(Зло)Вещий сон

Глава 14

___ 17 дней ___

Обед Лантиль пропустила, просто не успела проголодаться за тот час с небольшим, что прошёл с её позднего завтрака. И вообще в тот день решила никуда не выходить из покоев. Так было спокойнее всем. Улла уже не отгораживалась нарочитым молчанием, но поглядывала на госпожу так, словно та маленький ребенок, норовящий упасть на ровном месте.

На ужин, накрытый в гостиной, заглянул лойр Афастус, успевший не только сдать преступников под стражу, но и получить свидетельства против них. Судья, узнавший, как несколько лет в округе орудовала банда, прикрываясь его именем, пообещал быть максимально суровым. Тем более, что “дальний родственник” таковым вовсе не являлся, а за то, что порочил несколько лет честное имя служителя закона, получит дополнительное наказание.

Тиль, проснувшись почти днём, теперь долго не могла уснуть. В голове вертелись обрывки вечернего разговора, потом вспомнились события предыдущей ночи, не потерявшие пока своей яркости. На несколько мгновений девушке даже почудился запах конюшни и сена, на которое её тогда толкнули… И без того не слишком интересующаяся лошадьми Лантиль поняла, что вряд ли в ближайшие месяцы решится ехать верхом, просто не сможет.

Потом её мысли занял завтрашний приезд дядюшки. Снова стало мучительно стыдно. Она так подвела своего единственного родственника и опекуна. А ведь, случись с ней что, спрос был бы именно с лойра Олвенуса. И об этом она тоже не подумала, когда затевала своё глупое бегство.

Проворочавшись до поздней ночи, девушка наконец заснула. Ей снилось что-то из детских воспоминаний. Мягкая и теплая Вивека. Потом будто пропитанная ароматом железа и состоящая из почти каменных мышц Улла. Шуршащий своими свитками дядя. И сама она, вприпрыжку несущаяся вниз по лестнице, пока старшие не видят и не запрещают бежать сломя голову. Распахнутые двери парадной гостиной…

А там опять её поджидал навязчивый кошмар, тут же сожравший краски счастливого солнечного дня, который снился Лантиль поначалу. Всё сразу выцвело до практически черно-белого полотна с двумя красными пятнами. И вместо веселого детского смеха резкой какофонией ворвался гогот обернувшихся к ней мужчин. Движение воздуха за спиной, и на плечо опускается крупная ладонь, на этот раз без тяжелой перчатки. Но хватка такая же крепкая, из неё не вырваться.

— Осссталось сссемнадцать дней! — шепчет мужчина, склонившись к уху, а потом вдруг разворачивает Тиль к себе лицом. — Сбежать хотела? Приключений? Других мужчин? Мои друзья будут только рады выполнить желания такой симпатичной барышшшни.

Говорящий кривится в усмешке, привлекая внимание к четко очерченным красивым губам. Короткая борода и усы чуть рыжеватые, серо-голубые глаза смотрят с презрением. Мужчина распрямляется во весь свой пугающий рост и откидывает назад упавшие на лицо светлые волосы, ведь ему пришлось сильно нагнуться к Тиль.

Пожалуй, он выше многих, лишь король да несколько самых знатных семейств сохранили приметы тех пришедших из другого мира магов, что когда-то спасли мир. И странно, что её жених, Лантиль почему-то сразу поняла, что это именно он, унаследовал эту черту. Его предки не могли похвастаться подобным родством. Девушке и в голову не пришла крамольная мысль подозревать кого-то из прабабок мужчины в связях на стороне, даже в прочитанных ею романах тему бастардов старательно обходили стороной…

Не успела она как следует рассмотреть лойра Арвендуса, как тот снова развернул её лицом к своим товарищам, да ещё и подтолкнул в спину:

— Иди, получи, чего хотела!

Навстречу потянулись руки, лица мужчин начали оплывать как старинные свечи, что зажигали по особым случаям. И вот перед Тиль та самая четверка, что напала на неё прошлой ночью. Снова перехватило горло, вместо крика удалось выдавить лишь какое-то сдавленное сипение, но и этот странный тихий звук разрушил оцепенение, охватившее девушку. Она резко дёрнулась всем телом и проснулась, обнаружив в комнате Уллу, распахивающую окна настежь:

— В такую жару и вовсе не стоит их даже на ночь закрывать. Вон, какая у вас тут духота, и спалось плохо наверняка.

Лантиль не стала спорить, решив, что в словах служанки есть резон. И сны эти от духоты. Ну и от переживаний, что сама на себя накликала своим бестолковым побегом. Странные и пугающие слова мужчины, которого во сне приняла за жениха, девушка тоже отнесла к тем ужасам, что едва с ней не случились наяву, а теперь мерещатся в кошмарах. Неприятно, конечно, но при дневном свете всё становится объяснимым и уже не так пугает.

Приступив к завтраку, Тиль вдруг поняла, что больше суток не видела подругу. Но была настолько потрясена своими злоключениями, что даже не вспомнила о ней.

— А где Морвениса? — решила узнать у Уллы.

— Я сперва думала, что вы с ней вместе сбежали, — ответила служанка. — Она и вещи свои все забрала в тот же вечер. Когда я вас не обнаружила в спальне, заглянула в её комнату, а там пусто.

Лантиль, немного подумав, поняла причины исчезновения приятельницы. Девушку стали бы расспрашивать, а это могло разрушить все планы. Так что вполне логично скрыться, чтобы дать время Тиль добраться до Академии. Правда, лойр Афастус в пух и прах разнёс эту идею, которую назвал абсурдной. Да и сама Лантиль уже понимала, что и дня не сохранила бы в тайне принадлежность к женскому полу, а значит из её затеи ничего бы не вышло. Странно, что Мальвадус об этом не подумал, он же старше и должен был понимать…

На этом моменте рассуждения девушки обрывались, она так и не смогла понять, что руководило мужчиной, и на что тот надеялся, отправляя Тиль в путешествие. И спросить было не у кого — брат с сестрой спешно покинули курортное местечко, не оставив никаких объяснений. Промаявшись такими мыслями до обеда, Лантиль стала морально готовиться к приезду дяди.

“Ну вот, и опустевшая комната Мори очень кстати, не придется искать свободный номер”, - подумала девушка, распорядившись заменить постельное белье.

Лойр Олвенус вряд ли заметил бы такую мелочь, как розовые цветочки, украшавшие простыни, но уроки экономки не прошли даром — Тиль вспомнила её наставления, что мужчины обычно предпочитают более строгие расцветки и узоры. Когда и с этим было покончено, время окончательно замедлило свой бег, словно нарочно оттягивая появление дяди и заставляя девушку снова и снова продумывать слова, способные хоть как-то объяснить её поступки.

Дядюшка приехал незадолго до ужина, молча обнял Лантиль и тут же ушел в ванную освежиться с дороги. Уже сидя за накрытым в гостиной столом, переодетый мужчина наконец проронил:

— Надеюсь, это была однократная акция? Или мне теперь ждать еще каких-нибудь неожиданностей?

Тиль опустила покрасневшее лицо. Так непривычна была эта сухость тона обычно мягкого и доброго дядюшки.

— Нет, не ждать. Я всё поняла, — ответила она, так и не поднимая глаз на родственника.

— Ну и хорошо, — голос мужчины потеплел. — Погостим тут пару дней, раз уж я вырвался из столицы.

Неожиданно, но задержались почти на неделю. А всё потому, что на следующее после приезда утро дядя Олв познакомился с номинальным хозяином пансиона, ведь заведением по факту управляла мать лойра Мартинуса.

Молодой человек оказался таким же увлеченным свитками начинающим ученым. А страсть эту приобрел, обнаружив когда-то в вещах почившего деда интересные документы и несколько старинных манускриптов, которые попробовал прочитать. Если бы его мать знала, с чего всё началось и что именно помешало юноше посвятить себя семейному делу, то, возможно, запрятала бы эту часть наследства куда подальше.

Но время назад не повернешь, а потому сёстры Мартинуса разбирались в управлении пансионом куда лучше, чем их старший брат. Лери Ловисе не хотелось допускать к этому делу пришлых, но ведь девочкам скоро придет время и свою судьбу устраивать. Хотя и по этому поводу у почтенной вдовы уже появились интересные мысли. Возможно, кто-то из друзей или коллег сына стал бы прекрасной кандидатурой на роль ещё одного номинального главы семьи, не претендуя на реальную власть и с удовольствием оставляя жене странную прихоть — хлопоты с беспокойным пансионом. Ловиса уже и повод собрать подходящих холостяков придумала — день рождения сына, что будет в конце лета…

Сам же Мартинус ни о чем таком не подозревал, смиренно подписывал счета и письма, что подсовывала ему мать, отвлекавшая от более интересных дел. Увидев на завтраке известного ученого, главного специалиста по свиткам времен, приближенных к пришествию великих магов, молодой человек сперва не поверил своим глазам. Он и подумать не мог, что будет вот так запросто, попивая кофе, обсуждать с ним некоторые непонятные моменты в изучаемых документах…

Наверное, всем уже ясно, что эти двое позабыли обо всех вокруг, на какое-то время перейдя на свой “птичий язык”. А уж когда молодой лойр предложил ознакомиться с доставшимися ему по наследству свитками, то дядюшка Олвенус тут же объявил расслабившейся Лантиль, переставшей быть центром его внимания, что вполне можно погостить тут ещё неделю. Тем более, что и покои арендованы как раз на этот срок.

Улла теперь сопровождала девушку повсюду. Поначалу дамы в купальне недовольно скривились, обнаружив рядом с собой простолюдинку, но потом, узнав о скорой помолвке Тиль, сочли, что это очень предусмотрительно. О чем и пытались поговорить с моложаво выглядевшим и подтянутым дядей невесты. Узнав, что мужчина холост, многие незамужние лери, чье девичество непростительно затянулось, старались как можно чаще попадаться мужчине на глаза. Некоторые вдовушки тоже с интересом поглядывали на именитого ученого, вхожего даже в королевский дворец.

Лойр Олвенус и не подозревал, какие страсти кипят за его спиной, с интересом разбирая свитки Мартинуса. Они действительно относились к первым векам после пришествия магов, а касались легенд о Винналь и Хансэнде. Судя по тому, что многих цветистых и весьма романтических подробностей в найденных документах не обнаружилось, эти свидетельства вполне можно было отнести к одним из первых и наиболее достоверным.

Некоторые факты перекочевали в легенды почти без искажений. Хансэнд действительно упоминался как самый молодой из магов, пришедших спасти мир от чудовищ. Насчет его красоты в найденных у Мартинуса свитка упоминаний не было. Но для совсем молоденькой девушки, которой тогда была Винналь, юный маг и вправду был ближе и понятнее, чем остальные герои. Рану он в самом деле получил под конец битвы, но никакими слезами никто её не омывал, это уже позже, видимо, придумали. В потемневших от времени свитках писалось о чистом источнике, из которого девушка принесла воды и смыла яд иномирной твари. А уж подоспевшие товарищи помогли залечить рану.

И по поводу внезапно возникшей влюбленности в легендах тоже наврали. Ни о чём таком в старых документах не говорилось. Маги просто выразили благодарность смелой девушке, не побоявшейся приблизиться к незнакомцам, пугавшим не меньше, чем те твари, с которыми они сражались. Вовремя уделенный яд не успел разъесть плоть юноши, тогда его лечение затянулось бы надолго. Но про смертельную опасность и слова не было.

А вот дальше действительно писалось о родственнице девушки, связанной с кровавыми жрецами. Та пыталась через Винналь подобраться к магам и отравить их, но чем-то выдала себя. Девушка разгадала планы “тетушки” — в свитках не было точного упоминания степени родства — и рассказала о них Хансэнду. Замыслившую недоброе злодейку задержали, через неё вышли на нескольких уцелевших жрецов, которых действительно показательно казнили, как и повествуется доныне.

И последняя часть легенд тоже подтвердилась. Ханс и Винни поженились… Но лишь через несколько лет знакомства. Вряд ли они были безумно влюблены с самого начала, иначе не ждали бы так долго. Но в итоге семья оказалась крепкой и дружной, пять сыновей и одна дочь — тому свидетельство. И фамилия у детей тогда была Винни-Ханс, до Винхансов их сократили, похоже, не сразу.