За каменной стеной (СИ)

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

Первые шаги даются мне с огромным трудом.

Боль обжигает мои внутренности, ноги какие-то непослушные. Противная слабость вынуждает меня взять паузу. Приваливаюсь плечом к гладкой стене.

Громкая пульсация в ушах накрывает меня, словно колпаком.

Не слышу ничего, кроме этого звука.

Бум-бум.

Какой же это противный звук! Он оглушает, вызывает в теле дрожь и неприятные мушки перед глазами.

В ушах стоит гул.

Во рту все пересыхает. Хотя я пила минуту назад.

Сглатываю — еще и еще. Дышу, стараясь хоть как-то помочь себе.

Сейчас я так нуждаюсь в поддержке любимого! В его добром взгляде и ласковом слове…

И одновременно, я рада, что сейчас его здесь нет.

Не хочу, чтобы он видел, как мне плохо сейчас, как слаба я.

Он и так насмотрелся.

Слава Всевышнему, заложенность в ушах, а заодно и с ней слабость, медленно сползают с меня и оставляют на коже холодные мурашки.

Шепчу молитву и, прижимаясь к стене, делаю еще шаг.

Чувствую, как из меня выливается кровь — как при обильной менструации. Помню, так и должно быть в первые дни после родов.

Снова иду. Чуть увереннее, но все равно, ноги еще дрожат. Хочется снова лечь на кровать и просто лежать.

Но ходить надо. Я знаю точно.

— Диляра Рашидовна, доброе утро! — в палату заглядывает медсестра. Широко улыбается мне. — Ой, вы уже ходите, какая умница! А я — за вами. Переводим вас в палату.

Медсестра открывает дверь пошире и кивает на кресло:

— Садитесь, прокачу с ветерком!

— А может, я лучше — ногами? — беспокоясь о том, как буду выглядеть в глазах Руслана, спрашиваю.

— Пока голова может закружиться. Не дай Бог упадете, садитесь.

Послушно подчиняюсь просьбе.

Медсестра везет меня аккуратно, ни о каком «с ветерком», не идет и речи.

Верчу головой, с интересом разглядывая стены, медсестер. Уже у дверей попадается еще одна мамочка с операции. Ободряюще улыбаюсь ей и посылаю взглядом обещание — «всё будет хорошо».

Лифт — как космическая капсула. Стеклянная стена отражает мое бледное лицо, растрепанные волосы и удивительно блестящие глаза.

В зеркале — я и одновременно не я.

Через секунды двери лифта открываются, и я оказываюсь в послеродовом отделении.

Наконец-то!

У меня сводит пальцы от нетерпения, в груди ноет — так я хочу увидеть своих сына и мужа, дотронуться до них, хорошенько разглядеть любимые лица, вдохнуть желанный аромат.

Проезжаем до конца коридора, заворачиваем за угол, а потом — в палату.

Вау.

Как тут красиво!

Молочно-белые стены, достаточно широкая кровать. На стене — дисплей, в углу — холодильник, чуть подальше — два стула и стол, на котором красуются бледно-розовые розы.

Но самая приятная картина тут далеко не цветы, а мужчина, удобно устроившийся в кресле.

Мой муж.

На Руслане — расстегнутая рубашка. Рукава закатаны, и я вижу его сильные, мускулистые руки.

Эти руки невероятно бережно прижимают к обнаженному телу сына.

Сердце тонет от любви к Руслану. Помню, незадолго до родов, мы с ним вместе смотрели видео про адаптацию новорожденных, и одним из важнейших пунктов был контакт «кожа к коже». Там молодой папа точно так же занимался близнецами, пока их мама лежала в реанимации.

Но одно дело — смотреть это на видео, и совсем другое — лицезреть вживую.

— Гляди-ка, мамочка приехала, — Руслан, лаская меня взглядом, улыбается и нежно гладит сына по спине. Тот начинает кряхтеть.

Муж встает с ребенком на руках и поворачивает его ко мне так, что бы мы увидели друг друга.

И снова у меня перехватывает дыхание.

Как смотрит мой ребенок!

Сейчас я подчинена его взгляду. Гляжу, не в силах оторваться, насытиться ощущением этого всепронзающего чуда.

В голубых глазах моего сына — вселенская любовь и мудрость.

Люблю. Каждой клеточкой своего тела, сердца, души — люблю.

Поднимаю взгляд на Руслана.

В карих глазах — любви не меньше, а еще там такая нежность, что у меня снова увлажняются глаза.

Хочу плакать, но от счастья и благодарности к Всевышнему.

— Как назовем сына? — спрашиваю, надеясь, что это отвлечет меня от слез.

— Есть одна мысль… — Руслан улыбается. — Может, в честь профессора? Сулейман?

— Я как раз хотела предложить это, — улыбаюсь в ответ. Чуть хмурюсь и следом озвучиваю свои опасения:

— Ведь не слишком сложное имя? Я имею в виду, ведь нашего сына не будут дразнить?

Дерзкая, почти мальчишеская улыбка озаряет лицо Руслана:

— Пусть только попробуют. Я нашего сына таким приемчикам научу, мало не покажется.

В день выписки стоит по-настоящему весенняя погода.

Не знаю, может мне кажется, но я будто слышу звон капели.

Стою возле окна и любуюсь новым днем.

Солнце заливает собой голубое небо. Ни облачка, ни даже намека на него.

На дереве собралась стайка воробьев. Они весело чирикают и о чем-то спорят.

На душе — праздник и легкое волнение.

— Диляра, мы готовы! — на пороге появляется Руслан.

Оборачиваюсь и любуюсь мужем.

Такой красавец!

На Руслане — костюм и пальто. На лице — самоуверенная улыбочка.

— Мы тоже… — улыбаюсь, — почти готовы.

Я взволнованно провожу повлажневшими ладонями по своему наряду. На мне — одно из платьев для беременных (разумеется, живот у меня еще есть), темные леггинсы. Волосы собраны в косу.

— Какая ты у меня хорошенькая, — Садыков целует меня в щеку.

Нос обдает любимым ароматом.

Мускус. Амбра. Кожа.

Прикрываю глаза от волны чувственности, накрывшей меня как-то внезапно.

— Нам пора домой, — шепчет Руслан.

Вместе мы одеваем нашего Сулеймана в теплый комбинезон и заворачиваем в одеяло. Надо сказать, у Садыкова это получается куда лучше, чем у меня.

Наконец, мы покидаем это прекрасное место.

Как только выходим наружу, аромат весны тотчас обжигает мои легкие. Дышу и не могу надышаться. Счастье прекрасной птицей бьется в моей груди.

— Поехали, — кивая в сторону кортежа из семи мощных внедорожников, произносит муж.

При виде машин мне становится не по себе.

Воспоминания о недавнем ужасе пробегаются по мне душной волной. Чувствую, как на лбу проступают капельки пота. Стою, и не могу шага ступить.

А надо.

— Девочка моя, — голос Руслана прорывается в мое испуганное сердце.

Поворачиваю к любимому лицо.

В карих глазах — твердая уверенность.

— Это больше не повторится, моя любимая. Обещаю.

И от его слов мне сразу становится легко.

Что это?

Самовнушение? Зависимость? Чудо?

Чудо — под названием — любовь.

С легким сердцем сажусь в машину.

Следующая остановка — наш дом.