Загадочная наследница

Глава 48

Гаррон смотрел сквозь решетку на двоих, молча сидевших на грязном полу. Он хотел сломить их волю. Не убить. Скорее всего они готовы к допросу.

Наконец он вошел в смрадную камеру. Заключенные не подняли голов. Не сказали ни слова. Но выглядели покорными судьбе.

— Алерик, выведи «старичков» во внутренний двор. Я хочу увидеть их при солнечном свете. Полюбоваться их нарядами. Ох, как от них несет! Мы позволим им вымыться колодезной водой. Мерри сварила лавандовое мыло, дай им горшочек.

С этими словами Гаррон повернулся и, насвистывая, вышел из подземелья.

Он и его люди наблюдали, как Пэли и Хоббс сорвали женские платья с мужчин и под общий гогот стали поливать их холодной водой из ведер. Несчастные вопили, пытаясь увернуться, но хохот, свист и грубые выкрики, летевшие со всех сторон, быстро заставили их сообразить, что все их усилия бесполезны. Поэтому они смирились и принялись мыться, тем более что лавандовое мыло так приятно пахло!

— Этот человек, сэр Халрик, выглядит таким жалким! — заметила Мерри Гаррону.

— Ты права.

Гаррон стоял, скрестив руки на груди и не сводя глаз с пленников.

— Впрочем, ты провела с ним довольно много времени.

— Джейсон Бреннан довольно молод и красив, как мне и говорила мама.

— Но ты ведь видела его раньше, — беспечно заметил он. — Разве не помнишь? Он приехал в Валкорт вместе с твоей матерью.

— Да, я просто пересказала ее слова.

Она повернулась и нежно провела кончиками пальцев по его руке.

— Ты должна помнить о своей добродетели, Мерри, — шепнул он и, снова повернувшись к пленникам, небрежно обронил: — Мне нравится запах мыла. Что это за аромат?

— Откуда мне знать? — пожала плечами Мерри.

«Хотя бы потому, что ты сама его варила», — хотел пояснить Гаррон, но благоразумно промолчал. Дождавшись, пока пленники натянут штаны и туники, взятые из тюков с товарами, которые они же сами и привезли в Уорем, он скомандовал:

— Алерик, приведи их в большой зал. Пора им поделиться с нами своими сокровенными тайнами.

Гаррон сидел на прекрасном резном стуле с высокой спинкой. Он впервые в жизни выступал в роли судьи. Вдыхая свежий запах дуба, он чувствовал, как в него вливается сознание собственного могущества. Рядом возвышался Роберт Бернелл, возможно, думавший о серебре и о том, каким образом получить больше запрошенной суммы.

— Джейсон Бреннан, познакомься с дамой, благодаря которой мы имеем честь тебя лицезреть.

По его кивку Миггинс откинула голову и, гордо прошествовав к господину, встала с другой стороны от стула. Широко улыбнувшись, она погрозила Бреннану костлявым кулаком.

Штаны придают мужчине храбрости. Видимо, поэтому Бреннан завопил:

— Старая кляча! Погоди! Когда я освобожусь, воткну кинжал тебе в брюхо!

— Ты уже никогда не выйдешь на свободу, любезный! — откликнулся Бернелл. — Не стоит никому угрожать, когда собственная жалкая жизнь висит на волоске!

Джейсон прекрасно знал этого человека. Роберт Бернелл, которому король доверяет больше всех людей на свете. Тощий человечек, с копной густых, темных, вьющихся волос, без малейшего проблеска серебра. Однажды отец говорил, что знал Бернелла в юности, а это означает, что тот достаточно стар, чтобы иметь седые волосы. Волосы отца уже белы как снег.

Он заметил, что костлявые пальцы испачканы чернилами. Черное одеяние выглядело бедным и поношенным. Что ни говори, а Бернелл всего лишь ничтожный писец. Тоже еще — канцлер Англии!

Но король к нему прислушивается, а это означает, что самому Джейсону не будет милости.

Поэтому он промолчал. Да и сэр Халрик не подумал раскрыть рта. В этот момент он выглядел таким же непоколебимым, как всегда.

— А теперь я хочу услышать правду, — объявил Гаррон, переводя взгляд с одного пленника на другого.

Ни один даже не посмотрел на него. Гаррон выхватил стилет и поднялся.

— Хочешь, чтобы тебе отрезали ухо, Джейсон Бреннан? Может, тогда выложишь правду?

Джейсон Бреннан не ответил, только сердце забилось быстрее.

— Не знаю, будешь ли ты слышать хуже, если потеряешь ухо. Хочешь рискнуть?

Джейсон продолжал молчать. Правда, снова плюнул на Гаррона. И на этот раз попал на подол туники.

Кинжал Гаррона мелькнул так быстро, что никто не уследил, как правое ухо Джейсона свалилось на пол. Джейсон завопил, схватился за голову и с воем упал на колени. Гаррон встал над ним и спокойно вытер лезвие.

— Ты немедленно скажешь правду или потеряешь и второе ухо.

Джейсон громко зарыдал, раскачиваясь взад-вперед:

— Ты сделал меня уродом! Чудовищем!

Роберт Бернелл откашлялся,

— Слушай меня, жалкий щенок! И немедленно выкладывай, как все было, иначе я отвезу тебя и сэра Халрика к королю. Лорд Гаррон ничего не понимает в пытках, поэтому ты потерял ухо быстро, без мучений, настоящей боли и ненужных увечий. Если желаешь испытать немыслимую боль, боль, от которой язык распухает во рту так, что дышать невозможно, я отдам тебя королевским палачам. И перестань надрываться, слышишь? Клянусь всеми деревянными крестами святых, меня от тебя тошнит! Если ты мужчина, то и веди себя как положено.

Но до Джейсона, казалось, его слова не доходили.

— Джейсон, — тихо сказал сэр Халрик, — возьми себя в руки. И скажи им правду. Теперь это не имеет значения. Больше ничто не имеет значения.

Джейсон медленно поднял лицо к Бернеллу. Кровь струилась по шее, пропитывая тунику. Мерри шагнула к нему и протянула сложенную тряпочку, которую тот прижал к уху. Гаррон безмолвно наблюдал за ней, продолжая сидеть.

— Я много лет знал твоего отца, Джейсон, — произнес Бернелл. — Он всегда был крепким орешком, даже в молодости, но также оставался человеком огромной храбрости и высоких принципов. Человеком, свято преданным королю. Как тебе известно, он вместе с нашим повелителем ходил в Крестовый поход. И всегда был рядом. Король ему доверяет. Говорят, ты с ним не в ладах, но причины я не знаю. Ты страшно опозорил его, но прежде всего — себя. Немедленно признавайся во всем, Джейсон. Вряд ли ты способен выдержать нежные ласки королевских палачей.

— Я всего лишь пытался загладить свою вину.

— Вину? Перед кем? — допытывался Бернелл. — Встань, гнусный негодяй!

Джейсон попытался подняться. Гаррон продолжал молчать. И лицо его оставалось бесстрастным, когда Мерри подбежала к нему и помогла встать. Правда, немедленно отступила. Джейсон расправил плечи, попытался заговорить, но язык долго ему не повиновался. А когда вымолвил первые слова, голос прерывался от страха и боли.

— Я ни в чем не виноват, разве что в том, что хотел найти серебро моего отца, чтобы вернуть ему. Серебро не твое, Гаррон Керси, и не твоего чертова брата, который его украл!

Гаррон выпрямился и положил сжатые кулаки на колени.

— Раньше ты клялся, что Артур будто бы украл серебро у тебя. Теперь же заявляешь, что серебро похищено у твоего отца. И что огромное богатство принадлежит не тебе, а ему? И ты тоже хотел его украсть, чтобы вернуть ему?

— Это и есть правда. Теперь у меня нет причин лгать.

— Но как Артуру удалось украсть такое огромное количество монет у твоего отца? — вмешался Бернелл. — И откуда он вообще знал о серебре?

— Понятия не имею, но он сумел добраться до богатства моего отца. Бедный папа даже не знал, кто это сделал. Но я понял, понял, что вор не кто иной, как Артур!

Тут Гаррон схватил Джейсона за шиворот и принялся трясти, как крысу. Тот пытался сопротивляться, но с каждым толчком боль с новой силой простреливала голову. Пнуть Гаррона как следует тоже не удалось.

— Полагаю, ты считаешь, что о моем брате можно плести что угодно, поскольку он мертв? — Гаррон выхватил кинжал. — Похоже, лживая тварь, сейчас ты потеряешь второе ухо.

— Нет!!!

Гаррон оцепенел. Это голос Мерри!

Он глянул поверх головы Джейсона на ее побелевшее лицо. Солнечный свет струился в большой зал через открытые двери, превращая ее волосы в огонь. Гаррон медленным кивком дал ей разрешение говорить.

— Милорд, нет никаких причин снова калечить его. Он скажет вам все, что вы хотите слышать.

— Помолчи, Мерри! Это тебя не касается! Говори, Джейсон Бреннан, иначе я отрежу тебе второе ухо.

Прежде чем медленно опустить голову, она украдкой метнула взгляд на Бреннана.

Джейсон все еще прижимал тряпку к уху. Кровь сочилась у него между пальцами.

— Твой чертов брат не умер! — завопил он. — Откуда, по-твоему, я узнал, где искать серебро?! Артур наконец признался, где его спрятал! Ты не граф, а раздувшийся мыльный пузырь. Ничтожество!

Гаррон взметнулся со стула, схватил Джейсона за шею и оторвал от каменного пола. И долго глядел в его бледное как смерть лицо, испещренное черными полосами засохшей крови.

— Говоришь, мой брат жив?

— Так оно и есть.

— Ложь! — взвизгнула Миггинс. — Грязная ты дворняжка, я сама видела, как лорд Артур упал лицом на стол. Он был так же мертв, как те бедные души, которых ты убил, когда явился в Уорем в обличье Черного Демона! Ты отравил его! Мы его похоронили. Слышишь? Мы сами хоронили лорда Артура!

— Нет, — вмешался сэр Халрик, — Джейсон не лжет. Лорд Артур жив. Один из тех, кому я платил, подлил ему зелье, вызывающее мнимую смерть. Мы выкрали его из Уорема, а вместо него зашили в саван труп другого человека, который и был похоронен. А лорда Артура мы забрали с собой, чтобы допросить.

— Где вы получили то зелье, которое придает человеку вид мертвеца? — тихо спросил Гаррон.

— Этот трусливый лжец заявлял, что чуть ли не сам его сварил, но это вздор! — воскликнул сэр Халрик. — Все задумала ведьма.

— Да, она! — крикнул Джейсон.

— И ведьма придумала также подкупить предателя в Уореме, чтобы тот открыл вам и вашим солдатам дверь потайного хода? — уточнил Гаррон.

— Да.

— Но почему вы старались уничтожить всех? Почему разорили мой дом?

— В этом нет моей вины. Никто не хотел сказать правду.

— Как мог кто-то сказать тебе правду, если только Артур знал, где спрятано серебро? Да они даже не знали о его существовании!

— Артуру помогали его люди. И возможно, женщины тоже. Да, мне было известно, что серебро спрятано в замке. Это чертов дом Артура, куда же ему еще везти деньги? Он заслужил все, что с ним случилось! И его люди тоже! Они лгали мне, как и он! — Но тут, видимо, ярость взяла верх над жаждой жизни, потому что он неожиданно завопил: — Клянусь позолоченным сердцем святого Варфоломея, ненавижу это место! Я наслаждался, убивая людей твоего брата, слышишь? Ничтожные твари, все до одного!

В большом зале воцарилось мертвенное молчание, длившееся, правда, недолго. Люди стали перешептываться, сначала тихо, потом все громче. Его люди, потерявшие близких из-за этого идиота!

— Об этом мы еще поговорим, — бросил Гаррон. — Что ты сделал с моим братом?

— Ничего! Просто отвез его в лачугу, неподалеку от моего дома. И долго ждал, но он так и не очнулся. Пришлось снова идти к ведьме, и она изложила мне другой план. — Джейсон повернулся к сэру Халрику и горьким, как соль на льду, голосом продолжал: — А ты слова против не сказал, верно? Поклялся, что можешь убедить изголодавшихся оборванцев, прозябающих в замке, впустить тебя и принять помощь. Ты не предложил обождать, пока лорд Артур очнется! Во всем виноват ты, гнить тебе в аду, а не я! И, как и в первый раз, ты снова потерпел неудачу! — Джейсон почти задыхался от бешенства. — Да, ведьма объяснила, сколько именно капель зелья нужно налить в эль Артура, но твой человек, очевидно, не знал меры! Ты виноват во всем, Халрик, только ты!

Сэр Халрик схватил его за грудки и завопил в лицо:

— А разве не ты разыгрывал Черного Демона? День Страшного суда — твоя идея! Я никогда тебе не верил, никогда, но прекрасно помню, как ты хвастался, что уничтожил Уорем!

С этими словами сэр Халрик всадил кулак ему в челюсть.

Гаррону показалось, что сердце Джейсона вот-вот вырвется из груди. Его лицо было красным, как кровь, медленно сочившаяся из раны.

— Как ты посмел ударить меня? Я убью тебя за это, Халрик! Ведьма требовала, чтобы я тебя прикончил, но я пошел против ее желаний! Из-за тебя я потерял не только серебро, но и Валкорт перейдет этому ублюдку!

— Ну, я не ублюдок, — усмехнулся Гаррон, — поскольку рожден в законном браке. Полагаю, Артур наконец очнулся? И так как ты знал, где найти серебро, стал пытать его, чтобы точно узнать, где находится тайник. Это ведьма надоумила вас пробраться в Уорем, переодевшись старым жестянщиком и его женой?

— Да. Все это ее замыслы. Ее уловки. Я все вспомнил, когда лежал в камере. Это ведьма заколдовала меня. Злобная тварь заставила меня все это сделать! В том, что случилось, нет моей вины!

— Моя мать не тварь!