ВДОЛЬ аллеи росли деревья, но не симметрично, так что, возможно, их не высаживали специально. Темно-серый каменный фасад здания действительно был покрыт плющом, но его подрезали, чтобы он не лез в окна. В центре над главным входом Брук увидела большое круглое витражное окно, но, находясь снаружи, она не могла сказать, было ли там что-то изображено на стёклах. Аккуратно подстриженные кусты росли вдоль стен по обеим сторонам от двустворчатой двери. Подслушивать под окнами здесь будет нелегко.
Один из лакеев Уитвортов помог Брук выйти из кареты. Она расправила свою лиловую накидку, доходившую ей до колен, и посмотрела вниз, дабы убедиться, что подол разового платья прикрывает ботинки. Она решила не надевать свою шляпку, украшенную перьями, которую сняла во время поездки, и просто взяла ее в руки. Как раз в этот момент солнце выглянуло из-за облаков. «Добрый знак?» — подумала девушка. Наверняка нет. Просто знак того, что не будет дождя.
Альфреда вышла из кареты следом за ней, держа Растона на руках, и заметила недовольным голосом:
— Можно предположить, что они должны были увидеть или услышать, как мы подъезжаем, и выйти встретить нас. Если нам придется стучать в дверь, значит прислуга у них тут ленивая.
— А может, тут никто не живет. Мы вообще могли ошибиться домом.
— Не рассчитывай на это, куколка. На последнем постоялом дворе нам дали подробные указания, как сюда добраться.
Итак, их не встречают. Это также мог быть не слишком хитроумный способ показать, что ее тут не ждут, но Брук не стала снова об этом упоминать. Ее желудок вот уже несколько дней сводило от напряжения, но сейчас стало еще хуже. Если ее стошнит, она сгорит со стыда. Слуга, которому придется за ней убирать, возненавидит ее. Плохое начало, если их все же запустят внутрь.
Лакеи ждали ее приказа выгружать сундуки, но она пока не давала распоряжений, даже не двигалась. Альфреда не заметила, что Брук застыла на месте, только сказала:
— Ну что же, вперед, — и энергично пошла к дверям.
Когда горничная подошла ближе к дому, Растон громко зашипел и стал вырываться у нее из рук. Они лишь видели, как он убежал за угол дома и пропал.
— Что за дьявол в него вселился? — воскликнула Альфреда удивленно.
— Может быть, они держат в доме собак, и он их учуял.
— А может быть, у них тут действительно живет волк, — ответила горничная, намекая, что она все же верила в народные мифы и легенды. — Растон, обычно, сам пугает собак. Я еще не видела ни одной, которая бы его испугала.
— Это же новое место. Он еще не чувствует себя как дома.
— Я тоже. С таким-то приемом.
— Давай пойдем за ним.
— Нет, давай сначала устроим тебя. А Растон далеко не убежит. Он наверняка сразу, по привычке, направится в конюшню.
— Давай подождем, — сказала Брук. — Если эта дверь не откроется, у нас будет веская причина уехать.
— Я знаю, что ты нервничаешь, но…
— Серьёзно, давай подождем. Солнце уже выглянуло. Я бы хотела полюбоваться…
Брук замолчала, чтобы не начать тараторить. Она и правда нервничала. Так много зависело от сегодняшнего дня. Альфреда, внимательно на нее посмотрев, быстро кивнула. Неужели она выглядела такой испуганной? Брук несколько раз глубоко вдохнула, но это не помогло.
Прошло десять минут, возможно, больше. Всё действительно выглядело так, как будто никого не было дома. Или, может, у Вульфов не было слуг? Нет, ее мать говорила, что они были влиятельной и богатой семьей. Это был отказ. Если она встретится с волком лицом к лицу, он точно скажет ей убираться. Просто таким способом он давал ей это понять. Ей даже стало легче дышать, пока она не осознала, что над ее головой всё ещё занесён дамоклов меч, поэтому она не может просто так делать подобные предположения.
Брук расправила плечи и кивнула Альфреде, которая поднялась по последним ступенькам и, намереваясь постучать, поднесла кулак к двери, а потом чуть не потеряла равновесие, когда одна створка внезапно отворилась, и ее удар пришелся по воздуху. Альфреда свирепо посмотрела на мужчину, стоявшего там. Брук ничего не сказала. Она взглянула на него и опустила взгляд, как она уже привыкла делать при виде незнакомых людей. Но она успела увидеть высокого мужчину с короткими светлыми волосами и светло-голубыми глазами, одетого по последней моде, которой следовал ее брат. Привлекательного мужчину, аккуратно одетого в темно-желтые бриджи, пиджак хорошего покроя и шейный галстук. Слуги так не одеваются. Если это и есть лорд Вульф, то ей действительно стоит быть довольной. Напряжение немного отпустило ее.
Но потом она услышала, как он сказал:
— Я был в несколько затруднительном положении, поэтому не собирался открывать дверь, пока вы не постучите.
— Вы хоть понимаете, как долго мы ждали? — потребовала ответа Альфреда.
— Не дольше, чем я стоял и ждал, когда же вы постучите.
Брук не могла этому поверить. Подобная логика не укладывалась в голове. Альфреда выругалась, потом раздраженно поинтересовалась:
— Что же у Вас было за затруднительное положение, из-за которого Вы предпочли нас проигнорировать?
— Я бы никогда так не поступил! Вас невероятно трудно проигнорировать, правда. Я просто хотел освободить холл до того, как пригласить вас внутрь.
— Освободить от чего?
— От яростных столкновений, — услышала Брук, но она могла ошибиться, потому что мужчина произнес это очень тихо. Потом он добавил:
— Пожалуйста, входите.
Альфреда решила выразить своё недовольство:
— Если Вы дворецкий, я прослежу, чтобы Вас уволили.
— Нет, я не дворецкий. И нет, Вы меня не уволите, — сказал мужчина дерзко. — Вы довольно скоро станете ко мне очень хорошо относиться. Вы меня полюбите.
— Мечтай дальше, щенок. И проведи нас к своему лорду.
— Нет, но я могу показать Вам ваши комнаты.
Так значит, он не лорд Вульф. Какое разочарование! Но Брук снова взглянула на него и обнаружила, что он на нее уставился, как будто только сейчас ее заметил. Он продолжал смотреть на нее довольно долго. Альфреда даже громко прокашлялась, указав на его дерзкое поведение.
Он услышал, но не смутился. Мужчина лишь ухмыльнулся и сказал Брук:
— Если он Вас не полюбит, полюблю я. Вы уже завладели моим сердцем, да-да. К Вашим услугам, миледи Уитворт. Меня зовут Гэбриел Бискейн и я чрезвычайно рад познакомиться с Вами.
Его непринужденные, дурашливые реплики заставили ее вежливо улыбнуться. Она редко встречала молодых мужчин, и уж точно никогда не видела подобной реакции ни от кого из них.
— Так Вы нас ожидали? — спросила Брук.
— Не так скоро, но Вам с матерью стоит зайти внутрь.
Альфреда прорычала:
— Я не настолько стара, чтобы быть ее матерью… ну ладно, вообще-то настолько, но я не она. Хотя если я еще раз увижу, как ты смотришь на нее подобным образом, я так сильно надеру твои уши, что тебе покажется, будто я твоя мамаша, а ты — мелкий нашкодивший негодник.
Альфреда была определенно раздражена тем приемом, который они получили от Гэбриела Бискейна. Но он ее нисколько не испугался. Подмигнув, он сказал ей:
— Вот видите? Вы меня уже любите.
Мужчина отошел от двери, чтобы они смогли войти внутрь.
— Ну же, проходите, я покажу Вам вашу комнату, хотя, по моему мнению, это не комната. Ну ладно, Вы тоже наверняка не назовете это комнатой. Ох, черт возьми, это башня.
Брук не понравилось услышанное, и она повторила просьбу Альфреды.
— Может быть, Вы проводите меня к лорду Вульфу?
— Этого я сделать не могу. Когда он будет готов с Вами встретиться, он Вас позовет.
— Сегодня?
— Скорее всего, нет.
Еще одна отсрочка, которая заставила Брук облегченно выдохнуть, еще раз улыбнуться, и, наконец, расслабиться. Должно быть, он шутил по поводу башни, решила она. Но если нет, то черт с ней с этой башней, она не будет возражать, если это означает, что ей не придется иметь дело с владельцем особняка в ближайшее время — ну, если в башне найдется кровать. Должна же там быть кровать. Правда, Альфреда собиралась протестовать, но Брук покачала головой, намекая горничной, что она и так сегодня слишком много возмущалась. А мистер Бискейн уже развернулся и направился к выходу из холла.
Пройдя мимо двух греческих колонн, которые стояли на выходе из фойе, они вышли в коридор с полом, мощеным серым мрамором. Потолки в высоту достигали двух этажей. Картины, написанные маслом, украшали белые стены, обшитые снизу темными деревянными панелями. Брук увидела портреты мужчин и женщин, некоторые были изображены в одеждах 16-го и 17-го веков. Она предположила, что это предки виконта.
В центре холла висела огромная хрустальная люстра, но так высоко, что слугам пришлось бы карабкаться по многоярусным стремянкам, чтобы ее зажечь, поэтому Брук сомневалась, что ее часто использовали. Они прошли несколько двустворчатых дверей, которые, несомненно, вели в гостиные и столовую. Затем они подошли к огромной лестнице.
Цветные пятна на белых стенах заставили ее оглянуться на фойе. От круглого витражного окна, расположенного над входной дверью, по белым стенам расходились блики синего, красного и желтого цвета. На окне действительно был узор — голова оскалившегося волка. Брук предположила, что эта эмблема была частью семейного герба. Голова волка словно олицетворяла их фамилию. Но почему они решили изобразить волка таким свирепым? Возможно, у нынешнего лорда Вульфа было чувство юмора, и он решил сделать такое окно, чтобы поиздеваться над неправдоподобными слухами. Но, с другой стороны, она подумала, что слух о том, будто он воет на болотах, наверняка ему не нравится так же, как и слух о том, что он проклят и ему суждено умереть молодым.
Достигнув верха лестницы, Гэбриел Бискейн повел их направо, по широкому устланному коврами коридору, где двери располагались только с одной стороны. Брук поняла, что эти комнаты будут выходить окнами на задний двор особняка. Вскоре они повернули за угол и направились по другому коридору, который вёл обратно, к фронтальной части дома. Здесь несколько дверей по обеим сторонам коридора были открыты, чтобы в коридоре было светлее. В доме определенно было много спален, и он был больше, чем казалось снаружи. В конце коридора Гэбриел остановился около винтовой лестницы. Брук догадалась, что она вела в башню, о которой он упоминал. До этого момента она не думала, что он говорит серьезно о том, чтобы их там поселить.
Она напряглась в ожидании, но мужчина не двигался, а только довольно долго простоял, смотря на темную винтовую лестницу. Потом, не говоря ни слова, он развернулся и повел их обратно, вернувшись в первый коридор. Когда он проходил мимо двери в конце коридора, он глянул на Брук и Альфреду и приложил палец к губам, делая им знак, что нужно быть тише, а затем прошел к следующей двери, также располагавшейся справа от лестницы. Брук это напомнило о том, что случилось с ней в детстве, когда она ненароком потревожила покой отца, который отдыхал наверху. Она совершила подобную оплошность только один раз в своей жизни. В родительском доме подобные уроки быстро усваивались.
Гэбриел зашел в комнату, прошел к окну и открыл его, чтобы впустить свежий воздух. Брук последовала за ним, желая посмотреть на вид из окна. Она была права. Высокая изгородь, которую она видела издалека, окружала большую площадь за домом, похожую на парк. Там были ярко-зеленые лужайки и дорожки, по краям которых росли розы и другие красивые цветы, а также несколько тенистых деревьев со скамейками под зелеными навесами из листьев и малюсенький пруд. Повсюду стояли фонарные столбы, чтобы освещать дорожку ночью, или чтобы был красивый вид, если смотреть из окна дома. Прямо в центре действительно был лабиринт, не огромный, но с такими высокими стенами, что из окна она не смогла разглядеть дорожки, которые были внутри. Очень жаль. Она бы лучше запомнила их, перед тем как идти внутрь, ведь она намеревалась туда попасть, если они останутся.
Перед тем как Гэбриел ушел, он сказал шепотом:
— Я приму на себя основную часть его гнева за то, что поселил Вас не туда, куда он приказал. Но пока я бы не стал его будить, поэтому, пожалуйста, ведите себя потише, чтобы он не услышал, что Вы здесь.
Ужаснувшись, что он всё-таки не шутил относительно башни, Брук всё же ответила:
— Пожалуйста, мне подойдет любая другая комната, которая находится не так близко к его спальне. Пусть даже если она будет в башне.
Мужчина улыбнулся, похоже, вовсе не так испугавшись гнева своего лорда, как хотел показать.
— Чепуха. В большинстве комнат не проводится регулярная уборка, если в них не останавливаются гости. Это единственная незанятая комната, в которой чисто и на дверях нет знака «не использовать».
Она никаких особых знаков не заметила.
— Почему лорд Вульф спит днём? — спросила Брук.
— Я бы удивился, если бы он действительно уснул, — Гэбриел быстрым шагом направился к двери, добавив без паузы. — Я распоряжусь, чтобы Ваши сундуки принесли наверх.
Брук, может быть, и поблагодарила бы его, если бы дверь не закрылась так быстро. Тогда она, в свою очередь, задалась вопросом — такой ли скверный у волка характер, как у ее отца, учитывая то, что вокруг него тоже нужно ходить на цыпочках. А потом она уставилась на другую дверь, которая вполне могла оказаться смежной с комнатой лорда Вульфа, и в голову девушки начали лезть разные тревожные мысли, худшей из которых была та, что волк сможет легко к ней проникнуть и наброситься, пока она спит!