Заговор Кассандры

Глава 22

В условленное время Берия не появился, и водитель “линкольна” бросил автомобиль. В таком районе его, скорее всего, угонят через несколько часов. Потом его разберут на запчасти в подпольной мастерской либо это сделают сами похитители. В любом случае “линкольн” исчезнет.

Но даже если власти отыщут его первыми, автомобиль вряд ли чем-то поможет им. Водитель всегда ездил в перчатках и почти не оставлял следов, которые могли бы связать его с “линкольном”. Его имя не значилось ни в каких документах НАСА. Доверенность на машину была выписана на шофера, который в настоящее время работал в Пасадене, штат Калифорния.

Он позвонил хозяину из вестибюля станции метро на пересечении Коннектикут-авеню и улицы “Q” и негромким голосом объяснил, что случилось. По его мнению, киллера захватили. Связной велел водителю немедленно отправляться в аэропорт Даллас. В указанной ячейке багажной камеры он должен был взять две сумки, в одной из которых лежат деньги и документы, а в другой — смена одежды и билет до Каккуна в Мексике, где ему надлежало оставаться до тех пор, пока он не получит дальнейших указаний.

Закончив разговор с водителем, Энтони Прайс сразу позвонил Карлу Бауэру, который вернулся на Гавайи после того, как съездил на мыс Канаверал, чтобы передать Дилану Риду образец модифицированной культуры оспы.

— Вы послали парня уладить некое затруднение, — отрывисто бросил он. — Так вот, дело еще более запуталось. — Передав Бауэру скудные подробности, он добавил: — Если Берия попался, можете не сомневаться, что его захватил Смит. В конце концов Берия заговорит — если уже не заговорил.

— Если и так, что из того? — парировал Бауэр. — Он не видел никого из нас. Он не знает имен. Трелор мертв. С его гибелью след полностью оборвался.

— След должен был оборваться на Берии! — воскликнул Прайс. — Его нужно обезвредить.

— Теперь, когда он находится в руках Смита? — саркастически поинтересовался Бауэр. — Интересно узнать, как вы собираетесь это сделать?

Прайс молчал, размышляя. Смит не станет держать Берию в федеральной тюрьме или полицейском участке. Он спрячет его в таком месте, которое не отыщет никто.

— В таком случае мы должны поторопить события, — заговорил он наконец. — Осуществить диверсию.

— Это может поставить под угрозу жизнь Рида и весь проект в целом.

— Если этого не сделать, под угрозой окажемся мы!Выслушайте меня, Карл. Рид должен был начать эксперимент послезавтра. Не вижу, что мешает ему приступить сейчас же.

— Все эксперименты проводятся по установленному расписанию, — объяснил Бауэр. — Если Рид его нарушит, это может вызвать подозрения.

— Если учесть, какими последствиями обернется эксперимент, никому и в голову не придет задуматься о том, почему было изменено расписание. Главное — как можно быстрее осуществить мутацию и прикрыть наши задницы.

На линии воцарилась тишина. Прайс затаил дыхание, гадая, согласится ли старый ученый действовать по его плану.

— Очень хорошо, — сказал Бауэр наконец. — Я свяжусь с Ридом и велю ему. перенести эксперимент на более ранний срок.

— Велите ему поторопиться.

— Соблюдая при этом осторожность.

Терпение Прайса лопнуло.

— Хватит цепляться за мелочи, Карл! Просто прикажите ему взяться за работу.

Глядя на умолкшую трубку, Бауэр подумал, что Прайс принадлежит к числу бюрократов, одержимых наполеоновым комплексом, отравленных сознанием собственного могущества, которое кажется им безграничным.

Покинув свой кабинет, он в лифте спустился на подземный этаж и оказался в коммуникационном центре — помещении размером с диспетчерскую аэропорта. Сидевшие здесь инженеры при помощи трех частных космических спутников держали руку на пульсе империи “Бауэр-Церматт”. Имелся еще один, четвертый спутник, который до нынешней поры пребывал в бездействии. Бауэр пересек комнату, вошел в свой личный отсек и заперся. Усевшись за компьютер, он включил монитор с высоким разрешением и застучал по клавишам. Спутник, построенный китайцами в Хипао и запущенный французами с космодрома в Гвиане, вернулся к жизни. По своему техническому уровню это был довольно несложный прибор, но ему предстояло проработать совсем недолго и лишь один раз. Как только дело будет сделано, мощный взрыв уничтожит следы его существования.

Бауэр настроился на волну НАСА, приготовил свое сообщение к трансляции в коротком импульсе и запустил его в эфир. За ничтожную долю секунды послание достигло спутника и было передано на корабль. Выполнив задачу, спутник немедленно выключился. Даже если импульс будет случайно перехвачен, никто не сможет установить не только пункт, из которого он был отправлен, но даже и точку пересылки. После того как спутник умолк, оставалось лишь сделать вывод, что импульс зародился в недрах какой-нибудь “черной дыры”.

Откинувшись на спинку кресла, Бауэр сцепил пальцы. Разумеется, он не ждал ответа с корабля. Удостовериться в том, что сообщение получено, можно было, только подключившись к каналу переговоров “Дискавери” и НАСА. Услышав голос Рида, Бауэр поймет все, что нужно.

“Дискавери” мчался на высоте 400 километров со скоростью 33 000 километров в час, совершая четвертый виток вокруг Земли. Выбравшись из складного кресла, Меган сменила взлетно-посадочный костюм на удобный комбинезон с карманами на “липучках”. Она заметила, что ее лицо и нижняя часть тела чуть вздулись. Почти все морщины исчезли, а талия раздалась на добрых пять сантиметров. Это произошло оттого, что в условиях малой гравитации кровь и иные жидкости не оттягиваются вниз, но через несколько часов почки выведут избыток жидкости из организма.

С помощью Картера и Уоллеса Меган включила энергоснабжение корабля, кондиционирование воздуха, освещение и средства связи. Потом они распахнули люк грузового отсека, чтобы выбросить в космос тепло, накопленное при горении ракет-ускорителей и двигателей главной ступени. Люк останется открытым до конца экспедиции, помогая регулировать температуру на борту.

Во время работы Меган прислушивалась к переговорам капитана Кэрола и пилота Стоуна с Центром управления полетом. Это были рутинные вопросы и ответы о состоянии систем корабля, скорости и координатах, но вдруг Кэрол удивленным голосом произнес:

— Дилан, ты слышал?

— Что именно?

— Только что в твой адрес поступило сообщение. Такое впечатление, будто бы оно отправлено не из ЦУПа.

Меган услышала смешок Рида:

— Должно быть, кто-нибудь из наших коллег наступил на микрофон. А что говорится в сообщении?

— Судя по всему, расписание экспериментов изменяется. Меган поставили четвертой в очереди, а тебя — первым.

— Эй, это нечестно! — запротестовала Меган.

— Подслушивала? — осведомился Рид. — Не волнуйся, Меган. У тебя предостаточно времени.

— Знаю. Но почему изменили программу?

— Сейчас загляну в записную книжку.

— Я поднимаюсь.

Меган подплыла к лестнице и поднялась в рубку управления. Рид, словно аквалангист, с нулевой плавучестью, завис за спинами пилота и командира и листал блокнот.

— Ты выглядишь на десять лет моложе, — заметил он, вскинув глаза.

— На пять от силы. И я раздулась словно утопленник. Так в чем дело?

Рид протянул ей блокнот.

— Расписание перекроили перед самым стартом, и я забыл об этом упомянуть. Я первым поработаю со своими зверюшками и уничтожу их. А уж потом предоставлю лабораторию в безраздельное пользование тебе и твоей лихорадке.

— А я так хотела побыстрее взяться за дело, — сказала Меган.

— Понимаю. Первый полет. Нетерпение, предвкушение и все такое прочее. На твоем месте я бы выспался, пока другие корпят над раскаленными чашками Петри.

— Тебе помочь с экспериментами?

— Спасибо, не нужно. — Рид забрал у нее блокнот. — Пойду запущу фабрику.

Фабрикой члены экипажа называли космическую лабораторию.

Глядя на экран, Меган следила за Ридом, который спустился на среднюю палубу и вплыл в туннель, соединявший ее с лабораторией. Меган не уставала изумляться тому, что только изогнутые стены туннеля и наружная обшивка отделяют Рида от ледяной космической пустыни.

Она повернулась к Биллу Кэролу:

— Кто отправил это сообщение?

Кэрол сверился с экраном:

— Имя не указано, только номер.

Меган заглянула ему через плечо. Ей показалось, что она уже видела этот шестизначный номер, но не могла вспомнить, где именно.

— Кто-то очень спешил, — лаконично заметил Стоун. — По всей видимости, в наземной лаборатории произошла какая-то путаница.

— Но ты сказал, что сообщение поступило не из ЦУПа, — возразила Меган.

— Я имел в виду, что его передали без соблюдения обычной формы. Но, черт возьми, кто еще мог его отправить?

Мужчины вернулись к своим заботам, и Меган отправилась восвояси. Что-то здесь было не так. Она вспомнила, где видела эти цифры. Личный номер Рида в НАСА. Но зачем ему потребовалось отправлять сообщение самому себе?

Оказавшись в лаборатории, Дилан Рид первым делом замкнул накоротко цепи, управлявшие камерами, которые фиксировали все, что происходило в помещениях. Оттянув клапан брючного кармана, он извлек титановый цилиндр, который Бауэр передал ему менее суток назад. Контейнер был надежно закупорен, но Рид понимал, что его содержимое нельзя слишком долго хранить в тепле. Он открыл холодильник и уложил цилиндр рядом с образцами червей-нематод, после чего вновь включил видеокамеры.

Обезопасив контейнер, Рид облегченно вздохнул и принялся подготавливать оборудование к процедурам, которые должен был осуществить. Одновременно он пытался представить, какие события на Земле могли вынудить Бауэра столь серьезно изменить порядок проведения работ. Последним, что он слышал о ходе операции перед стартом, было то, что Берия получил задание ликвидировать Смита. Поскольку Бауэру удалось передать свое сообщение, а из ЦУПа не поступало сведений о каких-либо чрезвычайных происшествиях, было логично предположить, что Берия столкнулся с затруднениями, достаточно серьезными, чтобы подвигнуть Бауэра на решительные действия.

Рид понимал, что Бауэр не вошел бы с ним в контакт без крайней необходимости. Одна фраза, произнесенная без соблюдения принятой в НАСА процедуры “вопрос — подтверждение — ответ”, вряд ли насторожила бы командира и руководителя полета. Вторая неминуемо вызвала бы переполох и тщательное расследование. Рид не мог связаться с Бауэром, и теперь ему оставалось лишь положиться на слово старика-швейцарца и довести до конца начатую им работу.

Рид предпочел бы взяться за дело отдохнувшим. Но теперь он должен был забыть о послестартовом утомлении и подготовить себя к изматывающей работе. Втискивая ступни в петли, укрепленные на палубе напротив биостанции, Рид пытался определить, надолго ли затянется эксперимент. Если его вычисления верны, он закончит к тому времени, когда остальные члены экипажа приступят к обеду. Все соберутся в одном месте, как он и рассчитывал.

Лицо Натаниэля Клейна превратилось в жесткую непроницаемую маску. Он сидел в гостиной “Розового бутона” и, не произнося ни слова, выслушивал доклад Смита о том, как был задержан Берия и что удалось вытянуть из него при допросе.

— Знаменитый убийца связан с швейцарским банком и одним из его руководителей, — пробормотал он.

Смит указал на кассету, лежавшую на кофейном столике:

— Берия выдал и многое другое. Его услугами пользовались высокопоставленные лица России и восточноевропейских стран. Многие события, которые кажутся нам загадочными, начинались с убийств и шантажа, к которым был причастен Берия.

Клейн фыркнул:

— Великолепно. Теперь мы располагаем обильным компроматом, и когда-нибудь он пригодится. Но это “когда-нибудь” может и не наступить, если мы не отыщем оспу! Где сейчас находятся Киров и Берия?

— В безопасном месте. Берия под завязку накачан снотворным. Генерал просил передать вам просьбу: он хотел бы увезти Берию в Москву — как можно незаметнее.

— Это можно устроить, разумеется, если вы уверены, что нам от него больше нет никакой пользы.

— Я уверен в этом, сэр.

— В таком случае я распоряжусь приготовить самолет на базе Эндрюс.

Клейн встал и начал прохаживаться вдоль окна.

— К сожалению, поимка Берии не разрешила наших трудностей. Ты знаешь, с каким рвением швейцарцы хранят свои финансовые тайны. Вероятно, президент сумел бы вынудить их открыть для нас банк Оффенбаха, не объясняя, зачем нам потребовалась их помощь, но это долгое дело.

— Мы не можем организовать межправительственную операцию, сэр, — негромко произнес Смит. — У нас нет времени, вдобавок я, как и вы, полагаю, что швейцарцы станут чинить нам всевозможные препоны. — Он выдержал паузу. — Но герр Вейзель может оказаться более сговорчивым. Питер Хауэлл ждет в Венеции моих указаний.

Клейн бросил взгляд на Смита и понял, что тот имеет в виду. Несколько секунд он молчал, оценивая риск, и наконец произнес:

— Так и быть. Но предупреди его, что огласка и жалобы со стороны Вейзеля недопустимы.

Смит вошел в маленькую комнату, которая превратилась в центр связи Клейна в Кэмп-Дэвиде, и набрал номер.

— Питер, на операцию в Цюрихе получено “добро”.

— Так я и думал, — отозвался англичанин. — Я уже забронировал билет на утренний рейс.

— Питер, я поймал Берию. Он назвал Вейзеля, но этим все и ограничилось. Мне нужно выяснить имя хозяина.

— Если Вейзель знает, узнаешь и ты. Я позвоню тебе из Цюриха, Джон.

— Хорошо. Кстати, нет ли у тебя под рукой магнитофона? У меня есть одна запись, которая может пригодиться...

Вернувшись в гостиную, Смит сообщил Клейну о том, что Хауэлл отправляется в Цюрих.

— Что слышно о “линкольне”, сэр?

Клейн покачал головой.

— Как только ты позвонил мне и сказал, что Берия у тебя, я связался со своим агентом в полицейском управлении округа Колумбия. Он объявил автомобиль в розыск якобы потому, что тот сбил пешехода и скрылся с места происшествия. До сих пор никаких данных не поступало. И о водителе тоже. — Он помолчал. — Сначала я подумал, что наличие на номерном знаке таблички “НАСА” имеет какое-то логичное объяснение, но теперь...

— Трелор работал в НАСА, — сказал Смит. — То, что автомобиль встречал его в аэропорту, совершенно естественно. Он не ждал слежки или погони.

— Но потом тот же автомобиль следил за тобой.— Клейн отвел взгляд. — С НАСА связано еще одно обстоятельство. В последнюю ночь перед стартом доктора Рида навестил человек, личность которого мы до сих пор не выяснили.

Смит пристально посмотрел на Клейна. Он знал, что тот живет в мире, в котором секретами делятся только в случае крайней нужды. Только что шеф “Прикрытия-1” признался, что у него есть источники в самом сердце НАСА.

— Меган Ольсон, — произнес Смит. — Накануне старта об этом могла сообщить только она. Вам следовало поставить меня в известность, сэр.

— Я не видел нужды рассказывать тебе о Меган, — возразил Клейн. — По тем же причинам она не знала о тебе.

— Зачем же вы рассказываете теперь?

— Потому что у нас до сих пор нет никаких сведений о пропавшей оспе. Я полагал, что она находится в округе Колумбия, потому что Трелор прилетел именно туда.

— Верно. Из Лондона он мог отправиться куда угодно.

— Теперь я подозреваю, что между Трелором и Ридом существовала какая-то связь.

— Именно для этого Меган включили в экипаж? Чтобы она следила за Ридом? — требовательным тоном осведомился Смит.

— Быть может, ты знаешь о Риде что-либо, что могло бы указывать на его причастность?

Смит покачал головой.

— Я не настолько близко знаком с Ридом. Но в ИИЗА он пользовался безупречной репутацией. Если хотите, я попытаюсь поворошить его прошлое.

— Нет времени, — ответил Клейн. — Ты нужен мне для другого дела. Если мы не разгадаем эту загадку, у нас будет сколько угодно возможностей проверить Рида когда корабль вернется на Землю. — Клейн взял со стола две папки. — Это досье на тех солдат, с которыми Хауэлл столкнулся в Палермо.

— Уж очень они тонкие, — сказал Смит.

— Ты тоже заметил? Из них изъяты многие сведения — сроки и места прохождения службы, выполненные задания, этапы карьеры. А номер телефона, который назвал Николс, попросту не существует.

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Официально он не зарегистрирован. Я не стал докапываться до сути, потому что не знал, с чем мы имеем дело. Но мы обязаны выяснить, куда ведет армейский след. Ты займешься именно тем, чем занимался в Хьюстоне, — дернешь за нити и посмотришь, какой паук выползет.

Через три часа после вылета из Венеции Питер Хауэлл снял номер в отеле “Долдер-Гранд”.

— Нет ли для меня сообщений? — спросил он у портье.

Портье подал ему конверт из толстой веленевой бумаги. Вскрыв его, Хауэлл обнаружил пахнущий духами лист с напечатанным адресом. Хотя сообщение не было подписано, Хауэлл сразу понял, что его отправила некая знатная престарелая дама, которая занималась шпионажем со времен Второй мировой войны.

Хауэлл подумал, что было бы нелишне выяснить, каким образом Вейзель может позволить себе ужинать в “Лебедином озере” на жалованье банкира.

Переодевшись в деловой костюм, Хауэлл отправился на такси в финансовый район города. Уже пробило восемь вечера, и район практически вымер, если не считать нескольких ярко освещенных витрин. На одной из них красовался золотой лебедь, плывущий над входной дверью.

Интерьер “Лебединого озера” оказался именно таким, каким его представлял Хауэлл: фешенебельный кабачок с лепными потолками и тяжелой мебелью. Официанты носили черные галстуки, массивное столовое серебро было начищено до блеска, а метрдотель, казалось, был искренне изумлен тем, что этот турист решил, будто бы может отобедать в его заведении, не заказав столик заранее.

— Я гость герра Вейзеля, — сказал ему Хауэлл.

— Ах, герр Вейзель... Вы пришли слишком рано, сэр. Столик герра Вейзеля будет готов к девяти часам. Будьте любезны, подождите в вестибюле или, если вам будет удобнее, в баре. Я сообщу ему о вас.

Хауэлл вышел в вестибюль, и уже через несколько минут у него завязалась оживленная беседа с юной леди, вечернее платье которой с трудом сдерживало напор пышных прелестей. Тем не менее он заметил, как метрдотель говорит что-то официанту, указывая в его сторону.

— Мы знакомы?

Хауэлл оглянулся через плечо и увидел высокого худощавого мужчину с прилизанными волосами и такими темными глазами, что они казались черными. Хауэлл решил, что ему под сорок, что он тратит на портного и визажиста целое состояние и взирает на окружающий мир с нескрываемым презрением.

— Питер Хауэлл, — представился он. — Англичанин...

— Вы ведете дела с банком Оффенбаха?

— Я веду дела с тобой.

Вейзель быстро заморгал:

— Тут какая-то ошибка. Я впервые слышу ваше имя.

— Но ты слышал об Иване Берии, не так ли, старина? — Хауэлл приблизился к Вейзелю, положил ладонь на его руку чуть выше локтя и придавил пальцем нерв. Губы Вейзеля энергично задвигались. — В тихом уголке нас ждет уютный столик. Почему бы нам не выпить?

Хауэлл усадил банкира на скамью и сел рядом, отрезав ему путь к бегству.

— Вам это не сойдет с рук! — выдохнул Вейзель, потирая локоть. — Наши законы...

— Я пришел не для того, чтобы обсуждать ваши законы, — перебил Хауэлл. — Нас интересует один из ваших клиентов.

— Я не вправе разглашать конфиденциальные сведения!

— Но имя Берии заставило тебя встревожиться, не так ли? Вы обслуживаете его счет. Мне не нужны эти деньги. Мы лишь хотим знать, откуда он их получает.

Вейзель повернул голову, всматриваясь в толпу, которая собиралась у стойки бара. Он пытался поймать взгляд метрдотеля.

— Ничего не получится, — сказал ему Хауэлл. — Я дал метру денег, чтобы он не беспокоил нас.

— Вы преступник! — заявил Вейзель. — Вы удерживаете меня вопреки моей воле. Даже если я выполню ваши требования, вам не удастся скрыться от...

Хауэлл положил на стол маленький магнитофон и, подключив к нему наушники, протянул их Вейзелю:

— Слушай.

Банкир подчинился, и секунду спустя его глаза изумленно расширились. Сорвав с головы наушники, он бросил их на стол. Хауэлл подивился прозорливости Смита, который записал на кассету ту часть допроса Берии, в которой шла речь о Вейзеле.

— Он упомянул мое имя. Ну и что? И кто он, этот человек?

— Ты ведь узнал его голос? — негромко спросил Хауэлл.

Вейзель помялся.

— Возможно.

— Возможно, ты вспомнишь, что это голос некоего Ивана Берии.

— Даже если и вспомню — что из того?

Хауэлл подался к нему:

— Берия — наемный убийца. Он работает на русских. Сколько денег из России проходит через ваши руки, герр Вейзель?

Молчание банкира было красноречивее любых слов.

— Так я и думал, — продолжал Хауэлл. — Теперь позвольте объяснить, что произойдет, если вы откажетесь пойти мне навстречу. Я сделаю все, чтобы русские узнали о том, что вы проявили редкостную сговорчивость, когда речь пошла об их деньгах — откуда они взялись, куда и как перемещались — все эти мелкие подробности, которые они рассчитывали сохранить в тайне, ведь, что ни говори, они весьма щедро платили вам за молчание.

Хауэлл умолк, давая Вейзелю как следует обдумать услышанное.

— Итак, — продолжал он, — узнав об этом, русские очень огорчатся, да это и понятно. Они потребуют объяснений, и, как бы вы ни оправдывались, это вам не поможет. Вы лишитесь доверия, и это будет вашим концом, дорогой герр Вейзель. Вы сотрудничали с многими русскими и знаете, что они никогда ничего не забывают и не прощают. Они захотят отомстить, и ваши хваленые швейцарские законы и полиция не помешают им. Надеюсь, я достаточно ясно выразился?

Внутренности Вейзеля стянулись тугим клубком. Англичанин был прав: русские словно дикари хлынули в Цюрих, похваляясь неожиданно свалившимися на них сокровищами. Каждый банкир хотел урвать для себя кусок их богатств. Его коллеги не задавали вопросов и выполняли любые пожелания. Русские недовольно брюзжали по поводу цен на банковские услуги, но в конце концов все же платили. Но они совершенно отчетливо давали понять, что банкиру, нарушившему свое слово, не сбежать и не спрятаться. Англичанин был из тех людей, которые могли создать впечатление, будто бы Вейзель предал своих клиентов. И если русские поверят этому, никакие его слова и поступки не смогут их разубедить.

— Как, вы сказали, зовут этого человека? — едва слышно переспросил Вейзель.

— Иван Берия, — ответил Хауэлл. — Кто ему платил?