Забытый Сперджен

Глава 9. «Хотя бы небеса упали…»

В предыдущей главе мы пытались показать взаимосвязь между первым и последним важными богословскими конфликтами, в которых участвовал Сперджен. Последний конфликт в определенной мере разгорелся благодаря его убеждениям о благодати, которые были сутью первого спора. И поскольку евангельское христианство, переживавшее в то время упадок, не принимало точки зрения Сперджена, последний один боролся против распространения либерализма. Теперь, наконец, мы посмотрим, как взаимосвязан с первым и последним конфликтами второй конфликт, возникший по вопросу возрождения через крещение. В частности, мы попытаемся определить, в чем возрождавшийся католицизм походил, с одной стороны, на евангельское христианств, а с другой — на либерализм и высший критицизм.

Э. Б. Пьюзи, лидер англокатоликов государственной церкви, умерший в 1882 году, предсказывал, что в конечном счете на религиозной сцене столкнутся две силы: Рим, основывающий свое вероучение на сверхъестественном откровении, обладающем божественным авторитетом, и богословский либерализм, основанный на рационализме континентального протестантизма 257. Иными словами, по мнению Пьюзи, евангельский протестантизм был уже настолько ослаблен, что находился на грани исчезновения и в любом случае не мог играть решающей роли в определении облика христианства будущего. С этим мнением сложно не согласиться, изучив, в каком упадке пребывало английское евангельское христианство в конце ХIХ века.

Однако Пьюзи ошибался, считая, что католицизм и либерализм неизбежно будут противостоять друг другу. В 1889 году была опубликована книга «Lux Mundi», написанная молодыми последователями трактарианства. В ней убедительно доказывалось, что рационализм и религия таинств не так уж несовместимы, как полагал Пьюзи. Две стороны отнюдь не исключали друг друга. В самом деле, такие либералы, как Герберт Райл 258, выступали за то, чтобы в Англиканской церкви использовались римско-католические богослужебные облачения, а англокатолические епископы защищали либералов от обвинений в ереси. И в ХХ веке, несмотря на то что многие священнослужители разделяли либеральные взгляды, англокатолицизм продолжал проникать в Англиканскую церковь 259. Открытая конфронтация между либералами и англокатоликами так и не состоялась, а сотрудничество в экуменическом движении либералов и прокатоликов отчетливо свидетельствовало, что окончательная борьба будет совсем не такой, какой она виделась Пьюзи.

Весьма сомнительно, чтобы нонконформизм в своем нынешнем состоянии смог одержать победу над возрождающейся властью Рима. Современные лидеры нонконформистских церквей совсем иначе смотрят на этот вопрос по сравнению со своими предшественниками, которые семьдесят лет назад объединились в Национальный Совет Свободных церквей. В 1903 году Сильвестр Хорн об этом Совете писал так: «Свободные церкви объединились перед лицом общей опасности. Все понимали, что только от них зависит, останется ли Англия протестантской страной» 260. Однако это понимание ни к чему не привело. Характерной чертой нонконформизма ХХ века стала его неспособность что-либо сделать 261. Сегодня его лидеры настолько обессилили, что требования англиканских священников послушно исполняются. Мало этого, открыто встал вопрос о том, а смогут ли нонконформистские деноминации вообще продолжить свое существование.

Однако причину нового отношения Свободных церквей к Риму и англокатолицизму следует искать не в том, что происходило после 1903 года, в который были написаны выше процитированные слова Хорна, а в том, что предшествовало ему. Хотя Хорн этого и не понимал, но новое отношение возникло из-за изменения взглядов на Писание, которое, как показал спор о либерализме, произошло в конце ХIХ века практически во всех протестантских церквах. К 1900 году большинство служителей протестантских церквей были нонконформистами только по традиции, а веру в богодухновенность Писания они утратили. И хотя традиции не умирают сразу, они не могут противостоять новым убеждениям, пусть даже эти убеждения противоречат Библии. Именно это предвидел Сперджен. Он сокрушался по поводу того, что служители остались нонконформистами только внешне, внутри же они изменили нонконформистским принципам: «Конформизм или нонконформизм суть ничто. Новое же творение есть все, и истина, которой только и может жить это новое творение, стоит того, чтобы ради ее сохранения тысячу раз умереть. Не шелуха драгоценна, а зерно в ней. Если зерна нет, то какую ценность имеет шелуха? Наш нонконформизм безмерно драгоценен как жизненно важная духовная сила, но его собственное существование оправдано только до тех пор, пока он остается нонконформизмом по сути» 262.

Сегодня ни нонконформистские деноминации, ни государственная церковь не имеют механизма, при помощи которого можно было бы противостоять движению, которое с виду позитивно, но на деле решительно враждебно подлинному христианству. Межденоминационное евангельское христианство также не в состоянии оказать сопротивление этой тенденции: из-за своего компромиссного и размытого богословия евангельские верующие считают, что при проведении евангелизационных кампаний ничего зазорного нет в том, чтобы воспользоваться финансовой поддержкой либералов и англокатоликов. Арминианство, где важнее переживания, нежели истина, сочетается с неевангельскими и непротестантскими традициями намного лучше, нежели реформатское евангельское христианство, которое благодаря четким и определенным формулировкам библейских учений о грехе, благодати и оправдании не могло подвергнуться ассимиляции в той же степени. Поразительно, но сегодня триумвират тех богословских заблуждений, с которыми боролся Сперджен (свободная воля, сакраментализм и либерализм), часто вообще не воспринимается как заблуждение. Их былые противники переметнулись в лагерь их соратников. Поэтому не удивительно, что ныне многие евангельские христиане отвергают точку зрения Сперджена как ужасный атавизм.

Мы же убеждены, что Сперджен принял самое непосредственное участие в трех важных спорах, дабы выступить против тех заблуждений, которым предстояло стать господствующими в будущем. Он вступил в эти споры с ясно осознаваемой целью, а также с глубоким убеждением, что они имеют первостепенное значение. Многие из споров прошлого, которые когда-то потрясали церкви, сегодня не вызывают ни малейшего интереса, но этого никак не скажешь об этих трех спорах. Они все еще остаются актуальными, так как обсуждавшиеся в них заблуждения теперь очень широко распространились.

Отношение Сперджена к спору может многому научить нас.

Во-первых, участвуя в этих конфликтах, он, как пастор, никогда не переставал заботиться о духовном благосостоянии верующих. Так, в своем первом великом споре Сперджен, хотя и продолжал считать христианами тех, кто не верил в учение о благодати, понимал, а потому и говорил, что терпимость к заблуждению относительно благодати вредит и процветанию церкви, и делу Евангелия. Также в 1964 году он выступил с критикой государственной церкви главным образом потому, что последняя стирала грань между обращенными и необращенными. В наивысшей же степени его пастырская забота проявилась в споре о либерализме. Он считал, что весьма опасно воспринимать главные учения Библии как простые мнения или рабочие гипотезы и думать, что неверие в «догмы» нисколько не вредит личным взаимоотношениям человека с Христом. По его мнению, принять эти новые взгляды было равносильно тому, чтобы отказаться от спасения Иисуса Христа. Он был уверен, что если бы либерализм повсеместно завладел кафедрами, то служители и их паства у судного престола Христа были бы обречены на гибель. Таким образом, он не преувеличивал, утверждая, что церковь может быть «погребена под кипящими потоками грязи современной ереси», как была погребена Помпея.

Спор о либерализме вызвал у Сперджена и у либералов так много эмоций потому, что Сперджен был убежден, что спасение зависит от веры в определенные библейские истины, те же, кто в них не верит, вряд ли, с его точки зрения, могли назваться христианами. За это Сперджена весьма часто критиковали, поскольку он, как тогда говорили, не мог уразуметь, что широкий спектр различий, проявляющихся во взглядах на ту или иную «догму», не мешает глубинному духовному единению с Христом. И Сперджен, и либералы являются подлинными христианами, трагедия же Сперджена, считали его противники, заключается в том, что он этого не понимает. Ричард Элсворт Дэй, один из выразителей данной позиции, после краткого описания сути спора заключает: «Трагично, что кто-то сражается со своим союзником, мистером Инакомыслящим, принимая его за своего врага, мистера Инакочувствующего» 263. С точки зрения Дэя, Сперджен был неспособен понять, что истинная «вера» не нуждается в отождествлении с какой бы то ни было конкретной формой богословского мировосприятия. Мы говорим об этом потому, что если бы Дэй был прав в своей критике, то высказывания Сперджена по поводу либерализма были бы не более, чем неоправданной грубостью. И поскольку многие разделяли позицию Дэя в этом споре, Сперджена обвинили в озлобленности и фанатизме: дескать, как можно хотя бы на мгновение подумать, что выдающиеся вожди веры могут быть противниками Господа?

Правильную или неправильную позицию занял Сперджен, можно определить только при помощи Писания. Допускает ли оно возможность разделить подлинный духовный опыт и веру в определенные евангельские учения? Поддерживает ли оно либеральную идею о том, что человек может принять «благодать и истину от Бога способами, не санкционированными христианским богословием»? Сперджен был уверен, что Писание отвечает на эти вопросы четко и недвусмысленно, что нельзя так широко, как это делает новая школа, понимать слово «христианин». Тем не менее Сперджен не думал, что все, кто не разделяет его позицию в этом споре — не христиане. Он согласился бы со словами одного из своих любимых авторов-пуритан Джорджем Хатчесоном, сказанными в комментарии на Евангелие от Иоанна 12:42: «Впрочем и из начальников многие уверовали в Него, но ради фарисеев не исповедовали, чтобы не быть отлученными от синагоги». Хатчесон писал: «Подлинная вера и благодать могут быть там, где еще есть много слабости, могущей задушить и подавить их, поэтому, — продолжает он, — мы должны быть милосердны и не должны считать, что люди безблагодатны, потому что слабы». Очевидно, что в споре о либерализме некоторые христианские служители молчали из-за своей слабости: «Похоже, гонений так страшатся, что даже добрые и правдивые люди держат свой язык за зубами» 264.

Но были и другие люди, «руководящие религиозники», как их называл Сперджен, которые занимали иную позицию. Они публично и непрестанно заявляли о своем неверии в основные библейские истины и, следовательно, по мнению Сперджена, вообще не могли считаться христианами. Линией фронта был ответ на вопрос о том, существует ли четкое Евангелие, без веры в которое человек не может спастись. Если свидетельство Писания надежно и достоверно, тогда вера грешника обязательно должна сопровождаться его преданностью Христу — Его Личности, Его Слову, Его делу. При этом преданность Христу не может быть частичной. Вера в Его божественность тотчас же требует от уверовавшего подчинения власти Его Слова. Поэтому-то непринятие Своих слов Христос расценивает как отвержение Его самого (Ин. 12:48), и наоборот, подлинность веры доказывается пребыванием в Его Слове (Ин. 8:31) 265. Есть только одна альтернатива вере в Его божественное могущество — смерть во грехах (Ин. 8:24). Для христианина эти утверждения непреложны, потому что Христос не может быть его Господом, если Он не совершенный Учитель. Невозможно принимать Спасителя и одновременно не принимать ту истину, свидетельствовать о которой Он пришел в этот мир (Ин. 18:37). Сперджен твердо верил: «Пока мы не примем слов Христа, мы не сможем принять самого Христа. Пока мы не принимаем слов Его апостолов, мы не принимаем и Христа. Ибо Иоанн сказал: „Знающий Бога слушает нас; кто не от Бога, тот не слушает нас. Посему-то узнаем духа истины и духа заблуждения“» 266.

По этой же причине дело Христа не принесет никакого блага тому, кто не верит в Его свидетельство о том, зачем Он совершает это дело. Личная вера в Его смерть за грешников, по Писанию, необходима для спасения: «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6:53). На кресте Сын Божий «умер смертью, в которой вся тяжесть божественного гнева за грех сконцентрировалась в нескольких часах телесной и духовной муки». Отвергать ту истину, что Христос был «поражаем Богом» как наш Поручитель, означает отвергать всего Иисуса. В проповеди «Необходимое условие» Сперджен говорит:

«Если ты не принимаешь, что Он полностью омыл тебя Своей кровью, то ты не христианин. Каким бы ни было твое исповедание, каким бы ни был твой религиозный опыт, как бы ни изменилось твое поведение, чего бы ты ни достиг — если ты никогда не приходил к Нему как виновный грешник и никогда не видел, как твой грех лежал на истекающем кровью Сыне Божьем, ты все еще пребываешь в горькой желчи и в узах неправды… Без веры в искупление у тебя нет части во Христе… Или ты признаешь Иисуса Христа помазанным Спасителем, или Он для тебя ничто. Если ты не принимаешь Его как искупление за твои грехи… ты не принимаешь Его» 267.

Поскольку новые религиозные взгляды, популяризовавшиеся в последней четверти ХIХ века, ставили под сомнение как достоверность слов Христа, так и ценность Его крови, то Сперджен не колеблясь называл это движение в основе своей нехристианским. «Современная мысль имеет невозрожденное сердце» — утверждал он 268. Его протесты против либерализма были вызваны не озлобленностью, а состраданием к тем, кто мог быть обманут, поддавшись искушению принять благовествование, которое не является благовествованием (Гал. 1:7).

Рассматривая, как либерализм изменил само значение слова «христианин», приведем в пример Маркуса Додса. Этот выдающийся шотландский доктор практического богословия, разделявший позицию своего друга Генри Драммонда, весьма сожалел, что Сперджен так резко высказывался о либерализме, и поэтому намного охотнее рекомендовал своим студентам читать Аристотеля, нежели сочинения пастора «Метрополитан табернакла». Он считал, что Христос «неким таинственным образом нашел вход в мысли многих людей, которые либо знали о нем слишком мало, либо ничего вовсе». В 1907 году он так писал в одном из своих писем о буддизме и христианстве: «Удивительно видеть, что, с одной стороны, мало христиан понимают Христа, а с другой стороны, инстинктивно люди всех религий почитают то, что есть добро, стремясь его обрести. Это странный, непостижимый мир, и единственным твердым основанием, на которое может опереться надежда, является то, что Бог — это Отец всех. Если же это не так, тогда прочный небосвод — воистину гнилье, а „основание земли положено на соломе“» 269.

Все богословие того поколения, которое отвергло сверхъестественное в Евангелии, было основано на ложной надежде, что грешники могут найти прибежище в Боге без веры в умилостивительную жертву, принесенную на Голгофе. Сперджен не преувеличивал, когда заявлял, что предмет спора — самая важная христианская истина.

Во-вторых, Сперджен вступил в конфронтацию, так как твердо верил в Бога и понимал, что обязан исполнить волю Божью, невзирая на то, каким будет исход. «Я опирался единственно на мышцу Божью», — писал он одному другу в разгар спора о либерализме. Сперджен никогда не рассчитывал на поддержку людей, которую ему могли бы оказать, если бы он взял на себя инициативу в противостоянии заблуждению. В споре о возрождении через крещение его поддерживали многие из тех, кого он ожидал увидеть в качестве своих противников, тогда как в споре о либерализме он ожидал понимания, но вместо этого ему пришлось пережить жестокое разочарование. Но это никак не повлияло на занятую им позицию. «В обоих случаях он вступил в схватку, будучи уверенным в ее исходе, — пишет Фуллертон, — но в обоих случаях он ошибся, предугадывая, каким именно будет этот исход» 270. Это был человек веры, он исполнял бы свой долг, «хотя бы небеса упали». Этой верой он продолжал держаться за обещания Писания тогда, когда все отступили от него. Он пророчески смотрел на грозные обстоятельства, он видел впереди годы бесплодия и упадка, но верой пришел к твердому заключению: «Господь мой возродит забытую истину. Это так же точно, как и то, что Он — Бог» 271.

Именно благодаря такой вере в Бога Сперджен ценил Божье одобрение превыше всякой человеческой похвалы. Он отказывался от последней, когда она исходила от тех, кто не проявлял ревности о Божьем деле. «Когда Сперджен умер, — писал Дж. Карлайл, — руководители Баптистского союза, все без исключения, стали громогласно возносить этому человеку хвалу» 272. Но Сперджен слышал такую «хвалу» еще задолго до своей смерти, и для него она была «легче пустоты». В 1888 году о тех, кто называл его «уважаемым другом», но отвергал самое драгоценное, что у него было, он писал: «Резкие слова явных противников мне более приятны, чем эти пустые комплименты» 273. Эту же черту характера Сперджена иллюстрирует другой случай, произошедший во время его раннего служения. Однажды ему представилась возможность критически высказаться о взглядах одного епископа, но до этого он как-то услышал, что этот самый епископ отозвался о его книге «Сокровищница Давида» как о самой лучшей книге по псалмам. Сперджена, говорит Пайк, «этот комплимент нисколько не умиротворил. Наоборот, он, казалось, еще больше рассердился и заявил, что тот учтив с каждым, а за глаза делает все, чтобы навредить тем, кого ненавидит» 274.

В-третьих, различные споры, имевшие место в жизни Сперджена, оказываются взаимосвязанными, если смотреть на них как на проявление его преданности Слову Божью. И это самая драгоценная часть наследия Сперджена. Кто-то, возможно, охотно последует за ним в его ревностных атаках на англокатолицизм, но осудит за то, что он так резко критиковал Баптистский союз за то, что его руководители отказались навести порядок. Но в обоих случаях он действовал на основании одного и того же библейского принципа. Другие, возможно, будут защищать его как проповедника учения о благодати, одновременно не понимая, что если человек придерживается богословской системы, в которой Бог превыше всего, то он не может поступаться истиной, объединяясь ради мимолетной выгоды с теми, кто эту истину отвергает. Если он проявляет ревность только к некоторым аспектам библейского учения, значит, он недостойно относится к Слову Божьему. Сперджен же неустанно пытался избегать такой непоследовательности.

Непримиримая вражда существует не между либерализмом и католицизмом, как полагал Пьюзи, а между истинным христианством, опирающимся единственно на Писание, и католицизмом, отказывающимся принять Писание в качестве единственного путеводителя. И если бы кто-то спросил Сперджена, где можно найти такое истинное христианство, он сказал бы, что оно заключено в богословской системе, которая, будучи передаваема от апостольских времен, через реформаторов и пуритан дошла до нас под названием «кальвинизм». Не надо ни влюбляться в это название, ни стыдиться его. Оно просто служит для обозначения той позиции и того вероучения, которые являются единственной полной противоположностью католицизма. Арминианство затемняет природу благодати, действующей в спасении, тогда как либерализм подвергает сомнению непогрешимость Писания, проповедуя недостаточность написанного Слова. Каталитическое богословие, связывая свое учение о спасении с делами и человеческой властью, способно вобрать в себя и арминианское, и либеральное заблуждение. Поэтому единственно подлинным основанием для евангельского христианства, которое бы гарантировало его защиту от ереси, является то основание, которое Сперджен отстаивал в споре, разгоревшемся во время его служения на Нью-парк-стрит, затем в споре 1864 года по поводу «Молитвенника» и, наконец, в споре о либерализме.

В-четвертых, Сперджен, оставаясь верным Писанию, всегда искренно желал достичь подлинного союза со всеми евангельскими христианами. Об этом он говорил и во время спора о возрождении через крещение, об этом не уставал повторять и в свои последние, мучительные для него, годы. Конфликт с либералами сделал его одиноким, хоть и независимым, но внутри он жаждал совершенно иного: «О, если бы настал день, когда все те, которые суть одно во Христе, слились в едином общении, еще более тесном, чем в любой деноминации!» 275 Часто говорят, что пуритане, настаивая на полном подчинении Слову Божьему, утверждая, что необходимо «при любых обстоятельствах покоряться ему в каждой черте и йоте», тем самым косвенным образом призывали к разделению. Сперджен же придерживался совершенно иного мнения. Разделение, доказывал он, порождается не приверженностью Писанию, а присутствием в церкви вероучений, изобретенных человеком, и терпимым отношением к ним: «Господня воля изложена в Писании. И если бы мы исследовали его глубже и глубже и при этом, независимо от мнений и действий церкви, мира и правительства, были бы исполнены решимости следовать воле нашего Господа, то достигли бы единства. Мы разделены, потому что не изучаем Господню волю так, как следует» 276. Это не означает, что человек может полностью понять Слово Божье, избегнув всех предрассудков и заблуждений. Но хотя он не может из-за своей слабости во всем подчиниться Писанию, это не значит, что он не должен к этому стремиться. Точно так же тот факт, что на протяжении всей истории церкви человек так и не смог избавиться от разделений, не означает, что духовного единства и процветания можно достичь каким-то иным способом, кроме как подчинением Слову Божьему. «Повеления Господа праведны… в соблюдении их великая награда» (Пс. 18:8, 11).

И наконец, жизнь Сперджена показывает нам, что подлинное благочестие и преданность Христу не только не ограждают человека от участия в спорах, а скорее, если этого требуют обстоятельства, приводят к ним. Сперджен знал об этом, но все же проявлял в этом вопросе осторожность. Служитель, для которого полемика — главное, скоро окажется бесплодным и духовно немощным. Но спор, в который вступают из любви к Богу и из почтения к Его имени, даст человеческой душе мир и радость, даже если придется вступить в жестокое сражение. Благочестие, с точки зрения Сперджена, — это не умиротворенность затворника, а образ жизни людей, подобных Уильяму Тиндейлу и Самюэлю Резерфорду, которые, сражаясь за Христа, могли возноситься к небесам даже тогда, когда подвергались смертельной опасности. В разгар полемики Сперджен произнес свои самые замечательные проповеди. Одна из них, озаглавленная «Поступок ради Иисуса», сказанная во время конфликта с либералами, показывает нам главный исток всех его устремлений и является весьма подходящим эпилогом повествования о его труде:

«Мы любим наших братьев ради Иисуса, а Он — главный среди десяти тысяч, и весь Он — любезность. Мы не смогли бы жить без Него. Наслаждаться Его обществом есть блаженство для нас, ибо, когда Он прячет Свой лик от нас, наступает полночь скорби… О Боже, дай нам силы жить, умереть, трудиться и страдать не иначе как ради Него и единственно ради Него!.. Если поступок, совершенный ради Иисуса, ввергнет вас в неуважение и вы больше никому не сможете принести пользы, тем не менее совершите его. Мое достоинство, популярность, полезность — ничто в сравнении с верностью Господу Иисусу. Дьявол будет внушать вам: „Ты не можешь выйти и присягнуть истине, потому что сейчас, даже понимая, что ты служишь лжи, ты своими делами приносишь пользу“. О господа, что же нам делать с последствиями? Пусть небеса упадут, но пусть благочестивый человек останется покорным своему Господу и верным Его истине. О человек Божий, будь праведен и не бойся! Последствия принадлежат Богу, а не тебе. Если ты совершил ради Христа доброе дело, то, хотя бы твоим бедным затуманенным глазам казалось при этом, что из этого вышло великое зло, тем не менее доверши его. Христос обратит на него внимание и примет его, а ты почувствуешь, как Он одобрительно улыбнется тебе» 277.

Иногда я думаю о том, что, когда окажусь на небесах, мне, наверное, захочется посмотреть на дело моих рук в «Метрополитан табернакле», чтобы увидеть, выдержало ли оно проверку временем, после того как я ушел. Будете ли вы держаться истины? Будете ли вы верить в великие древние евангельские учения? Или, быть может, эта церковь, как и многие другие, отступит от простоты веры и отдаст предпочтение пышным церемониям и лжеучениям? Наверное, я перевернусь в могиле, если такое случится. Господи, да не будет того!.. Но вернуться мы не сможем. Мы не сможем помочь потушить пожар и восстановить руины, но мы, без сомнения, будем видеть и знать, что будет происходить после нас.

Чарльз Сперджен

257 «Две системы находятся сейчас, вероятно, в последний раз в конфликте — католическая и женевская». Цитату из письма Пьюзи архи-

епископу Кентерберийскому приводит Мерль д’Абинье в своих «Очерках» (Discourses and Essays, 1846, p. 174). Женева была тогда центром рационализма, с которым боролся Пьюзи.

258 Herbert Edward Ryle, Maurice H. Fitzgerald, 1928, p. 164. Герберт Райл, сын великого Джона Райла, попал под влияние высшего критицизма. Он был одним из первых защитников нового богословия, и, как пишет его биограф, принадлежал к числу тех, кто дожил до того момента, «когда то, что считалось ересью в их молодости, стало ортодоксальной верой в их старости». Но этот же автор сообщает нам, что во время своей последней болезни, будучи дьяконом Вестминстерского аббатства, Герберт Райл «не говорил о будущем и о вере ни с миссис Райл, ни со своим сыном».

259 Профессор Норман Сайкс обратил внимание, что Ламбетская конференция 1920 года отличается от той же конференции 1948 года. На последней из них явно преобладали англокатолические взгляды на епископство и таинства (Old Priest and New Presbyter, 1956, p. 243). Отчет о Ламбетской конференции 1958 года ясно свидетельствовал, что трактарианское учение принято англиканами: «Следует… признать как факт, что англикане верят, что священнослужитель, совершающий таинство евхаристии, должен быть рукоположен епископом, обладающим исторической преемственностью. Они считают своей обязанностью свидетельствовать об этой вере, принимая причастие только от тех, кто был рукоположен именно таким образом». Слабость евангельского течения в Англиканской церкви стала очевидной в 1964 году, когда путем голосования (214 — за, 30 — против) в Палате священнослужителей и единогласно (31 голос) — епископатом было узаконено использование при причастии римско-католических облачений. Разве лорд Алекзандер Хиллсборо не был прав, заявив, что теперь в Англиканской церкви нет ни одного подлинно протестантского епископа?

260 Horne, op. cit., p. 424.

261 Профессор Д. У. Броуган писал в 1943 году: «После победы либерализма в 1906 году одним из самых значительных изменений в религиозной жизни Англии стал упадок нонконформизма».

262 Sword and Trowel, 1887, p. 399.

263 The Shadow of the Broad Brim: the Life Story of Charles Haddon Spurgeon, Heir of the Puritans, 1934, p. 150.

264 Sword and Trowel, 1891, p. 249.

265 Р. Ленски правильно комментирует слова «Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих»: «Такому человеку совсем не нужно нападать на Иисуса или неистовствовать по поводу Его слов; ему стоит всего лишь не принять их, и он навлечет на себя осуждение» (Commentary on John, 1963, p. 896). «Если мы пребываем во Христе как в истине, — пишет Джон Мюррей, — то мы пребываем в Его Слове; невозможно пребывать в Нем и при этом не пребывать в Его Слове… Говорить о познании Бога и истины, считая, что Бог существует отдельно от Слова Своего откровения, воплощенного для нас в Писании, — значит утверждать какую-то абстракцию, не имеющую ни смысла, ни применения» (Principles of Conduct, 1957, p. 129).

266 An All-Round Ministry, p. 373.

267 MTP, vol. 16, pp. 220, 223. О связи между учением об искуплении и повелением «испытывать духов, от Бога ли они», см. Lectures on The First Epistle of John, 1870, chap. 29. Он показывает, что признание того, что Иисус Христос пришел во плоти, если этот факт правильно понят, подразумевает веру в то, что Он пришел искупить заместительной жертвой тех, чью плоть Он воспринял. Христиане нуждаются в уверенности в том, что уже сейчас они одержали победу над духом антихриста и людьми (1 Ин. 4:4), ибо они непрерывно ведут войну с духом антихриста, и в этой войне главной целью врага является одна истина: «С того дня, когда Каин убил своего брата, ведется война из-за одной истины: необходимость искупительной жертвы для поклонения Богу. Нужно или не нужно пролитие крови для прощения грехов? В этом состоит суть непрекращающегося конфликта, форма которого может меняться в зависимости от состояния церкви и мира» (Candlish, op. cit., vol. 2, p. 82).

268 An All-Round Ministry, p. 375.

269 Later Letters of Marcus Dods, 1911, pp. 153, 256. Одно интересное письмо в защиту Сперджена, написанное Додсу Робертсоном Николлом в 1892 году см. в William Robertson Nicoll, pp. 103–104.

270 Op. cit., p. 304.

271 MTP, vol. 30, p. 680.

272 Op. cit., p. 257.

273 Sword and Trowel, 1888, p. 249.

274 Pike, vol. 6, p. 223.

275 Sword and Trowel, 1887, p. 560.

276 MTP, vol. 19, pp. 354–355.

277 MTP, vol. 36, pp. 53–58.