За каменной стеной (СИ)

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

— Почему же ты сразу, как мне исполнилось 18, не приехал ко мне? — шепчу и слышу, как взволнованно бьется моё сердце.

Муж смотрит прямо на меня. В его глазах проскальзывает грусть, а потом — радость.

— Не получилось. Опоздал на полмесяца, а когда приехал, ты уже вышла замуж. Хотя, знаешь, Диляра, сейчас я не жалею. Иначе у нас не было бы Сулейманчика. А как же без него? Он — мой, наш.

— Я тебя так люблю, — обнимаю Руслана, целую.

Как он сказал! «Он — мой, наш»!

— И я тебя, — муж вздыхает, улыбается мне.

Мы ложимся спать и встаем всего один раз, чтобы покормить Сулейманчика. Он кушает, а после засыпает сладким сном. Вот он, живой пример, когда счастлива мама — счастлив и спокоен её ребенок.

Просыпаюсь утром от поцелуя и аромата вкусного чая. Распахиваю глаза, взгляд мой упирается в поднос, заставленный завтраком.

— С добрым утром, любимая, — Руслан с сыном на руках, подходит к окну. — Погода сегодня — просто загляденье. Почти лето. Кстати, подумай, пожалуйста, что ты хочешь на свое день рождения.

— У меня все есть, — я посылаю мужу улыбку, — спасибо за завтрак и прекрасную ночь.

— Пожалуйста, — Руслан кивает на поднос, — ешь, а потом Сулейманчик тоже покушает.

На подносе мой любимый завтрак. Чай с молоком, свежие булочки с маслом и сыром, творог с изюмом. С наслаждением съедаю все, и, наконец, прикладываю Сулейманчика к груди. Сын довольно улыбается и смотрит на меня веселым взглядом. Как же он подрос за два месяца! Даже не верится, что совсем недавно я боялась брать его на руки, сделать что-то не так… Улыбаюсь — за эти месяцы, подрос не только мой ребенок, но и я сама. Как мать. Теперь — я полна уверенности и спокойствия.

— И все-таки, подумай про день рождения, — Руслан надевает рубашку, и, не сводя с меня взор, начинает застегивать пуговицы.

Я краснею от того, как любимый смотрит на меня. Пылаю, желаю его, хочу целовать, обнимать, но… Напоминаю себе, что у Руслана сегодня — рабочий день, на душе сразу же становится тоскливо.

— Не грусти, — замечая мое настроение, говорит муж, — сегодня я поработаю до обеда, а потом — даст Бог, домой.

— Правда? — расплываюсь в улыбке. Сердечко сладко подпрыгивает. Это самая лучшая новость для меня!

— Правда.

Провожаю любимого на работу, а потом — занимаюсь сыном. Делаем зарядку и легкий массаж, принимаем солнечные ванны. Сулейманчик любит это! Он весело гулит и одаривает меня любящей улыбкой.

То и дело бросаю взгляд в сторону окна. Оттуда веет теплом и ароматом цветов.

Решено! Пойдем с сыном на прогулку.

Во дворе — тишина.

Дяди Кости сегодня не видно, зато видно, как много работы проделал он за эти недели. Кругом — чистота и порядок. Замечаю появившиеся бутоны роз. Уже представляю, каким прекрасным местом станет наш двор, когда они распустятся!

Сулейманчик какое-то время любуется окружающим миром. Глазки его с интересом смотрят то на меня, то на деревья с яркими, свежими листьями. Затем сын засыпает. Он улыбается во сне, улыбаюсь и я. Так хорошо!

По привычке, дохожу до скамейки и усаживаюсь на ней. Достаю телефон, листаю сообщения.

Пишу маме и сообщаю, что у меня все хорошо. После, не в силах сдерживать свои чувства, набираю нежное сообщение для Руслана. Пишу ему всякие мимишности и добавляю о том, как сильно люблю его.

С некой досадой замечаю, что любимый был в сети два часа назад.

Соскучилась по нему!

Листаю наши совместные фото, любуюсь мужественным лицом Руслана и его сексуальной лысиной. Неужели когда-то я считала его непривлекательным?! Поверить не могу, что я была столь слепа и глупа. Теперь для меня, мой муж — самый красивый мужчина в мире.

Следующее фото, которое попадается мне в галерее — проект будущей игровой площадки. Её строительство запланировано на середину лета. С интересом разглядываю игрушечные домики, дорожки, лесенки и горки. Уже мечтаю, как вместе мы будем играть.

— Как вовремя я вышла погулять! — голос Розы врезается в мое мирное размышление. Телефона едва не вываливается из моей ладони. Ловлю его и поднимаю взгляд на младшую сестру мужа.

Она стоит в нескольких шагах от меня.

На Розе — растянутая футболка и потертые, с модными дырами, джинсы. На лице, на удивление, нет ни макияжа, ни пирсинга. Волосы её распущены, и спадают темными сосульками вниз. Выглядит она, мягко говоря, не самым лучшим образом.

Что с ней? Она что, болеет или у неё какие-то проблемы?

— Что тебе нужно? — хмурюсь, пытаясь понять, что происходит.

— Чтобы ты свалила! — огрызается Роза.

— Ты что-то попутала, — я поднимаюсь на ноги и встаю так, чтобы закрыть собой коляску с моим сыном.

Роза собирается открыть рот, чтобы выплюнуть очередную грубость, но я опережаю её.

— Это — мой дом, моя территория, и свалить должна ты, — отчеканивая каждое слово, говорю я.

Моя речь приводит в замешательство нахалку. Она хлопает густыми ресницами и зло смотрит на меня. Так, словно я — её враг.

— Да кто ты такая, чтобы говорить так со мной! — выдыхает Роза. Её щеки покрываются красными пятнами.

Мне кажется, или глаза девушки наливаются кровью?

Но даже если это так, я не боюсь. Теперь я — мать, а мать, защищающая своего детёныша, способна на всё.

— Кто я такая? Напомню тебе, Роза. Я — жена Руслана Садыкова, Диляра Рашидовна Садыкова. Жена, любимая, мать. А кто ты, Роза? Ты знаешь ответ на этот вопрос?

— Ах, ты, гадина! — Роза делает шаг в мою сторону, вскидывает руку, но другая рука останавливает её.

— Мама? — Роза оборачивается и потрясенно смотрит на Адилю Камильевну.

Свекровь глядит на неё, не моргая. Смотрит так, что Роза начинает бледнеть.

— Гадина тут ты, — Адиля Камильевна отвешивает дочери звонкую пощечину. Хватает за спутанные волосы и приглушенно добавляет:

— Я тебя всегда жалела больше остальных. В жопу целовала, младшенькая ведь. А ты, гадина, мне на Диляру наговаривала! А я, дура, верила!

Свекровь осуждающе качает головой, тянет за волосы дочь. Роза капризно хныкает, а потом начинает приплакивать — совсем как маленькая девочка.

Только вот мы с ней почти одинакового возраста.

Свекровь заглядывает в глаза дочери и говорит на одном духу:

— С завтрашнего дня — идешь работать. Уборщицей, продавщицей, хоть кондуктором, но работать будешь! Довольно уже быть капризным ребенком, Роза! Ты — не инвалид, не больная! Ты просто избалованная мной!

Адиля Камильевна вся краснеет. В глазах её — стыд. Да, ей стыдно, что она воспитала свою младшую дочь такой.

— Моя вина, — с горечью в голосе признается свекровь. Останавливается и устремляет на меня взгляд. В глазах её — невыразимая боль и сожаление.

— Диляра, ты прости меня, и эту, — кивает на дочь, — дуру тоже прости. Я сама во всем виновата.

Я молчу. Не знаю, что сказать. Мне жаль этих двух женщин, и одновременно я испытываю облегчение, что все так произошло.

— Что здесь происходит? — раздается со стороны дома требовательный голос Руслана.

Адиля Камильевна и Роза вздрагивают. Последняя — еще сильнее бледнеет.

Руслан быстрым шагом подходит ко мне. Окидывает меня внимательным взглядом, затем уже по-другому, строго, смотрит на мать и сестру.

— Что случилось?

Роза виновато опускает голову, свекровь всхлипывает и приглушенно, словно у неё болит горло, говорит:

— Моя дочь, Роза, обидела твою жену. Нагрубила ей. Я все видела и слышала.

Адиля Камильевна сглатывает и добавляет:

— Прав ты был, сын, когда тогда сказал мне, что я порчу Розу своей опекой и потаканием её слабостям, — шмыгает носом, грустно улыбается, — но я исправлюсь. Диляра, ты прости меня, и Розу прости. Если сможешь.

Я дрожу. Киваю. Не замечаю, как оказываюсь в объятиях мужа.

— Ты в порядке, любимая? — спрашивает он.

— Да, — улыбаюсь Руслану. — А ты?

— В полном, — довольно улыбается он. Целует меня в щеку и шепчет:

— Спасибо за сообщение, любимая. Я тоже люблю тебя.