Закат на Авеню Монтень (СИ)

Глава 4

Я сделал глубокий вдох. Горько-кислый сигаретный дым тут же проник в мои легкие, а затем с тем же рвением и силой, густой струей вылетел из ноздрей. Вжимаясь в кожаное кресло, я никак не мог успокоиться. Мои нервы были напряжены, а все тело, словно каменное изваяние, не могло расслабиться. На часах было девять вечера и хоть рабочий день уже давно закончился, я все так же сидел в своем кабинете и устало смотрел на стол. Там лежала всего одна бумага. Это было свидетельство о смерти. Я не был знаком с ним лично, но смерть этого человека сейчас была очень не своевременной.

В дверь постучались. Не поворачиваясь к ней, я тихо дал разрешение. В кабинет вошел мой старый коллега. Мы оба были полицейские, только работали в разных отделах, однако время от времени кто-то из нас помогал друг другу, если в этом была необходимость. И вот теперь, мне понадобилась его помощь.

— Да, Дидье, это он, сомнений нет.

Его голос, будто раскат грома в ясный день ворвался в мой мозг. Это был конец. Я вновь наклонился к столу и, взяв бумагу, снова пробежался глазами по содержимому: «… Лоран Марамбер, 28 лет, не работает, был найден мертвым в гараже собственного дома». Дальше читать смысла не было.

— Это точно он?

— Я все проверил по несколько раз. Это он. В гараже нашли мотоцикл и один запасной комплект «резины», который, по предварительным данным, был использован на байке во время убийства. Эксперты почти уверены, что он также имеет отношение и к первому убийству, просто нужны лабораторные исследования, которые только подтвердят наши доводы. Врачи сказали, что он был мертв около суток.

— Как?

— В него всадили три пули — одну в спину, две в область сердца.

— Проклятие!

Робер сел рядом со мной.

— Ты, что, не доволен?

— А чему тут радоваться?

— Убийца мертв, доказательная база почти готова, что тебе еще нужно?

— Мы не знаем кто за этим стоит.

Робер тяжело вздохнул и, вытащив сигарету из кармана, закурил.

— Дидье, ты все усложняешь. Тебе было поручено узнать кто стоит за этими убийствами — ты узнал, тебе нужны улики — пожалуйста, их полно. А то, что он сдох уже не твоя забота. Все что тебе сейчас нужно, это пойти домой, отоспаться, а завтра отрапортовать о своем успехе.

Он был прав. Я сам ставлю палки себе в колеса. Все, что было мне поручено — выполнено, а остальное, работа для других. Это старая привычка доводить дело до финального конца, даже если меня об этом не просили.

— Расскажи мне еще раз как вы его нашли.

— Нам позвонила его соседка. Утром она как всегда выгуливала свою собаку. По ее словам, когда они проходили мимо его гаража, пес резко потянул ее к двери. Стал громко лаять, да и вообще вел себя очень необычно. Огромная гаражная дверь была слегка приоткрыта и собака смогла нырнуть туда, вырвав при этом у хозяйки поводок. Ей ничего не оставалось, как постучаться к нему в дом, но там никто не отвечал, и она вызвала полицию, которая и обнаружила тело Марамбера.

Я опять поднес к себе свидетельство и уже который раз вновь прочитал его. Слово за словом, я пытался найти подвох или ошибку, которая могла бы дать хоть малейшую надежду, что это был совершенно другой человек, но чем дальше мои глаза опускались по написанному, тем сильнее становилось убеждение, что все так и есть. Он мертв и мне нужно было с этим смириться.

— Что ты собираешься делать дальше, — я посмотрел на Робера.

— Поеду домой, работы сегодня было невпроворот, устал сильно. А ты?

— Даже не знаю…

Я вновь полез в карман за сигаретой.

— Тебе нужно отдохнуть, Дидье. Такой ритм работы может довести до плохих результатов. У тебя семья, дети, пожалей себя.

— Я развожусь…

— Но это не повод. Черт возьми, Лефевр! Люди женятся и разводятся во всем мире, это не причина измываться над собой. Преступники, они как сорняки, невозможно вычистить всех до единого, а здоровье, наоборот, оно не вечно.

Робер резко встал со своего кресла и, как тигр в клетке, стал ходить из угла в угол.

— Знаешь, раньше я завидовал тебе, твоему послужному списку, твоему личному делу от которого захватывало дух, но теперь я бы ни за что не пожелал бы такого и своему врагу. Слишком большая цена, а я не хочу платить так дорого. И тебе советую, пожалей себя. Ты и так сделать очень много для страны: у тебя много наград, коллеги уважают тебя, а начальство ставит в пример другим. Куда уже выше?

Робер вопросительно посмотрел в мою сторону.

— Да, наверное, ты прав, я поеду домой.

— Вот и прекрасно, завтра ты мне еще спасибо скажешь, что я уговорил тебя.

Он улыбнулся. Но от этой улыбки веяло чем-то холодным, искусственным, она не была искренней, скорее так, для вида. Потом он ушел. Я даже не проводил его взглядом. Все мое состояние было полностью подавлено сегодняшней новостью, которая, как осиновый кол, вонзилась мне в сердце.

Вдруг зазвонил телефон. Не торопясь, я достал его из кармана и привычно поднес к уху.

— Лефевр слушает.

— Здравствуй, Дидье, это Виктор. Рад меня слышать?

— Что тебе нужно?

— Нужно, что бы ты приехал ко мне. Наш старый друг хочет поговорить с тобой. Надеюсь, ты понимаешь, о ком идет речь?

— Да… конечно.

— Тогда не опаздывай. Он этого не любит.

Разговор был окончен. Накинув куртку и схватив ключи от автомобиля, я тут же выскочил из своего кабинета. Почему именно сейчас? Что ему нужно от меня? Эти вопросы витали у меня в мозгу, словно назойливые мухи. И этому были причины: раньше он никогда не вызывал меня лично. Все чем мне приходилось довольствоваться так это телефонные звонки или посредники. Значит дело действительно очень важное и медлить было нельзя.

Входная дверь распахнулась. В туже секунду ледяной вечерний ветер врезался мне в лицо и заставил отступить на несколько шагов назад. Это было неприятно и больно. Втянув голову в плечи, сопротивляясь все усиливающемуся ветру, я медленно зашагал к машине. Улица оказалась пустой, лишь редкие автомобили проносились мимо меня, давая понять, что улица еще не вымерла окончательно. Подойдя к двери и открыв ее, я быстро сел на водительское сидение.

В салоне было тепло, и тело тут же отреагировало на это приятной судорогой. Я посмотрел на часы и понимал, что надо было спешить. Будто голодный зверь, машина взревела и была готова сорваться с места. Я еще раз посмотрел назад и на ближайшую дорогу. У меня было дурное предчувствие. Мне казалось, что за мной следят, но все попытки найти хоть что-нибудь, что указывало бы на это, не увенчалось успехом — улица была пуста. Ни одной припаркованной машины, из которой можно было бы вести наблюдение, ни одного горящего окна квартиры, ничего. Но чувство только усиливалось…

Даже когда я отъехал от этого места более четырехсот метров, мои глаза все также поглядывали в зеркало заднего вида. Каждая машина, каждый человек, попадавший в него, вызывали у меня подозрение и заставляли меня очень сильно напрягаться и накручивать нервы до предела. Так продолжалось до тех пор, пока вдалеке не засверкала вывеска «Аврора». Это слегка успокоило меня. В это время там было полно людей: молодые и не очень, все они толпились возле парадной двери в надежде на то, что суровый охранник даст им разрешение на вход.

Я оставил машину в двадцати метрах от ресторана и дальше пошел пешком. Минуя скопившиеся группы людей, мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы дойти до высокого охранника. Поначалу он даже не заметил меня, но вскоре его взгляд все-таки упал на меня.

— Я к Виктору.

— Кто такой?

— Скажи, что Дидье пришел.

Охранник достал телефон и начал что-то бормотать в него. Потом молча выслушав ответ, открыл дверь и пропустил меня внутрь. То, что происходило по другую сторону, не могло не удивлять. Помещение буквально кричало роскошью: важные персоны, в дорогих костюмах восседали на своих местах, как короли на праздничном приеме, хрустальная посуда, дорогие вина и закуски, и вокруг всего этого, словно валькирии над полем боя, кружили молодые женщины.

Мне было трудно оторваться от всего этого. Этот мир, он был совершенно не похож на тот, в котором жил я. Полный роскоши и важности, дорогих ароматов и женщин, такой я мог увидеть только здесь.

— Простите, вы к кому?

Тихий, почти неслышный голос заставил спуститься с небес на землю. Передо мной стоял уже немолодой человек в элегантном белом костюме. Сложив руки на поясе, он упрямо смотрел на меня и ждал ответа.

— Я к Виктору?

— Вы мсье Лефевр?

— Да.

Он вытянул руку вперед и попросил следовать за ним.

— Сегодня столько гостей. Вы уж простите нас, что никто вас не встретил.

— Сегодня какой-то праздник?

Старик удивленно посмотрел на меня.

— Ну, если это можно так назвать.

Больше он не проронил ни слова. Мы проходили через огромный праздничный зал, в котором сидела основная масса приглашенных гостей, я оглядывался по сторонам и пытался найти знакомые лица, но к моему удивлению, среди всей толпы никого не узнал. Затем, взобравшись по небольшой лестнице, направились к кабинету Виктора. Возле дверей стояло несколько человек. Они внимательно наблюдали за каждым нашим движением и по мере того, как мы приближались, их лица становились все более каменными.

— Это мсье Лефевр. Его ждут.

Один из охранников тут же достал металлоискатель и пробежался им по всей длине моей одежды.

— Что это?

Охранник насторожился, услышав писк прибора, и указывая на место сигнала.

— Это мое табельное оружие.

— Придется оставить здесь — таковы правила.

Я молчал, но вскоре мне пришлось повиноваться.

— Надеюсь, вы мне его вернете?

— Само собой.

После этих слов он вытащил мой пистолет и положил в специальный контейнер, затем приоткрыв дверь, дал сигнал чтобы я вошел.

В кабинете стояла гробовая тишина. Настолько тихая, что в этой тишине я слышал как бьется мое сердце. Гул из основного зала здесь был абсолютно не слышен. Удивленный этому, я сделал несколько шагов вперед и тут же встал как вкопанный. Передо мной, на том самом месте, где недавно сидел Виктор, находился совершенно незнакомый мне человек. Он был стар. Настолько, что я бы не взялся гадать сколько ему было на самом деле лет. Его лицо было усыпано морщинами, а глаза еле-еле подавали признаки жизни, но в противовес этому, он сидел прямо, ничуть не сутулясь.

— Здравствуйте, мсье Лефевр. Давно хотел встретиться с вами лично.

Его голос оказался на удивление очень бодрым.

— Сразу хочу попросить у вас прощение за то, что вытащил вас из комиссариата и отвлек от важного дела, но наш вопрос не может ждать. Присаживайтесь.

Не вставая с места, он указал мне на большое кресло по правую руку от него.

— В ногах правды нет.

— Никогда раньше не слышал подобного выражения, — с этими словами я аккуратно опустился на предоставленное мне место.

Старик едва заметно улыбнулся, затем выдержав короткую паузу, снова заговорил.

— Наверняка, в данный момент вас гложет всего один вопрос: «Кто я такой и зачем позвал вас сюда?». Это вполне объяснимо, потому как раньше нам не доводилось с вами встречаться. Почему? Специфика моей работы обязывает, но рано или поздно это событие должно было произойти. Мы с вами уже очень давно сотрудничаем, мсье Лефевр, и пусть вам не покажется это странным, я очень ценю таких людей. Мир сегодня такой, что невозможно положиться на кого-то, не думая о том, что настанет день и этот человек выстрелит тебе в спину. Этот страх, он преследует меня всю мою жизнь. Странное чувство, но его невозможно отогнать, невозможно от него избавиться, страх перед предательством следует со мной бок о бок уже много лет. Я уже привык к нему, но смириться… нет, этого не будет никогда.

— Зачем вы меня позвали?

— Вы помогли мне, комиссар, благодаря вам, мой сын теперь на свободе и ему ничего не угрожает. Можно даже сказать, что сегодняшний вечер в определенной степени посвящен именно этому событию. Смерть Фукко от ваших рук очень сильно облегчила нам жизнь, конечно, я не думал, что вы все сделаете так быстро, но ваша исполнительность меня всегда восхищала.

— Только вот почему-то мне, смерть этого негодяя принесла гораздо больше проблем, нежели пользы.

Старик вновь замолчал. Он упрямо смотрел на меня, ожидая, когда можно будет вступить в разговор.

— Эти проблемы были очевидны, мсье Лефевр, кому как не вам было об этом известно лучше всего. Мне хорошо известно о том расследовании, которое завели в отношении вас в комиссариате, и о той женщине, которая курирует этот вопрос.

— Софи Дюпон?

— Именно. Вы хотите узнать кто она такая на самом деле?

Это был вопрос на который мне хотелось услышать ответ сильнее всего. Нельзя победить врага если ничего о нем не знаешь.

— Если коротко: она абсолютная ваша копия, комиссар, только в женском обличии. Она исполнительна, бескомпромиссна, она полностью посвящена своей работе и результат для нее имеет решающее значение. Дюпон родилась в семье полицейского и адвоката, казалось, сама жизнь вела ее к тому, чтобы в будущем она пошла по стопам одного из родителей. В школе ей не было равных в учебе, она успевала по всем дисциплинам, а учителя называли ее чуть ли на самой одаренной из всех, кто им встречался. Затем был университет, где она так же проявила себя очень образованной девушкой. Кто знает, может быть она смогла бы стать отличным адвокатом если бы не один случай.

Он на секунду замолк, но вскоре продолжил.

— Однажды к ним домой пришли полицейские. Никто особо не придал этому значения, т. к. это было обычным делом для отца, но в тот день все было совершенно по-другому. Оказалось, что его отца арестовали по подозрению в пособничестве одной банды. Ему инкриминировали покрывательство и сокрытие улик с места преступлений. В доме тогда провели обыск, а всю семью забрали на допрос. Когда же дело дошло до суда, Софи вызвалась защищать своего отца, не скажу что это было правильно, но само по себе это решение заслуживает уважение. Разбирательство длилось больше месяца и в конце концов, суд вынес обвинительный приговор и ее отца посадили в тюрьму на двенадцать лет. Спустя три года, он умер в своей камере. Это был тот удар, после которого люди ломаются, но Дюпон не была такой, даже наоборот, она стал сильнее чем раньше. Ей как-то удалось провести собственное расследование, в ходе которого всплыли доказательства вины совершенно другого человека, бывшего коллеги ее отца, и когда дело было решено пересмотреть, этот человек во всем сознался. В том как он помогал бандитам, как наживался на всем этом и как подставил собственного коллегу, чтобы спасти свою шкуру. То дело наделало очень много шума в прессе, странно, почему вы не помните его. После всего этого она поступила на службу, стремительный карьерный рост, награды, звания, валившиеся как из рога изобилия, все это сопутствовало нашей Дюпон на протяжении всей ее карьеры. Поговаривали, что на том суде она поклялась пересадить всех продажных фараонов, до которых сможет добраться. И теперь она добралась до вас, комиссар. Виктор рассказывал мне, как вы описывали ее и отчасти вы правы, но она женщина и в этом ее слабость. Скажите, вы всерьез боитесь ее?

После этих слов, огромные голубые глаза уставились прямо на меня.

— Да.

— Сильные женщины всегда пугали мужчин. Многие из нас даже не знают, что движет ими, но как показывает мой опыт, за всей этой неприступностью и каменным спокойствием всегда скрывается очень ранимая натура, мечтающая в один прекрасный день скинуть с себя эту вуаль мужественности и, наконец, побыть просто женщиной. Вам не надо ее так бояться, попробуйте поговорить с ней с глазу на глаз, в какой-нибудь непринужденной обстановке, поверьте, вы будете очень удивлены результатом.

— Думаю, в этом есть смысл.

— Вот и прекрасно, а пока, я хочу отблагодарить вас, за спасение моего сына. Семья для меня это самое главное, это та ценность, та валюта, которая никогда не обесценится, и каким бы не был плохим человеком мой сын Хамон, он все-таки мой сын. Чего вы хотите? Денег — только назовите сумму, машину, квартиру, женщину, может быть очередное звание. Я могу все это устроить.

В такие моменты я ненавидел сам себя. Это напоминало мне рынок, на который в детстве меня водила моя мать и который я ненавидел всем сердцем. Торг был для меня очень сложной наукой, ведь я фактически никогда этим не занимался. Все было просто: мне называли сумму и я, либо давал согласие, либо нет.

— Я хочу выйти из дела.

После этих слов, глаза старика непроизвольно сузились, а лицо резко приняло настороженный вид.

— Вы серьезно хотите этого, комиссар? А как же наше с вами сотрудничество, сложившееся за многие годы, наши партнерские отношения? Неужели вам мало платят?

— Нет, дело не в деньгах. Дело в моей жизни, точнее говоря в отсутствии оной. Я развожусь и виной этому моя работа. Я слишком долго заменял ею свою настоящую жизнь. У меня все еще есть шанс спасти мою семью, маленький, но шанс, и я просто обязан им воспользоваться. Но, к сожалению, это будет затруднительно если я буду занят еще в нескольких делах, а семья для меня все. Как и для вас.

Он продолжал смотреть на меня и слушать. Его голова время от времени покачивалась в одобрительном ключе, показывая, что он солидарен с моими словами, но взгляд, почти такой же ледяной как и у Дюпон, наводил на страшные выводы. Он был недоволен моей просьбой, но отказать был не в состоянии, ведь старик дал слово. Наконец, когда я договорил, он встал с кресла и, слегка облокотившись на край стола, развернулся к окну.

— Вы правы, комиссар, все временно и ненадежно, и только семья всегда оказывается рядом в трудную минуту. Для меня это свято и раз уж я пообещал вам выполнить ваше условия — я сдержу свое слово. Вы получите свою свободу, но хочу сразу предупредить, что после того, как вы переступите порог этого заведения, я уже не буду для вас ни другом, ни товарищем, никто из тех, кто когда-то знал вас или имел дело с вами, уже не будет вам помогать или вести дела. Комиссар, вы понимаете, на что идете? Это может вызвать плохие последствия, предпосылок для которых уже предостаточно.

— Я знаю, на что иду.

Старик вновь одобрительно покачал головой, мне даже показалось, что он улыбнулся, но на старом морщинистом лице было трудно что-то различить, и я просто выкинул эту мысль из головы.

— Слова настоящего мужчины. Были приятно с вами пообщаться, мсье Лефевр, а теперь вы можете быть свободны.

Не дожидаясь моей ответной реакции, он поднял руку и резким движением дал понять, что разговор окончен.