиршу-альбиноску?

— Да. — Бессмертный снова сжал кулаки. — Да, встречал, притом в таком же балахоне. Сначала думал, что это просто совпадение, но альбиноска… Макс, это она… убила Близнецов.

К автодому они не вернулись: Миша хотел немного побродить и подумать, Макс — тоже, разве что он предпочёл делать это, стоя на месте и краем сознания замечая, как его друг бродит восьмёркой неподалёку.

Ноябрь пах сыростью. Начавшийся было снег превратился в воду и бодро впитался в покрытую гниющей листвой землю, в размокшую кору деревьев, в мох, захватывающий упавшие стволы, пни и оставшиеся от бетонного забора развалины. Под ногами хлюпало. Леденели руки в перчатках с открытыми пальцами.

Расскажет Миша о случившемся сегодня своей спутнице? Наверняка расскажет, и кто знает, к чему это приведёт. Когда речь заходила о Мире, Максу лишь оставалось признать, что он по-прежнему ничего не знает.

Чтец пару раз сжал кулаки. Едва ли ему придётся сражаться в ближайшее время, а значит, поверх рабочих перчаток можно натянуть другие: толстые, кожаные, тёплые. В следующий раз стоит надеть и носки потеплее. Как скоро они доберутся до Сочи? Что будет с Мирой, когда она увидит море?

Присутствие чужака Чтец заметил с небольшим запозданием, но всё ещё достаточно рано, чтобы своевременно среагировать: предупредить Бессмертного, отступить за дерево и приготовиться защищаться. Не пришлось. Незнакомец появился из леса с поднятыми вверх руками. С противоположной от поселения стороны.

Это без сомнения был мужчина: среднего роста, широкоплечий, одетый в добротную одежду, которую Макс ожидал бы увидеть зимой на центральных улицах старой Москвы, но не здесь, посреди леса, в стороне от ведущей к поселению дороги. Лицо незнакомца было закрыто простой деревянной маской с улыбающимся отверстием для рта и широкими разрезами для глаз, тёмно-русые волосы, заметно тронутые сединой, опускались почти до плеч, за спиной висел небольшой походный рюкзак.

— Прошу прощения, если напугал, я хотел проверить, как близко смогу подойти, прежде чем вы меня заметите, — проговорил он мягким успокаивающим тоном и опустил руки.

— Кто вы? — не спеша покидать укрытие, спросил Макс.

— Здесь плохое место, чтобы называть имена, но я человек, отчаянно нуждающийся в услугах Чтеца и Бессмертного. Более того, смеющий предположить, что Чтец и Бессмертный нуждаются в моих услугах.

— Такой себе ответ.

Маска смотрела чёрными провалами дыр и улыбалась мёртвой улыбкой. В незнакомце было что-то настораживающее, какое-то неуловимое чувство тревожило интуицию Макса, но Миша, наверняка ни черта не расслышавший со своего места, беспечно подошёл к чужаку и спокойно, словно это не он совсем недавно кидался масками и наматывал круги по лесу, спросил:

— Как вы нас нашли?

— Понимаю, я, должно быть, кажусь вам весьма подозрительной личностью, — охотно согласился незнакомец. — Увы, у меня нет имён, кроме моего собственного, а с ним я осторожен. Кроме того, я имею основания полагать, что вы никогда не слышали обо мне и это имя ничего вам не скажет. Поэтому я расскажу вам другое. Нашёл я вас с помощью нечисти, с которой, так уж вышло, я повязан, а узнал о вас в какой-то мере по радио, в какой-то мере от наших общих знакомых, известных под именами Кролик и Осьминог. У меня есть письма от них для каждого из вас троих, которые должны развеять ваши сомнения.

Троих. Макс нахмурился, но всё же выступил из-за дерева, а подозрительный чужак медленно опустил правую руку в карман и в самом деле вытащил три конверта. Один он протянул Максу, два — Мише.

— Возьмите.

Миша осторожно взял в руки письма. Макс не спешил приближаться. «Думаю, мы увидимся раньше, чем мы с Кролем вернёмся к обычной работе», — так сказал Осьминог на прощание. Быть может, уже тогда планировал кому-то о них рассказать.

— Возьмите, — повторил незнакомец, теперь обращаясь лично к нему.

Макс неохотно приблизился и взял письмо. Он вскрыл конверт, лишь отступив на пару шагов назад, и, скользнув взглядом по строкам, которые, несомненно, были написаны аккуратным округлым почерком Осьминога, принялся читать.

«Здравствуй, параноик». Макс опустил письмо и пристально вгляделся в глазницы маски. Даже сейчас, стоя достаточно близко, он не мог разглядеть глаз, скрытых пологом тени. Миша присвистнул.

— Прочитал? — спросил он Макса.

Вместо ответа тот вернулся к письму.

«Здравствуй, параноик, — писал Осьминог. — Надеюсь, человек, передавший тебе это письмо, ещё жив, потому что этот человек — и я действительно в это верю — тот, кто положит конец той войне, о которой ты говорил. Мы с Кролем имеем с ним дело уже давно, и я знаю, о чём говорю, я верю в свои слова и надеюсь, что ты тоже поверишь. Ты меня знаешь, я не тот, кого легко обмануть.

Сейчас в руках этого человека большие силы, которые он собирается направить в первую очередь на уничтожение Кровавой Короны. Полагаю, в этом ваши интересы сходятся. Ему нужна ваша помощь, и я решил выступить гарантом его надёжности. Да, он кажется чудаком, да, порой звучит так, будто читает свои слова по книжке, но я прошу тебя, Чтец, выслушай его. Дай ему шанс показать серьёзность своих намерений и, уверяю, ты об этом не пожалеешь.

Кролик шлёт привет, хоть и весьма неохотно. Он всё ещё злится на тебя за работу, которую ты на него повесил в прошлый раз. Надеется, что делать это снова ему не придётся, а ты держишься на безопасном расстоянии от всего, что взрывается и горит».

Макс опустил письмо. Оно было настоящим. Осьминог был настоящим. Должно быть, дело явившегося перед ними человека тоже было настоящим — Осьминог в самом деле никогда не слыл человеком, которого легко обмануть. Если ради этого чудаковатого повязанного эти двое закрыли Порисульки, его дело несомненно чего-то стоило, и всё-таки непонятная тревога крепчала, вынуждая Чтеца оставаться на месте. Что-то в голосе незнакомца и его манере говорить щекотало глубины памяти Макса, казалось неуловимо знакомым и запредельно далёким.

— Ну что, заинтересованы ли вы двое в продолжении нашей беседы? — спросил тем временем чужак, и Миша, на мгновение повернувшись в сторону Макса, кивнул.

— Я не против выслушать вас в более спокойной обстановке.

— Покажите лицо, — вместо ответа потребовал Макс.

— Я непременно сделаю это, но…

— Снимите маску, и я буду готов серьёзно подумать над вашим предложением. В противном случае я ухожу немедленно.

— Что же, — незнакомец вздохнул, — пусть будет так.

Он аккуратно снял маску и направил на Макса вопросительный и немного укоризненный взгляд. Серые глаза, морщинки, разбегающиеся от их внешних углов, густые брови, горбатый нос, тонкие мягко улыбающиеся губы. Чувствуя, что едва может дышать, Чтец шагнул вперёд и пошатнулся. Ноги не слушали его, руки дрожали, а сердце колотилось, как сумасшедшее. Судорожным движение руки опустив платок на шею, он скинул капюшон.

— Вы меня узнаёте?

Глаза сощурились. Серые, такие знакомые, такие родные, быть может, самые родные здесь, по эту сторону Разлома. Годы оставили на нём отпечаток, и всё же Макс был уверен, что не ошибся.

— Боюсь, я… — осторожно начал отвечать мужчина, а Чтец сделал ещё один шаг вперёд и, чувствуя, как срывается его голос, спросил:

— Вы помните моего дядю, Александр? А отца?

Он отшатнулся и несколько долгих секунд вглядывался в лицо того, кого в последний раз видел ещё ребёнком. Шок на лице пришельца из прошлого сменился удивлением, а затем и радостью.

— Не может быть! — Его голос дрогнул. — Быть того не может, Максим, неужели это в самом деле ты?

Александр — выходец из детских воспоминаний, призрак из дядиной гостиной, человек, считавшийся Максу крёстным отцом — шагнул вперёд, на мгновение широко распахнув объятия, но, словно бы спохватившись, ограничился протянутой рукой, которую Чтец крепко пожал.

— Я думал, вы не пережили Разлом, — признался он.

— Клянусь, я думал так же про тебя! — Серые глаза блеснули выступившими было слезами, но Александр сдержался. — Каюсь, я поздно начал тебя искать, моя супруга погибла и… Это было непросто, но, когда я смог добраться до Москвы, тебя уже и след простыл.

— Дядя увёз меня за город ещё до Разлома, как только начались беспорядки. Мне казалось, вы должны были знать.

— У нас беспорядки начались раньше и куда сильнее, боюсь, когда твой дядя пытался связаться со мной, с моей стороны связь уже была разорвана.

— Вот как…

— Прости меня. — Александр медленно отступил на шаг. Он смотрел на Макса и улыбался. — Я не смог быть рядом в час, когда был так тебе нужен, из меня получился совсем никудышный крёстный, но ты только посмотри на себя, кем ты стал! Я потерял тихого, скромного, умного мальчика, а нашёл мастера своего дела, знаменитого охотника на вампиров, не побоюсь этого слова, героя!

— Не нужно меня перехваливать, я…

— Согласишься ли ты помочь мне, Максим? Не удивлюсь, если ты не захочешь иметь со мной дела, но…

— Не говорите ерунды, Александр. Я помогу.

Слова сорвались с языка раньше, чем Чтец успел как следует подумать, теперь же оставалось только отогнать запоздало подоспевшие сомнения. За этого человека ручался Осьминог, он пользовался доверием отца и дяди самого Макса. Макс вдруг поймал себя на том, что действительно поверил в предлагаемое дело, ещё до того, как услышал его детали.

Миша наблюдал за ними с улыбкой: он тоже снял маску.

— Вот и замечательно, — сказал Бессмертный. — Осталось решить последний вопрос.

И поднял в руке третье письмо.

Однажды, когда Макс в очередной раз спросил дядю о том, что случилось с его родителями, и в очередной раз услышал про автокатастрофу, дядя внезапно добавил:

— Мы до сих пор не знаем наверняка, был это несчастный случай или следствие той тяжести, которую несут большие деньги. Запомни, Максимка, если со мной что-то случится, держись Александра. Можешь верить ему, но никому — слышишь? — никому больше.

Впечатлённый этими словами, Макс часто думал о том, что может случиться с его незыблемым на вид дядей. Слово «автокатастрофа» снова и снова просыпалось в его памяти, но катастрофа пришла откуда не ждали, и семилетний Макс остался один.

Сейчас в свои двадцать четыре Чтец оказался на голову выше крёстного, но всё равно не мог избавиться от ощущения, будто бы смотрит на него снизу вверх. И в самом деле, чем больше Александр рассказывал о себе и своём деле, тем яснее Макс понимал: ни разу после Разлома он даже не слышал о людях подобных масштабов. Он привык к важным управителям крупных поселений и явно нездоровом головой монархе Кровавой Короны, но Александр…

Поверить в то, что начало Инквизиции положил именно он, почему-то получилось легко, как и в то, что сейчас совет этой организации полностью состоит из его доверенных людей. Понять, как именно работает сеть из прирученной нечисти, с помощью которой Александр получал припасы, защиту и сведения, оказалось сложнее, но недоверия это тоже не вызывало, ровно как и то, что своё карельское поместье этот человек превратил в оплот безопасности, штаб, где он жил вместе с семьёй и самыми важными для его дела людьми.

— В Серебряном Кресте у меня пятеро агентов, но с Кровавыми, вы, конечно, понимаете, гораздо сложнее. За эти годы мне повезло встретить кое-кого из тех, чья преданность их организации значительно истощилась, но… — Александр поморщился. — Я не могу быть уверенным в них, и всё же это значительно лучше, чем ничего.

В какой-то момент его речи Макс понял, что слушает крёстного, уже ни о чём не думая: мозг отказывался воспринимать объём вываливаемой на него информации. А тот всё вещал, закончив свой рассказ тем, что долгая подготовка наконец-то завершена. Пришла пора действовать, и для этого не хватало последней детали: молодого, известного и любимого народом охотника, который сможет стать лицом его авантюры.

— Сперва я надеялся на Близнецов, в особенности на Сестру. Её чудесная речь могла бы стать безупречной отправной точкой, но, увы, Близнецы не дожили до того дня, когда все приготовления были завершены. Потом я остановил свой выбор на Бессмертном, но вы, молодой человек, не склонны к публичности. Я опасался, что могу не суметь уговорить вас, или, уговорив, не добиться желаемого эффекта. Но ты, Максим, стал для меня открытием! Твоя речь разошлась в народе невероятно своевременно, и, не успел я начать искать этого загадочного Чтеца, как человек, зовущийся Осьминогом, рассказал мне, что Чтец и Бессмертный путешествуют вместе! Узнав об этом, я подумал, что большей удачи быть не может, но оказалось, что я ошибся. Максим, если бы я верил в судьбу, я бы сказал, что нас свела именно она.

Макс кивнул, соглашаясь. В судьбу он не верил, но совпадение в самом деле оказалось крайне удачным. Чтец был готов рискнуть, Бессмертный — тоже. Даже Мира почему-то особенно не противилась, хотя на многословного гостя косилась крайне недоверчиво, вздрагивая каждый раз, когда тот упоминал Близнецов. Быть может, подействовало переданной ей письмо Кролика, или то, что Александр позвал в своё поместье и её тоже, не оспаривая её право оставаться вместе с Бессмертным. А может, Мира просто радовалась тому, что вместо Чёрного моря зимовать теперь предстояло возле Онежского озера.

Письмо Кролика Макс даже прочитал: бывшая Сестра небрежно оставила его на столе текстом вверх, явно не собираясь держать его содержимое в тайне. Мастер был немногословен и, как бы хорошо ни давались ему печати, писал, как курица лапой.

«Осьминог хочет, чтобы я чего-нибудь написал, а я без идей, что писать. Они уговорили меня поработать на них принтером. Сам не знаю, как согласился. Но я согласился и теперь тут работаю. Не знаю, что они хотят от Чтеца и Бессмертного, но мне от этого станет легче. А когда ты рядом, работается как-то получше. Как было раньше. Так что ты приезжай. Не знаю, что ещё написать».

Так автодом Бессмертного направился на северо-запад, следуя за маленьким и юрким внедорожником Александра.

— Как быстро всё решилось, — несколько удивлённо пробормотал Миша, уступая Максу место за рулём.

Макс понимающе кивнул. Без осторожного знакомства, периода взаимного недоверия, прощупывания почвы и поисков подвохов начало сотрудничества казалось каким-то ненастоящим, как будто всего лишь приснилось. Странное ощущение недостоверности устойчиво сохранялось, но просыпаться от этого сна Чтец не спешил. В конце концов так вышло потому, что он оказался знаком с Александром, а тот, появившийся в его жизни через столько лет, сам казался выходцем из сновидения.

Похоже, больше всех в автодоме беспокоился Миша, и то не за их общую безопасность, а за самочувствие Мира. Сидя за рулём, Макс слышал, как его друг спрашивает свою спутницу:

— Всё точно нормально?

— Да. — Чтецу показалось, что её голос прозвучал даже несколько оживлённо. — Я верю Кролику, он не написал бы такое, если бы не верил в это сам. — Она немного помолчала и вдруг спросила: — Тебе не кажется, что это немного похоже на то, как было раньше, у деда? Мы все жили и работали вместе, и Кролик там был, и Осьминог заглядывал.

— Может быть, — неуверенно проговорил Бессмертный. — Надеюсь, ты не разочаруешься.

— Я не… — начала было возражать Мира, но осеклась. Разговор не продолжился.

Быть может, Мира хотела сказать, что не очарована, и Макс допускал, что эти слова могли бы быть правдой, но лишь до того момента, когда, несколько дней дороги спустя, они не выехали к особняку.

Это место оказалось именно таким, каким в детстве представлял себе его Макс. За высоким забором с внушительным каменным основанием и крепкой решёткой, заканчивающейся острыми пиками, скрывалась просторная аккуратно подстриженная лужайка, в стороне виднелось здание гаража с отдельным навесом рядом, под которым уже стоял чей-то транспорт. Мощёная дорожка уводила вглубь ухоженного сада, где вместо привычных для таких мест цветов во всём своём разнообразии были представлены всевозможные хвойные растения. Они складывались в некоторое подобие лабиринта, где было сложно заблудиться, но очень легко найти укромное местечко для отдыха, где-то со скамейками, где-то со стульями и столиком. Сам особняк виднелся из-за сада, не перетягивая на себя внимания ровно до тех пор, пока, пройдя по извилистым садовым дорожкам, гости Александра не вышли к парадному крыльцу. Остановившись, Макс поднял голову, чтобы получше осмотреть это удивительное трёхэтажное строение, гармонично сочетающее в себе черты родового гнезда дворянина российской империи и современной постройки, в разработке которой использовались все последние достижения инженерной мысли. Дом Александра, несомненно, поражал ещё до Разлома, сейчас же он казался и вовсе чудесным видением, миражом, невозможным тут, в этой реальности.

— Если пройти в ту сторону, найдёте беседку у берега озера, — не скрывая гордости, сообщил Александр. — Должен вам сказать, весьма живописное место. Если будет сложно найти, спросите нечисть, вам укажут дорогу.

Мира недовольно сжала губы. Лишь только после того, как они покинули автодом и вслед за хозяином поместья двинулись к дому, Александр сообщил: основным гарантами безопасности его дома являются берегиня и домовой, и для того, чтобы защита оставалась такой же незыблемой, гостям придётся отдать им свои имена.

— Здесь живёт много нечисти. Благодаря им в доме поддерживается порядок и работа многих коммуникаций, все они будут рады помочь и готовы защищать, — сказал Александр, когда они поднялись на широкое крыльцо. — Сообщая берегине и старшему домовому своё имя, вы становитесь частью сделки, которую я заключил с каждым из живущей здесь нечисти. — Он улыбнулся и, словно желая добить Миру, добавил: — Неправда ли приятно, когда своё имя можно не скрывать? В моём доме мы не используем прозвища и обращаемся друг к другу по именам, это служит для каждого из нас лучшим символом взаимного доверия.

— Об этом стоило предупредить заранее, — недовольно отозвался Макс.

Едва ли это условие могло бы повлиять на его решение, и всё же известие о необходимости назвать своё имя не только нечисти, но и совершенно незнакомым ему людям, стало для Чтеца неприятным сюрпризом. Впрочем, не таким неприятным, как для Миры. Словно пытаясь убежать, она резко шагнула в сторону, не заметив начала ступеньки, и чудом не упала. Миша кинулся к ней, готовый поймать, но его спутница уже нашла равновесие и, спустившись ещё на ступеньку вниз, быстро сказала:

— Мы так не договаривались, это исключено.

— Мирка… — Миша тяжело вздохнул, явно не испытывая ни малейшего желания спорить и переубеждать.

Макс перевёл взгляд на Александра. Тот был серьёзен и мрачен.

— Прошу меня простить, за радостью встречи я в самом деле забыл, что это условие может быть вам неприятно. — Он смотрел прямо на Миру. — Скажите, девушка, что именно вас смущает? Вы не хотите иметь дела с нечистью или имя, которым вас называют, не является настоящим?

Вполне вероятно, и то, и другое: Макс хорошо помнил подслушанный им разговор. Между тем Мира уставилась куда-то вниз, совсем как раньше, но волосы, ныне собранные в хвост на боку, больше не падали ей на лицо, скрывая его от посторонних взглядов. Поняв это, а может, вспомнив что-то ещё, спутница Бессмертного подняла взгляд и чётко проговорила:

— Это не ваше дело.

— Здесь вы не правы, — Александр улыбнулся, но его взгляд остался серьёзным. — Всех нас здесь ждёт долгая и опасная работа, а я, как человек, который собрал нескольких талантливых и порою весьма своеобразных людей под крышей своего дома, отвечаю за вашу безопасность. Я не хотел бы, чтобы мои гости конфликтовали и спорили, для меня важно взаимное доверие между всеми и каждым. Вы, девушка, приняли решение последовать за мной вместе с вашими друзьями, и я, хоть я и не нуждаюсь в конкретно ваших услугах, был рад пригласить вас в свой дом. Я совершил ошибку, не сказав вам того, что оказалось для вас важным, и вы имеете полное право на основании этого немедленно покинуть нас, но, прежде чем принимать такое решение, нам стоит спокойно обсудить ситуацию и понять друг друга. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Хорошо, — голос Миры дрожал, — я попробую объяснить. У нас в автодоме есть домовая, у нас с ней общий дом, поэтому я была бы не против сказать ей своё имя, но я не хочу, понимаете, не могу позволить себе, чтобы его узнал кто-то лишний. Я… мне… Так вышло, что для меня это более опасно, чем для остальных, но это мой личный секрет, который не имеет отношения ни к кому из вас и никак не может повлиять на ваше дело.

— Мирка… — начал было Миша почти умоляюще, но Александр, заговоривший одновременно с ним, заглушил его голос.

— Вот как. Если вы сможете объяснить мне, в чём заключается опасность, и я никак мне смогу помочь вам решить эту проблему, я готов сделать для вас исключение.

Он выжидающе смотрел на Миру, а она молчала, вновь опустив взгляд и плотно сжав губы. Возможно, ей было нечего ответить, возможно, отвечать она не хотела.

— Мирка, — Бессмертный подошёл к ней, положив руку на узкое плечо девушки, — ты не права. Помнишь, — он понизил голос, но стоявший между ними и Александром Макс всё равно мог разобрать слова, — те сны, о которых ты мне рассказывала?

— В том-то и дело, — Мира голос не понижала, и Чтец различил в нём панические нотки, — те сны точно были от нечисти и… Ты знаешь, что теми методами меня не… но, если другая нечисть… это слишком… Так нельзя!

Она запиналась. Она, всегда удивлявшая Макса своей способностью на одном дыхании произносить длинные сложные предложения.

— Я не о том, — грустно сказал Миша. — Мы ведь тогда говорили. У нечисти было твоё имя, но то имя, которое ты прячешь, никак не могло к ней попасть. Значит, твоё новое имя стало для тебя настоящим. А так получается, что ты, наоборот, совсем без защиты. Если эта сделка нас защитит, получается, что тебе она нужнее всех.

Мира отступила на шаг.

— Не может быть. Нет. Нет, я делала всё, чтобы этого не случилось.

Её взгляд метался с Миши на Александра, скользя мимо Макса, а хозяин поместья, устав ждать, строго спросил:

— Верно ли я понимаю, что вы приняли решение? Вы нас покидаете?

— Я не… я не могу… — она с мольбой уставилась на Мишу, а тот, слегка сжав её плечо в своей руке, грустно попросил:

— Пожалуйста, Мирка, хватит.

Мира отшатнулась как от удара. Спустившись вниз ещё на две ступеньки, она наконец-то перевела взгляд на Макса, и он увидел безграничное выражение паники на её лице.

— Она может назвать своё настоящее имя домовому и берегине так, чтобы больше никто не услышал, а для всех остальных остаться Мирой? — спросил Чтец крёстного.

Тот колебался, а Мира, найдя в предложении Макса спасение, подалась вперёд.

— Если так можно, я бы сделала это.

— Могу ли я вам верить в этом вопросе? — спросил Александр, не скрывая сомнений, и спутница Бессмертного серьёзно кивнула. Ей удалось справиться с паникой, но Макс видел, что руки девушки всё ещё сжаты в кулаки до белизны в костяшках.

— Я скрываю своё имя не потому, что хочу кого-нибудь обмануть, а чтобы защитить себя.

— Не из желания обмануть, но из недоверия. Неужели вы думаете, что кто-либо в этом доме захочет причинить вам вред?

— Откуда мне знать, если я почти ни с кем не знакома? — резонно возразила Мира. — В отличие от нечисти, люди могут передавать не только свои имена, но и чужие, и, когда это имя знает много людей, может просто случиться ошибка.

— Именно поэтому я и прошу каждого гостя назвать домовому своё имя, подписываясь под заключённой мной сделкой. Ни одна нечисть, живущая в этом доме, не причинит такому человеку вреда, даже получив его имя, случайно или намеренно.

— Именно поэтому я согласна изменить своим правилам и назвать своё имя домовому и берегине. Но кто знает, что может случиться дальше и с кем могут поговорить ваши гости, находясь вне вашего дома?

— Она права, — негромко заметил Макс, обращаясь к Александру. — Честно говоря, я был бы не против последовать её примеру.

— Тоже будешь настаивать? — уточнил хозяин дома, и Чтец усмехнулся.

— Нет. Слишком много людей будут знать, что я вру. А Миру и так все зовут Мирой.

— Хорошо, — Александр вздохнул, — пусть будет так. Я доверяю вам и вашим спутникам, девушка. Сойдёмся на этом компромиссе.

Он распахнул двери и первым вошёл в тёплый роскошный зал. Беспомощно оглянувшись на свою спутницу, Миша последовал за ним. Мира мешкала и Макс остановился на пороге, дожидаясь её. Проходя мимо, девушка тихо сказала:

— Спасибо.

Она смотрела в пол, явно избегая встречаться с Чтецом взглядом, и тот невольно усмехнулся, понимая, как дорого ей, решившей его ненавидеть, далось это слово.

— Почему ты просто не соврала им? Назвала бы домовому не то имя и дело с концом, — спросил он.

— Не могла. — Она всё-таки подняла на него взгляд. — Потому что Миша прав. Если бы я назвалась Мирой, это имя в самом деле окончательно стало бы моим.