Заставь меня полюбить тебя

Глава 20

ВЕРНУВШИСЬ наверх после ленча, Брук поймала Гэбриела, выходившего из комнаты Доминика, и остановила его, чтобы поинтересоваться:

— Могу ли я получить экскурсию по дому?

— Это будет Ваш дом, Вы можете ознакомиться с тем, что сочтёте интересным.

— С чем угодно? Тогда расскажите мне об Элоизе.

Гэбриел моментально насторожился:

— Зачем? Это не очень уместно говорить о…

— Чепуха. Какой она была?

Гэбриел помолчал, затем негромко сказал:

— Она была красивая, замечательная, — он замялся и слегка покраснел. — Я был даже влюблён в неё, но она не знала, конечно, а я никогда не сказал бы ей об этом. Она была настолько сильной духом и такой весёлой. Но также и немного взбалмошной, а временами такой же дикой и безрассудной, как и её брат. Она, совсем как Дом, любила быстрые скачки на лошади, и эти двое постоянно устраивали гонки наперегонки по вересковым пустошам, соревнуясь, кто из них будет первым. У неё даже была парусная шлюпка, такая же как у брата. Её купил Доминик, когда научил Эллу ходить под парусом, и с тех пор они устраивали ещё и морские гонки вниз по побережью. И она постоянно ходила хвостиком за нами с Домом, даже когда приходили его школьные друзья, Арчер и Бентон. Она отказывалась оставаться в стороне от любой забавы, которую мы придумывали.

Его живое описание заставило Брук пожалеть, что она не знала эту девушку лично. Звучало так, будто вокруг Эллы постоянно царило веселье. У Брук сложилось ощущение, что они с Элоизой могли бы стать близкими подругами.

— Расскажите что-нибудь ещё. Может быть, что-то особенное?

— Она всегда имела своё мнение. Относительно одежды, друзей, даже благотворительных организаций. Леди Анна не всегда соглашалась с дочерью, но она не могла постоянно контролировать денежные траты Эллы на то, что её душа пожелает. У Эллы были собственные денежные средства — наследство от одной из её бабушек. Леди Анна является заядлой почитательницей и покровительницей искусства, она призывала Эллу выбрать какую-то достойную область для благотворительной поддержки. И Элла удивила нас всех, когда она выбрала ни одну, а три! — усмехнулся Гэбриел. — Больница в Йорке, приют для подкидышей при церкви недалеко от Лондона и дом для престарелых моряков в Скарборо. Не совсем то, что имела в виду леди Анна, но она не могла отрицать, что это достойные области для пожертвований. И в память о своей дочери, леди Анна продолжает материально поддерживать их по сей день.

Определённо, эта семья очень щедра, по крайней мере, женщины из этой семьи. Элле повезло, что у неё была возможность сделать свой собственный выбор. Брук не могла себе представить, каково это, иметь столько свободы.

— Я признаю, что немного ревновал, когда Элла с матерью вернулись в конце лета из Лондона, и леди Анна объявила, что первый Сезон её дочери закончился успешно.

— Почему?

— Это было очевидно. Несколько очарованных Эллой молодых лордов проследовали за ней в поместье, чтобы продолжить ухаживания, которые они начали в Лондоне. Я подозревал, что предложения о браке не заставят себя ждать, если ей уже не сделали ни одного. Затем Элла с матерью отправилась в Скарборо, до того, как испортилась бы погода, и развезло дорогу. Я никогда не забуду, как сильно меня тронули её слова, которые она сказала мне перед выходом. Она сказала, что всегда любила меня, потому что я был хорошим и верным другом её брату. Дом всегда был ближе с Арчером Гамильтоном и Бентоном Симонсом, лордами, с которым он ходил в школу, но она всё же думала, что я был для него лучшим другом. Это было последнее, что она мне когда-либо сказала. Она не вернулась из Скарборо.

Его голос звучал грустно, Брук осторожно спросила:

— Как она умерла, Гэбриел?

Ей не нужны были слова, чтобы понять, что он собирается ей ответить. Всё было написано у него на лице.

— Вам следует спросить Доминика, если хотите об этом узнать.

Она разочарованно вздохнула. Как будто эта тема когда-нибудь может стать безопасной в разговоре с волком. Она оглянулась на запертую комнату, о которой он упоминал вчера, и решила попробовать новую тактику.

— А что насчёт этой комнаты?

— Комнаты Эллы? Я же уже говорил Вам, она заперта.

— А ещё Вы сказали, что я смогу увидеть эту комнату в другой раз. Сейчас подходящее время.

— Но для чего Вам это?

— Я просто хочу лучше понять людей, из-за которых вынуждена находиться здесь. Доминика, Роберта и Эллу.

Гэбриел какое-то время колебался, но потом кивнул и прошёл мимо неё, чтобы открыть замок на двери.

— Пожалуйста, не говорите Дому, что я позволил это, — прошептал он.

Она протянула руку за ключом.

— Обещаю, он никогда не узнает. Я запру дверь, когда уйду.

Гэбриел кивнул, а затем продолжил свой путь на первый этаж.

Брук вошла в комнату и быстро закрыла за собой дверь. Что интересного она собирается найти в комнате мёртвой девушки? Здесь она не узнает, как Элла умерла. В комнате был затхлый воздух и полумрак из-за плотных закрытых штор на окнах. Она открыла одну штору, прежде чем медленно пройтись по комнате.

Вероятно, комната была в том же состоянии, в каком её оставила Элла, разве что за исключением портрета красивой молодой женщины, прислонённого к стене. Элоиза Вульф? У Брук было чёткое ощущение, что это была именно она, написана прямо перед своим восемнадцатилетием — чёрные волосы, янтарные глаза, радостная. Возбуждённая предстоящим Сезоном? Портрет, вероятно, висел внизу, но после её смерти смотреть на него стало слишком больно, поэтому его заперли в этой комнате.

Ни одна вещь не сдвинута с места и не вынесена из этой комнаты. Туалетный столик был по-прежнему заполнен духами и девичьими безделушками, небольшая гардеробная комната всё ещё завалена одеждой, дамскими шляпками и обувью. На стене висели две картины: красивой белой лошади и двух парусников, вышедших в море. Элла без сомнения любила прогулки на свежем воздухе. На ночном столике рядом с кроватью стояла небольшая миниатюра, на которой был изображён Доминик. Совсем ещё юный Доминик, но всё равно весьма похож на того, каким стал сейчас, по прошествии многих лет. Элла любила его и была с ним очень близка, как сказал ей Гэбриел. На шкатулке с ювелирными изделиями была вырезана голова волка. Семейная реликвия? Она открыла шкатулку и с удивлением обнаружила, что кроме пары тусклых маленьких серебряных серёжек там ничего не было. Если у Эллы были свои собственные деньги, почему же эта шкатулка не наполнена различными украшениями?

Девушке очень нравились рюши. В оборках было покрывало, портьеры, даже туалетный столик. Но может быть она просто не успела здесь ничего поменять после того как выросла. На бюро стояла большая тарелка с мелкими ракушками, а вокруг тарелки лежали раковины побольше. Должно быть, она весело проводила время на пляже Скарборо, когда была ребёнком. Были ли они там вместе с Домиником? Может быть, они строили замки из песка. Плавали вместе. Брук стало интересно, расскажет ли он ей когда-нибудь о своей сестре, которую потерял.

Она стала открывать ящики бюро и почувствовала, как внутри начинает горечью разливаться чувство вины. Это было самое настоящее омерзительное разнюхивание. Но как ещё ей выяснить, что случилось с сестрой Доминика, если он не собирается рассказывать ей ничего, кроме как то, что в смерти Эллы виновен Роберт?

Первый ящик бюро, который она открыла, был заполнен веерами. Она была удивлена, увидев такое их количество. Брук начала открывать их и заметила, что они очень причудливые. Каждый веер был отделан разноцветными кружевами, драгоценными камнями и причудливыми рисунками. Без сомнения, их было так много из-за того, чтобы нашёлся подходящий веер для каждого бального платья. Она открыла ещё один веер: простой каркас из неокрашенной древесины, без драгоценных камней, основа была выполнена из белой бумаги, на которой лёгким курсивом были написаны какие-то строчки. Он был самый непримечательный, и на нём не было дорогих драгоценных камней, поэтому она думала, что никто не станет возражать, если она на время одолжит его.

У неё никогда не было своего веера. Гарриет абсолютно упустила из виду эту деталь туалета, а может быть эти аксессуары просто не были доставлены в Лестершир до того, как Брук отправили сюда. Но веер будет очень полезен, чтобы спрятать улыбку, если она появится в ненужный момент, или скрыть от Доминика то, как она в гневе стискивает челюсти. Она положила веер в карман, прежде чем начать открывать новые ящики.

Больше она не нашла ничего интересного в ящиках. Осталось посмотреть лишь в сундуке, который стоял в изножье кровати Эллы. Брук подозревала, что там лежат постельные принадлежности. Но дабы убедиться, она заглянула внутрь, провела ладонью по дну сундука и коснулась твёрдого куска кожи. Она вынула большую книгу, у которой не было указано названия на обложке. Открыв её, она прочла надпись «Не трогать», которая явно была выполнена детской рукой. Не веря своей удаче, она понимала, что держит в руках детский дневник Элоизы Вульф. Пролистав страницы, она заметила, что постепенно почерк меняется, становится более правильным и зрелым. Её глаза уловили слова о примерках и платьях, о домашних вечеринках. Это был не просто детский дневник, а дневник, который Элла вела уже будучи взрослой. Может быть, она писала в нём о Роберте. Возможно, дневник содержит подсказки о причине её смерти. Брук хотела прочесть его. Она взяла дневник и вышла из комнаты, заперев дверь, а затем скорее поспешила к себе.

Она провела остаток дня, как и последующие два дня, разбираясь в семилетнем отрезке жизни Эллы. Девушка начала вести дневник, когда ей было одиннадцать лет, а закончила в восемнадцать. Брук находила дневниковые записи весьма интересными и даже не смогла сдержать смех, когда читала про то, как во время вьюги Элла и Доминик заблудились, а дорогу им показал большой белый волк (так Элла описала собаку, которая им помогла). У девушки даже была детская влюблённость в одного из друзей своего брата, и она очень боялась, что не успеет вырасти, ведь он может жениться раньше. Об этом упоминалось лишь раз, вероятно, она переросла своё детское увлечение.

В дневнике было очень много забавных историй. Например, как Элла подглядывала за Домиником, который в укромном уголке сада пытался поцеловать местную девушку, но та с криком от него убежала. Или как Доминик претворялся, что это было стихийное бедствие, когда падал на построенные ими песочные замки, чтобы они могли начать строить новый. Они всё-таки строили вместе замки из песка! Или истории о том, как Элла побеждала брата в скачках, хотя Брук всё же думала, что Доминик специально поддавался. Брук ненавидела отрываться от дневника, когда приходилось выезжать Бунтарку или помогать Альфреде высаживать новый садик с травами, и особенно посещать комнату волка, чтобы ухаживать за его раной.

Она была ужасно разочарована, когда дошла до конца дневника, потому что в отрезке с лета, когда начался Сезон Эллы, и до осени, когда она умерла, было всего несколько записей. Остальные страницы, по-видимому, были вырваны, сразу после упоминания о том, что она встретила «Его». Только так Элла называла человека, который очаровал её на первом же балу. Шесть страниц, шедших после этой записи, пропали без вести. У Брук комок застыл в горле, когда она увидела то, что вырвавший страницы из дневника, упустил последнюю страничку, на которой рукой Эллы были выведены несколько слов. Вырвала ли эти страницы сама Элла до того, как умерла? Нет, Брук догадалась, что их в ярости вырвал Доминик, когда обнаружил этот дневник и проклинающие её брата слова, которые разожгли в нём бешеное желание убить Роберта. Не удивительно, что он упустил из вида последнюю страницу, на которой было выведено всего лишь две строчки:

…смеялся, когда я рассказала ему о ребёнке, но ребёнок не оставляет мне выбора.

Чёртов Роберт Уитворт разрушил мою жизнь!

Брук не знала, что и подумать, когда прочла последнюю страницу. Получается, её брат не только лишил Эллу девственности, он ещё и бросил её беременной? Врал своим родителям об этом, отказывался взять на себя ответственность, даже смеялся, когда девушка рассказала ему о ребёнке. Брук пришла в ужас от того, каким жестоким её брат был по отношению к Элле, ему было абсолютно наплевать на своего будущего ребёнка! Брук расплакалась, когда поняла, что со смертью Эллы потеряла племянника, а может быть племянницу. Тем не менее, Доминик не просто обвинял Роберта в том, что тот соблазнил его сестру, он обвинял его в смерти Элоизы. Неужели Доминик думает, что она покончила с собой из-за Роберта? Было ли об этом написано на недостающих страницах? Только две эти последние строчки могли заставить Доминика подумать так. Если это действительно так, то он ненавидит Брук не только из-за того, что винит её брата в смерти своей сестры, но и из-за смерти своего племянника или племянницы.

Почему никто в Ротдейле просто не рассказал ей этого? Или же все думают, что смерть Эллы была несчастным случаем? Брук всё ещё не была готова спросить об этом Доминика.

Она соврала в тот вечер, когда они второй раз ужинали вместе, сказав, что застудила уши и теперь не очень хорошо слышит его. Это помогло ей сдерживаться и не реагировать на его колкости. Следующие два дня он перестал пытаться разозлить её так сильно, чтобы она ушла. Он вообще перестал с ней разговаривать, собираясь дождаться, когда её «глухота» пройдёт. Хоть тишина и дала ей желанную передышку на пару дней, она ни к чему не привела бы её, не помогла бы в осуществлении задуманного. Его лихорадка и воспаление прошли, и это был её предлог, чтобы войти в его комнату.

Теперь, когда она закончила читать дневник, и у неё появились сотни вопросов о том, что случилось с Эллой, она решила, что её слух восстановится сегодняшним вечером.