Запах грозы

ГЛАВА 22. ГРЭМ

Я заканчиваю у Стива далеко за полночь. Ноги ломит от усталости, а в голове полный кавардак. Я люблю работать на студии, но сегодня перебор с музыкой и текстами, что к концу дня, смешиваются в один сплошной буквенный хаос. Моя тачка, в переулке за углом и я неспешным шагом, иду к своей красавице, что прикупил на личные деньги, с учетом маминых, подаренных на день рождения. Да, она вложилась в разы больше, но я горд, что смог внести хотя бы свою мизерную лепту.

Чья-то подножка и я налетаю на мусорный банк, что откатывается ко второму контейнеру и металлический треск, пугает помойных крыс. Пока я соображаю, что за на хрен творится, чувак в капюшоне, пригвождает меня к кирпичной стене со зловонным ароматом мочи и ударяет в живот, не говоря ни слова. Я выпускаю сжатый воздух, но не успеваю перевести дух, как получаю еще удар в тоже место.

— Кто ты такой? — задыхаясь, спрашиваю я и слышу голос с акцентом. Что-то близкое по интонации к шотландскому языку.

— Привет от старого друга, парень.

— Твою мать… — с болью вдыхаю вечерний бриз и морщусь. Мужик подцепляет меня за воротник кожаной куртки и с гортанным «р» втирает:

— Ты раскрутился, Марон Джи, пора погашать долги.

— Какие долги? Я никому ничего не должен!

Мой затылок осыпает терракотовую пыль на мокрый асфальт, а ублюдок, тем временем сматывается на внедорожнике без номеров, что, оказывается, стоял в фунтах десяти от нас. Я ни черта не понимаю, и секунд пять, просто смотрю перед собой. Вдохнуть теперь неимоверно тяжко, а голова, как детская погремушка, но я добираюсь до машины и завожу двигатель, пытаясь сопоставить все неизвестные с тем, что натворил в прошлом. И на ум приходит лишь один человек. Тот, благодаря которому, Фло чуть не славил костлявую гостью и еще тысяча подростков, что подсели на его сладкую дурь.

***

Утром, мое состояние можно сравнить с яичницей-глазуньей, то есть, растекаюсь по кровати, открыв всего один глаз. Башка болит сильнее, чем вчера, но я не стану пить таблетки. Это не вариант для того, кто сидит на антидепрессантах и ходит к психологу, раз в два месяца. Стук в дверь, омрачает мое адское пробуждение. Если там Сирша, попрошу ее уйти. Я не удосуживаюсь натянуть футболку и ползу как столетний рак, чтобы взглянуть в глаза раннему бессмертному визитеру. Держась за косяк, поворачиваю замок и вижу Монику Шай. Сюрприз номер два за сутки. Что-то мне не нравятся такие йуху-моменты.

— Привет Грэм. Я знаю, что ты удивлен и…

— Что тебе нужно?

— Я могу войти?

— Вообще-то, я неважно себя чувствую и хочу побыть один.

Шай загорается заботливым взглядом и осматривает мой обнаженный торс, слегка закусив губу.

— Я умею залечивать раны, иногда, минимизирую боль Мэй после поединка.

— Думаю, у Мэй в команде имеется отличный катмен[2].

— Ну, он ответственен за устранение повреждений в перерывах между раундами, а я так сказать, помогаю после них. Дома.

— Слушай, я бы поболтал о том, о сём, но не сейчас.

Я уже собираюсь прикрыть дверь и завалиться спать, но Моника, настойчиво препятствует вытянутой рукой.

— Тогда, пообещай, что мы увидимся. Вечером.

— Ладно, вечером в кафе, что на той стороне улицы. Ты видела, когда шла ко мне.

— Да, поняла. До встречи, Грэм.

— Пока.

Я не теряю способности лгать, и что странно, совсем не ощущаю стыд или муки совести. Видимо, Шай не вызывает никаких эмоций. Пусть посидит вечером в одиночестве и поймет, что даже спустя два года, я не воспринимаю ее, как девушку.

***

В назначенное мной время, Мэй не появляется на парковке кампуса, я разочарованно бью по рулю и черчу черные отрезки шинами, уезжая в направлении города. На половине пути, набираю номер Флориана и без приветствия спрашиваю, не знает ли он некоего Саймона, тренера экстра-класса. Дефо незамедлительно отвечает, что одна из его знакомых несколько лет занимается у этого мужика и диктует мне адрес клуба. Черт, неужели, у придурка есть ответы на все вопросы? На последних секундах зеленого сигнала светофора, выворачиваю на дорогу, что приведет меня в пункт назначения, меньше, чем через час.

Балтимор удивительный город. Скорее всего. Я ворчу сам на себя, за то, что ни разу не выбрался на экскурсию и не прокатился мимо достопримечательностей. До сего дня, меня как-то мало волновали такие мелочи, как памятники, парки и исторические здания. А теперь, я хочу сфоткаться возле них, как самый заурядный турист, и отправить снимки маме по электронной почте.

Клуб без определенного названия вклинивается между двух небоскребов, как домик Стюарта Литтла в одноименном фильме. Я заглушаю мотор и долго смотрю в низкие окна, за которыми мелькают несколько фигур. Идти или нет? Что сказать и как объяснить свой приезд? Дерьмо! Бродяга с картонной коробкой, привязанной к решетке от магазинной тележки, широко улыбается гнилыми зубами, и я с недовольством выхожу из салона.

— Вали отсюда!

— Мне бы пару центов для счастья.

Я роюсь в кармане джинсов и достаю смятые купюры. Отдаю бездомному всё, не считая и не глядя в его шокированные глаза.

— Спасибо, мистер, спасибо!!!

— Не за что.

Я обхожу пожарный гидрант и переступаю порог клуба. Специфичные звуки и стоны, манят меня в главный зал. Я останавливаюсь у входа и опираюсь о дверную коробку, сложив руки на груди. Мэй на ринге в паре с какой-то низкорослой девчонкой. Брейк, выкрикивает темнокожий мужик с приплюснутым носом и миллионом косичек на голове. Она завораживает своими движениями. Смотреть на парня в боксерских трусах, это как, присутствовать на гладиаторском бое, а видеть ее сконцентрированный на сопернице взгляд, подобно внеземному полету, когда никакое притяжение не сможет удержать тебя на земле.

— У тебя отличный рич[3], но ты им не пользуешься! — задорит тренер и рука Мэй вытягивается, как напряженный жгут, попадая девчонке точно в висок.

— У тебя скоро элиминатор[4]. Работай! Давай же.

Она выкладывается, как вол и я наблюдаю, как скулы играют от злости.

— Клинч[5]! Пикабу[6]!!! Ты можешь, я знаю. Ничто в мире, не должно помешать тебе, победить Кортес. Отбрось все страхи, Эплби. Будь тигром, крадущимся к добыче, каскадером, которому не страшно прыгнуть в пропасть без страховки. Ты боец!

Малышка ревет и, уклонившись, наносит удар мелкой кнопке прямо в ребра. Тренер хлопает в ладони и прекращает спарринг, перебираясь через канаты.

— Молодец, — он трясет Мэй за плечи. — Отработаем шолдер-ролл[7] и передохнем. Забудь уже о том, что Джулианна входит в рейтинг лучших боксеров мира, она такой же спортсмен, как и ты.

— Да, — моя малышка выплевывает капу и замечает меня с дурацким выражением лица, что достойно приза Золотая малина. — Можно отдышаться?

— Конечно, пять минут и снова на ринг.

Она улыбается Саймону и спускается вниз, шустро преодолевая расстояния между нами.

— Зачем ты пришел?

— Мы договорились встретиться.

— Это ты так решил, а у меня тренировка.

— Я вижу, и готов подождать.

— Тебе нечем заняться? Записал все песни?

Я хмыкаю от ее словечек с привкусом яда и, указав пальцем на скамейку, двигаюсь прямо к ней. Мэй бесится.

— Буду сидеть тут, хоть до завтрашнего утра.

— И плевать! Сиди!

Как же меня веселит ее агрессия. В этой злостной реакции, прячется дикая сексуальность, а шорты, что прилипли к бедрам, просто срывают чеку в моем воображении. Мэй возвращается к работе, а я выпрямляю ноги и получаю удовольствие от жаркой лавы, что исходит в мою сторону, когда она бросает уничтожающие взгляды.

Спустя полтора часа, Эплби следует в душ, а я дышу влажным воздухом и кривлюсь, неудачно дернувшись вправо. Все-таки тот мудак, потрудился, чтобы я помнил о нем. Но это позже, сейчас у меня внутри огонь от предстоящей встречи с грозой ринга.

— Ты всё еще здесь?

Я оборачиваюсь и играю бровями, заставляя Мэй тухло вздохнуть.

— Я проголодалась. Справишься?

— Как раз хотел предложить, прошу в мою карету.

— Она твоя? — малышка озадаченно пялится на «Мерседес 280 SL».

— Да, что-то не так?

— У моего дедушки была точно такая же. Вспомнила, как она катал меня вдоль побережья.

— Круто. Дедуле привет от владельца данного раритета.

— Он умер пять лет назад.

— Оу…

Мэй огибает меня и распахивает пассажирскую дверь, чтобы устроиться на удобном сидении. Я сажусь за руль и произношу:

— Извини, я не знал.

— Забудь. Это единственное, что мы с ним делали вместе, потому-что в остальные дни он беспробудно пил.

— Понятно. Куда поедем?

— Способен удивить?

— Легко!

Впервые за вечер, она улыбается мне и жестом руки, просит ехать.

***

Вряд ли Мэй ожидала, что я поведу ее к себе домой. Поднимаясь в лифте, я примерно пятнадцать раз, прикидываю, всё ли прибрал и не оставил ли грязные трусы посреди ванны. Кажется, с этим полный порядок. В квартире, она боязливо жмется к вешалке, и пока я не прошу ее, повесить куртку на крючок, не сходит с мертвой точки.

— У меня есть замороженная пицца, банка анчоусов и вроде бы начатая канистра сока.

— А ничего покрепче нет?

— С этим беда, я не пью. В завязке, как выразились бы конченые алкоголики.

— Это связано с тем случаем?

— Да и больше не будем о нем.

— Окей.

— Проходи и расслабься.

Мэй выходит в центр моей гостиной-кухни-спальни и говорит:

— Твой стиль. Немного холодный, статичный и такой…сокровенно-соблазнительный.

— Отличное сравнение, долго выдумывала?

Девушка смеется и присаживается на диван.

— Я сразу разглядела в тебе таинственную изюминку.

— Изюминка, звучит как-то по-старинному. Лучше, сакральная особенность.

— Так тоже можно.

Я справляюсь с двумя стаканами сока и пиццей, что в микроволновке, стала похожа на съедобную вещицу, а не на кусок льда с разноцветными крупицами. Разложив угощение по тарелкам, иду к Мэй и ставлю всё на столик.

— Если потянет к унитазу, не стесняйся, говори.

— Грэм! — она хохочет, берет тарелку и подносит треугольник с ароматом носков к губам. Я вырываю его и случайно роняю ей на колени. — Ауч!

— Прости! Я принесу салфетки и…

— Не надо. — Мэй приподнимается, стягивает спортивные штаны, и я пялюсь на гладкие, стройные ножки.

— Это…охренительно и…

Она с легкостью взбирается на меня и целует. Я мгновенно вспыхиваю, прямо как спичка и обнимаю ее за талию.

— Ты в сто раз вкуснее, Моррисон.

— Черт!

Мои руки под ее майкой и ласкают спину. У меня перехватывает дыхание от того, как она постанывает и кусает губы, приглашая мой язык на танец.

— Что в тебе такого, почему я себя не контролирую?

— Я бомба, заряженная раскаленными частицами страсти. — Стискиваю груди малышки поверх короткого топа и получаю вибрацию от всего ее тела. Мэй больше не говорит ни слова, затыкая мне рот продолжительным и безумно жадным поцелуем. Я наверно, забегаю вперед, когда пальцами скольжу под эластичную ткань и щипаю твердые соски. Но никто меня не ограничивает и минутой позже, я снимаю с нее майку, впиваясь зубами в бархатистые бутончики.

— Грэм…подожди… — мурлычет девушка, а я слизываю собственную слюну, что обволакивает розовые ореолы и течет по покрасневшей от моих ласк коже.

— Не могу. Не останавливай меня.

— Я прошу тебя.

Я отрываюсь от клубничных леденцов и черными глазами, сверлю Мэй.

— У меня член выстрелит без предупреждения в любой момент.

— С этим я помогу.

Она сползает и тянет за собой молнию на джинсах. Дальше, я мало что помню, но то, как Мэй сосет, я никогда не забуду. Эта чавкающая мелодия и мои яйца в ее ладони, затуманивают разум. У самого края эйфории, я комкаю волосы Эплби на макушке и до стопа ввожу ствол в глотку, вынуждая прищуриться от солидной порции вязкой спермы. Мэй громко сглатывает и карабкается назад, чтобы прошептать:

— Божественно терпкий мальчик.

— Что ты со мной делаешь? — крепко обнимаю и целую, не давая ей сказать еще какую-нибудь возбуждающую глупость.

— Почему не даешь подарить тебе удовольствие?

— Ты итак его даришь, своими объятиями, разговорами и…

— Я хочу тебя.

— Давай погреем пиццу?

Смена темы разговора обычное явление, если тебе некомфортно от вопросов и бесед. Ладно, я переживу эту ночь, но ты Мэй Жюстин Эплби, никуда от меня не денешься.