Записки музыковеда 2

Глава 6. Петр Вяземский и Денис Давыдов — поэтические спутники Пушкина

Петр Вяземский

230 лет назад родился Петр Андреевич Вяземский — видный поэт и общественный деятель. Во времена СССР Вяземский воспринимался не более чем «поэт пушкинской поры» или «пушкинского круга». Всячески подчеркивались ранние годы творчества поэта, его «революционность», «богоборчество» и дружба с декабристами. Поздние же годы в худшем случае замалчивались, а в лучшем — их рассматривали как малоценные, «реакционные». Официальные и религиозные стихи Вяземского не переиздавались, записные книжки полностью не изданы до сих пор.

Вяземский и Пушкин

Начиная с 1980-х годов восприятие Вяземского в истории русской литературы меняется. Он начинает рассматриваться как крупный самостоятельный поэт, оказавший мощное влияние как на свою эпоху, так и на последующие периоды русской литературы (так, Иосиф Бродский называл Вяземского одним из своих главных учителей). По мнению многих исследователей, первым простой человеческий язык в поэзию привнес именно он, а не Пушкин.

К настоящему времени вышло нескольких книг о Вяземском в России — В. Г. Перельмутера, Д. П. Ивинского, П. В. Акульшина. В 2004 году в серии «Жизнь замечательных людей» появилась первая полная биография Вяземского. Тем не менее ряд сторон творчества Вяземского остается недостаточно изученным по сей день, а некоторое количество его стихотворений, статей и большая часть переписки никогда не публиковались

В биографии Петра Андреевича взлеты перемежались с падениями: он то блистал в ближайшем царском окружении, то вкушал горечь опалы. Вяземский попробовал себя в роли космополита — и почвенника-патриота, был соратником декабристов — и главным цензором страны, служил товарищем министра просвещения — и был под наблюдением полиции. Оценивая его деятельность на государственных постах, историки часто имеют прямо противоположные точки зрения.

Очень красивые поступки соседствовали с гораздо менее красивыми. Так, на протяжении 30 лет князь хранил у себя папку с запрещенными материалами, которую накануне ареста ему передал декабрист Иван Пущин. Этот поступок Вяземского можно назвать как мужественным, так и бесценным — среди спасенных бумаг находились рукописи Александра Пушкина и Кондратия Рылеева, а также составленный Никитой Муравьевым проект конституции.

А вот менее красивый факт его жизни, о котором обычно не говорят открыто. Вяземский и Пушкин были, что называется, «молочными братьями». Несмотря на то, что брак Петра Андреевича с княгиней Верой был пронизан симпатией и уважением, они оба смотрели сквозь пальцы на адюльтеры друг друга. Среди пассий Веры Федоровны был и молодой Пушкин, который посвятил ей ряд стихов.

Петр Андреевич, в свою очередь, имел отношения с Натальей Гончаровой, особенно после смерти Александра Сергеевича. Все эти связи никак не отражались на дружбе поэтов — они продолжали обсуждать творчество и политику. Известно, что за всю жизнь Пушкин написал Вяземскому больше писем, чем собственной супруге. Впрочем, в дворянском кругу все это было не в диковинву

Как и общественная деятельность, поэтическое творчество Вяземского — литератора было многогранным.

Он, например, славился как один из лучших, остроумнейших эпиграммистов своего времени. Вот образец этого его творчества.

Есть Карамзин, есть Полевой, —

В семье не без урода.

Вот вам в строке одной

Исторья русского народа.

Блестящее чувство юмора Вяземского проявилось и в жанре литературного анекдота, который поэт едва ли не первым внедрил в отечественную литературу. Несколько примеров:

О поколенном портрете президента Академии художеств Оленина (отличающегося малорослостью), писанном живописцем Варнеком: Ленив же должен быть художник, не много стоило бы труда написать его и во весь рост.

Некто говорит, что он не может признать себя совершенно безупречным относительно всех заповедей, но по крайней мере соблюдал некоторые из них; например: никогда не желал дома ближнего своего, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота; а из прочей собственности его — дело бывало всяческое, смотря по обстоятельствам.

Русский, пребывающий за границею, спрашивал земляка своего, прибывшего из России: «А что делает литература наша?» — «Что сказать на это? Буду отвечать, как отвечают купчихи одного губернского города на вопрос об их здоровье: не так, чтобы так, а так, что не так, что не оченно так».

Этот не довольно умен, чтобы дозволить себе делать глупости. А тот недостаточно высоко поставлен, чтобы позволять себе подобные низости.

Наконец, как музыкант, не могу не сказать о глубокой и прочной связи творчества П. А. Вяземского с музыкой.

Целый ряд его произведений был положен на музыку А. А. Алябьевым, А. С. Даргомыжским, М. Ю. Вильегорским, С. И. Донауровым, А. Н. Михайловым и другими русскими композиторами. В 90-е — 2000-е годы поэт и бард Михаил Кукулевич создал цикл из 12 песен на стихи Вяземского. Режиссер Эльдар Рязанов совместно с композитором Андреем Петровым дали новую жизнь балладам Вяземского («Друзьям, «Сердца томная забота…», «Я пережил»), включив их в картину «О бедном гусаре замолвите слово».

Петру Вяземскому принадлежит целый ряд стихов, написанных с явной установкой на стилизацию фольклорных приемов. Почти все они стали народными песнями. Наиболее известная — «Тройка мчится, тройка скачет». Но есть и много других:

Собирайтесь, девки красны,

Собирайтесь в хоровод,

Скоро день погаснет ясный,

Солнце яркое зайдет.

Ненадолго ландыш белый

Расцветает по лесам,

Лето луг ковром одело

Ненадолго в радость нам.

В свежих рощах на свободе

Пташке не всегда порхать.

Не всегда нам в хороводе

Петь, резвиться и плясать.

Завтра, может быть, на птицу

Хитрый сыщется ловец:

Муж сердитый на девицу -

И тогда всему конец.

Воин и поэт

238 лет назад, 27 июля 1784 года, в Москве, в семье сподвижника Суворова Василия Денисовича Давыдова, родился легендарный Денис Давыдов.

Д. Доу. Портрет Дениса Давыдова из Военной галереи Зимнего дворца

По воспоминаниям Дениса Васильевича, Суворов, посетивший дом его отца, предсказал девятилетнему Денису блестящее военное будущее. Так и случилось, хотя эта блестящая карьера не всегда складывалась соответственно заслугам. Несмотря на большой военный опыт и несомненное дарование, Денис Давыдов не пользовался благосклонностью высшего начальства, как и сам он не чествовал «штабных и паркетных шаркунов». Известно, что и Николай I его недолюбливал.

Военный путь Дениса начался в 1801 году.

Запрягли кибитку, дали Давыдову в руки 400 рублей ассигнациями и отправили его в Петербург на службу. Малый рост препятствовал ему вступить в Кавалергардский полк без затруднений. Наконец, привязали недоросля нашего к огромному палашу, опустили его в глубокие ботфорты и покрыли святилище поэтического его гения мукòю и треугольною шляпою»

Из автобиографии «Некоторые черты из жизни Дениса Васильевича Давыдова»

Упоминание о «святилище поэтического гения» здесь не случайно — Денис Васильевич в это время уже писал стихи, главным образом острые сатирические басни. Они конечно, не сильно радовали высокое начальство. В 1804 году Давыдов был выпровожен из гвардии в Белорусский гусарский полк, стоявший в Подольской губернии в Малороссии. Но переживал он недолго. В гусарах ему не только понравилось, но и на всё последующее время Давыдов и как воин, и как поэт навсегда остался в сознании людей гусаром.

Молодой гусарский ротмистр закрутил усы, покачнул кивер на ухо, затянулся, натянулся и пустился плясать мазурку до упаду

Из автобиографии «Некоторые черты из жизни Дениса Васильевича Давыдова»

В это время и в поэтическом творчестве он разрабатывает «гусарское» направление. Давыдовская «гусарщина» стала одним из самых ярких бытовых и психологических явлений 1800–1810 годов. Живописный и полнокровный образ опытного вояки, лихого наездника, «еры и забияки», созданный автором в его стихотворениях, оказался любим не только среди военных, но прижился и в светских салонах. Такие опыты случались и ранее, однако именно Давыдов, смело использовавший разговорную лексику, экспериментирующий со стихотворными размерами и впервые заговоривший в «гусарских стишках» о патриотизме и доблести, оказался лучшим в этом направлении

Между тем, военная карьера Дениса Давыдова стремительно набирает обороты. В 1806 году поручик Лейб-гвардии гусарского полка становится адъютантом Багратиона. Вместе с Багратионом Давыдов участвовал в ряде важных сражений, после одного из которых получил орден Святого Владимира IV степени. В 1812 году именно к Багратиону поэт обратится с идеей о создании партизанского отряда. Приказ о формировании этого подразделения, сыгравшего столь серьезную роль в победе над Наполеоном, Багратион подписал накануне Бородинского сражения, в котором был смертельно ранен.

В юности Давыдов подсмеивался над длинным носом Багратиона (как и над некрасивой внешностью другого полководца, И. И. Дибича) в следующей эпиграмме:

Я нонче Петербург совсем другим нашел

В несчастных рифмачах старинной нет отваги,

И милый наш Марин не пачкает бумаги,

А в службу углубясь, трудится головой.

Как заводивши взвод, во-время крикнуть: стой!

Багратиона нос вершком короче стал

И Дибич красотой людей перепугал.

Ходил анекдот, что на одном из военных советов князь Багратион обратился к присутствующим, указывая на Давыдова: «Вот, господа, кто смеялся над моим носом». Давыдов оправдывался: «Ваше сиятельство, это я потому, что у меня самого носа-то нет» (действительно, нос Дениса Васильевича был курнос и короток). Впоследствии, якобы, когда Багратиону доложили, что «неприятель на носу», полководец ответил: «Ежели на моём, то еще успеем отобедать, а коли на Дениса Васильевича, то по коням!». Очевидно, что история идет от самого Давыдова, прослывшего остряком и удивительным рассказчиком, и подчеркивает не только внешние особенности героев анекдота, но и дружественность их отношений.

Что же касается летучего отряда Давыдова, то во время войны он прославился небывалыми подвигами, вот лишь некоторые из них. С 50 гусарами и 80 казаками в одной из вылазок Давыдов умудрился взять в плен 370 французов, отбив при этом 200 русских пленных, телегу с патронами и девять телег с провиантом. Под Ляховом он вместе с другими партизанами взял в плен двухтысячный отряд генерала Ожеро. При подходе к Парижу он вместе с казаками прорвался сквозь линию гусар бригады генерала Жакино к французской артиллерийской батарее и, уничтожив прислугу, решил исход сражения.

После 1812 года о Давыдове и его невероятной храбрости знал, без преувеличения, весь мир. Гравюра работы английского художника Дениса Дайтона с подписью «Денис Давыдов. Черный капитан» хранилась в рабочем кабинете Вальтера Скотта.

Войну Денис Васильевич завершает генерал-майором и кавалером ордена Св. Георгия 2-й степени.

Но дальнейшая карьера Давыдова складывалась не лучшим образом. В 1819 году он отказался от выгодного поста командира конно-егерской бригады, так как ему в этом случае пришлось бы сбрить усы, которые были позволены в армии только легким кавалеристам. Для правительства Денис Давыдов навсегда остался вольнодумцем, а значит, человеком, которого нельзя задействовать в серьезных кампаниях. И хотя до 1831 года Давыдов принимал участие в военных действиях, он считал себя человеком, обделенным по службе.

После войны Давыдов познакомился с Пушкиным и, несмотря на разницу в 15 лет, они подружились и были на «ты». Еще в лицейские годы Пушкина молодой, но уже заслуженный офицер Денис Давыдов был в числе тех, кому смотрели вслед лицеисты,

Завидуя тому, кто умирать

Шел мимо нас..

И впоследствии Пушкин восторгался «Денисом-храбрецом»:

«О мой наездник чудный, ты мой отец и командир»

В 1815 году Денис Давыдов избирается в члены «Арзамаса» с прозвищем «Армянин». Вместе с Пушкиным и Вяземским он представляет в Москве отделение арзамасского кружка. Он продолжал писать и свои гусарские стихи. Но герой поэта очень скоро стал ассоциироваться с ним самим, тем более что и Давыдов не возражал против такого сравнения и всячески подчеркивал свою гусарскую натуру. Такое отождествление чуть было не сыграло с поэтом злую шутку.

В 1819 году 35-летний Давыдов решил жениться на миловидной, умной и скромной 24-летней дочери покойного генерал-майора Чиркова Софье. Жених получил согласие, но свадьба оказалась под угрозой после того, как мать девушки увидела его стихотворения. Решив, что будущий зять — пьяница и кутила, она намеревалась отказать поэту. Его друзьям стоило немалых усилий чтобы убедить женщину в том, что поэт и военный историк Денис Давыдов имеет лишь внешнее сходство со своим литературным двойником, пьет в меру и за картами не замечен. Брак состоялся и был счастливым.

Как только у них с Софьей стали рождаться дети, у Давыдова пропало желание тянуть военную лямку. Он хотел быть дома с женой. Раз за разом сказывался больным и уходил в многомесячные отпуска. Даже Кавказская война, куда он был направлен под начало генерала Ермолова на высокую должность начальника войск на Эриванской границе, не рассеяла его безразличия. Он пробыл в действующей армии всего два месяца, а затем выпросил у Ермолова шестинедельный отпуск для поправки здоровья. Заехал для вида на минеральные воды, разослал для убедительности несколько писем о своей болезни (в том числе и Вальтеру Скотту), и помчался на Арбат в Москву, где его в то время ждали уже три сына и беременная в очередной раз Софья. Всего в браке Дениса и Софьи родилось девять детей.

После польской кампании, когда Давыдову было 47 лет и он только и думал о покое, от него наконец отстали. В отставку, правда, ему так и не дали уйти, но не трогали, и вся его служба ограничивалась ношением генерал-лейтенантского мундира и тем, что он числился «по кавалерии».

Конечно, не только военная и гусарская тема звучала в стихах Давыдова. В перерывах между боями он мог расслабиться и, расстегнув мундир, отдохнуть. Тогда он писал необыкновенно лиричные стихи о любви:

Пыл полуденного лета

Урагана красота,

Исступленного поэта

Беспокойная мечта!

(1816 г.)

В период 1814-17 г. он создал цикл любовных элегий, рожденных сердцем в его любимой деревне Денисовке:

В уединении спокойный домосед

И мирный семьянин, не постыжусь порою

Поднять смиренный плуг солдатскою рукою,

Иль, поселян в кругу, в день летний, золотой

Взмахнуть среди лугов железною косой.

В этих лирических стихах открывается совсем другой человек, не похожий на удалого, бесшабашного гуляку, на порывистого гусара или сатирического острослова. Совсем иной Давыдов открывает свою чистую душу, которая наивно мечтает об идеале, грустит и тоскует.

Ах, часто и гусар вздыхает

И в кивере его весной

Голубка гнездышко свивает.

Скончался знаменитый воин и поэт 22 апреля (4 мая) 1839 года на 55-м году жизни. Прах его был перевезен в Москву и погребен на кладбище Новодевичьего монастыря.

Сила обаяния личности Давыдова привлекала к себе симпатии современников. В.Г. Белинский писал о его творчестве:

Всё, что у других так пòшло…оскорбительно для чувства… у Давыдова преисполняется жизнью.

По мнению «арзамасцев», в том числе Пушкина, Жуковского, Языкова, стихи Дениса Давыдова отличаются настолько своеобразными стилем и интонацией, что подражать им просто невозможно.

Поэт Давыдов в своем творчестве всегда был предельно искренним и трогательно взволнованным:

Где ты, рожденная к восторгам, торжествам

И к радостям сердец, и к счастью юной страсти,

Где ты скрываешься во цвете ранних лет,

Ты, дева горести, воспитанница бед,

Смиренная раба неумолимой власти!

Увижу ли тебя, услышу ль голос твой?

И долго ль в мрачности ночной

Мне с думой горестной, душой осиротелой

Бродить вокруг обители твоей,

Угадывать окно, где ты томишься в ней,

Меж тем как снежный вихрь крутит среди полей

И свищет резкий ветр в власах оледенелых!

Менее, чем его стихи, известны прозаические тексты Дениса Давыдова, среди которых такие статьи, как «Встреча с великим Суворовым», «Встреча с фельдмаршалом графом Каменским», «Воспоминание о сражении при Прейсиш-Эйлау», «Тильзит в 1807 году», «Дневники партизанских действий» и «Записки о польской кампании 1831 года». По ценности сообщаемых данных эти военные воспоминания и до сих пор остаются важными источниками для истории войны той эпохи. Кроме того, как уже упоминалось, Давыдов автор весьма остроумной автобиографии "Некоторые черты из жизни Дениса Васильевича Давыдова".

Закат жизни Дениса Давыдова озарила внезапная пламенная любовь. Поехав в 1831 году в Пензу навестить своего боевого товарища, 47-летний Давыдов без памяти влюбился в его 23-летнюю племянницу Евгению Золотареву. Денис Васильевич очень любил свою семью, но ничего не мог с собой поделать, да и скрыть увлечение не удавалось.

Ты смяла на главе венок мой боевой,

Ты из души моей изгнала жажду славы,

И грезы гордые, и думы величавы.

Я не хочу войны, я разлюбил войну, —

Я в мыслях, я в душе храню тебя одну.

Ты сердцу моему нужна для трепетанья,

Как свет очам моим, как воздух для дыханья.

Страстный роман продолжался три года. Потом Евгения вышла замуж за первого попавшегося жениха, а Денис Васильевич, отпустив возлюбленную, легко, без мук, вернулся в семью.

Достоверных изображений Д. Давыдова сохранилось немного. Среди них помещенный в первой части этого поста портрет работы Д. Доу. Интересная история связана с замечательным портретом кисти Ореста Кипренского.

Около 130 лет не сомневались, что это портрет Дениса Давыдова. Позднее было установлено, что изображен его двоюродный брат, тоже гусарский генерал, Евграф Владимирович. Однако в последнее время исследования с помощью компьютерных технологий показывают, что это все же портрет Дениса Васильевича. Спор продолжается по сей день.

Все знают, что Денис Давыдов стал прототипом нескольких литературных героев. Среди них наиболее известный — Василий Денисов из «Войны и мира». Но есть и другие, например лихой партизанский командир Давыд Васильев в фильме Рязанова «Гусарская баллада».

Существуют два произведения, где Денис Давыдов является главным героем. Фильм «Эскадрон гусар летучих» с Андреем Ростоцким в роли Давыдова хорошо известен.

Гораздо менее известна созданная в 1959 году опера «Денис Давыдов» ленинградского композитора, ученика Асафьева, Михаила Глуха. Опера эта никогда не была поставлена на сцене, но отдельные отрывки из нее исполнял в 1960-е — 70-е годы популярный в то время питерский певец Виталий Копылов.

Кстати, не могу не упомянуть, что на стихи Дениса Давыдова создано более 60 музыкальных произведений, в том числе такими крупными композиторами, как Алябьев, Вильбоа, Даргомыжский, Антон Рубинштейн, Прокофьев, Дзержинский, Животов, Журбин, Коваль, Мокроусов, Мосолов.

Наиболее часто, более чем по десять раз каждое, перекладывались на музыку два стихотворения Дениса Давыдова. И не случайно: оба так и просятся стать песнями.

Море воет, море стонет,

И во мраке, одинок,

Поглощен волною, тонет

Мой заносчивый челнок.

Но, счастливец, пред собою

Вижу звездочку мою —

И покоен я душою,

И беспечно я пою:

«Молодая, золотая

Предвещательница дня,

При тебе беда земная

Недоступна до меня.

Но сокрой за бурной мглою

Ты сияние свое —

И сокроется с тобою

Провидение мое!

Я люблю тебя, без ума люблю!

О тебе одной думы думаю,

При тебе одной сердце чувствую,

Моя милая, моя душечка.

Ты взгляни, молю, на тоску мою

И улыбкою, взглядом ласковым

Успокой меня беспокойного,

Осчастливь меня несчастливого.

Если жребий мой умереть тоской —

Я умру, любовь проклинаючи,

Но и в смертный час воздыхаючи

О тебе, мой друг, моя душечка!

Кстати, оба стихотворения превратил в превосходные романсы знаменитый композитор и боевой товарищ Дениса Давыдова Александр Алябьев. Алябьев служил под его началом в Ахтырском гусарском полку, в составе летучего отряда Давыдова участвовал во взятии Дрездена. Всего же перу Александра Алябьева принадлежит 6 романсов на стихи Дениса Давыдова.

О Вяземском я писал, что, по мнению многих исследователей, именно он, а не Пушкин, ввел в русскую поэзию простой человеческий язык. Друг и коллега по АТ, филолог Док, указал мне, что еще в большей степени это относится к Денису Давыдову.

Читая следующий шедевр русской поэзии, безоговорочно веришь в такое утверждение:

Я не ропщу. Я вознесен судьбою

Превыше всех! — Я счастлив! Я любим!

Приветливость даруется тобою

Соперникам моим…

Но теплота души, но все, что так люблю я

С тобой наедине…

Но девственность живого поцелуя…

Не им, а мне!