Запах грозы

ГЛАВА 7. МЭЙ

Мне требуется вся воля, когда я гляжу на плакат Мохаммеда Али над изголовьем своей кровати. Вчерашний разговор с Грэмом плотно оседает в мыслях, в основном из-за того, что он никак не ассоциируется с парнем, способным сопереживать и сочувствовать. Я до сих пор гадаю, как ему повезло пронести травку на территорию «Хоуп Крик». Зная Вентуро по конной школе, могу сказать, что он дотошный хозяин и немного разочарована, что не нашла ни одного намека на пограничный досмотр. В конюшне, он не разрешал подходить к лошадям без его присмотра, запрещал приводить друзей и отвлекаться на всякие глупости помимо верховой езды. Я была такой счастливой, когда отец, увидев меня за просмотром «Рокки», спросил, не хочу ли я попробовать себя в боксе. Самый лучший день в моей жизни! С тех пор, они с мамой, ходят на все бои, сидят в vip-зоне и поддерживать меня так, как никто на свете.

— Идешь на завтрак? — спрашивает Мон, и я переключаюсь на ее милое личико.

— Да, а ты уже собралась?

— Как видишь. — Девочка кружится в платье из тонкой ткани с мелкими цветочками, а на ногах грубые ботинки. Наверное, сейчас модно так одеваться.

— Ты словно на свидание собралась, — я перекатываюсь по матрасу и, опустив ноги на доски, натягиваю кеды. — Флориан о тебе расспрашивал. Не его ли стараешься удивить?

— Дефо? — по-детски морщится Моника и ждет, что я буду переодеваться, но мне хорошо и в джинсовом комбинезоне с подвернутыми штанинами. — Реально в этом?

Я дергаю ее за руку и вывожу на улицу.

— Есть один секретик, — прикладываю ладонь ко рту. — Кому нужно, разглядит мои прелести и под тонной одежды.

Моника хохочет, и мы прыгаем по ступенькам, замечая девчонок из соседнего домика.

***

В столовой невероятное нашествие. У стола, за которым сидят парни из одиннадцатого шалаша, смех Дикси взмывается громкими залпами под скаты крыши. Над чем же она так веселится? Моника умоляюще выгибает губы, и я шагаю за ней. В паре футов слева, ловлю фигуру брата. С момента нашего приезда, он все время занят. Я согласна, что работы в лагере много, но найти минутку для любимой сестры можно ведь. Стью дерзко подмигивает и одними бровями интересуется все ли у меня в порядке. Я дважды моргаю и врезаюсь в спину Грэма, что секунду назад, по-королевски восседал за столом.

— Доброе утро.

— Привет.

На нем безумная шляпа с ровными потертостями и прикрепленным с боку орлиным пером. Любопытно.

— Как настроение? Хочется расправиться с кем-нибудь?

— Еще слишком рано для вендетты, — не хочу узнавать, как он, а выходит глупость за глупостью. — Было приятно вчера поболтать.

— Зачем без предупреждения бьешь мне в сердце. — Грэм улыбается, и его ладонь сжимает футболку на груди.

— Я не то имела в виду, я…

— Да, неплохо потусили, встретимся в походе. — Жалкая, едва похожая на улыбку улыбка, образуется на симметрично широких губах парня.

— Что?

Грэм машет Флориану и Дикси, чмокнув Дефо, усаживается на скамью, притянув к себе тарелку с омлетом. Парни уходят в неизвестном мне направлении, и я чувствую на себе десяток взглядов.

— Научись скрывать эмоции, Эплби. — бросает Дикси, откусывая кусок хлеба.

Моника сжимается в комок и тупо молчит. Как эта крошка, оказывается в месте для неуправляемых подростков? Надо бы выяснить у нее, что к чему. Наконец, я сажусь за стол и понимаю, что не взяла ничего из еды. Стью приходит на помощь и угощает меня порцией фруктов. Брат отталкивает мою задницу в сторону и умещается у самого края. Фон Трейн искажает гримасу и будто бы завидует мне. И ладно. Плевать на безмозглую куклу.

— Ты меня избегаешь, сестренка?

— Кто бы говорил.

— Прости, не думал, что ссадины, порезы и ушибы, станут моим страшным сном.

Я хихикаю и разжевываю банан, наслаждаясь бархатистой текстурой во рту.

— Мама с папой не звонили?

— Не нам.

— Как это?

— Я слышал, как Вентуро общался с Джерри. Как считаешь, тут много отцов по имени Джерри?

— Нет, наверно. И о чем они разговаривали?

— Если б я знал, плакса. Но Вентуро скрипел зубами. — Брат приставляет вилку ко лбу и выпускает невидимую пулю.

— Надо же, скрываются.

— Ага. Странно?

— Ты меня заинтриговал Стью.

— Может, удастся пробраться в стан врага, тогда узнаем больше.

Мы с братом прищуриваемся и как в детстве обмениваемся бредовыми мыслями с помощью супер способностей, что сами придумали. Я всегда девочка-гений, с умением сбивать с ног одним ударом. Он мальчик-трансформер, секунда и никто не узнает, кем он был раньше.

Покончив с завтраком, я и Стью расходимся по насущным делам. Дикси уже накопила галлон яда и скоро я получу ожог четвертой степени на разминке на поле.

***

Пот струится по разогретой коже, впитываясь в тесную, но очень удобную одежду. К полудню, солнце не щадит никого, даже себя. Оно отсвечивается в озерной воде и сжигает свое отражение. Я отпускаю девчонок в душ, а сама сажусь на бревно и склоняю голову к коленям. Дрожь тревожит мышцы, и я испытываю непередаваемый кайф. Ощущения сродни схватке на ринге. Никто не в курсе, но изо дня в день, на общих или одиночных тренировках, я представляю Джулианну Кортес. Я снова в «Голден Арена», снова принимаю удар за ударом, проклиная Майка. Какого черта, я доверяла ему?!

— М-м-эй!!! — истошно кричит Моника и несется прямо на меня.

— Что стряслось?

— Придурок Флориан, добрался до пчел!!!

Я срываюсь с места и бегу за Шай. Как только мы проносимся вдоль административного корпуса, натыкаемся на орущую толпу. Идиоты, даже не позвали моего брата! Я распихиваю народ и наблюдаю Дефо с опухшим глазом и щекой. Также несколько волдырей соскочили на шее и руках. Черт побери! Парень стонет на земле, а Грэм пытается отправить кого-нибудь за медиком. Ни никто не торопится помогать.

— Мон, беги в мед. пункт и скажи Стью, чтобы готовился принять Флориана. Поняла? — грубо, но действенно командую я, и девчонка разгоняется, что есть мочи, чтобы выполнить мой приказ.

Грэм одним рыком избавляется от кучки уродов, что нехотя теряются в лесных зарослях, а затем несколько раз бьет кулаком в ствол дуба.

— Прекрати! С ним все нормально. Стью быстро приведет его в чувство.

— Тогда, бл*ть, почему он молчит?!

— Посмотри, у него рот перекосило!

Парень наклоняется и, повернув друга лицом к себе, матерится еще круче, чем мгновение назад.

— Так, давай отнесем его отсюда. Бери Флориана за ноги, а я аккуратно, подхвачу под мышки.

— Ему будет больно?

— Немного. Но я уверена, что вы переживали боль в разы сильнее.

Моррисон чертыхается и следует моим указаниям. Медленно, без паники, мы тащим сто тридцать два фунта чистого веса в обитель Стью, что находится недалеко от здания столовой. Брат выскакивает из хижины и помогает нам занести груз по крутой лестнице так, чтобы не свалиться скопом вниз. Внутри помещения, кладем Флориана на кушетку и выдыхаем.

— Он очнется? — переступает с ноги на ногу Грэм и заглядывает за плечо Стью, убедиться, что Дефо в норме.

— Конечно, — она подбадривает осунувшегося Грэма. — Только не пойму, на кой черт, он полез к пчелам?

— Долгая история. Когда ему станет лучше, позовите меня.

С этими словами, парень выходит прочь. Я объясняю Стью на пальцах, что сейчас вернусь и тороплюсь за Грэмом.

Черт, да у него непросто ноги, а шины «Мишлен»! Я кое-как догнала его у спуска к озеру.

— Постой!

— Иди, тренируйся, Мэй.

— Что случилось с Флорианом?

— Я сказал, отвали от меня!!!

Он останавливается и повторяет, повернувшись ко мне лицом:

— Отвали!

— Да что с тобой?

На меня надвигается смерч: волосы дыбом, в глазах разливается ядовитое пламя, а губы сжаты в одну синюю полоску ярости.

— Проваливай Мэй. И не сверкай передо мной своим задом!!!

— Он накурился, да? Я знаю, что это так. Просто не пойму, как вы достаете вонючую дрянь. Вам кто-то продает? Кто? Расскажи мне, я обещаю, что…

— Ты слабачка, Мэй Эплби. Тебя упекли в этот чертов лагерь, чтобы ты перевела дух, обдумала будущее. Верно? Но ты мелкая букашка, что может лишь колотить грушу по ночам! Продолжай корчить из себя знаменитость, которая облажась на ринге и стала звездой отстоя!

Мы смотрим, друг на друга так, что даже ветер затихает и перестает дышать в высоких кронах деревьев. Росток ноющей боли, рвет мой внутренний щит, и я заглатываю воздух, перед тем, как развернуться на пятках и дать дёру на пограничной скорости. Скорости между падением и разрушением. Моника, попавшаяся на узкой дорожке, отпрыгивает в траву и вместе с птичьими возгласами, я влетаю в зал, запираю дверь и сползаю на дощатый пол, где реву так, как на похоронах любимого пса Морти. Он был другом детства и умер от рака в возрасте десяти лет. Только Грэм не Морти и нанес такой удар, какой никто не осмеливался нанести мне, со дня позорного проигрыша.