Зеленая война

Глава 6

Наконец у меня созрел план дальнейших действий. Точнее, основа плана. Абсолютно необходимо добраться до сооружения, которое мы издали, с горы, приняли за ТЭЦ. Осмотреть там все, понять для чего используется данная конструкция. Поискать людей. Не сами же инопланетяне там работают! Если бы я прилетел захватывать чужую планету, то уж точно не для того, чтобы изо дня в день ходить на службу к восьми утра.

Я взял тетрадку и карандаш, найденные в одной из квартир и прихваченные специально для облегчения общения с Селимом. Стал пошагово изображать свой план. Рисовальщик из меня не очень талантливый, поэтому процесс затянулся на полчаса.

Турку идея категорически не понравилась. Он указал рукой на улицу и красноречиво провел пальцем по горлу.

– Ничего, мы вооружимся, – сообщил я и пририсовал одному из человечков на картинке большой топор.

Спутник странно посмотрел на меня, вздохнул и ушел в ванную комнату поддерживать костер. До ужина эту тему больше не поднимали.

Ближе к вечеру товарищ снова взял тетрадку, внимательно рассмотрел мои рисунки, прибавил к ним рюкзак с продуктами. Затем нарисовал костер и жирно зачеркнул его. На мой удивленный взгляд он показал на улицу, затем на глаза и снова провел пальцем по шее. Значит, беспокоится, что враги увидят огонь и придут разбираться.

В принципе, разумное опасение. Но наш эксперимент показал, что огонь интересует их не особо сильно.

Я указал на сгоревший домик во дворе, который так и не подвергся тщательному осмотру местных органов правопорядка, если они были. Селим замахал руками и задумался. Потом что-то сообразил и нарисовал лису, а рядом кружочек с глазами.

После секундной паузы я сообразил, что он имеет в виду историю про Колобка. Вот уж никогда бы не подумал, что она интернациональная. Или у спутника просто кругозор широкий? Ладно, не о том речь.

Хитрость? Может он и прав. Но если зеленые человечки на самом деле затеяли с нами игру, то шансы на победу в любом случае крайне низки.

Я развел руками. Вариантов все равно не так уж и много. Что нам, жить здесь, ожидая смены времени года, рискуя быть замеченными и пойманными? Рискуя не дождаться весны, потому что ее тут не бывает. Или уйти сразу, предположительно на юг, подвергаясь опасности не дойти из-за отсутствия еды и лекарств? Опять же, не факт, что суровая снежная гладь где-нибудь заканчивается.

На фоне таких перспектив возможность узнать хоть какие-то подробности о человечестве и инопланетниках, что называется, не отходя от кассы, выглядит наиболее привлекательно. Жаль, ход моих мыслей сложно изобразить на бумаге, дабы в полной красе донести до спутника. Да и вообще, должен сам понимать! Не детский сад все-таки.

Меня обуяло раздражение, и я отправился кипятить чай, чтобы не доводить дело до конфликта. Разлад нашей команде совсем ни к чему. Если уж мы выживем, то вместе.

***

Утром я стал собираться в путешествие к мега-трубе. Идти предстояло недолго. Скорее всего, меньше дня. Город небольшой, а строение хоть и на отшибе, но все-таки не на многокилометровом удалении.

Сухих пайков не осталось. Жаль, их очень легко было распределять по дням. Да и готовить содержимое банок не требовалось. С имеющимися продуктами все иначе. Нужно брать с собой кастрюлю, принадлежности для растопки, соль, спички. В идеале – несколько деревяшек, ведь под снежными заносами искать дрова будет нелегко.

Неизвестно, как быстро мы станем продвигаться, ведь придется постоянно прятаться от врагов. Непонятно, сколько раз и где мы сможем приготовить еду. Обходиться консервами – не вариант, они замерзнут. Хотя можно попробовать расположить их внутри комбинезона, как Селим. Но не поручать же ему волочь все самое тяжелое!

А я как раз нашел в одной из квартир рюкзак. Отличный, туристический, литров на сто двадцать, с удобными регулируемыми лямками и бесчисленным количеством кармашков! Там же была палатка и пара надувных ковриков. Их я тоже перетащил в нашу берлогу, но в снегах эта экипировка не пригодится. Красно-синий тент будет издали видно, к тому же он явно рассчитан на плюсовую температуру.

Со дна рюкзака я извлек маленький армейский котелок, железную миску и две таких же чашки. Вилок-ложек почему-то не было, но их я, не стесняясь, нагреб на одной из кухонь.

Селим молча следил за моими приготовлениями, сидя на диване. Не мешал, не помогал, не путался под ногами. Думал. Или просто впадал в уныние, как обычно. Я снова разозлился. Нервы ни к черту стали. Меня, может, тоже пугает неизвестность и вообще вся ситуация в целом, но это же не повод опускать лапки и ничего не делать!

Мне вспомнился недавний популярный мем из интернета «я не могу, у меня лапки!», мысленно прирастил кошачьи конечности товарищу и немного повеселел. Тот криво улыбнулся, увидев мое довольное лицо, и тоже стал перетаскивать к рюкзаку продукты.

Вышли мы около полудня и стали потихоньку пробираться к окраине. Светлые комбинезоны давали чувство защищенности, темно-зеленый рюкзак – нет. Надо было его простыней обмотать, что ли. С другой стороны, возвращаться – плохая примета. И вообще, у меня потихоньку складывается ощущение, что местные обитатели относятся ко всему крайне индифферентно.

Запутанные дворы мешали ориентироваться. Судя по всему, город застраивался без особого проекта, многие улочки были кривыми. Ситуация усугублялась рельефом местности. Приходилось постоянно карабкаться вверх или бочком спускаться вниз. Если для фундаментов зданий землю еще как-то выравнивали, то над оставшимся пространством особо не мудрили.

Наверно в былые времена здесь очень нравилось детям. Сплошные горки, укрепления, баррикады – штурмуй не хочу! А мамы и бабушки, сбиваясь с ног, норовили угнаться за непослушными чадами.

Сейчас везде было тихо. Убийственно тихо. Интересно, куда подевались все птицы? Жрут их эти зеленые твари, что ли?

Дворы инопланетянам почему-то не нравились. Изредка мы видели их, но только на больших открытых площадках. Близко к домам они старались не подходить. По крайней мере, складывалось такое впечатление. Это здорово облегчало нашу задачу.

Выглянувшее солнце (как всегда, зеленое) помогало не сбиться с пути. Я не был уверен, что мы идем точно к трубе, отсюда ее закрывали высокие дома, но надеялся добраться до границы города максимально быстро.

Собственно, на выполнение этой задачи у нас ушло часа три-четыре. Жаль, я не додумался взять с собой заводные часы. Единственные работающие из всех найденных. Те, что на батарейках, оживлению не поддавались. А вот металлическая конструкция, еще наверняка советских времен, после простых манипуляций начала усердно тикать. Время я выставил наугад.

Световой день составлял часов восемь, если считать прозрачные сумерки, позволяющие ориентироваться в пространстве. Когда мы вышли к крайним домам, солнце начинало уже склоняться к закату. Труба во всей красе виднелась слева, рядом с небольшим перелеском. У ее подножия лепились светлые строения откровенно технического вида.

За весь день у нас не было ни одной стычки с зелеными человечками. То ли мы оказались такими успешными шпионами, то ли на нас никто не обращал внимания. Это было как-то даже немного обидно, хотя и хорошо с объективной точки зрения.

Я решил, что сегодня нам неплохо бы заночевать еще под крышей. Незачем выставляться на открытое место, когда есть возможность обойтись без экстрима. Махнул рукой в сторону небольшого двухэтажного домика с балконами. В его окнах не горело ни одного огонька. Значит риск нарваться на местных был мизерным. Тем более, они явно тяготели к центру города.

Рядом с подъездом лепился к стене большой, почти в мой рост, металлический ящик, надежно прикрученный к кирпичной кладке. Помнится, в таких держали газовые баллоны, если дом не присоединялся к трубопроводу напрямую. Что же, проверим!

Мы поднялись на второй этаж, подергали двери. Одна открылась. Квартира оказалось довольно просторной, уютной и ухоженной. Я сразу направился на кухню, с усилием повернул кран, перекрывающий газ, попытался зажечь конфорку. О чудо! Сработало! Горела она слабенько, огонь был желтоватым, но сегодня оставалась надежда обойтись без костра.

Запах потухшей спички и работающей плиты пробудил ностальгию. Захотелось закрыть глаза и вдруг оказаться дома у родителей. И чтобы на столе горячий борщик, и бутерброд из черного хлеба с маслом и солью.

В моей новостройке, конечно же, была безопасная и модная варочная панель. Даже не думал, что можно так скучать по запаху газа.

Селим заглянул на кухню, увидел работающую плиту и впервые за весь день на его лице появился настоящий энтузиазм. Он вышел, шумно порылся в рюкзаке и через минуту уже поставил на огонь набитую снегом кастрюлю.

– Обед! – гордо заявил он. Все-таки подхватил от меня пару слов. Обед я обычно провозглашал особенно пафосно, и турку понравилось.

Поев, мы стали располагаться ко сну. Маленькой конфорки, конечно, было недостаточно, чтобы прогреть вымороженное насквозь жилье. К тому же мы экономили газ, чтобы хватило на утро. Так что заснули рано. Комбинезоны снова выручили нас. Вот только простирнуть бы их изнутри! Слишком они пропотели за время путешествия. Вроде бы, такая хорошая вещь, а отвод пота и нейтрализация запаха не предусмотрены!

***

К трубе, плотно позавтракав, отправились сразу после рассвета. Думаю, это соответствовало часам девяти утра. Хотя смысла в привычном измерении времени уже давным-давно не было, разум все равно цеплялся за привычные понятия.

Где-то около полудня мы достигли промзоны вокруг предполагаемой ТЭЦ. Впрочем, уже стало ясно, что постройка выполняет какую-то иную функцию. Она монументально возносилась ввысь, цепляя нижнюю границу облаков. В обхвате была сопоставима с многоквартирным домом подъездов на двенадцать. А плотный пар, валивший из нее, действительно оказался насыщенно-зеленым. Странно, но снег вокруг адской машины оставался чистейшим. Видимо, распыляемая дрянь была очень летучей и легкой.

Инопланетян тут было довольно много по сравнению с полупустыми улицами. Но активной деятельности я не заметил. Они плавно перемещались, собирались по двое-трое, проходили сквозь стены мелких построек и обратно. Людей видно не было. Ни порабощенных, ни каких-либо иных.

Селим дернул меня за рукав и махнул рукой в обратную сторону, к городу.

Я помотал головой и указал на трубу. Видимо, ее стены были слишком толстыми, поэтому полупрозрачные гуманоиды проникали внутрь и выходили обратно через небольшую арку. К сожалению, происходило это сравнительно часто, так что пробраться туда незамеченными представляло большую проблему.

Турок отчаянно замотал головой и показал на аборигенов. Я приложил палец к губам и улегся в засаду. Товарищ плюхнулся в снег рядом, возмущенно сопя.

Я попробовал считать секунды между передвижениями инопланетян через арку, но вскоре понял, что системы нет. По крайней мере, моему разумению она не поддается. Может быть, к вечеру уймутся?

Время тянулось невообразимо долго. Хотелось есть. Хотелось спать. Хотелось почесаться целиком, а еще лучше – помыться жесткой мочалкой. До скрипа, сдирая верхний слой кожи, касающийся задубевшего от пота комбеза. Даже выстиранное не так давно исподнее не спасало от этого мерзкого ощущения.

В привычной жизни, теперь уже прошлой и далекой, как сон, я работал в офисе и мылся каждый день. Ну, почти. Ленился иногда, конечно. Когда случались конфликты с руководством, я порой мстительно думал, что вот не вымою вечером ноги, а назавтра под столом еще и ботинки сниму, пусть нюхают. Но естественная брезгливость, или воспитание, уж не знаю, всегда перевешивали.

Наверное, я задремал. Резко открыл глаза, когда уже почти стемнело. Селим лежал на спине в полуметре от меня и тоже спал. Даже чуть похрапывал. Хороши лазутчики, нечего сказать! Просто чудо, что нас не обнаружили и не использовали в каких-нибудь противоестественных целях.

Впрочем, сам виноват. Отключился-то я первым.

Не зря говорят, что человек ко всему привыкает. Вот, мы уже спокойно дрыхнем вблизи от самого логова непонятных созданий. Скорее всего, настроенных враждебно ко всему мясному и осязаемому.

Кстати, не только к мясному. Похоже, деревья им тоже не по вкусу. Вон на открытом участке стоит то ли тополь, то ли какой-то другой древний представитель местной флоры. Он обнесен высоким белым ограждением, внутри и вокруг которого нападало немало веток. Зеленые обходят этот участок по большой дуге. Любопытно.

С приходом вечера активность инопланетян ничуть не снизилась. Проклятые трудоголики, работают посменно! Ну что же, придется разобраться с этим в другой раз. Кажется, у меня созрел план, но его надо протестировать в более безопасной обстановке.

Я разбудил турка и указал ему на дерево. Тот сначала ничего не понял, только мотал головой. Видимо решил, что я собираюсь прорываться с боем. Тогда пришлось изобразить целую пантомиму, попеременно указывая на деловитых аборигенов, затем на заключенного в белую тюрьму исполина, а после – убедительно изображая ужас.

Наконец Селим понял. Он еще раз осмотрел открывающуюся нашим глазам картину и задумчиво кивнул.

Возможно, дым для врагов тоже вреден и именно поэтому они не подходили к горящему на детской площадке домику. Когда меня испугала маленькая тварь, ветер наверное дул в сторону от нее. Это тоже надо протестировать. Но не здесь и не сейчас.

По темноте мы отправились в обратный путь.

Найти квартал с нашим логовом оказалось непросто. Уже совсем отчаявшись, мы наткнулись на горелый остов детской площадки в одном из дворов и радостно бросились к своему «дому». Да, воспринимался он уже именно так. Закопченная ванна, куча натащенного из разных квартир хлама, небольшой склад дров и расстеленные чистые постели. Вернуться сюда было чертовски приятно.

Людей мы не нашли. Это плохо. С другой стороны, пробраться внутрь трубы пока не удалось. Так что еще не все потеряно. Кроме прочего, путешествие открыло возможные новые шаги, а это однозначно успех. Надо отловить во дворах одинокого инопланетянина и изучить его реакцию на дерево, дым и огонь. Конечно, не в своих дворах, а подальше. Вдруг все-таки поднимется тревога?

Мероприятие, конечно, рискованное. Абсолютно неизвестны физические параметры врага. Непонятно, есть ли у зеленых фигур оружие или какие-то иные меры воздействия.

С другой стороны, если один единственный инопланетник окажется в состоянии скрутить двух взрослых здоровых мужиков, то и трепыхаться нечего. Включим здоровый фатализм и погибнем с героическим «банзай».

В честь успешного возвращения мы снова устроили банный праздник, нагрели квартиру до совсем комфортного состояния, перестирали нижнее белье и расположились на своих спальных местах. Я продумывал план поимки. Селим тоже не спал. Наконец он слез с дивана, замотавшись в одеяло. Достал тетрадь с карандашом и стал что-то рисовать при свете толстенной свечи.

Я тоже поднялся и подошел. На листе фигурировал земной шар, а на нем стояли человек и, видимо, инопланетянин, взявшись за руки. Для пущей наглядности дружбы народов, Селим пририсовал обоим улыбки до ушей. Он посмотрел на меня и дополнил картинку большим вопросительным знаком. Потом разделил Землю пополам по горизонтали, на нижней половине схематично набросал пальму и поставил стрелочку от человека туда. На верхней намалевал снежинку и провел стрелку уже от второй фигуры.

Ну вот, а я думал, что оптимист тут никак не он.

В принципе, действительно возможно, что люди как-то договорились с этой загадочной расой, оставив ей северные широты и переправившись туда, где потеплее. Но все равно как-то гадко получается. Почему мы на собственной планете должны ютиться ближе к экватору, брести через пустыни и блуждать в степях?

Действительно, дома не выглядят спешно покинутыми. Такое чувство, что жители просто уехали в длинный отпуск. На машинах. Нет разрушений, свойственных войне, нет явного заражения почвы и воздуха. Даже мертвых тел и скелетов нигде не наблюдается! Но что-то не увязывается у меня это все с мирным решением вопроса.

Чтобы не расстраивать друга, я пожал плечами. Тот вздохнул и вернулся на диван.

***

Учитывая ночное путешествие до дома, ванно-банные процедуры и поздний ужин-завтрак, мы почти весь следующий день проспали. Только к вечеру я выбрался на разведку по ближайшим дворам и принес несколько больших крепких веток. Часть отломал, другие вытащил из-под снега.

Селим указал на них и вопросительно поднял брови.

Я изобразил в тетрадке давешнее дерево за забором, потом инопланетянина, затем постарался сымитировать страх. В лицах попытался донести до товарища, как мы будем ловить зеленого человечка, пугать его палкой, огнем и дымом.

Когда тот понял всю глубину моего замысла, лицо его закаменело, и он несколько раз твердо повторил нет, скрещивая руки. Снова открыл свою пастораль с дружбой народов и указал на них. Затем осуждающе ткнул пальцем в меня и перечеркнул картинку жирным крестом.

Ну и как тут вести диалог?

Он считает, что инопланетяне могут быть мирными и опасается, что я их разозлю. Вполне разумно. Но если они все-же враждебны, следует четко понимать, чем и как мы сможем защищаться, если им вдруг надоест нас игнорировать.

Общаясь на одном языке, мы могли бы привести друг другу те или иные аргументы и прийти в конце концов к общему мнению. А сейчас? Как все это описать картинками?

Ладно, буду делать то, что считаю нужным и правильным. Если не присоединится – его дело. История нас рассудит.

***

К счастью, сбитый режим не сильно мешал жить: спать тут можно было сколько угодно. То ли выматывала атмосфера постоянного стресса, то ли организм пытался впасть в зимний анабиоз. Так что, хорошенько отоспавшись ночью, я стал собираться на боевую операцию. Прицепил на пояс нож, взял две ветки потяжелее. Постарался выбрать отличающиеся. Мало ли, вдруг на захватчиков, как на вампиров, действует только какое-то определенное дерево?

Набрал растопки и мелких деревяшек. Снова буду устраивать пожар.

Селим молча и с укором смотрел на меня. Я игнорировал.

Наконец он встал передо мной, повернул руки открытыми ладонями вперед. Жестами показал, что пойдет со мной. После некоторых уточнений я разобрался, что он хочет сначала подойти к инопланетянину мирно. А если тот поведет себя агрессивно, я уже могу спасать товарища, как пожелаю. Хоть палкой, хоть ножом. Главное – быстро и качественно.

План показался мне приемлемым. Я тоже был не прочь решить дело мирно, но сильно сомневался в подобном исходе. Тем более, кто сказал, что зеленые не умеют хитрить?

Отойдя от дома на достаточное расстояние, мы наконец приметили одинокую фигуру. Жаль я не успел развести в укромном месте огонь. Придется дымить на местного подожженными газетами.

Селим ощутимо побледнел, но решительно двинулся навстречу высокой, метра два с копейками, фигуре. Я держался в нескольких шагах позади.

Инопланетянин продолжал двигаться по изначально заданной траектории. Казалось, ничего не замечал. Он перемещался со скоростью медленно прогуливающегося человека, и расстояние сокращалось медленно.

Когда до зеленого сияния осталось метра три, турок хрипло окликнул чужого на своем языке, показывая открытые ладони. Никакой реакции. Пришелец приближался. Стало жутковато. Селим повторил свое приветствие.

Гуманоид слегка отклонился в сторону, пытаясь обогнуть нас. В сугробы он не погружался, только оставлял за собой чуть заметную полосу, как будто снег под ним моментально подтаивал.

Мой товарищ, осмелев, шагнул к тому ближе. Зеленая тварь шарахнулась в сторону и ускорилась. Сейчас расскажет остальным, что на него тут напали! Я погнался за инопланетником, несмотря на протестующий окрик товарища, и изо всей силы вломил ему поперек туловища со спины. Почувствовал слабое сопротивление, как будто сражался с плотной шторой.

Двухметровая фигура как-то сразу оказалась на земле и уперлась длинными руками в снег, пытаясь подняться. Зеленое марево запульсировало, становясь то ярче, то почти совсем угасая, и я увидел, что кисть противника очень похожа на человеческую, даже пальцев столько же.

В прошлой жизни мне несколько раз приходилось драться, но тогда соперники давали сдачи, ругались, грозили неприятностями. Здесь же все происходило односторонне и в полной тишине. Ощущение сюрреалистического сна усиливалось с каждой секундой.

А еще я чувствовал себя живодером, который топит котят или поджигает муравейники. Вот только пути назад не было. Надо выяснить еще про огонь и дым, а потом… Потом добить Это?

Тварь не смотрела мне в лицо. Просто силилась подняться, упираясь в снег. Никак не удавалось.

Все заняло буквально секунды. Ко мне подскочил Селим, схватил меня за руку с палкой, оттолкнул, что-то крича. Я понимал его чувства. Но это всего лишь чужой, а нам надо понять. Понять, как выжить в этом мире, переставшем быть нашим. Понять, насколько далеко простирается белая пустыня. Узнать, кто закинул нас на заснеженные станции. А для этого необходимо жить. И уметь бороться за жизнь.

– Держи его! – крикнул я турку, пытаясь всунуть в его руку палку. Тот снова оттолкнул меня и протянул руку гуманоиду. Но чужак не смотрел на нас, опустив лицо вниз и все пытаясь подняться самостоятельно, раз за разом.

Я понял, что силой удерживать врага на месте пока ни к чему. Высыпал из прихваченного пакета растопку прямо перед ним и, встав на колени в снег, стал судорожно чиркать спичкой.

Мой спутник подскочил и пинком ноги разметал будущий костерок. Да что же это такое? Он совсем охренел? Ничего не понимает! Этот чужой на контакт с ним не идет. Значит, единственная польза от него – понять, чем его можно убить или испугать. А то, что он не агрессивен – так это, может быть, что-то типа рабочего муравья. Не исключено ведь, что у них строгое деление на касты. Или они только стаями нападают.

Я поднялся и ударил Селима по лицу. От души. Со всей накопившейся злостью на его мягкотелость в этом враждебном мире. Перчатка спасла пальцы от перелома, но я все равно больно ушиб костяшки и тихо матерясь стал собирать ветки и газетные листки, не улетевшие слишком далеко.

Мой спутник как сел от удара в снег, так и сидел, закрыв лицо руками. Инопланетянин, словно машина, делал однообразные попытки встать. В спичечный коробок насыпался рыхлый снег. После пары минут тщетных усилий мне наконец удалось зажечь одну газету. Постепенно я подсунул остальные. Ветки не загорались, но серый дымок тянул как раз на врага. Он вяло отмахнулся рукой и снова дернулся. Не похоже, чтобы ему это сильно вредило.

И тут я увидел пару движущихся в нашу сторону фигур. Они были еще далеко, и, кажется, не слишком спешили, но нарываться не стоило.

– Селим, – выкрикнул я. Тот проигнорировал.

Добить ли гуманоида или оставить собратьям? Он не сделал нам ничего плохого. Его могут вылечить, будет жить дальше и постепенно забудет нас, как страшный сон. Да. Но сначала расскажет об агрессии двух заведшихся в таком тихом и спокойном городе паразитов. Нас начнут искать, найдут и наверняка накажут по всей строгости.

Как будто за труп не накажут.

Но тогда у них будет меньше информации.

Если я не убью его, то так и не довершу дело. Не пойму, какое оружие подходит. Все верно, он упал от удара палкой. Но как сильны повреждения? Многих ли можно так уложить?

Я дернул с пояса нож. Оружие подалось не с первого раза. До зеленой парочки оставалось метров сто. Кажется, они ускорили движение.

– Селим, вставай! – не своим голосом заорал я, подскакивая к инопланетянину и вгоняя нож по самую рукоять ему в спину. Как в холодец. Почти никакого сопротивления и снова ни звука.

Я выдернул нож, уже разворачиваясь, чтобы бежать, и увидел, как края прорехи сходятся. Никакой крови. Ладно, черт с ним. Времени больше нет. Теперь чужой смотрел на меня темными провалами глаз за зеленым маревом, приподнявшись на одной руке и больше не пытаясь подняться.

– Ну прости, – пробормотал я, – я должен был, понимаешь?

Никакой реакции.

Я попытался поднять Селима, но мужчина с силой оттолкнул мои руки. Его лицо было в крови, перчатки тоже. Наверное, я сильно разбил ему нос.

– Селим, пожалуйста, пошли! – я указал на приближающихся аборигенов. Пятьдесят метров. Он равнодушно посмотрел на них и остался сидеть в снегу.

И тогда я побежал. Прямо в сторону нашего дома, не запутывая следов, не закладывая петель. Разум настойчиво требовал обезопасить жилище, но это было выше моих сил. Хотелось примчаться домой, закрыть дверь, содрать проклятый комбинезон и залезть под одеяло. Вот так, по-детски. Как будто прячешься от монстров.

Только нельзя спрятаться, когда монстр – это ты.

***

Селим пришел, когда было уже совсем темно. Я открыл на первый же стук, так как ждал его. Надеялся, что он все же улизнет.

Кровь остановилась. Нос потемнел и распух, но турок уже успел умыться снегом. Он не ответил на приветствие и прошел прямо в комнату. Там вывалил все из моего рюкзака и начал собирать в него часть принесенных консервов, газеты, спички, еще какие-то мелочи. Зато выданный раньше нож он с ненавистью отшвырнул в угол.

– Селим, прости меня! – попросил я совершенно искренне. Мне было жаль, что я ударил его. И жаль беззлобного инопланетянина. Но сделанного не воротишь. Я ошибся, очень сильно. Но неужели в этом враждебном мире мне снова придется остаться одному?

– Perdóname! – припомнил я и тронул его за руку. Спутник раздраженно дернулся и посмотрел мне в лицо.

– Puedo perdonar, – серьезно сказал он, указывая на свое лицо. – No puedo perdonar, – он махнул рукой на улицу и продолжил собираться.

Я вздохнул. Постыдное желание расплакаться боролось с досадой. Но орать и что-то доказывать бесполезно. Я кругом неправ. Наверное. Ну что же. Возможно, ему нужно время поостыть и подумать. Пусть так.

Я сел на диван и спросил, сопровождая слова жестами:

– Как ты убежал?

– No, – коротко ответил он.

Видимо, мой взгляд был очень красноречив. Мужчина нехотя взял тетрадь, схематично набросал место нашего сражения и то, что последовало после моего бегства. По всему выходило, что двое инопланетян просто подняли раненого товарища и унесли в один из домов. Селим недолго шел за ними, но контакта так и не состоялось.

Видимо, потом он просто бродил, не желая возвращаться в дом к такому спутнику, как я. Нападающему на беззащитных зеленых человечков со спины. Портящему прекрасный мир во всем мире.

Да, я выбрал позицию силы. Возможно, ошибся. Но я хотя бы принимаю решения, а не просто иду куда скажут с критическим выражением лица. Надеюсь, он это поймет.

Когда турок направился к двери, я не стал его останавливать.