Заставь меня полюбить тебя

Глава 26

БРУК НЕ ХОТЕЛОСЬ снова вымокнуть, но она предположила, что Доминик не хотел бы остаться здесь дольше, чем требовалось, поэтому предложила:

— Если Вы скажите мне, что сможете в темноте найти дорогу обратно в Ротдейл, то я выйду отсюда.

Он не ответил, что заставило её изменить своё решение о выдвижении ему каких-либо условий. Она не хотела снова выходить под ливень, пока в этом не было необходимости. Но когда он подошёл к ней и протянул ей свой фонарь, прежде чем вернуться к привязанным лошадям, Брук поняла, что они не смогут вернуться в поместье сейчас же. Поэтому она поставила фонарь в дальнем углу каморки, подальше от прохода.

Она вернулась к дверному проёму, но было так темно, что она не могла видеть Доминика или лошадей. Может он ушёл искать комнату, которая уцелела? Нет, ему для этого понадобился бы фонарь. Она предположила, что он ушёл расседлать лошадей, но ему следовало бы для начала осмотреть комнату. Она не была достаточно большой для них двоих.

Когда он показался в дверях, она отошла к задней стенке, чтобы не загораживать ему проход. Ему пришлось нагнуться, чтобы войти в закуток. Его голова подпирала потолок, он не мог стоять здесь, выпрямившись во весь рост. Доминик бросил ей два кожаных мешка, прежде чем поставить второй незажженный фонарь у входа, и снял с себя шинель, которую положил снаружи, так как она была насквозь мокрой. Она заметила, что его одежда и волосы, которые он собрал в хвост, не намокли, как у неё.

— Вы не собираетесь отвезти нас сегодня домой? Но Вы же знаете дорогу, правда?

— Знаю, но это не безопасно. Земля скользкая, река вышла из берегов, и образовались очень глубокие промоины. Я не пойду на такой риск.

Брук вспомнила, как Арнольд Бискейн рассказывал ей о предке Доминика, девушке, которая погибла при попытке отправиться в путь в подобный ливневый шторм. Это было так мило, что Доминик заботился о её безопасности, собираясь подождать до утра, чтобы поехать домой. Но потом он добавил:

— Я не стану рисковать безопасностью Рояла, когда он может поскользнуться и сломать себе ногу. Мне просто повезло, что мы добрались сюда без происшествий.

Ну, конечно! Он о ней вообще не думает! Она стиснула зубы, надеясь, что он будет сидеть в противоположной стороне этой небольшой комнаты. Здесь было слишком мало места, чтобы свободно пройти мимо друг друга.

— Расстели одеяла, прежде чем достанешь еду.

Он привёз еду! Она быстро растянула два одеяла и положила их на каменный пол. Затем села ближе к дальней стенке и потянулась за вторым мешком. Она нашла небольшой мясной пирог и начала есть его. Он мог бы сесть напротив неё, но вместо этого вытянулся на одеяле и повернулся на бок, оперев голову на локоть. Его голова сейчас почти касалась задней стенки, а ноги занимали слишком много места! Она быстро повернулась к нему лицом, прежде чем пожаловаться:

— Здесь не хватит места для нас двоих, если Вы собираетесь лечь.

— Здесь хватит места. Ты тоже можешь лечь, просто ложись рядом со мной. Я даже подушку тебе принёс.

А под «подушкой» он, судя по всему, имеет в виду свою руку, на которую сейчас опирается. Хотя его предложение прозвучало не очень-то радостно. Он был стеснён, буквально застрял в крохотной комнатёнке со своим врагом. Конечно, он не был от этого в восторге. А ещё его нога…

Она обеспокоенно взглянула на его левую ногу:

— Как Ваша нога? Болит? Вы же не порвали снова швы, правда?

— Хочешь снять мои штаны, чтобы взглянуть лично? — она, вероятно, выглядела такой потрясённой этим предложением, что он добавил: — Рану хорошо перевязали, и она уже давно перестала сильно болеть, благодаря твоей помощи.

Неужели это была благодарность? Она не верила своим ушам, пока он не добавил:

— Ты можешь рассматривать это спасение, как плату за то, что вылечила меня. Теперь, когда мы квиты, ты можешь отправиться домой.

Он имел в виду её дом, а не его. Но так как принесённая им еда сняла чувство голода, она не позволила этому едкому замечанию омрачить её настроение.

— Как Вы нашли меня?

— Волк привёл меня сюда.

— Где он сейчас?

Доминик фыркнул.

— Наверное, всё ещё облаивает лисью нору, расположенную к югу отсюда. Я ехал сюда, потому что сам однажды летом нашёл убежище в этих руинах, когда меня застал внезапный шторм. Это единственное убежище в здешних краях, поэтому я понял, что ты, вероятно, нашла последнюю неповреждённую комнату замка.

Она бы не назвала её неповреждённой комнатой, но поняла, что большое тело Доминика преграждает большинство порывов ветра, которые задувают сюда. Он для этого здесь разлёгся? Если да, то это прямо-таки рыцарский поступок.

Залаяла собака.

— Ну вот, теперь он ищет меня.

Действительно ли это лаял Волк? Или же это была та белая собака, до сих пор находящаяся в руинах, которая почувствовала угрозу, услышав голос Доминика? Но Доминик был уверен, что это Волк, и позвал своего питомца. Несколько раз. Если это и был Волк, то он, вероятно, учуял запах другой собаки, потому что теперь он жалобно подвывал, явно призывая её.

Доминик, наконец, рявкнул:

— А ну иди сюда!

Брук вскрикнула, когда Волк забежал в комнатку и стал отряхиваться от капель дождя, намочивших его шерсть, прежде чем лечь у ног Доминика и заскулить. Доминик выругался. Брук закатила глаза, когда вытирала дождевые капли с лица. Наблюдая за ней, он с любопытством спросил:

— Как ты нашла эти руины в такой дождь?

— Мне помогли.

— Кто?

— Духи, — улыбнулась она.

Он фыркнул, поэтому она просто сказала:

— Я проезжала мимо до того, как начался дождь, поэтому было не сложно снова вернуться сюда.

Она не думала, что он поверит в то, что обратно её позвала собака.

— Твоя горничная чуть с ума не сошла, когда ты не вернулась через несколько часов. Большинство мужчин в поместье повсюду тебя разыскивают. Я уж подумал, что ты наконец-то решилась навсегда покинуть Ротдейл.

Тогда зачем же он отправился на её поиски? Ей следовало бы спросить его об этом, но она побоялась, что это приведёт к новому спору. А яростные баталии — это последнее, что ей сейчас необходимо. Тем более, в такой крошечной комнатёнке. Она даже не может сейчас отсюда выйти и с грохотом хлопнуть дверью!

— По крайней мере, ты не на земле Шоу.

Слава Богу, он затронул нейтральную тему!

— Мы всё ещё на Ваших землях?

— Нет. Но тот, кто владеет этой землёй на северо-западе от Ротдейла, никогда не появлялся здесь и не возделывал угодья, насколько мне известно.

— Вы уверены? — спросила она, думая о владельце собаки.

— Вообще-то нет. Я уже несколько лет здесь не появлялся. Иэн Шоу мог купить всё это.

— Вы говорите так, будто это что-то ужасное. Неужели Вы собирались ухаживать за дочерью своего соседа, чтобы объединить свои и их земли?

— Она прелестная девушка.

Брук ждала, но он, судя по всему, не собирался говорить что-то ещё, поэтому она язвительно спросила:

— Вы любите её?

— Я едва знаю её. Это была бы просто выгодная партия, способ расширить границы Ротдейла и заодно урегулировать парочку споров.

— Помимо земельных?

— Десять лет назад Иэн Шоу пообещал пристрелить любого Вульфа, замеченного на его землях. Я же пообещал, засадить его в тюрьму за одну лишь попытку. Но вражда между нашими семьями началась не из-за земли. Наши предки рассорились ещё пять поколений назад. Тогда для дуэлей они использовали мечи. Мой предок потерял руку в той схватке, которая должна была покончить с враждой, но этого не произошло. Затем была общеизвестная уличная потасовка с участием нашей пра-пра-тётушки, которая вызвала грандиозный скандал, длившийся на протяжении последующих десятилетий. Это два основных столкновения, о которых я знаю. Могли быть и другие, так как, по-видимому, вражда началась задолго до этого, примерно в то же время, когда появилось печально известное проклятие рода Вульфов. Как говорят, Шоу оскорбляли и избегали общения с моим предком Корнелиусом Вульфом, который гордо выставлял напоказ перед всеми свою любовницу, вышедшую из низов. Корнелиус был гедонистом, который заботился лишь о своих прихотях и удовольствиях, общеизвестная паршивая овца в семействе Вульфов.

Она покачала головой.

— Вы серьёзно думаете, что Шоу позволил бы Вам ухаживать за своей дочерью, после всего того, что произошло между вашими семьями?

— А почему нет? — пожал плечами Доминик. — Это всего лишь стародавняя плохая история, ничего больше. Я уверен, что Шоу перестал бы заботиться о наших земельных границах, если его дочь стала бы госпожой в Ротдейле. К тому же, этот человек кажется мне довольно глупым.

— А что если его дочь тоже довольно глупа?

— Сомневаюсь, что меня стало бы это волновать.

— Вы действительно стремитесь к этому?

— А к чему ещё можно стремиться?

— К счастью, любви, детям.

— Звучит так, будто к этому стремишься ты.

— Но не Вы?

— Любовь мимолётна, как и счастье. Мне достаточно пройтись по округе, чтобы обзавестись детишками. Я просто не спешу с этим.

— Цинично, как не посмотри. А Вы совсем не оптимист, правда? Но счастье и любовь возможны. Появятся ли они в Вашей жизни — это полностью зависит от Вас. Наверняка Вы можете согласиться с этим.

Он фыркнул.

— Над этим нужно усердно работать?

— Не так много труда, лишь немного усилий. А может быть просто необходимо Ваше согласие. Иногда достаточно поверить, что ты можешь чего-то достичь, чтобы достичь этого на самом деле.

Он поднял бровь.

— Ты к тому же ещё и философ? Прямо-таки полна сюрпризов.

Её не отпугнул его насмешливый тон.

— А относительно Вашего безразличия насчёт того будет ли Ваша жена глупой или нет, я сильно сомневаюсь, что Вы хотели бы передать эту черту своим детям. Поэтому, данное утверждение — ложь. Вам не всё равно.

— Но у меня не будет шанса выяснить это, так ведь?

Она напряглась. Ну что же, разговор опять перешёл на них. Но это не то место, где она могла бы затеять с ним спор. Она даже не может уйти отсюда, не затронув при этом его. Она чувствует, как он то и дело задевает её колени, как его согнутые ноги касаются её правого бедра. Да она даже не сможет выбраться отсюда, если не проползёт через него!

Разумно, она не попалась на наживку. Брук открыла мешок с одеялами, достала ещё пару и вручила ему одно. Он свернул его и положил под голову в качестве подушки. Ему по-прежнему нужно было держать ноги согнутыми в коленях, чтобы их не замочил дождь.

— Попробуй поспать, — сказал он. — Уже скоро наступит утро. И если призраки разбудят тебя, то просто игнорируй их.

Она метнула на него взгляд.

— Какие призраки?

— Некоторые старые замки и сторожевые башни, по слухам, населяют привидения. Я никогда не верил в это, но кто знает…

— А что говорят про этот замок?

— Я не знаю. Но в любом случае, привидения безобидны, так что не кричи. Не люблю просыпаться от криков.

Она закатила глаза. Если бы он этого не добавил, то она подумала бы, что он говорит серьёзно. Она не понимала, чего он намеревался добиться сегодня, дразня её, говоря бессовестную ложь. Это похоже на то, что он уже чувствует себя с ней довольно комфортно и свободно, хотя до сих пор пытается заставить её уехать прочь.

Но она всё ещё не хотела ложиться рядом с ним, несмотря на то, что он уже закрыл глаза, явно давая понять, что с разговорами покончено. И она не думала, что сможет заснуть полусидя, как бы сильно её этого не хотелось. По крайней мере, здесь больше не холодно, на самом деле даже довольно жарко лишь от одной только мысли, что ей предстоит спать рядом с ним. Однако, Брук на всякий случай накрылась ещё одним одеялом и осторожно легла сбоку от него, отвернувшись спиной.

Ей нужно было тоже согнуть колени, так как его согнутые ноги не позволили бы ей выпрямиться в полный рост. Но она не могла свернуться калачиком на своей стороне, чтобы при этом не прижаться к нему. Брук сгорала со стыда. Она надеялась, что он уже спит и не замечает, что она то и дело касается его, ворочаясь, дабы устроиться поудобнее!

— Если ты сейчас же не успокоишься, поспать этой ночью нам не удастся.

Она была не совсем уверена в том, что же он имел в виду, но всё равно моментально замерла. Её последняя мысль, перед тем как она погрузилась в сон, была о том, как же приятно чувствовать его тепло рядом, когда за пределами этого древнего убежища льёт проливной дождь и завывает ветер.