За гранью Разлома (СИ)

13. Путь

По скромным подсчётам Славы, до нужного места им предстояло пройти около семисот километров. Пешком.

— Ну, ничего, я и не такое ходил! — жизнерадостно заявил Слава и нахмурил брови, пытаясь считать. — Так, ну, вот это я проходил за три дня, а тут лес потруднее будет, хотя… А, нет, у нас вещи… Врач, с какой скоростью ходят люди?

Они что-то долго считали, стоя в стороне. Рада не следила за ними. Она смотрела в сторону леса, на могучие хвойные деревья, тянущие к ней свои лапы. Казалось, они звали: иди к нам, оставь всё и иди. Здесь твоё место, здесь твой дом, мы здесь для тебя. Заворожённая зовом, Рада сделала шаг навстречу лесу и остановилась, поёжившись, когда холодный осенний ветер растрепал её волосы. Она знала, что путь будет нелёгким, куда более трудным и долгим, чем насчитает несклонный к излишнему оптимизму Врач, но это не имело значения. Она делала что-то правильное. Сложное, страшное, но правильное.

— Мы посчитали, что недели за две дойдём! — воодушевлённо сообщил Слава, подходя к ней. — Готова?

— Ещё как.

Рада сжала кулаки. Да, она была готова, очень готова. Лес звал её вперёд, прочь от строгой аккуратности фургона Врача, прочь от клыкастой Изабеллы с её шуточками, прочь от радио с голосом Макса, то и дело повторяющего одну и ту же речь, прочь от вынужденного безделья. Потом, с непривычной тяжестью набитого рюкзака за спиной шагая в сторону леса, Рада думала о том, что, погружённая в нетерпение, она не уделила должного внимания прощанию с Врачом и Изабеллой, но едва только широкие хвойные ветки скрыли серую пелену облаков над её головой, мысли отступили. Путешествие по-настоящему началось.

Слава уверенно шёл впереди, выбирая путь. Заботливо освобождая для Рады дорогу, он придерживал низкие ветки деревьев и улыбался, глядя куда-то в землю. Рада смотрела на него с благодарностью, понимая, что этого взгляда Кот не увидит. Ну и пусть не видит, его проблемы.

Густая растительность защищала путников от ветра, толстый покров мха под ногами смягчал шаги, движение и рюкзаки за спиной помогали согреться. К вечеру, когда начало темнеть и Слава предложил остановиться на ночлег, Раде казалось, будто она совсем не устала. Казалось ровно до того момента, как она опустила на землю рюкзак.

— Ох… — Она не без труда расправила плечи. — Да уж…

— Если тебе тяжело, я могу понести часть твоих вещей, — предложил Слава.

Предложение было заманчивым, но Рада нашла в себе силы отказаться от него.

— Мне надо привыкнуть. Кто знает, может, потом мне придётся путешествовать так же самой.

— Как знаешь.

Стоянку Слава подготовил быстро. Собрал лёгкий шалаш из еловых ветвей, накинул и закрепил тент, устелил хвоей пол, разложил спальники и развёл костёр. Глядя на пляшущие языки пламени, они в полном молчании ужинали любезно приготовленной для них Врачом едой. Краем взгляда Рада замечала наблюдающих за ними из чащи существ, слишком осторожных и скрытных, чтобы она могла опознать их. Если бы она была здесь одна, нечисть вышла бы навстречу, но рядом был Слава. Он был чужим.

Прежде Раде не приходило в голову, что обычные люди могут пугать нечисть не меньше, чем нечисть пугает обычных людей. Впрочем, называть Славу обычным не хотелось. Испугался бы он, узнав, что за упавшим деревом притаилась пара лешачат? Конечно же нет, он скорее полез бы знакомиться.

Да, Кот знал нечисть и не боялся её. А ещё он знал, как огородить кострище, чтобы ночью не бояться пожара, знал, как пользоваться спальником, и показал Раде, как забираться внутрь. Свернувшись в клубочек в своей половине шалаша, Рада слушала звуки леса и удивлялась тому, насколько спокойнее чувствует себя теперь, когда их прерывает дыхание другого человека, спящего рядом. Холодало. Раде казалось, она не сможет уснуть, но она уснула и крепко проспала всю ночь, чтобы, проснувшись утром, обнаружив, что во сне они со Славой подкатились друг к другу, прижавшись спинами.

Кот был живым и тёплым. Чувствуя, как приливает к её лицу краска, Рада откатилась в сторону и осторожно села, пытаясь выбраться из мешка. Утренний воздух встретил её неприятным холодом: вылезать не хотелось, хотелось, напротив, улечься обратно, прижавшись к Славе ещё плотнее. Явно разделяя её мнение, потерявший тёплую опору Кот заворочался, что-то неразборчиво бормоча во сне.

— Всё с тобой ясно, — зачем-то буркнула на него Рада, решительно выбираясь в неприветливый холодный мир.

Кострище успело остыть и отсыреть. Рада умылась холодной росой и, приплясывая на месте в попытках согреться, оглянулась на шалаш. Она хотела разбудить Славу, сказать ему, что утро уже настало и пришло время отправляться в путь, когда вдруг увидела неожиданного гостя.

Угловатое тело лешего покрывала похожая на хвою шерсть.

— Привет, — негромко поздоровалась Рада. — Ты не против, если мы пройдём через твой лес?

Леший не был против. Он знал, что молодая повязанная делает здесь. Все знали, что она идёт к Хозяйке, ибо так должно быть. Хозяйка ждала её.

— Кто такая Хозяйка? — не поняла Рада.

Леший разочарованно скрипнул. Повязанная не понимала, но это только пока. Она не видела, что скрывается там, в глубине манящих её лесов. Не видела, что стережёт Хозяйка, но скоро увидит. Скоро увидит, и тогда больше не будет задавать глупых вопросов.

— Э, ладно. — Рада не знала, что ответить. — А Сла… мой спутник не помешает? Ничего, что он со мной?

Нечисть не подходила к ней, когда Кот был рядом. Только теперь Рада в полной мере поняла, что это может значить лично для неё: Слава мог оказаться её единственным помощником в пути. Раде не понравилась эта мысль. Она заставляла её чувствовать себя отвратительно беспомощной. К счастью, лешего присутствие Кота не беспокоило и, и он был рад показать повязанной поляну, полную отличных съедобных грибов.

Рада обернулась к шалашу. Слава спал, забавно вывернувшись во сне, и отчего-то именно в этой позе особенно похожий на гусеницу. Усмехнувшись, Рада кивнула лешему и следом за ним устремилась в чащу.

Собирая грибы под чутким присмотром своего нового знакомого, она думала о том, что сделает Слава, если, проснувшись, не найдёт её рядом. Будет ждать или отправится искать? Станет ли волноваться? Скажет ли что-нибудь, когда она вернётся назад? Однако, вернувшись, Рада обнаружила своего спутника всё так же безмятежно спящим в шалаше. «Ну и вот как он путешествует один?» — с лёгкой досадой подумала Рада, когда вдруг увидела вилу.

Трепеща полупрозрачными стрекозьими крыльями, прекрасная дева кружила вокруг шалаша, не решаясь приблизиться. Лишь только заметив повязанную, едва слышно цокнув копытами, она подскочила к так близко, что их лица оказались прямо напротив друг друга. Сейчас, при тусклом свете ещё низкого, скрытого серой завесой облаков солнца, безукоризненно прекрасное лицо вилы источало едва заметное свечение. Её большие небесно-голубые глаза пленили Раду, и та поняла, почему мужчины порой отдавали свои жизни, чтобы уйти следом за красавицами.

Вила была опечалена, и причина её печали спала в шалаше за её спиной. Мальчик, бедный огонёк, такой молодой и беззащитный! Он попал в беду, в большую беду. Так не должно было быть. Вила хотела бы видеть, как он танцует под луной и смеётся, но он гаснет, словно свеча под дождём.

Голубые глаза девы заблестели от слёз. Ей было жаль несчастного, очень жаль, и эта жалость пугала Раду.

— Что за беда? Мы в опасности? — спросила она.

Вила удивилась. Повязанной ничего не грозило, на то она и повязанная. Она идёт к Хозяйке, это все знают. Все помогут ей на её пути. А бедному мальчику не поможет никто, потому что он другой, совсем другой… Нет, нечисть ему не поможет, но повязанная может попытаться. Вила хотела бы, чтобы она попыталась.

— На него кто-то хочет напасть? — На всякий случай Рада внимательно огляделась по сторонам. — Я хочу ему помочь, но я не понимаю, как и что за беда.

Вила была в замешательстве. Ей казалось, повязанная знает, ведь это же так очевидно. Бедный мальчик, бедный несчастный огонёк, как же его жаль…

Позади послышался шорох. Тревожно оглянувшись, Рада увидела, что Слава проснулся и теперь пытается покинуть шалаш. В следующий миг оказалось, что вила пропала, будто её и не было, так и не объяснив, какая именно опасность угрожает Коту.

— Ну и холод, — пожаловался тем временем тот, листая свою помятую тетрадь в поисках нужной печати. — Сейчас разведу костёр…

— И тебе доброе утро, — растерянно пробормотала Рада себе под нос и, подойдя ближе, высыпала грибы. — Смотри. Мне леший показал.

— Леший? — Слава вскинул голову. В его глазах плескался неподдельный интерес. — Ты видела лешего?

Рада кивнула, не став вдаваться в подробности. Устроившись в стороне, она внимательно наблюдала, что Кот делает с костром и грибами. Стоило ли ему рассказать? Так и не успев определить для себя, как будет лучше, повязанная выпалила:

— А ещё вилу.

— Вилу? — Слава удивлённо почесал затылок. — Здесь? Так далеко на востоке?

Рада пожала плечами; её мало заботило, где именно привыкли жить вилы. В конце концов после Разлома многая нечисть покинула привычные места обитания, разбредаясь по всему свету.

— Она сказала, что ты, вроде как, в опасности здесь. Ей было тебя жалко.

— Меня? — Его лицо выражало искреннее непонимание. — С чего это я в опасности?

— Не знаю. Она не сказала. Но мне показалось, что она имела в виду что-то про нечисть.

Слава неуверенно дёрнул плечами и вновь потянулся к затылку.

— Ну, так я ж не повязанный, как ты, — с фальшивой уверенностью в голосе проговорил он, — конечно, мне нечисть опаснее, чем тебе. Но это ничего, я нечисть знаю и к ней привык, я к ним даже проваливался. Я всякого повидал, так что ты не бойся, ничего мне не будет.

Рада ему не поверила. Обиженно отвернувшись, она смотрела в глубину леса и думала о том, что слова вилы запомнит. Она будет следить за Славой и, если кто-нибудь попытается его утащить, сделает, что сможет.

Но никто не пытался. К полудню облака разошлись, и солнечные лучи, пятнами пробиваясь через хвойные ветви, окрасили лес в пёстрые цвета. Стало теплее, но Рада, даже наслаждаясь окружившим её великолепием, больше не могла успокоиться. В обросших мхом и грибами пнях, в прогнивших стволах упавших деревьев, в густых колючих кустах и даже в кристально чистой воде встреченного им в пути родника ей мерещилось то, что могло прийти за Котом.

Впрочем, момент, когда Славой действительно заинтересовалась нечисть, Рада проспала. Проснувшись утром на шестой день пути и не обнаружив Кота рядом, она рванулась к выходу из зарослей орешника, куда они забрались на ночь, запуталась в мешке, покатилась по земле и вдруг увидела чертовку.

Выразительное лицо рогатой особы изрядно уродовал свиной пятачок, роскошная обнажённая фигура жалась к замершему, словно кролик перед удавом, Славе, и думать забывшему о козлиных ногах своей собеседницы. Они разговаривали; Рада видела, как движутся пышные красные губы красотки. Лица Кота она не видела и видеть не хотела.

— Эй! — крикнула она в голос, надеясь разбить оцепенение Славы.

Они обернулись одновременно. В бездонно-чёрных глазах чертовки сверкнул опасный огонёк, её губы раздвинулись в кровожадной усмешке. Кот выглядел раздосадованным. На миг с силой сжав зубы, Рада освободил запутавшиеся в спальном мешке ноги и, глядя чертовке прямо в глаза, спросила:

— Чего тебе нужно?

Все знают, что среди нечисти нет никого опаснее и коварнее чертей. В своём мире именно черти образуют элиту, они настолько сильны, что могут напрямую говорить с людьми. Это они и используют, чтобы запутывать, обманывать, сбивать с толку, заставляя соглашаться на безумные сделки. Да, черти могут многое пообещать и многое сделать, но цена такой сделки всегда слишком высока.

— Мы просто болтали, — начал было Слава, и Рада наградила его раздражённым взглядом.

Знает он нечисть, как же. Да если бы она не проснулась, чертовка бы его утащила!

— Я его подружка! — облизывая губы, заявила чертовка. — А ты?

— А я… — Рада кинула быстрый взгляд на Кота и обнаружила, что тот снова занят созерцанием своей новой рогатой знакомой. Досадливо сжав кулаки, она вскинула голову и тем самым тоном, которым бабуля рассказывала папе о злоключениях её старшей внучки, заявила: — А я отвечаю за него, вот. Мне надо, чтобы вот он дошёл туда, куда мне надо, притом живым, и по пути никому свою душу не продал, понятно?

Рада не боялась чертовку, но и чертовка не боялась её. Заливисто хохотнув, она взлохматила Славе и без того торчащие во все стороны волосы, заставив того блаженно поёжиться, и вдруг подскочила к Раде почти вплотную, прошептав ей на ухо:

— И не надейся, повязанная, он не твой.

— И не твой, — огрызнулась Рада.

— И не мой, — легко согласилась чертовка, отдаляясь на шаг. — А жаль. — Она обернулась к Славе и, помахав на прощание рукой, пропела: — До скорой встречи, огонёк! Зови, если передумаешь!

Она, как и свойственно нечисти, исчезла быстрее, чем кто-либо успел заметить направление её движения, оставив Раду наедине с очень расстроенным Славой.

— Зачем ты её прогнала? — укоризненно спросил он. — Мы с ней так хорошо болтали.

— А, это теперь вот так называется? — фыркнула Рада.

— Я же говорил, я знаю нечисть, — буркнул Кот. — Я и с чертями много болтал, и вообще у меня всякое бывало. Она мне ничего бы не сделала.

— Ты себя со стороны видела-то? Да она тебя околдовала!

— Ну, может, немного, но я всё равно ничего глупого бы не сделал.

— Вот как? Ладно, и чего она тебе такого интересного наговорила?

— Да она и не успела ничего толком. — Голос Славы явно выражал недовольство по этому поводу.

Рада фыркнула снова.

— Я же тебе говорила, вила сказала, что ты в опасности. Тебе стоит быть осторожнее. Может, ты и многое повидал, но спорим, что раньше тебя вилы не предупреждали? Даже не споришь? И правильно. Потому что знаешь, откуда я это знаю? Я повязана с нечистью, а ты нет.

Она сказала бы ещё многое, ей было, что сказать. Остановил Раду взгляд Кота, как никогда нечастный и печальный, устремлённый вниз. Он выглядел как ребёнок, наказанный за мелкую шалость, и Раде вдруг стало стыдно.

— Ладно, прости. — Она опустила взгляд тоже. — Может, я и неправа, просто я за тебя волнуюсь.

— Правда?

Удивление. В голосе Славы прозвучало такое искреннее удивление, что Рада решилась снова поднять глаза.

— Ну, а ты как думал? — удивлённая его удивлением, немного растерянно отозвалась она.

— Да не знаю… — Он почесал затылок. — Ладно, давай забудем.

Рада не ответила. Забыть о неизвестной опасности, шагающей за ними по пятам, она не хотела и не могла. Однако возвращаться к этому разговору им не приходилось ещё два дня, пока над лесом не разнёсся пронзительный кошачий мяв.

— Слышала?! — Слава восторженно закрутил головой. — Это рысь!

— Рысь? Близко?

Единожды успешно пережив встречу с медведем, Рада пришла к выводу, что диких хищников с неё довольно.

— Не знаю, нет, вроде, — как всегда беспечно заявил Кот. — А жаль, всегда хотел увидеть настоящую рысь.

— И стать её обедом, — негромко проворчала Рада.

Она боялась, что Слава снова обидится на неё, но тот и не подумал смутиться, лишь засмеялся.

— Чего ржёшь? — от неожиданности обидевшись сама, спросила повязанная.

— Да ничего. — Кот улыбался своей широкой улыбкой, и в этот раз, исключения ради, она даже не показалась Раде фальшивой. — Я ещё после того случая с чертовкой так подумал, но только теперь понял, что ты действительно сестра Макса.

— Макс мне не брат! — мгновенно окрысившись, огрызнулась Рада и получила в ответ новую усмешку.

— Может, он тебе и не брат, а вот ты ему точно сестра. Знаешь, почему?

— Ну и почему?

— Потому что, когда его нет рядом, в тебе появляются его, не знаю, ответственность и подозрительность, что ли.

Рада хохотнула. В ответственности её ещё никто не обвинял.

— Я просто не хочу, чтобы меня сожрала рысь.

А Макс просто не хотел, чтобы его сожрал вампир. Неожиданно появившийся в словах Славы смысл заставил Раду оторопеть, что Кот немедленно расценил по-своему.

— Не бойся, — полным уверенности в себе тоном попросил он, — от рыси я тебя защищу.

— Ну, спасибо, — пробормотала Рада.

Она хотела закончить этот оказавшийся не слишком приятным для неё диалог, но Слава, и думать забывший о свидании с дикой кошкой, преспокойно продолжил болтать.

— Так вышло, что я по жизни в лесах немало прожил, так что, знаешь, чего мне только делать не приходилось. Уже не помню, мне семь было, вроде, а может и восемь, когда я один остался. Так я почти целый месяц один в лесу выживал, прикинь? И никто меня не съел, кроме, разве что, комаров. Это летом было. Конечно, когда меня Михалыч подобрал, он жутко удивлялся, что я выжил, но я уже тогда понял, что, как бы такое сказать, ничто не мешает жить так, как страх смерти. Когда Михалыча не стало и я совсем один остался, я так и решил, что бояться мне больше нечего, потому что кроме жизни у меня ничего и нет. Так в основном по лесам и ходил. И ничего, видишь? Живой.

Рада удивлённо моргнула. При всей своей болтливости и любви к историям, Слава никогда прежде не пытался рассказать о своём прошлом.

— Почему ты остался один? — спросила она. — Ты потерял семью при Разломе?

Кот ответил не сразу. Он выдержал достаточно долгую паузу, чтобы Рада пожалела о слишком личном вопросе, но, не успела она извиниться и попытаться забрать свои слова назад, Слава начал отвечать.

— Ну, во время Разлома мне что-то типа пяти было. Я плохо помню, что как мне жилось до него, но у меня была большая семья. Я из потомственных колдунов, так что… ну, я был средним из трёх детей, старший брат у меня был и младшая сестра. Через Разлом все вместе успешно прошли, а вот потом не повезло, попались мы вампирам. Ну и, в общем, вот. — Он тяжело вздохнул. Рада испуганно вжала голову в плечи, отчаянно жалея о том, что влезла в чужие раны, но Слава явно решил довести историю до конца. — Мы с матерью вдвоём остались. Чудом выжили, то есть как выжили. Она, вроде как, с ума сошла. Иногда просто так начинала кричать и плакать, а меня возненавидела. Оно, конечно, понятно, ей было бы легче, если бы папа или брат остались, но остался я, мелкий и бесполезный. Может, ей даже было бы лучше, если бы не осталось никого вообще, а так ей приходилось выживать и ещё и меня волочить. А из-за её припадков в поселениях нас не любили, мы всё время переезжали, столько раз, что я уже и не вспомню. Один раз, когда нас вёз не какой-то слишком терпеливый человек, она начала кричать, и он бросил нас на дороге. Мать сказала, что это моя вина и я ей не сын, и убежала. Я не смог её догнать и решил, что тут и умру. Но, прикинь, не умер. Мне повезло, что это летом было, а потом я набрёл на Михалыча, он меня и подобрал. Научил жить, всему научил. Он был повязанным с нечистью, жил один в маленькой избушке. Хороший был дед, только старый очень. С самого начала учил меня, что скоро умрёт и я опять останусь один. Помог понять, что я ни в чём не виноват и вообще что хорошо, что я остался живым. Сам ждал своей смерти в любой момент, а потом взял и целых шесть лет протянул. Или не целых… Меньше, наверное, он меня летом нашёл, а умер феврале. Говорил, если бы не я, он откинулся бы сильно раньше. — Снова тяжёлый вздох. — Он хотел, чтобы я в его доме остался, а я не смог. Чего мне там делать? Мы с ним много куда ходили, даже к Яге, а тут — остаться на одном месте. Вот я и ушёл, весны дождался и ушёл сам бродить. Сначала по поселениям шатался, потом совсем в леса завернул, а потом, как ту классную печать добыл, оказалось, что от вампиров мне больше убегать не нужно, я теперь сам их могу гонять. — Слава развёл руками, словно бы говоря: «И вот я здесь», — и виновато отвёл взгляд. — Не очень весёлая история вышла, да уж. Мне просто захотелось рассказать. Не пойми меня не так, это вовсе не что-то личное или типа того. Меня жалеть с этим не надо. Мне везде, где надо, Михалыч мозг вправил, и меня самого всё это давно не ранит.

Рада сглотнула. Не ранит, как же. А на рассказы Изабеллы о её матери он просто так реагирует? Просто так весь перекашивается, когда Рада заявляет, что Макс ей не брат? Слава то и дело бросал на неё робкие взгляды, ожидая реакции, а повязанная, совершенно не понимая, как следует реагировать в таких случаях, спросила:

— А что стало с твоей матерью? Ты не знаешь?

— Знаю. — Слава пожал плечами и улыбнулся широкой фальшивой улыбкой. — Мне её Михалыч нашёл. Она осталась в ближайшем поселении, снова вышла замуж и завела ребёнка. Вроде как, когда она от меня избавилась, у неё и припадки прекратились.

Он замолчал и опустил взгляд. Рада смотрела на него и вспоминала собственное счастливое детство, родителей и бабулю, защитивших её ото всех возможных бед, позволивших ей жить беззаботно и беспечно. Она вспоминала, как младшие смеялись и тянули к ним с Максом руки, как мама обнимала её перед сном, а бабуля пела колыбельные. «Мы никогда не ценим того, что имеем, да?» — с горечью подумала она, а потом, решительным шагом догнав Кота, обняла его так крепко, как позволял огромный рюкзак у него за спиной.

— Эй…

Слава растерялся, бестолково подняв руки вверх, а Рада стояла, совершенно не собираясь его отпускать. И не отпустила до тех самых пор, пока Кот, поколебавшись ещё некоторое время, не обнял её в ответ.

Больше о прошлом Славы они не говорили, однако Кот, словно почувствовав себя свободнее, принялся болтать, совсем как раньше. Описывая свои встречи с вампирами, из которых он чудом выходил живым, он активно размахивал руками, стараясь в красках изобразить события, и местами наверняка привирал, но Рада всё равно слушала его с интересом.

Казалось, истории Славы никогда не закончатся. Казалось, он может рассказывать их вечно, и Рада нещадно сыпала вопросами и узнавала, кто такие шишиги и почему они не жалуют глубокие реки, как выглядит дом водяного там, в мире нечисти, и за что русалки так любят лунный свет. Кот в самом деле знал многое, и, судя по тому, что он до сих пор оставался живым, его знаниям можно было доверять. И Рада доверяла, пусть и не безропотно, но соглашаясь с его выборами стоянок, маршрутов, грибов и ягод на обеды. А Слава спокойно, даже не морщась, жевал приготовленную Радой еду.

— Да брось, гадость же получилась! — не выдержала она однажды, в очередной раз испортив кашу.

— Да какая разница, главное, что еда, — безмятежно отозвался Кот.

О том, что он сам тоже не лучший кулинар, Рада узнала вскоре. И поняла, что, устав после долгого и трудного дня пути, тоже рада любой пище, особенно когда заниматься готовкой приходится кому-то другому.

Приятно, когда рядом есть человек, знающий дорогу и без труда находящий воду в местах, где, как казалось Раде, её невозможно найти. Когда его непринуждённая болтовня разбавляет тяжесть долгого пути. Когда вечерами он ставит шалаши и устилает землю еловыми ветками, пока она натягивает тент. Приятно ночами подкатываться ближе, радуясь возможности разделить с ним тепло, а он, вместо того чтобы отодвинуться, придвигается ближе. Чем дальше они шли, тем больше Рада понимала, что действительно наслаждается обществом Славы, а тот, всё больше и больше привыкая к ней, всё реже смущался по пустякам.

И всё равно каждое утро, просыпаясь и готовясь выбраться из тёплого спальника навстречу утренним холодам, в первую очередь Рада думала о неизвестной опасности, грозящей Славе. Нечисть не проявляла к ним интереса, давешняя чертовка больше не появлялась, как и её товарки, не было видно и вил. Но это не было поводом ослаблять бдительность.

Как-то раз, перебираясь через маленький ручеёк, Рада увидела анчутку. Маленький, не длиннее её руки, бесёнок старательно волок по берегу огромную уже мёртвую рыбину, на первый взгляд не уступающую ему по весу. Заметив чужаков, анчутка оскалился и зашипел. Его маленькие чёрные глазки тревожно бегали по сторонам, а уши прижимались к затылку, но анчутка не убегал, намереваясь защищать своё. Едва заметно кивнув ему, Рада отвернулась, не желая мешать. Она собиралась быстро и осторожно пройти мимо, но Слава остановился и, наклонившись к маленькому существу, протянул ему руку, словно бездомной кошке.

— Ты чего? А если укусит? — удивилась Рада.

Анчутка оскалился и напрягся, явно намереваясь последовать её ожиданиям. Кот беззаботно улыбнулся.

— Да ладно!..

Смотреть, как её спутник истекает кровью, укушенный грязной крылатой тварью, Рада не собиралась. Схватив Славу за рюкзак, она изо всех сил потащила его в сторону. Кот неохотно поддался.

— Да ладно, что он мне сделал бы? — проворчал он, поправляю съехавшие лямки. — Ну, куснул бы разок, и что? Это же анчутка. Ты видела, какие у них зубы?

Зубов анчуток Рада не видела и видеть не желала. Слава приободрился.

— Ну так! Они у них и не острые совсем. Нечисть — она вообще редко может физически навредить, им для этого имена нужны. Этот моё имя не знал, так что…

Красивое и печальное лицо предупреждающей об опасности вилы всплыло перед глазами Рады. Сердито нахмурившись, она чётко проговорила:

— Хорошо, Кот. Я это учту.

Он ответил коротким и недоверчивым взглядом: раньше Рада звала его по имени. Придётся ему привыкать, ведь больше она так делать не будет. Если Кот не хочет себя беречь, заняться этим придётся ей.

Однако, словно в насмешку над намерениями повязанной, дальнейший путь шёл легко и приятно. Достигнув берегов Лены, они двинулись на север, стараясь не отходить далеко от реки. Обещая русалкам тёплую пищу, Рада уговаривала водных дев помогать им с рыбалкой. С каждым разом уха получалась всё лучше, а запечённые рыбёшки всё реже обугливались по краям. Быть может, им просто везло, а может, об этом в самом деле позаботилась наблюдающая за Радой нечисть, но опасность держалась в стороне от путников, и беда обходила их окольной дорогой.

Как-то раз, проснувшись утром и с уже привычным довольным ворчанием откатившись от мирно сопящего рядом Кота, Рада поняла, что давно уже сбилась со счёту и не помнит, как долго они в пути. Ей казалось, будто они покинули фургон Врача только вчера, и в то же время её не покидало ощущение, будто они со Славой идут так уже целую вечность. Это было странно, но почему-то казалось правильным.

День выдался тёплым и сухим: приятная перемена для середины осени. Выбравшись из накрытого тентом куста, служившего им палаткой сегодня, Рада присела около кострища, намереваясь воскресить огонь, когда вдруг заметила лешего, пристально глядящего на неё из-за пня.

— Привет! — Она уже давно не видела леших так близко. — Ты хочешь мне что-то сказать?

Леший хотел. Повязанная подошла достаточно близко, чтобы Хозяйка захотела увидеться с ней. Сегодня. Сейчас. Если повязанная хочет встретиться с Хозяйкой и узнать свою судьбу, она должна следовать за лешим немедленно.

— Кто такая Хозяйка?

Леший не понял вопроса. Повязанная шла к Хозяйке, значит, знала, кто она такая.

Возможно, Хозяйкой как раз и была Яга: они уже наверняка подошли совсем близко к цели. Кинув неуверенный взгляд в ту сторону, где сейчас спал Кот, Рада сказала:

— Сейчас, я разбужу своего друга, и мы пойдём.

Леший был недоволен. Ему ничего не говорили про друзей повязанной. Хозяйка ждала только её одну.

— Но мы пришли вдвоём, — заспорила было Рада, но леший не терпел возражений. — Тогда иди один. — Она разозлилась. — Мы с Котом идём вмести, значит, вместе и дойдём. Может, мы вообще не к этой вашей Хозяйке идём, так что… Он дорогу знает, справимся как-нибудь.

В этом леший сомневался. Жилище Хозяйки могли найти лишь те, кого Хозяйка хотела там видеть.

— Тогда отведи туда нас двоих!

Рада сомневалась, что сумеет переспорить хозяина чащ. К счастью, Кот, должно быть разбуженный холодом, пришедшем на место Рады, с громким шуршанием вывалился из-под тента и с безумным восторгом в глазах шагнул навстречу лешему.

— Ого! — Похоже, ничего содержательнее при виде болтающей с нечистью Рады ему в голову не пришло. — Доброе утро.

— Леший говорит, какая-то Хозяйка хочет видеть меня, притом прямо сейчас, а тебя не хочет. Я сказала, что без тебя не пойду.

Счастливая улыбка медленно сползла с лица Славы.

— Ну, — он почесал затылок, — Яга-то, конечно, Хозяйка, но вообще нам, вроде, ещё денёк-другой до неё топать…

Рада вопросительно посмотрела на лешего. Леший не хотел ничего знать. Он был готов проводить повязанную к жилищу Хозяйки ещё до полудня, но только её одну.

— Что он говорит? — шёпотом спросил Кот. — Он же сейчас что-то говорит, да?

Рада неохотно кивнула, передавая слова хозяина лесов. К её удивлению, Слава не расстроился.

— Ну, это нормально. Яга — она такая, ей и не нужно, чтобы у неё кто попало шастал. Ты иди тогда с лешим, а я тут подожду. Как встретишься с ней, объясни, кто я такой, и за мной тоже кого-нибудь пришлют.

— Точно? — Оставлять Кота одного Раде не хотелось. Полное тревоги лицо вилы всё ещё вставало у неё перед глазами, стоило ей только вспомнить о загадочной угрозе, нависшей над её спутником.

— Точно, — без тени сомнения в голосе или взгляде ответил ей Слава.

— Тогда ладно. — Рада поднялась на ноги и повернулась к Лешему. — Сейчас я возьму вещи и пойдём.

Леший был недоволен. Он хотел выдвигаться в путь немедленно. Он не понимал людей, вынужденных тащить на себе столько обременительного барахла.

— Он спешит, — негромко пояснила Рада Коту, спешно сворачивая спальный мешок.

— Ну так беги! — велел ей тот, забирая спальник себе. — Возьми свой рюкзак, остальное я донесу.

— Точно? — Уходить без Кота не хотелось просто смертельно.

— Обещаю! — Он улыбнулся своей обычной фальшивой улыбкой, и Рада, возмущённо фыркнув, легонько стукнула его по голове, взъерошив волосы.

— Только попробуй куда-нибудь провалиться и потеряться, понял?

Кот с готовностью кивнул. Он не собирался проваливаться прямо сейчас. Похоже, он вообще никогда не собирался ничего делать, просто жил себе и жил… Нет у него, видите ли, ничего, кроме собственной жизни.

Закинув на спину рюкзак, повязанная в последний раз оглянулась на преспокойно усевшегося у кострища Славу и следом за лешим двинулась прочь от стоянки. Ей хотелось, чтобы Кот крикнул ей вслед прощальные слова, но он не сделал этого. Возможно, потому что ей не нужно было сюда возвращаться. А может, он просто не привык провожать или ждать кого-то.

Впрочем, вскоре все переживания по поводу Кота были забыты. Леший двигался быстро, не особенно стараясь дождаться спешащую за ним повязанную. Рюкзак за спиной вдруг показался Раде тяжелее, успокаивающей болтовни Славы не хватало. Раде казалось, что они идут уже целую вечность, а солнце поднималось к горизонту так медленно, будто намеревалось изобразить полдень не ранее, чем к радиной старости.

Неестественно ровную и высокую стену из высокого колючего кустарника Рада приметила удивительно поздно. Может, до этого её в самом деле скрывало неизвестное ей колдовство, но теперь стена так бросалась в глаза, что не заметить ей было совершенно невозможно. Приблизившись к причудливо переплетённым между собой ветвям, хозяин леса коснулся их крючковатыми пальцами, и кусты расступились, открывая небольшой узкий проход, неприветливо скалящийся длинными шипами в сторону гостьи.

Пригнувшись, чтобы не зацепиться за колючки рюкзаком, Рада нырнула в пасть неизвестности.

Первым, что заметила Рада по ту сторону неприветливых кустов, были качели. Широкие и прочные, украшенные незнакомыми Раде символами, они были подвешены между двумя высокими деревьями и, судя по всему, предназначались не столько для раскачивания, сколько для сидения на них. Не без труда оторвав от качелей взгляд, Рада обратила внимание на небольшую уходящую в холм землянку, которая на вид показалась ей едва ли не меньше, чем красующиеся рядом же курятник и сарай.

Аккуратно вытоптанные тропинки вели к качелям и постройкам, соединяясь в середине двора у колодца. Другим концом тропинка уходила в стену сомкнувшихся за спиной Рады кустов, отсюда, изнутри, вовсе не кажущимися хоть сколько-то неприветливыми. Рада оглянулась в поисках сопроводившего её сюда лешего, но тот исчез, не попрощавшись, и повязанная, не желая бестолково топтаться на месте, неуверенно шагнула по тропинке в сторону землянки.

Сейчас, осенью, аккуратный дворик тонул в жёлтых и красных цветах. Многочисленные готовые уснуть на зиму растения явно были собраны здесь не случайно; краем глаза Рада заметила виднеющиеся за курятником грядки. Из курятника доносились весьма характерные для птиц звуки, и всё же дворик выглядел нежилым.

Из трубы над землянкой не шёл дым. Резные ставни были плотно закрыты, рядом с колодцем не нашлось ведра. Около намертво запертой двери красовался выкорчеванный пень с воткнутым в него флюгером в виде петуха. «Зачем он здесь, — подумала Рада, — если здесь совсем нет правильного ветра?» А потом вдруг увидела ловец снов.

Паутинка из некогда пёстрых выцветших нитей прочно цеплялась за кольцо из ивовых веток, подвешенное над дверью. Стоило только Раде протянуть к нему руку, бахрома из разнообразных птичьих перьев шевельнулась, приветливо шелестя, и дверь распахнулась. Рада едва успела отпрыгнуть в сторону, как перед ней во всей красе предстала Яга — та, кого здесь называли Хозяйкой.

Она действительно была Хозяйкой, эта женщина, Раде хватило одного взгляда, чтобы это понять. Не нуждающаяся в дополнительном уточнении властность виднелась в её ровной осанке, в спокойно поднятой голове, в непроницаемом взгляде чёрных раскосых глаз. Длинная чёрная же коса со вплетёнными в неё перьями покоилась на груди женщины, волосы были зачёсаны назад, оставляя открытым круглое молодое с виду лицо, на котором Рада не смогла углядеть ни единой морщинки. Одетая в одежду из меха, кожи и шерсти, украшенная перьями, она выглядела выходцем из бабулиной сказки.

— Я ждала тебя, — проговорила та, кого нечисть звала Хозяйкой, а Рада вдруг обнаружила: она не понимает, что скрывается за этими словами и что она должна на них отвечать.

— Вы ведь Яга? — спросила повязанная, когда повисшая пауза затянулась достаточно, чтобы показаться ей совсем неловкой.

Хозяйка едва заметно кивнула.

— Так меня тоже зовут.

— И вы знаете, зачем я здесь?

— А ты знаешь, зачем ты здесь? — Яга сощурилась.

— Э-э-э… — Рада замялась, подбирая слова, в которые было уместно облачить давно имеющийся у неё ответ.

— Не мнись, говори, как есть, — велела Хозяйка, и Рада испуганно сглотнула.

— Я слышала, что вы можете научить меня быть повязанной с нечистью и жить в лесу, — протараторила она.

— Ты и без меня уже повязана с нечистью, а жить в лесу тебя может научить каждый дурак, — отрезала Яга, и в её чёрных глазах блеснул недобрый огонёк.

— Но не так, как вы! — спешно возразила Рада. — Я так поняла, что есть вещи, которым только вы научить и можете.

— Но ты даже не знаешь, что это за вещи.

— Да, но…

— Ты не знаешь, зачем ты здесь.

Прогонит, сейчас прогонит! Рада уже успела перепугаться, но Яга не спешила гнать, она задала новый вопрос:

— Так или иначе, ты добралась сюда, рассчитывая, что я позволю тебе жить со мной и потрачу на тебя некоторое количество времени и сил, не так ли?

Рада сглотнула, чувствуя себя полной дурой.

— В целом да, но человек, который рассказал мне о вас, сказал, что иногда вы берётесь кого-нибудь учить, вот я и подумала… — она запнулась и вдруг поняла, что мысленно уже прокладывает себе дорогу назад. Куда назад? По холодам, так далеко от дома? В уголках глаз вдруг защипало от слёз, и Рада сжала кулаки. Нет, ещё рано сдаваться. Её ещё не прогнали.

— Тебе не соврали, — внимательно вглядываясь в лицо своей потенциальной ученицы проговорила Яга. — Иногда я так делаю. Но зачем мне учить тебя?

«Не знаю», — хотела сказать Рада, но, запнувшись о пронзающий насквозь взгляд чёрных глаз, вдруг поняла, что этот ответ будет означать конец. Что же, она пришла сюда окончательно перестать быть непутёвой, так, пожалуй, стоило начать прямо сейчас.

— Затем же, зачем вы брали других? — после тщательный раздумий предположила Рада и, уловив в глазах Яки весёлую искорку, продолжила: — Может быть, чтобы было не так скучно?

— Это одна из причин, — согласилась Яга. Теперь её голос звучал доброжелательно, что внушало Раде надежду. — Но она не единственная и не главная. Тут не так скучно, как тебе может показаться, с нечистью не заскучаешь. Думай ещё.

— Но, наверное, общение с нечистью не заменит общение с другими людьми? — уже смелее предположила повязанная. Не угадала.

— Да ни разу, — Яга махнула рукой, — знаешь ли, нечисть иногда даже глупит совершенно по-человечески, хотя, казалось бы.

Рада задумчиво почесала подбородок. В чём нечисть не могла заменить человека? Повязанная огляделась по сторонам. С появлением Яги двор внезапно ожил. То тут, то там Раде мерещились силуэты наблюдающих за ней существ, совсем не злых и очень любопытных. Как и молодая повязанная, они хотели знать, чем закончится разговор. Поселится ли новенькая вместе с ними? Вместе с Хозяйкой?

— Почему нечисть зовёт вас Хозяйкой? — спросила Рада. — Разве они могут кому-нибудь принадлежать?

Яга довольно сощурилась и кивнула, давая понять, что оценила вопрос.

— Не могут, но я хозяйка не им, а этому месту, вернее, тому, что оно скрывает.

— А что оно скрывает?

— Как много вопросов! — Тонкие губы растянулись в широкой улыбке, скрывающей зубы. — Мне казалось, сейчас их задаю я.

Но она явно была близка и вдруг, на мгновение испугавшись собственной дерзости, девушка выпалила:

— Вам нужна помощь? Или, может, кто-то, кто мог бы вас подменять? Ведь нечисть явно не может делать того, что делаете вы, являясь «Хозяйкой этого места». — Улыбка Яги стала шире, а прищур глаз добрее, значит, Рада не ошиблась. — Вы иногда берёте учеников, но никого из них сейчас тут нет. Где они, доучились и ушли? Вряд ли умерли, мне бы тогда иначе рассказывали. Тогда почему они ушли? Зачем вы их учили? Может, потому что есть другие места, которым нужны «хозяева»? Или место одно, просто никто из тех учеников не оказался подходящим?

— Браво! — Яга хлопнула в ладоши. — Браво! Ты смело мыслишь, и ты подошла близко к истине, мне нравится. Я в самом деле ищу человека, которого нечисть однажды начнёт звать Хозяином, но этому нельзя просто так научить. Я беру учеников, наблюдаю за ними, а потом сажаю в души некоторых из них маленькое семечко. Совсем крошечное, они даже не замечают его, хотя знают, что оно есть. Может быть, оно прорастёт у одного, может, у нескольких, и эти люди однажды обязательно вернутся сюда, поняв, что навсегда связаны с этим местом, как и я. Пока ни один из восьми моих учеников не вернулся назад, а потому я буду брать новых. Ты всё ещё хочешь остаться, зная мой интерес?

Рада пожала плечами.

— Если честно, я ничего не поняла, — призналась она, — но хочу понять, и хочу остаться. И хочу научиться, не знаю, чему-то. Всему. Просто, когда я шла сюда, я знала, что это правильно. Я всегда была непутёвой дурой, ничего не умела и думала, что ничему не могу научиться, а потом так вышло, что мне помогли добрые люди и самая разная нечисть, и вот я здесь. И чем дальше я уходила от дома, и чем меньше людей вокруг меня было, тем больше я понимала, что… — Рада запнулась, почувствовав, как ком встаёт поперёк её горла. — Что это и есть мой путь. Я никогда не была безнадёжной на самом деле, и я вовсе не непутёвая. Просто я была не там и пыталась делать не то. Была рыбой, а пыталась лезть на дерево. Если смотреть на этот пример, то я пришла научиться плавать.

Яга рассмеялась и даже пару раз хлопнула в ладоши.

— Хорошо сказано! Мне нравится! Я беру тебя в ученицы, девочка, которая пришла учиться быть собой. Добро пожаловать в мой дом.

Из-за её спины вдруг появился домовой. Совсем не похожий на Ночку, светловолосый и бородатый, он приветливо смотрел на Раду. Ему нравилось, когда приходили новые люди. Ему нравилось, когда Хозяйка смеялась. Склонив голову в приветственном жесте, Рада широко-широко улыбнулась ему, чувствуя, будто её сердце сейчас разорвётся от счастья. Всё было не зря! Её будут учить! От радости девушка чуть не забыла про Славу.

— Только есть ещё кое-что, — не в силах перестать улыбаться, она обратилась к Яге. — Там сейчас в лесу мой друг, без которого я ни за что сюда не добралась бы, а пока мы шли, вила предупредила меня, что ему грозит опасность. Можно его тоже привести сюда? Я… я за него боюсь.

Яга недовольно нахмурилась, её взгляд стал холодным и недобрым.

— Мне говорили, что с тобой идёт молодой ведогонь. Ему здесь не рады. Будь с тобой кто-нибудь другой, это ещё можно было бы обсудить, но я не хочу, чтобы люди, которые могут не удержать душу в теле, шатались вокруг.

Рада сжала губы. Тревога придушила счастье и завладела её душой, бросать Кота было никак нельзя.

— Он говорил, вы знакомы. Он бывал здесь, вы помогали ему вернуться, когда он провалился в мир нечисти однажды, а ещё вы знали человека, который его вырастил, он называл его Михалыч, полного имени я не знаю, но…

Бесстрастно-суровое лицо Яги вдруг просветлело, в чёрных глазах мелькнули задорные огоньки.

— Погоди, это что, Святик, что ли? — Тонкие губы вновь растянулись в улыбке, шире, чем в прошлый раз. — Этот мелкий паршивец ещё живой?

— Живой, — начиная догадываться, почему именно Слава всегда представлялся именно так, как он представлялся, подтвердила Рада. — Надеюсь. Если его никакая нечисть не утащила с тех пор, как я его оставила.

Яга понимающе кивнула и, повернувшись к пню с торчащим из него флюгером, негромко проговорила:

— Ведогня тоже сюда приведи. — И тут же кивнула Раде. — Ну-ка, давай, рассказывай, кто там его пытается утащить?

В землянке царил уютный полумрак. Она оказалась куда больше, чем показалась Раде снаружи. Уходя далеко вглубь холма, она являла собой что-то вроде причудливо разветвлённой норы с многочисленными комнатами без дверей и редкими узкими окнами у самого потолка. Здесь нашлось место даже небольшому чердаку, заваленному невообразимой горой всевозможного хлама.

— Свет. — Яга коснулась вырезанной на деревянном покрытии стены печати, и небольшой шарик мягкого желтоватого света вспыхнул над её плечом, освещая комнату вокруг. — Работает максимум двадцать минут, потом приходится обновлять. Сама понимаешь, электричества тут нет, а лампы я зря не жгу.

Рада кивнула. Хозяйка вопросительно приподняла бровь.

— Что киваешь? Зажигай для себя.

— Но…

— Что, так и будешь таскаться за мной или сидеть в темноте? Зажигай.

Рада неуверенно протянула руку к печати. Сейчас, в свете зажжённого Ягой огонька, она видела хитрое сплетение символов. Печать выглядела сложной, слишком сложной для неё. «Я справлюсь», — сказала себе Рада и коснулась печати. Ничего не произошло.

— Я не могу, — призналась она. — С колдовством у меня совсем плохо. Мне говорили, что у повязанных…

— Ну повязанная, — Яга фыркнула и махнула рукой, — и что с того? Вот я тоже повязанная, и что дальше? У меня всё зажигается.

— Вот и я тоже хочу научиться, чтобы у меня зажигалось, — буркнула Рада. — Я честно пытаюсь, но всё без толку.

— Пытаешься, говоришь? Значит, неправильно пытаешься. Пытайся дальше, ищи, в чём твоя ошибка.

Печать сработала с девятой попытки, в тот момент, когда Рада, окончательно отчаявшись, почти бездумно поднесла к ней руку. Лёгкой щекоткой колдовство пробежало к пальцам через тело, почему-то зародившись не под сердцем, а где-то в ноге, и вокруг вдруг стало немного светлее.

— То-то же.

Рада обернулась и увидела, что Яга насмешливо улыбается.

— Я не понимаю, почему получилось, — честно призналась ей старшая дочь Беляевых.

— Урок первый, — вместо ответа проговорила Хозяйка и указала на что-то у её ног.

Опустив взгляд, Рада увидела домового. Тот самый, светловолосый, что выглянул встретить её из-за двери, теперь он оказался у самого сапога путешественницы, совсем близко к тому месту, откуда зародилось колдовство.

— Мы, повязанные, на то и повязанные, что без этих чудиков нам никуда, — благодарно кивнув домовому, пояснила Яга. — В наших жизнях для них отведено ну уж точно не меньше места, чем для других людей, запомни это. Они считают нас роднёй, что любопытно, каждый вид нечисти приписывает нас к своим, а своих они, как ни странно, не трогают. Со своими они говорят. Нечисть тянет к нам любопытство и порой не вполне естественной для них приязнью, но это лишь одна сторона монетки. Нас тянет к ним так же, притом сразу на многих уровнях, замечала ведь? Вижу, замечала. Самый поверхностный из них — колдовство. Откуда бы ни черпали свою силу все остальные, мы можем брать её только от нечисти. От любой нечисти, заметь. Со временем ты научишься использовать их и на расстоянии, но это потом. Первое, чему тебе предстоит научиться, это чувствовать и понимать ту двухстороннюю связь, которая существует между нами, потому что это — самое главное. Всё остальное — просто общий кругозор.

— Ага, — протянула Рада, не сводя глаз с парящего над её плечом огонька и почти не видя его.

Она чувствовала что-то, нечто странное, что уже подмечала раньше в виде зова, странной тяги, позывов интуиции. Здесь и сейчас, всё глубже погружаясь в это ощущение, она вдруг ощутила себя маленьким листочком, плывущим по реке, по одной из сотен и тысяч рек, сплетающихся в похожую на паутину сеть, где есть место для своих озёр и даже морей. С каждой секундой ощущение становилось всё чётче, и всё яснее казалось, будто бы тут, под этим домом, эта река глубже любого океана.

— Здравствуй, Святик! — Неожиданно резкий и звонкий голос Яги развеял наваждение. — Теперь ты тоже в некотором роде мой ученик. И только попробуй отказаться учиться, прибью.

Рада обернулась и обнаружила, что дверь успела открыться и закрыться вновь, впустив в дом Хозяйки смущённо улыбающегося своей фальшивой улыбкой Кота.

— Привет! — проговорил он.

Живой. Вроде бы даже целый. Рада облегчённо вздохнула.

— У, гадёныш, — дружелюбно отозвалась Яга. — С каждым годом скалишься всё шире.

Уголок губ Славы дёрнулся, рука потянулась к затылку. Хозяйка усмехнулась.

— Рада, что ты ещё на этом свете, — объявила она, жестом призывая Кота приблизиться. — Сколько раз проваривался с тех пор?

— Три! — с гордостью ответил тот.

— Ну и дурак.

— Так ведь…

— Я тебе что говорила? Ведогонь, который свою душу в теле удержать не может, — труп ходячий.

Несколько секунд они смотрели друг на друга: Яга строго, Слава виновато.

— Ты ведь не делал ничего из того, чему я тебя учила? — Глаза Хозяйки убийственно сверкнули. — И не вздумай врать, я тебя, Святик, насквозь вижу.

— Ну… — Кот опустил голову.

— Что такое ведогонь? — желая спасти его от допроса, спросила Рада.

— Человеческий дух, блуждающий вне тела, — строго ответила Хозяйка, не глядя на неё. — И человек, из которого этот дух выпадает. Обычно ведогни гуляют во снах, не отходя далеко от своего тела, но некоторые, такие как он, проваливаются глубже, прямиком в мир нечисти. А Свят к тому же не умеет возвращаться, и как его до сих пор никто не сожрал, для меня загадка. — Яга шагнула вплотную к Коту. — И как он до сих пор не притащил на себе какую-нибудь гадость, тоже.

— Гадость? — не поняла Рада.

— Гадость. — Яга внимательно осмотрела Славу со всех сторон. — Ведогонь — всегда лакомый кусочек для нечисти. Они всегда будут хотеть его душу, напрашиваться на сделки, пытаться прицепиться тем или иным способом. Но на нашем Святике сейчас никто не сидит, я бы заметила.

— Я что, дурак сделки с ними заключать? — буркнул Кот и был безжалостно проигнорирован. — И вообще, меня не Свят зовут, а…

— Как ты себя зовёшь, пока ты здесь, забудь, — резко перебила его Яга. — Здесь, в моём доме, ты всё равно что в самом мире нечисти, здесь живут по их правилам. Понял? И ты, повязанная, поняла? — Дождавшись кивков, она ещё раз заглянула в глаза каждого и повторила: — Никаких имён. И — слышишь, Святик? — никаких проваливаний. Не смей проваливаться здесь. Возьми себя за шкирку и держись в нашем мире, иначе проваливай отсюда вместе со своим телом и прямо сейчас.

— А если я… — попытался было возразить Кот, но Яга не терпела возражений.

— Никаких «если». Провалишься здесь, когда меня не будет рядом — назад не вернёшься. Понял?

— Но…

— Я буду учить тебя. Мне не нужны человеческие трупы в моём доме.

— Я не…

— Возражения не принимаются. Будешь учиться или проваливай.

На лице Кота запечатлелось незнакомое прежде Раде выражение упрямства и девушка испугалась: друг в самом деле уйдёт? После предупреждения вилы отпускать Кота одного совсем не хотелось, тем более что правота Яги не вызывала у Рады сомнений.

К счастью, как следует почесав затылок, Слава скинул со спины рюкзак и неохотно проговорил:

— Ладно. Только зови меня Котом.

— Я буду звать тебя Святиком, — отрезала Яга. — А тебя, — она обернулась к Раде, — Девочкой. Не обессудь, я зову так всех своих учениц. Твоё настоящее имя мне ни к чему. А меня зовут Ягибихой или, если угодно, Ягой. Обучение будет сложным, жалеть тебя я не буду и тебе самой жалеть себя не дам. Придётся постараться, но, если ты сможешь это сделать, поверь мне, ты получишь то, зачем ты сюда пришла, и даже более того.

Заворожённая перспективами, Рада медленно кивнула, а Кот, высунувшись из-за её плеча, спросил:

— А я?

Яга не обернулась.

— В свободное от наших занятий время в прислугу к домовому.

— Но…

— Или выметайся.

— Но я…

— В лес. Один.

— Я…

— И никогда не возвращайся.

Кот опустил голову.

— Ты ж меня изведёшь, — проворчал он, и Яга рассмеялась негромким заливистым смехом.

— Переживёшь меня, и больше бояться нечисть тебе не придётся, — пообещала она Славе.

— Да я её и так не боюсь, — буркнул тот, и улыбка немедленно покинула лицо Хозяйки.

— А зря, — проговорила она негромко. — Очень и очень зря.