Загадочный любовник

Глава девятая

Этой ночью ей снова приснился сон; как она и ожидала, он казался еще реальней, чем прежде. На этот раз вместо хмурого подростка Алекса к ней в спальню пришел самозванец. Мужчина с тем же потерянным взглядом и чувственными губами, казалось, стал старше, черты его лица возмужали; он пристально смотрел на нее и звал по имени. Во сне она видела, как он лежит на берегу в луже воды, над ним стоит убийца и наблюдает за тем, как жизнь медленно покидает его жертву.

— Почему ты не спасла меня? — беззвучно спросил Алекс. — Почему никому не сказала?

Однако разбудил ее вовсе не голос настоящего Алекса, а самозванец собственной персоной. Когда она открыла глаза, уже рассвело, мужчина стоял в дверях спальни и смотрел на нее.

— Если хочешь успеть на первый паром, нам нужно выйти через пятнадцать минут, — сообщил он.

Как всегда, Кэролин спала в поношенной майке, она не собиралась вскакивать с узкой железной койки, пока он на нее глазел.

— Я буду готова, — сказала она. — Если ты уйдешь.

Он стоял, прислонившись к открытой двери, и, ей на зависть, выглядел прекрасно отдохнувшим. Конечно, ведь это не ему снились кошмары о кровавых убийствах. Его светлые волосы, влажные после утреннего душа, были зачесаны назад; одет он был в свои обычные линялые джинсы и темно-зеленый свитер, придавший его голубым глазам зеленоватый оттенок.

— Почему ты снова здесь спишь? — лениво поинтересовался он. — В доме полно пустых спален. Тебе больше не нужно играть роль нищей бродяжки.

— Я выбрала ее, чтобы быть как можно дальше от тебя, — сладким голосом сказала она.

Но это не сбило его с толку.

— Хороший выпад, — похвалил он ее. — Порой мне кажется, что тебе нравится играть роль бедной сиротки, над которой измываются богатые благодетели.

Кэролин показалось, будто она получила удар в солнечное сплетение, — столько болезненной, неприкрытой правды оказалось в его словах; она побледнела и молча смотрела на него, не в состоянии найти подходящих слов для ответа.

— Мерзавец, — выдохнула она, наконец, с трудом подавив взрыв негодования.

— Ты не согласна со мной?

— Я не обязана соглашаться с твоими дурацкими вымыслами. Если ты отсюда не уберешься, мы опоздаем на паром!

— Я подожду тебя в машине.

— А как быть с домом?

— Я позвонил Салли по мобильному телефону. После нашего отъезда сюда придут и займутся домом. Одевайся, Кэролин, иначе я уеду без тебя.

А ведь он так и сделает, испуганно подумала она, как только за ним тихо закрылась дверь. Он только того и дожидается, чтобы полностью прибрать к рукам Салли, и чтобы Кэролин не путалась под ногами.

Она откинула одеяло, быстро оделась и, схватив в руки кроссовки, в одних носках сбежала вниз по лестнице. Алекс стоял на террасе, облокотившись на перила и держа в руке чашку с кофе.

Ей до смерти хотелось горячего кофе, но она была готова скорей умереть, чем попросить его о чем-то.

— Ну что, готова? — спросил он, отойдя от балюстрады. — Портрет уже в машине — мы можем ехать.

В другой руке он держал еще одну чашку с кофе и от него не ускользнул тоскливый взгляд, брошенный на нее Кэролин.

— Хочешь кофе?

Как бы ей хотелось иметь достаточно мужества, чтобы отказаться. Но, увы, желание хлебнуть горячего, ароматного кофе оказалось сильней. Она протянула руку, он он убрал чашку в сторону.

— Сначала улыбнись и скажи волшебное слово.

— Скорее ты провалишься в ад!

Он мило улыбнулся, заставив Кэролин вскипеть от злости.

— Элементарная вежливость в обмен на чашку кофе. Неужели это так трудно сделать, а, Кэролин?

Она ехидно улыбнулась.

— Доброе утро, Алекс. Надеюсь, тебе хорошо спалось. Да, я не прочь выпить чашечку кофе. Очень мило с твоей стороны, что ты его предложил.

Если бы он снова отодвинул руку с чашкой, она бы ударила его, да так, что весь вожделенный кофе оказался бы у него на голове. К счастью, самозванец обладал сильным инстинктом самосохранения. Выиграв этот раунд, он решил угомониться.

— Садись в машину, — сказал он.

— Я только начала пить кофе.

— Допьешь в машине.

Возразить было нечего. Быстро осушив чашку до дна, она поставила ее на перила и поспешила к машине.

Последовавшее молчание, хотя и нельзя было назвать дружеским, было достаточно миролюбивым, поэтому Кэролин опустила сидение, чтобы вздремнуть на пути к пристани.

Казалось, он решил оставить девушку в покое. Как только они заняли свои места на пароме, мужчина тоже опустил сидение и мирно закрыл глаза.

Кэролин распахнула глаза и уставилась перед собой. Не могло быть и речи о том, чтобы лежать рядом с незнакомцем и спокойно спать.

Однако ей удалось выпить лишь маленькую чашку кофе, к тому же она провела беспокойную ночь. На палубе она бы получила сколько угодно кофе и потягивала бы его, наблюдая за тем, как в тумане исчезает остров. Но для этого ей нужно было отстегнуть ремень безопасности и вылезти из машины.

Но для этого нужно приложить усилие, а сил-то у нее как раз и не было. Она слишком устала. Казалось, Алекс уснул, как только закрыл глаза — он дышал ровно и глубоко, прочно погрузившись в глубокий сон. Он не причинит ей беспокойства.

Оставаться рядом с ним было сущим безумием. Но она так устала, что не было сил даже пошевелиться. По какой-то непонятной причине, запертая в машине наедине с лжецом и самозванцем, Кэролин ощущала себя в безопасности, по крайней мере, на время. Убаюканная этой мыслью, она поплыла на волнах дремоты, продолжая думать о том, что доверяет ему. Пускай даже на время.

* * *

Он смотрел на нее. Она спала, как ребенок, свернувшись калачиком на переднем сидении, чуть повернув лицо в его сторону, ладонь подложена под щеку. Наверное, когда она была маленькой, то во время сна любила сосать большой палец. Он порылся в памяти, но такой информации там не нашел.

Всю свою жизнь она казалась старше, чем была на самом деле; эдакая взрослая особа в миниатюре, взвалившая на плечи заботу о приютившей ее семье. Она появилась в семье в возрасте двух лет и уже тогда поняла, что получила жизнь взаймы. Она была серьезной воспитанной девочкой, которая со временем превратилась в столь же серьезную воспитанную даму — во всем, кроме тех случаев, когда дело касалось его особы.

Юному Алексу Макдауэллу всегда удавалось вывести ее из себя. Казалось, мужчина, находившийся рядом с ней в машине, обладал той же возмутительной способностью.

Кэролин нуждалась в том, чтобы ее доводили до белого каления. И он был именно тем мужчиной, который собирался проделывать это при каждом удобном случае.

Но не в эту минуту. Сейчас она выглядела утомленной, под глазами залегли темные круги; она даже не пошевелилась, когда паром пристал к берегу и Алекс завел двигатель машины. Сначала ему пришло в голову, что она притворилась спящей, чтобы не вести с ним вежливую беседу.

Но потом он вспомнил, что Кэролин не задумывалась о правилах хорошего тона, когда дело касалось его особы. Он даже начал подозревать, что он единственный, с кем она вела себя откровенно грубо, и пришел к выводу, что впервые в жизни она вела себя столь раскрепощенно. Он посчитал это хорошим знаком.

Она пошевелилась под ремнем безопасности, который сковывал ее движения, и что-то пробормотала себе под нос. Он не различил слова, но подумал, что это неважно. Ему почему-то нравилось, что она спокойно спит в его присутствии, пока он едет на север, ловко лавируя среди потока машин. В том, как она мирно спала, присутствовала некая частичка доверия. Конечно, она ни за что бы с ним не согласилась, и все же чувство доверия было, и это его тронуло.

Желала ли его Кэролин? Несмотря на ее откровенную неприязнь, такая вероятность существовала. Он не знал, благое ли это пожелание с его стороны или же вчера ночью на крыше между ними, действительно, вспыхнула какая-то искра…

Желал ли сам он Кэролин? Безусловно. И он сделает все, чтобы окунуться с головой в это приключение; он собирался проводить с ней в постели долгие, медлительные часы, не обращая внимания на призраков и членов псевдо-семьи, которые, казалось, всегда дышали им в затылок и следили за каждым их шагом.

Имело смысл подождать до тех пор, пока все не закончится. Пока Салли не умрет, и все само собой образуется. Тогда между ними не будет ничего, что бы их разделяло: ни лжи, ни притворства, ни проклятой семейки.

Он сомневался лишь в одном — хватит ли у него силы воли, чтобы набраться терпения и ждать.

До дома оставалось полчаса езды, когда Кэролин проснулась; она попыталась это скрыть, чтобы избежать необходимости поддерживать с ним беседу. Если бы он был благородным человеком, то, несомненно, уважил бы ее чувства. Однако он таким не был.

— Ну как, хороший сон приснился? — спросил он.

Она не двигалась, видимо, размышляя над тем, стоит ли и дальше прикидываться спящей. Видимо решив про себя, что овчинка выделки не стоит, она открыла глаза, все еще затуманенные после долгого сна.

— Хороший, — ответила она. — Тебя там не было.

— Звучит так, словно раньше я там был. Неужели я тебе снился? Может, в эротических снах? — подмигнул он.

— И не надейся, — она содрогнулась от отвращения.

Он ухмыльнулся.

— Может, я тебе снился, когда ты была подростком?

Он ожидал, что она, как всегда ощетинится, но видимо, усталость взяла свое.

— После того, как Алекс исчез, у меня начались кошмары, — медленно сказала она. — Это длилось годами, пока я не обратилась за помощью к специалистам.

— И что же ты сделала? Провела обряд изгнания его злого духа? — он нарочно употребил местоимение «его».

— Когда я училась в колледже, то стала посещать психолога. Это она помогла мне отделить вымысел от реальных событий.

— А что ты запомнила? Что не давало тебе покоя? — тон его голоса стал резче, но он надеялся, что сонная Кэролин этого не заметит.

Но тут она повернула к нему голову, и он увидел, что глаза у нее совершенно ясные, а взгляд твердый.

— Мне снилось, что он умер. В моем сне кто-то выстрелил в Александра Макдауэлла, а затем бросил его тело в океан.

Казалось, после ее слов он потерял дар речи.

— Ну и сон, — наконец, произнес он. — И ты ничего не сделала, чтобы этому помешать? Должно быть, ты, действительно, его ненавидела. Ничего удивительного, что ты меня на дух не переносишь. А может, в тебе говорит чувство вины?

— Я не могла его спасти.

— Но ты даже не пыталась.

— А разве он умер? — ехидно спросила она. — Вот он передо мной — живой и совершенно здоровый!

— Но ты же видела, как я умер. Ты знаешь, кто меня убил?

Она молчала, и он подумал, что надо бы дать ей время подумать, чтобы она ответила на его вопрос, когда будет к этому готова. Только не было у него ни терпения, ни желания ждать.

— Ну так что?

— Нет, — она нервно теребила ремень безопасности тонкими изящными пальцами. — Я до сих пор не уверена, что мне снилось, а что произошло на самом деле.

— Мне казалось, твоя докторша помогла тебе в этом разобраться.

— Она помогла мне избавиться от кошмаров. С ними невозможно было бороться, я не знала, где правда, а где вымысел. Единственное, что я смогла сделать — просто выкинуть их из головы, забыть о них.

— А теперь, когда я вернулся, вернулись и кошмары. Теперь понятно, почему ты меня ненавидишь.

Она повернулась и посмотрела на него удивленными голубыми глазами. В таких глазах и утонуть не грех, рассеянно подумал он. В них притаились свет и тьма, покой и бурное ненастье — все вместе.

— Это не правда, что я тебя ненавижу,— тихо призналась она. — Просто мне хочется, чтобы ты никогда здесь не появлялся.

Они подъехали к узкому повороту, ведущему к длинной немощеной подъездной аллее. Невзрачная дорога вела к роскошной усадьбе, и такой неприметной она была сделана с определенной целью. Мало кто мог заметить хорошо замаскированную аппаратуру наружного наблюдения. Он резко повернул руль, свернув на узкую аллею, которая протянулась на две мили до усадьбы Макдауэллов, заглушил мотор и развернувшись на сидении, задумчиво уставился на Кэролин.

Она выглядела взволнованной, возможно, так и было на самом деле.

— Снег сошел, — пролепетала она, явно стараясь переменить тему.

— Неужели ты хочешь меня уверить, что не питаешь ко мне отвращения? Прости, Кэролин, но я тебе не верю. Почему бы тебе не облегчить душу и не рассказать, что ты думаешь обо мне на самом деле?

Она вновь взяла себя в руки.

— Но это же так очевидно! Я думаю, что настоящий Александр Макдауэлл умер восемнадцать лет назад. А ты очень ловкий и очень умный самозванец, который явился сюда, чтобы обманом выудить у Салли деньги.

— А кто же мой напарник? Если я жулик, то у меня должен быть напарник — я не смог бы столько разузнать о семье без посторонней помощи. Кто же это — слуга Макдауэллов или их деловой партнер?

— Мне кажется, это кто-то из членов семьи. Тебе известны сугубо личные подробности. Лично я сделала бы ставку на Уоррена. Пэтси неуравновешенна, а ее старшие дети заняты только собой, они просто глупы, чтобы задумать такую сложную аферу. Что касается Грейс, то деньги ее вообще не интересуют. Вот Уоррен — другое дело. У него достало бы и ума и выдержки, к тому же он совершенно лишен моральных принципов. Я только одного не могу понять — зачем ему все это? И он, и другие члены семьи все равно получат деньги Салли, ведь она не собирается менять завещание.

Да, нужно было отдать Кэролин должное, она оказалась слишком умной и наблюдательной. Ни Уоррен, ни он сам ничем себя не выдали — и вот, пожалуйста, она сразу же их раскусила!

— Мне кажется, ты слишком любишь фантазировать, — проворчал он.

— Александр Макдауэлл умер! — сказала она в отчаянии. — Я это видела!

— И никому ничего не сказала? Ни полиции, ни тете Салли, хотя видела, как она горюет о пропавшем сыне? Ты не сделала даже намека на то, что ее ожиданиям не суждено сбыться?

Она не знала, что ей ответить.

— Все дело в чувстве вины, — повторил он. — Это непосильный груз, который ты тащишь на себе вот уже восемнадцать лет. Ну так знай — я тебя прощаю!

— Ты — что?!

— Прощаю тебя, — сказал он великодушно. — За то, что ты видела, как я умирал, и не помогла мне. Эй, ведь ты была ребенком и, скорее всего, даже не понимала, что произошло у тебя на глазах. Это не твоя вина. Твой психолог была совершенно права — гони эти мысли прочь от себя!

Однако она вовсе не выглядела благодарной.

— Ты самозванец, — упрямо повторила она. — И ты ошибаешься, если думаешь, что я буду сидеть и спокойно смотреть, как ты пытаешься выманить деньги у больной старухи.

— Тогда докажи это.

Секунду она сидела, не двигаясь, как будто эта мысль никогда не приходила ей в голову.

— А зачем мне это делать? — спросила она, наконец.

— Да потому что это сводит тебя с ума. Слушай меня внимательно, Кэролин, — медленно сказал он, откинувшись на сиденье. — Я хочу заключить с тобой сделку. Если ты докажешь, что я не настоящий Александр Макдауэлл — я тут же исчезну. Без нареканий и не прихватив с собой фамильного серебра. Я просто уйду, и ты получишь назад свой маленький тихий мирок.

— Нет! — возразила она. — Ты не можешь так поступить! Салли не вынесет, если человек, которого она считала вновь обретенным сыном, исчезнет ни с того ни с сего.

— Кэролин, она и так умирает, — терпеливо напомнил он бесстрастным тоном. — Решайся. Хочешь доказать, что я самозванец или нет?

— Хочу. Только я не знаю, как это отразится на Салли.

— Я дам тебе ответ на этот вопрос. Она должна верить в то, что ее сын восстал из мертвых. Мне кажется, тебе бы не хотелось лишать ее этого права.

Он прочитал в ее ясных голубых глазах смущение и глубокую антипатию. Он не винил ее в этом — он поставил перед ней чертовски трудный выбор. Что поделать, сегодняшним утром ему не хотелось быть великодушным.

— Ты на самом деле негодяй, каких поискать, — с горечью сказала она.

— Это у нас общее с Александром Макдауэллом, которого ты когда-то знала и любила, — спокойно заметил он. — Почему бы тебе не приступить к поискам доказательств того, кто я есть на самом деле и кто снабжает меня информацией? Когда ты их добудешь, то сможешь приберечь их до лучших времен, следя за тем, чтобы я не навредил Салли. Как только она умрет, а мы оба знаем, что это не за горами, ты сможешь предъявить свои доказательства, а я бесславно исчезну из поля зрения, пока Макдауэллы не спохватились и не засадили меня за решетку.

— Звучит убедительно. Но в чем твоя выгода?

— На некоторое время у меня будет крыша над головой, удобная кровать, вкусная еда. Кроме того, я получу глубокое внутреннее удовлетворение, скрасив последние дни больной старушки.

Она недоверчиво хмыкнула.

— А как быть с твоим напарником? Ты сдашь его полиции?

— Не думаю, что ты обратишься в полицию, Кэролин. Ты хочешь, чтобы я исчез из твоей жизни. Разве не так? И тебе уже не придется бороться с чувством вины, и никто не займет твоего места возле Салли и не отнимет все те деньги, которые дались тебе тяжким трудом.

Она спокойно посмотрела ему в глаза.

— А ты знаешь, я солгала, — сказала она. — Я, действительно, тебя ненавижу.

— Мой ангел, так и должно быть, — тут же согласился он. — И ты сможешь облегчить свою душу тем, что начнешь собирать информацию о моей особе. Не тяни с этим.

Кэролин задумчиво посмотрела на него.

— Будь по-твоему, — сказала она после продолжительной паузы. — Я найду доказательства того, что ты не настоящий Александр Макдауэлл, а потом решу, что с этим делать. Может быть, я тебя помучаю. Совсем чуточку.

— С ума сойти! — проворчал он. — Только будь осторожна.

Казалось, она вовсе не собирается прислушиваться к его советам, но он все же продолжил:

— Мне кажется, тебе не следует докапываться до того, что приключилось с твоим другом детства. Если его убили на самом деле, то убийцей должен быть тот, кого ты хорошо знаешь. Тот, кто в ночь убийства находился в доме. Если он или она узнает о том, что ты видела на пляже, твое положение станет очень опасным.

Он заметил, как при ярком полуденном свете ее лицо приобрело мертвенно бледный оттенок. Совершенно очевидно, что она не рассматривала такой возможности; он также подумал, есть ли вероятность того, что и она получит пулю в спину.

С другой стороны, тот, кто застрелил несносного мальчишку и бросил его в океан, в последующие годы мог преодолеть в себе инстинкты убийцы. Ведь с той поры никто из членов семьи не умер внезапной смертью, не пропал без вести, даже дорожных аварий — и тех не было. Все Макдауэллы пребывали в добром здравии.

Однако если Кэролин начнет вынюхивать семейные тайны, эта идиллия может закончиться. И судя по всему, он оказался отъявленным мерзавцем, вынудив ее пойти на опасную сделку.

— Я очень тронута твоей заботой, — она цинично улыбнулась. — Я знаю, почему тебе хочется знать, что случилось с настоящим Александром Макдауэллом.

— И почему же?

— Потому что тогда ты получишь прекрасный объект для шантажа. Возможно, тебе не удастся добраться до денежек Салли, но если кто-то из членов семьи окажется убийцей — ты снова получишь доступ к большим деньгам.

Он посмотрел на нее с притворным восхищением.

— Должен признаться, такого у меня и в мыслях не было. Неужели ты столь высокого мнения о моей скромной персоне? Значит ли это, что ты не будешь возражать, если я попытаюсь выжать денежки у другого члена семьи?

— Ни в малейшей степени. Тот, кто убил Александра, должен получить по заслугам, — твердо сказала она.

— А я и не знал, что он для тебя так много значил. По всеобщему мнению, он был избалованным мальчишкой, постоянной занозой в заднице.

— Таким он и был.

— Тогда почему ты так печалишься о нем? — Он не видел выражения ее лица, потому что Кэролин смотрела в другую сторону, но он и так все понял. — Ты что, влюбилась в него?

— Мне было всего тринадцать лет! — выпалила она. — Как я могла понять — настоящая это любовь или нет? Этот негодник все время дразнил меня и мучил. У него никогда не находилось для меня свободного времени.

— Но это вовсе не означает, что тебя не влекло к Алексу.

— С возрастом девочки легко избавляются от юных фантазий.

— Но не тогда, когда они видели, как их возлюбленный стал жертвой жестокого убийства, — возразил он. — И жаль вдвойне, что Алекс так и не узнал, что стал объектом столь пылкой страсти. Я уверен, он был бы не прочь воплотить в жизнь твои девичьи грезы.

— А с чего ты взял, что он об этом не знал? — ледяным тоном поинтересовалась она. — Ты знаешь, я заметила, что ты без труда говоришь о нем, как о постороннем лице, — задумчиво спросила она. — Может, все-таки признаешься, что ты мошенник? Я не могу это доказать, во всяком случае, сейчас. Но что тебе стоит сознаться в этом?

— Я ни в чем не признаюсь, дорогуша, — быстро сказал он. — Чтобы докопаться до истины, тебе придется потрудиться самой.

— А если я смогу это доказать?

— Я же сказал, что в этом случае мирно растворюсь в воздухе. Разве что украду у тебя на прощание поцелуй.

Он так и не смог понять, отчего Кэролин побледнела, услышав его слова.