Заговор Кассандры

Глава 23

Миновало уже четыре часа с той поры, когда Дилан Рид заперся в лаборатории. Все это время он прослушивал через наушники разговоры членов экипажа, следя за их перемещениями. Меган Ольсон дважды справлялась, не нужна ли ему помощь, потом она спросила, долго ли он еще будет работать. Ей не терпелось приступить к своим собственным экспериментам.

“Если бы она знала, что здесь происходит, у нее убавилось бы энтузиазма”, —мрачно подумал Рид.

Он вежливо, но твердо объяснил Меган, что ей и остальным придется подождать, пока он не закончит.

Поскольку Рид был вынужден следить за экипажем, работа занимала куда больше времени, чем он рассчитывал. Вдобавок его отвлекали почти непрерывные переговоры коллег с ЦУПом. Тем не менее он старался работать как можно быстрее, останавливаясь только затем, чтобы дать отдых рукам, которые от продолжительного пребывания в толстых резиновых перчатках лабораторного бокса начинала сводить судорога.

Грандиозность того, что он делал, буквально ошеломляла его. Сквозь линзы микроскопа он разглядывал мир, населенный вирусами, которых никто никогда не видел, если не считать их создателя, Карла Бауэра. В своей лаборатории на Гавайях швейцарский исследователь методами генной инженерии преобразил вирусы оспы так, что они утроились в размерах. При соответствующих условиях вирусы могли бы расти и дальше, но Бауэра сдерживала земная сила тяжести; Рид был свободен от нее.

Работы Бауэра восходили корнями к первому космическому полету. Астронавты обнаружили на борту пакет с сэндвичами, которые они забыли съесть двое суток назад. Бутерброды лежали в запечатанном пластиковом пакете, который плавал в воздухе, словно надувной шар. Астронавты вскрыли пластик, надеясь, что пища не потеряла своей свежести, но один из членов экипажа заметил, что пакет мог всплыть только в том случае, если бактерии, содержавшиеся в сэндвичах, произвели достаточное количество газа, чтобы раздуть пакет.

Несложный лабораторный тест неопровержимо показал, что в условиях микрогравитации бактерии растут намного быстрее обычного и достигают значительно больших размеров.

Узнав об этом явлении из отчетов НАСА, Карл Бауэр предположил, что малая сила тяжести оказывает такое же воздействие и на вирусы. Первые же исследования дали впечатляющие результаты, но, не в силах вырваться из объятий земного притяжения, Бауэр не мог прийти к определенному выводу. Прошло немало лет, прежде чем он познакомился с Ридом и нашел способ провести решающие эксперименты в космосе.

И вот теперь Рид воочию наблюдал возбудителя оспы, в десять раз превосходящего по размерам и жизнеспособности любой земной вирус. Его белковые органы, которые при нормальной силе тяжести разрушаются по достижении определенной величины, сохраняли свою целостность и смертоносность. В качестве биологического оружия этому штамму не было бы равных. Представив себе темпы вымирания населения планеты, если бы этот вирус был рассеян в воздухе мощным взрывом, Рид поежился. Попав через дыхательный тракт в лимфоузлы, оспа распространяется в селезенке, костном мозге и иных кроветворных органах. Со временем она проникает в мелкие кровеносные сосуды кожи. Обычной оспе для этого требуется от пяти до десяти суток. В данном же случае, по расчетам Рида, инкубационный период и стадия открытого течения болезни заняли бы считанные минуты. Организм попросту не успел бы мобилизовать свои защитные ресурсы.

Рид вынул руки из перчаток, вымыл их и на мгновение замер в неподвижности, собираясь с мыслями. Потом включил ларингофон.

— Эгей, друзья! Я только что закончил. Не пора ли перекусить?

— Мы как раз хотели позвать тебя, — ответил Стоун. — Мы все выбрали стейк с яичницей.

Рид заставил себя рассмеяться.

— Как бы вам не потерять аппетит, когда вы увидите, что он представляет собой на самом деле. — Он выдержал паузу. — Собери экипаж за столом. Я хотел бы обсудить наше дальнейшее расписание.

— Понял тебя, Дилан. Мы оставим тебе кусочек яичницы. До скорого свидания.

Рид стиснул веки, пытаясь обрести спокойствие. Он выключил микрофон, оставив работать наушники. Он предпочел бы не слышать звуки, которые донесутся снаружи. Это будет все, что угодно, только не человеческие голоса. Но для того чтобы установить время воздействия вариолы, он был вынужден наблюдать за экипажем.

Вернувшись к боксу, Рид вновь натянул перчатки и аккуратно наполнил маленькую мензурку модифицированной культурой оспы. Закрыв мензурку, он вынул ее через маленький люк и перенес в холодильник.

Цепляясь ногами за скобы, он прошел к задней переборке лаборатории и открыл шкафчик. Внутри висел скафандр для выхода в открытый космос. Надев его, Рид уже протянул руку к шлему, когда ему на глаза попалось собственное отражение в забрале. Перед мысленным взором Рида возникли лица его спутников, людей, с которыми он вместе работал и тренировался месяцы, даже годы, — людей, которые искренне нравились ему. Однако его симпатий было недостаточно, чтобы пощадить их.

Потом он представил лица двух своих братьев, убитых при нападении террористов на посольство США в Найроби, и сестры, добровольца Корпуса мира, которая была похищена и умерла под пытками в Судане. То, чем сейчас занимался Рид, он делал не во славу науки и уже тем более не ради публичного признания. Новый штамм увидит свет, только если обстоятельства потребуют его применения. Генерал Ричардсон и Энтони Прайс принадлежали к числу людей, которые не стерпели бы мучительного чувства утраты, терзавшего Рида. Но для них возмездие не ограничивалось уничтожением палаточного лагеря или бункера. Их удовлетворила бы только мгновенная и полная расправа с врагом силами невидимой, неодолимой армии. Рид считал, что, помогая им создавать этих безжалостных солдат, он отдает дань памяти погибшим родным, выполняет давнее обещание не допустить, чтобы их жертва осталась напрасной.

Застегнув шлем, Рид вернулся к боксу. Он подключил воздухе приемник скафандра к отдельному патрубку, который использовался при выходе в космос. Потом он спокойно и решительно разгерметизировал бокс. Секунды спустя высушенные частицы культуры в чашке Петри начали образовывать крохотные споры размером с пылинку. Со временем они неминуемо покинут бокс и распространятся по кораблю. Словно завороженный, Рид смотрел, как взмывают они в воздух. На мгновение его испугала нелепая мысль, будто бы он может заразиться. Но затем воздушный поток подхватил частицы, и они маленькой кометой устремились в вентиляционную трубу, соединявшую лабораторию с остальными помещениями корабля.

— Ты идешь, Меган? — спросил Картер, когда они завершили свой доклад ЦУПу.

Лавируя между спальными местами, Меган бросила через плечо:

— Иду! Я изрядно проголодалась.

В этот миг в их наушниках послышался щелчок.

— “Дискавери”, говорит ЦУП. Насколько мы понимаем, у вас начинается обеденный перерыв?

— Совершенно верно, — подтвердил Картер.

— “Дискавери”, наши приборы указывают на вероятную утечку воздуха в шлюзе нижней палубы. Будем очень вам благодарны, если кто-нибудь спустится туда и все проверит.

Заговорил Стоун:

— Меган и Картер, вы ближе всех к люку. Картер посмотрел на Меган жалобным взглядом:

— Помираю с голоду!

Забравшись в одно из спальных мест, Меган вынула из-под подушки колоду карт. Она сорвала целлофановую обертку, осторожно перетасовала карты, чтобы те не рассыпались, и протянула колоду Картеру:

— Тяни. Чья карта старше, тот и выиграл.

Картер закатил глаза, но все же протянул руку к колоде и вытащил десятку. Меган досталась семерка.

Картер рассмеялся и торопливо двинулся в сторону столовой.

— Я припасу для тебя немножко кукурузных хлопьев, — посулил он, обернувшись.

— Да уж постарайся.

— Ты справишься, Меган? — спросил Стоун.

Меган вздохнула.

— Постараюсь. Проследи, чтобы Картер не умял все отбивные.

— Понял тебя. До скорой встречи.

Меган понимала, что “скорая” встреча произойдет в лучшем случае через час. Для осмотра и ремонта шлюза полагалось облачиться в скафандр.

Цепляясь за скобы, она спустилась по лестнице на нижнюю палубу. Шлюз находился между грузовым отсеком и научным оборудованием. На его люке мигала красная лампочка, предупреждая о возможной неисправности.

— Все дело в электронике, черт возьми, — пробормотала Меган и, оттолкнувшись, отправилась за скафандром.

— Смотри сюда.

Картер вскрыл пакет с апельсиновым соком, поднял его и выдавил немного жидкости. Образовав неправильной формы шар, сок завис перед его лицом. Картер проткнул шар соломинкой и потянул в себя его содержимое. Через несколько секунд жидкость, казавшаяся твердым телом, исчезла.

— Замечательно, — отозвался Стоун. — В следующем году я приглашу тебя на день рождения моего ребенка. Будешь показывать фокусы.

— Эгей! Соус улетел! — воскликнул Рэндел Уоллес.

Стоун повернулся и увидел, что, пока он разговаривал с Картером, соус креветочного коктейля потерял контакт с его ложкой. Он схватил лепешку-тортиллу и поймал ею соус словно тряпкой.

— Интересно, что задержало Дилана? — произнес Картер, набив рот куриным мясом с подливкой, которое он высасывал из пластиковой тубы.

— Дилан, ты слышишь? — сказал Стоун в микрофон.

Ответа не было.

— Небось застрял в туалете, — произнес Картер. — Рид обожает печеные бобы и, наверное, тайком пронес на борт пару банок.

Бобы, капуста брокколи и грибы строго исключены из космических меню. Они способствуют образованию кишечных газов, запах которых особенно неприятен в тесном замкнутом пространстве корабля.

Картер закашлялся.

— Ты слишком быстро ешь, — съязвил Стоун. Вместо ответа Картер разразился бурными горловыми звуками.

— Он, верно, поперхнулся, — заметил Уоллес. Стоун приблизился к Картеру, и тот неожиданно вцепился в плечо капитана. Его скрутил очередной приступ, потом из губ вырвалась кровавая струя.

— Какого черта! — вскричал Стоун и тут же схватился рукой за грудь, сминая пальцами ткань костюма. Ему показалось, что его тело охватил огонь. Он вытер лицо и увидел, что тыльная сторона ладони покрыта кровью.

Кэрол и Уоллес в страхе смотрели, как их товарищи извиваются в воздухе, молотя руками и ногами, словно в припадке.

— Поднимись в рубку управления и запри за собой люк! — рявкнул Кэрол.

— Но...

— Выполняй! — Кэрол подтолкнул Уоллеса к лестнице, и в его наушниках послышался голос диспетчера ЦУПа:

— “Дискавери”, что у вас происходит?

— Сами хотели бы знать! — крикнул Кэрол. — Какая-то непонятная сила буквально разрывает Картера и Стоуна на части... — Кэрол содрогнулся. — О господи! — Он сложился пополам, из его губ и ноздрей хлынула кровь. Откуда-то издалека продолжал звучать встревоженный голос диспетчера:

— “Дискавери”, вы нас слышите?..

Ответ сформировался в сознании Кэрола, но, прежде чем он успел произнести слова вслух, перед его глазами зависла красная пелена.

Когда в наушниках Меган раздались крики и стоны, она находилась в шлюзе и проверяла электрические цепи. Она нажала кнопку передатчика своего скафандра.

— Фрэнк! Картер! Уоллес!

Ответом ей была тишина, нарушаемая лишь треском статических разрядов. Должно быть, рация вышла из строя.

Мгновенно позабыв о механизмах, которые она осматривала, Меган потянула рычаг, открывавший люк. К ее ужасу, рычаг не сдвинулся с места.

Дилан Рид судорожно стиснул секундомер в ладони, обтянутой резиновой перчаткой. Мутировавшая вариола действовала с ужасающей быстротой. Он должен был точно измерить период времени между инфицированием и смертью членов экипажа. Карл Бауэр с непреклонной решимостью заявил, что эксперимент на людях — единственный способ определить смертоносность нового штамма оспы. И заодно устранить свидетелей. Но, чтобы выполнить поставленную задачу, нужно было смотреть на циферблат секундомера. Дилан Рид не мог заставить себя открыть глаза — он боялся увидеть лица людей, издававших эти страшные крики.

Руководитель полета Гарри Лэндон растянулся на диване в тесной каморке неподалеку от главного зала ЦУПа, надеясь восполнить часы сна, которого ему отчаянно не хватало. За двадцать лет службы в НАСА, десять из которых он провел в изматывающей атмосфере космодрома на мысе Канаверал, Лэндон приучил себя отдыхать при любой возможности. Также он научился мгновенно просыпаться бодрым и готовым к действию.

Он почувствовал ладонь еще до того, как та легла ему на плечо. Перевернувшись на спину, он увидел перед собой лицо молодого техника.

— Ну, что еще? — осведомился он.

— Нештатная ситуация на борту “Дискавери”, — доложил юнец, явно нервничая.

Лэндон вскочил с дивана, взял очки, лежавшие на каталожном шкафу, и двинулся к выходу.

— Что именно? Механика? Навигационное оборудование?

— Люди.

— Что значит — “люди”? — бросил Лэндон через плечо, не замедляя шага.

— Члены экипажа, — запинаясь, ответил техник. — С ними происходит что-то непонятное.

На борту “Дискавери” действительно происходило нечто— причем весьма серьезное. Лэндон почувствовал это, как только вошел в зал. Все сотрудники Центра склонились над своими терминалами, настойчиво вызывая “Дискавери”. Судя по обрывкам речи, которые Лэндон улавливал, проходя мимо, корабль не отвечал.

— Дайте изображение! — рявкнул он, заняв место у своего пульта.

— Не можем, сэр, — отозвался кто-то. — Бортовая видеоаппаратура не работает.

— Тогда хотя бы звук!

Лэндон надел наушники и заговорил, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и невозмутимо:

— Руководитель полета вызывает “Дискавери”. Пожалуйста, ответьте. — Ему в уши ударил треск разрядов. — “Дискавери”, повторяю: говорит руководитель полета...

— Центр, это “Дискавери”.

Придушенный голос заставил Лэндона похолодеть.

— Уоллес, это вы?

— Да, сэр.

— Что у вас происходит?

Возникла очередная пауза. Когда Уоллес вновь вышел в эфир, можно было подумать, что он захлебывается.

— Уоллес, что стряслось?

— Центр... Центр, вы меня слышите?

— Уоллес, объясните лишь...

— Мы все умираем...