Запах грозы

ГЛАВА 13. МЭЙ

MMWINNER:

*Я немного побаивался этой девчонки. Она гром и молния.

* Не было дня, чтобы я не думал о ней.

* Вы не представляете, на что она способна на ринге.

* Моя девочка — смертоносный яд.

Я удаляю сообщения из своего директа и мысленно посылаю Майка в задницу. Какое он имеет право, приписывать меня к своей персоне, когда больше года, я даже в глаза его не видела? Гадкий моллюск! Веки тяжелеют, потому-что уже далеко за полночь и мне пора спать. Но я ни черта не усну, зная, что этот придурок, продолжает пользоваться моим именем. Снова беру айфон в руку и, войдя к нему на страницу, выбираю фото, на котором я сижу у него на плече, одержав победу над Мариссой Омис. Стоп. Знакомые словечки петляют в буквенной веренице, и я проклинаю Google за то, что из него ничего не исчезает, даже спустя тысячелетие. Грэм неплохо маскируется под ником «Born to be cool» и ведет словесную перепалку с Майком.

*Btbc: Греешься в лучах славы бывшей подружки, что оказывается сильнее тебя в миллион раз.

* MMW: Пошел ты, гандон!

*Btbc: Я-то пойду, а ты так и останешься неудачником. Может, стоит попробовать промышленный отбеливатель? Хотя дерьмо в купе с невезением, вряд ли удастся вывести.

В продолжение беседы, парни обмениваются грубыми оскорблениями и расходятся в никуда. Я даже забываю, что собиралась делать и, поджав губы, прячу телефон под матрас. К чему Грэм разводит болтовню? Желает заступиться за меня? Но разве, я просила об этом? Разве, жаловалась на бывшего парня, что причинил мне боль? Мысли, как шелест листьев за окном, не дают провалиться в сон. Я срываюсь с кровати и замечаю, что Моника тоже не спит. Шепотом зову ее, и она поворачивает голову, глядя на меня с облегчением.

— Идем.

Не дожидаясь, пока, она выберется из-под одеяла, выхожу на улицу. Тонкая лунная полоска, разделяет озеро по диагонали и серебристые тени, скачут, во время движения волн.

— Тоже бессонница? — Моника пристраивается ко мне возле деревянного ограждения и упирается в него локтями.

— Да, что-то никак не получается заснуть.

— Понятно. Наверное, думаешь о походе как я.

— А ты о нем думаешь или о том, кто там будет? — игриво щурюсь и щипаю ее за предплечье.

— Ай, — хихикает Мон и растирает место щипка. — Я просто хочу посидеть у костра, пожарить зефир.

— Конечно, обманывай кого-нибудь другого, подружка. Ты уже придумала, что наденешь?

— Пф, выбор не такой уж большой. Либо футболку с Юникитти, либо рубашку с длинными полами, чтоб подвязать на талии.

— М-м-м, — я соображаю в позе древнегреческого мыслителя. — Второй вариант. Извини, но эти кошечки на груди, давно устарели и вышли из моды.

— Тогда решено. А ты?

— Я не знаю, пойду ли вообще.

— Что? — лицо Моники вытягивается от удивления.

— Да, Стью не пойдет, ему надо блюсти за порядком в «Хоуп Крик». Дикси останется, чтобы блюсти за ним, а я… как-то не горю желанием.

— Хочешь променять отличный уик-энд на скукоту в лагере? Брось!

— Займусь собой, наконец, проведу полноценную тренировку и тому подобное. — Я пожимаю плечами, что чуть охладели за пять минут прогулки.

— Ты так не поступишь. Вдруг, мне понадобится твоя помощь?

Да, я только об этом и мечтаю. Прямо вижу себя в роли Купидона! Летаю над счастливой парочкой и посыпаю их розовыми конфетти любви. Кошмар!

— Справишься без меня.

— Нет! Там Флориан и куча парней, и море симпатичных девчонок. Я не выдержу в их компании и полчаса. Пожалуйста, Мэй. — ладони у груди Моники, а во взгляде вселенская мольба. Я обнимаю подругу, и, пригвоздив подбородок на ее плечо, говорю:

— Ладно, можешь на меня рассчитывать.

— Ура! Йуху! — выкрикивает Шай и заячьи уши, в испуге мелькают за колючими кустами. Через секунду, сам обладатель пушистых локаторов, проносится в сторону леса. Мы смеемся и возвращаемся в остывшие кровати.

***

После полудня, многочисленная группа подростков, спешивается к берегу, покрытому песком, что находится в паре миль от лагеря. Этот маршрут исследован не единожды и отдых не представляет никакой опасности. Вентуро рассказывает, что впервые побывал здесь со своим отцом и ему очень понравилось. Девчонки пускают шуточки, что кроме взрослых мужиков, с ним никто не захочет остаться наедине. До чего же мерзкие тупицы! Шимус, приятный мужчина средних лет, с внешностью профессора точных наук. Для избалованных малолетних извращенок, он слишком хорош.

Я поднимаю голову и смотрю на солнечный диск, что немного отклонился на Запад и прикидываю, за сколько мы справимся с расстановкой палаток, распаковкой вещей и прочими бытовыми задачами. Вентуро словно читает мои мысли и раздает указания парням, чтоб в течение часа, всё было готово. Грэм скидывает рюкзак и разминает спину, посылая мне многозначительные намеки, что разбиваются об улыбку Моники. Девчонка выходит вперед и демонстративно поворачивается задом, что предоставить ему возможность разглядеть свои округлости. Только его такие выкрутасы не интересуют. Он, молча, присоединяется к друзьям, и они вынимают палатки из чехлов. Я вижу, как расстраивается Шай, и подхожу к Моррисону, аккуратно, дергая за край футболки.

— Прошу тебя, подыграй ей.

— Как?

— Ну, подмигни, улыбнись.

— За тобой долг, Мэй.

Я вскидываю бровь и даю понять, что за мной не заржавеет. Он выставляет грудь, выпрямляется и гордой походкой, направляется к Монике. Я наблюдаю, находясь на небольшом расстоянии, и понимаю, именно такого внимания не хватало Мон, чтобы в один момент обрести крылья.

Стая птиц пролетает над низкими грозовыми тучами, и я жалею, что не взяла теплую сменную одежду. У меня есть лишь толстовка и та, где-то на дне рюкзака. Вентуро кружит у костра, водружая над ним защитный зонтик из сосновых веток, чтобы дождь не затушил пламя. Рядом с ним вертится Флориан и то и дело, бросает взгляды на Монику. Интересно, совесть хоть изредка настигает его? Скорее всего, только по крупным праздникам. Таким как День Благодарения и Рождество. Ну и возможно, День Независимости. Хм, какая к черту независимость, когда ему раз плюнуть, зажать девчонку против ее воли.

— Эй, Эплби, твои ставки на то, как скоро Дикси совратит твоего братца? — с издевкой выкидывает Николь.

— Ставлю сотню на то, что Стью оставит вашу подружку без десерта! — также с противной интонацией отзываюсь я.

Николь показывает мне фак ю и принимается оголяться до бикини, чем заставляет парней замедлиться в работе. Восемь пар глаз у разложенных палаток, неустанно следят за вращающимися бедрами сучки. У Вентуро быстро, получается, остудить их пыл. Он вручает им ведра и просит набрать камней, чтобы соорудить кострище вокруг открытого огня. Они бубнят, но выполняют просьбу без колебаний. Только Грэм не двигается с места. Ему поручено, заниматься ужином. Странно, что я не получаю это задание, ведь одна топчусь без дела. Я сама вызываюсь помочь Моррисону, и Шимус соглашается. Зефир, пастила, сыр, и прочие вкусности, распределяются нами по глубоким мискам и ставятся на раскладной столик.

— Почему ты не развлекаешься с девчонками? — любопытствует Грэм, откусывая яблоко. Я не слышу вопрос, так как напрочь теряю слух, рассматривая каплю сока, стекающую по его подбородку. Это какой-то приворот. Чем реже мы видимся, тем сильнее я хочу…

— Ты еще на планете Земля? — подначивает он и протягивает откусанный зеленый фрукт. Я с опаской беру яблоко и впиваюсь в него зубами там же, где это делал Грэм. — Перестань.

Мне становится смешно, когда его хмурый вид, портится еще на пару тонов. Вся соблазнительная чернота зрачков, сосредотачивается на моих губах. И жар, что исходит от них, согревает меня до костей. Я превращусь в пепел, если он не прекратит.

— Ладно, пойду, запущу огрызок в Николь. — Хмыкаю и тороплюсь, смешаться с суетой на берегу. Что-то мне совсем не нравится ходить у него в должниках. А я должница. Предстоящая ночь, будет самой длинной за все время пребывания в «Хоуп Крик».

***

С закатом, пришитые серебряными нитями звезды, сияют поистине, как самые дорогие бриллианты. Все присутствующие, с разной периодичностью поглядывают на их яркие вспышки и довольно улыбаются. Аромат жженого зефира приятно щекочет волоски в носу, и я съедаю уже третью порцию, что запрещено в моем случае. Но, я даю себе поблажку и наслаждаюсь вечером. За семнадцать лет, я ни разу не отдыхала на природе так долго. И я выжму из данной возможности, все приятные моменты.

— Вам не кажется, что дождь начинается? — спрашивает Пит, растирая пальцем каплю на запястье.

— Наверное, пора расходиться по палаткам. — Заявляет Шимус и встает с удобного стульчика. За ним следуют несколько девчонок и парней. А я, Грэм и Моника, продолжаем сидеть у затухающего костра. Да, крупные капли, трансформируются в моросящие струи и дискомфорт, вынуждает и нас подняться. Шай льнет к Грэму и просит уделить ей пару минут.

— Спокойной ночи, желаю хорошо выспаться.

Моника благодарно подмигивает и уводит парня в противоположную сторону. Я шлепаю к месту своего ночлега и, забравшись, подглядываю за ними в крошечное окно, с москитной сеткой. Моя соседка где-то пропадает. Я ложусь на спину и таращусь в брезентовый потолок. Когда я уже избавлюсь от этой чертовой бессонницы и размышлений о Грэме! Это всё чаще напоминает синкопирование* (*Смещение акцента с сильной доли такта на слабую. То есть несовпадение ритмического акцента с метрическим. Составляет основу джазового ритма). Я превращаюсь в слабачку и жажду того, чтобы Моррисон сымпровизировал со мной.

Под звуки леса, стрекотание кузнечиков и мягкое волнение озера, я выбираюсь наружу и, натянув толстовку, докуда позволяет ткань, бреду к палатке Грэма. Осадков нет, лишь сырое послевкусие и мрачный туман вдали у горизонта. Ноги в скомканных кедах, поскальзываются на ровном месте и в этот миг, молния разъезжается на синем полотне и голова парня, высовывается из укрытия.

— Что стряслось?

— Мне не спится. Опять.

— Иди сюда.

Я вползаю на четвереньках в теплое пространство и замечаю, сладко спящего Флориана.

— Я не могу остаться, здесь он. — Шепчу и теряю равновесие, плюхаясь на задницу.

— Его не разбудят даже военные залпы. Давай, не бойся. — Грэм раскрывает спальный мешок, и предлагает втиснуться в него, нам двоим. Я сомневаюсь, но он настаивает и уже три секунды, я прижимаюсь к его горячему телу.

— Тебе не кажется, что все происходящее, несколько двусмысленно?

— Совсем чуть-чуть. — Отвечает парень и его левая ладонь, прекрасно себя чувствует на моем правом бедре.

— Я не знаю, зачем пришла. Вся эта чушь с Моникой и…

— Ты приревновала меня?

— Что? — поднимаю глаза. — Я никогда не ревную. Просто испугалась грома и всё.

— А со мной не страшно? — он так улыбается, что у меня вибрирует каждая мышца.

— Не так. Ненавижу гром.

— Тогда откуда твое прозвище «Тандершторм»?

— Стью, зовет меня плаксой, а грозой я стала после первой победы, когда так грозно кричала на ринге, что рефери назвал меня Мэй «Гроза» Эплби.

— Хотел бы я увидеть, как ты умеешь кричать.

Спокойствие, с которым он смешивает пошлость и обыденность, впечатляет. Я ёрзаю и закидываю руку ему на шею. А точнее, не закидываю, а с трудом притесняю в таком неудобном положении. Грэм мгновенно придвигает меня ближе и полушепотом произносит:

— Помнишь, я говорил, что не раз представлял тебя в своих объятиях?

— Не надо.

— Не надо? Ты думала, прийти, распалить меня и раствориться в темноте?

— Я ничего не делаю.

— Наивная, — легкий поцелуй. — Маленькая, хрупкая трусиха.

— Я не трусиха. — Притягиваю его к себе и целую. Грэм, захватывает мои губы, и я не сопротивляюсь, разрешая ему связать узлом наши языки. Они сплетаются всё крепче и крепче, не давая нам шанса вздохнуть. Я тону. Тону в глубоком поцелуе, что не замедляется ни на секунду. Рука, покоившаяся на бедре, движется вверх, и я умудряюсь быстро набрать в легкие воздух, когда она сжимает правую грудь и находит путь под майку, где уже набухший сосок, встречает пальцы Грэма. Боже, мне снова не достаточно кислорода и мозг отключается совсем.

— Ты создана для моих ласк, Мэй. — с шипением бормочет Моррисон и второй рукой, пробирается к моей попке. Я вся в его паутине. У меня нет слов, чтобы как-то отреагировать на сказанную им фразу. Лишь прогнувшись в спине, подтверждаю, что он прав. Грэм ловит намек и играет мизинцем с резинкой моих трусиков. А я замираю, ожидая, чем кончится эта игра. Ахнув ему в рот, стискиваю ноги, едва он запускает пальцы, что изводили сосок, под плотную, эластичную ткань. Черт, наверняка, мое белье, на последнем месте по сексуальности, но сейчас плевать. Абсолютно! Поглаживания, которыми меня мучает Грэм, ничто, по сравнению с тем, что он готовится провернуть потом. Я вновь прикусываю его за верхнюю губу, ощутив неистовый кайф, что доставляет его ласка. Клитор вот-вот взорвется от возбуждения и от медленных манипуляций парня. Он чувствует, что я плавлюсь, и, взяв мою ладонь, направляет к своему стояку. Я дура. Ему так же, как и мне нужны прикосновения. Но, прежде чем взяться за главное, я нахожу лазейку под его футболкой и нежно рисую круги на животе и груди. Он как пластичный металл, как с любовью вылепленная скульптура и я изучаю выпуклости, точеные грани, неровности и места, что прекрасны, даже на ощупь. Грэм постанывает, когда я берусь за собачку и тяну молнию вниз. О его желании, говорит пламенный поцелуй, не заканчивающийся после того, как я обвиваю ладонью член, а разгорающийся в геометрической прогрессии. Он ест меня. Медленно, смакуя кусочки и разбираясь, чем я еще приправлена, какая внутри меня экзотическая специя.

— Я кончу тебе в ладонь, детка. — Облизывает мои губы Грэм и покрывает слюной подбородок, желая опуститься ниже, но всему препятствует чертов спальный мешок. Я отклоняю голову и выдыхаю так, будто нахожусь в горящей комнате, и выплевываю дым. Рука у меня между ног, сбрасывает скорость, а зубы Моррисона, едва-едва подцепляют кожу на моей шее.

— Хочешь, чтобы я умерла от остановки сердца? — как в бреду, шепчу я.

— Я хочу, растянуть твое удовольствие. Одна украденная секунда, станет бесконечностью для меня.

Он говорит правду. Время наш союзник.

— Мне нравится, Грэм. Не останавливайся.

— Знаешь, сейчас бы я, раздел тебя, уложил на лопатки и вылизывал так долго, как ты бы могла выдержать. А потом, ты бы встала на колени и отсосала мне до потери пульса.

От таких грязных фантазий, я вытягиваюсь струной и испытываю чистейший оргазм — дикий, неразбавленный, с калейдоскопом красок в глазах. Грэм затыкает мне рот, своим языком, предупреждая крик, и кончает от моих крученых штучек, что получает его раскаленный ствол. Даже не видя эту картинку, я догадываюсь по выпуклым венкам под подушечками пальцев, что всё делаю правильно. Немного сбавив обороты, размазываю каплю, спермы по головке и произношу:

— Хотелось бы узнать какая она на вкус. Протиснуть кончик языка в уретру и наблюдать, как ты тяжело дышишь.

— Я отшлепаю тебя, за такие словечки.

— Почему? — скольжу губами по его губам. — В постели, люблю совершать всякие глупости.

— Я тоже. Но не доводилось слышать такое вслух.

— Оу, значит, я хоть в чем-то превосхожу всех твоих бесчисленных подружек.

— Я просто трахал их, они не были моими подружками.

— Скажи снова.

— Что сказать? Что я трахал других девчонок?

Я нагло хватаю Грэма за голую задницу, к коей без труда пробираюсь и улыбаюсь:

— Повтори.

— Я трахал девчонок, но тебя трахну так, что Стью придется вызывать реанимационную бригаду.

Мой едкий смешок, сопровождается тем, что я вонзаю ногти ему в ягодицу и рычу, показывая, что ни черта ему не верю.

— Посмотрим. Предполагаю, что это случится не скоро.

Грэм сковывает меня руками и нахмуривает брови.

— Теперь, малышка, тебе от меня не скрыться. И пошла на хрен Моника. Я хочу, видеть перед собой, только эту упругую попку в бабушкиных панталонах.

— Чего?!

Совсем забывая о Флориане, мы смеемся, и он крепко обнимается, на ментальном уровне, посылая мне пожелания сладких снов.

— И совсем они не бабушкины. Я купила их в дорогущем магазине. — Оставляю последнее слово за собой и закрываю глаза, впитывая запах Моррисона, что кажется, будет преследовать меня вечно. Запах секса, машинного масла и никотина.