Змеиный король

Глава 12

Первое, что услышала Люси, пробуждаясь на следующий день после свадьбы, было тихое похрапывание. С закрытыми глазами, еще досматривая последние сны, она раздумывала, кто же так шумно дышит. Почувствовав наконец тяжесть руки на своей груди, Люси окончательно проснулась. Век, однако, размыкать не стала.

Тепло. Столь тепло ей не было, наверное, никогда в жизни, зимой уж точно. Мужские волосатые ноги переплелись с ее ногами, и даже пальцы, неизменные ледышки с октября по март, согрелись. Словно у нее завелась личная, приютившаяся у правого бока печка, да еще и с гладкой кожей. От покрывал исходил едва заметный аромат. Люси узнала свой собственный запах, смешанный с чьим-то чужим… Саймона, поняла она. Как первобытно. Совокупились даже запахи их тел.

Вздохнув, Люси открыла глаза.

Сквозь щель в занавесях проглядывало солнце. Уже так поздно? И следом возникла новая мысль. Запер ли Саймон дверь? В городе Люси привыкла к тому, что по утрам горничная раздвигала шторы и разжигала огонь. Полагали ли слуги, что прошлой ночью Саймон вернулся в свою комнату? Люси озабоченно повернула голову в сторону двери.

— Шш, — предостерег виконт, в наказание сжимая ей грудь. — Спи, — пробормотал он и снова мерно засопел.

Люси посмотрела на мужа. На подбородке его поблескивала светлая щетина, под глазами чернели круги, короткие волосы сбились набок. Он казался таким красивым, что у Люси едва дух не перехватило. Наклонив голову, она наконец увидела обхватившую ее грудь ладонь. Меж большим и указательным пальцем торчал сосок.

Люси зарделась.

— Саймон.

— Шш.

— Саймон.

— Лежи…спи. — Не открывая глаз, он коснулся легким поцелуем ее обнаженного плеча.

Люси поджала губы. У нее важное дело.

— Дверь заперта?

— Мм.

— Саймон, дверь заперта?

— Да, — вздохнул он.

Люси искоса глянула на мужа. Тот уже снова храпел.

— Я тебе не верю. — Она дернулась, порываясь выскользнуть из кровати.

Саймон изогнулся и внезапно улегся сверху Люси. Он наконец-то открыл глаза.

— Мне стоило ожидать подобного, когда женился на деревенской мисс. — Голос его был хриплым ото сна.

— Чего? — недоуменно моргнула Люси. Под ним она чувствовала себя совсем голой. Плоть его упиралась в мягкий низ ее живота.

— Ранних пробуждений. — Серьезно хмурясь, он чуть сдвинулся, дабы не стеснять ей грудь. От чего бедра его вдавились только сильнее.

Люси пыталась не замечать предмет мужской анатомии, что впечатался ей в живот. Задача оказалась не из легких.

— Но горничная…

— Любая будет уволена без рекомендаций, если войдет в эту дверь прежде, чем мы покинем комнату.

— Ты же сказал, что дверь заперта. — Люси попробовала напустить на себя строгий вид, но боялась, что губы ее изгибаются иначе. Ей полагалось оскорбиться.

— Разве? — Он очертил ее сосок. — Это одно и тоже. Никто нас не побеспокоит.

— Я не думаю…

Он накрыл ее рот своим, и Люси позабыла, о чем же думала. Губы его были теплыми, нежными, не то что царапавшая подбородок щетина. Такие разные прикосновения, но какие одинаково чувственные.

— И как ты намерена развлекать своего новоиспеченого мужа, — прошептал Саймон ей на ушко, — теперь, когда разбудила меня, мм? — Он прижался к ней бедрами.

Люси беспокойно заерзала и застыла, ахнув — едва-едва, — но он все равно услышал.

— Прости. — Саймон соскочил с нее. — Должно быть, я кажусь тебе ненасытным животным. Сильно болит? Верно следует позвать горничную, чтобы она о тебе позаботилась. Или…

Люси приложила ладонь к его губам. По-другому ей и слова не вставить.

— Шш. У меня все хорошо.

— Но тебе же…

— Правда. — Люси закрыла глаза и подумала, не натянуть ли одеяло на голову. Неужели все женатые мужчины так откровенно беседуют с супругами? — Чуть побаливает, и только.

Саймон беспомощно посмотрел на нее.

— Было очень мило. — Люси прокашлялась. Как же заставить его к ней вернуться? — Когда ты лежал рядом.

— Тогда иди ко мне.

Она стала пододвигаться ближе и была уже почти вплотную к Саймону, когда тот мягко повернул ее спиной к себе.

— Клади сюда голову, — сказал он, предлагая вытянутую руку в качестве подушки.

Люси, бережно прижатой к груди, в этих уютных, безопасных объятиях стало еще теплее. Придвинувшись бедрами к ее ногам, Саймон тихо застонал. Твердая, горячая плоть настойчиво уперлась ей в поясницу.

— Ты в порядке? — прошептала Люси.

— Нет. — Он хрипло усмехнулся. — Но я выживу.

— Саймон…

Муж накрыл ладонью ее грудь.

— Знаю, вчера ночью я причинил тебе боль. — Он провел большим пальцем по соску. — Но впредь будет иначе.

— Все хорошо…

— Я хочу показать тебе.

Люси напряглась, гадая к чему ей теперь готовиться.

— Я не сделаю тебе больно, — прошептал он ей на ухо. — Будет приятно. Расслабься. Позволь перенести тебя в рай; ведь ты ангел в конце концов. — И повел рукой вдоль ее тела, мягко скользя по животу, вниз до самых волос.

— Саймон, не думаю…

— Шш. — Он проник пальцами сквозь девичьи волоски. Люси задрожала, не зная, куда глаза деть. Слава богу, Саймон не видел ее лица. В итоге она зажмурилась.

— Откройся для меня, милая, — пророкотал он ей на ушко. — Ты там такая нежная. Хочу поласкать тебя.

Он ведь не будет…

Муж просунул колено меж ее бедер, разводя их. Пальцы его прошлись по самому краю ее естества. Люси задержала дыхание, выжидая.

— Я бы поцеловал тебя там. — Пальцы двинулись вверх. — Лизал и ласкал языком, запоминал твой вкус, но для подобного, думаю, еще слишком рано.

Люси мысленно оцепенела, пытаясь представить сию картину. Бедра ее непроизвольно дернулись.

— Шш. Лежи спокойно. Больно не будет. По правде говоря, — он добрался до верхнего края ее складок, — я заставлю тебя почувствовать себя очень, очень хорошо. — Саймон обвел пальцем бугорок плоти. — Посмотри на меня.

Она не могла. Нельзя было даже позволять ему такое с ней проделывать. Не могут же мужья, право слово, заниматься подобным с женами.

— Ангел, взгляни на меня, — нараспев произнес виконт. — Хочу видеть твои прекрасные глаза.

Она нехотя повернула голову и подняла веки. Саймон пристально смотрел на нее, серебристые глаза его заблестели, когда он нажал пальцем. Губы Люси приоткрылись.

— Боже, — застонал он, приникая к ее рту. Пальцы его, пока Саймон ласкал языком ее язык, двигались все быстрее и быстрее. Она хотела умоляюще податься бедрами вперед, но лишь выгнула спину, потираясь об него. Пробормотав что-то, Саймон прикусил ее нижнюю губу. Люси чувствовала, как влажнеет, и как от того становятся скользкими его пальцы.

Он прижался твердым пенисом к ее попке.

Люси не могла вздохнуть, не могла думать. Нельзя, чтобы это случилось. Только не у него на виду. Он нырнул языком в ее рот, продолжая выводить круги там внизу. Саймон, этот сереброглазый колдун, ее зачаровал. Она уже почти не владела собой. Люси втянула его язык, и внезапно это произошло. Она выгнулась, чувствуя, как ее сотрясают волны удовольствия. Тогда он стал двигаться медленней, поднял голову, чтобы взглянуть на жену, но той уже было все равно. Сквозь нее струилось тепло, разливаясь от самого центра тела. И да, ей было хорошо.

— Саймон.

— Ангел?

— Спасибо. — Язык казался распухшим, будто кто ее опоил, и слова получались невнятными. Закрыв глаза, она было задремала, но внезапно кое о чем подумала. Он ведь по-прежнему твердый. Люси подвигала попкой, и Саймон со свистом вдохнул. Ему больно?

Ну конечно, да.

— Могу я?.. — Она чувствовала, что краснеет. Как же спросить? — Могу я…помочь тебе?

— Не тревожься. Спи. — Однако говорил он натянутым голосом, а мужской орган его едва не прожигал ей спину. Несомненно, это не полезно для его здоровья.

Люси повернулась, чтобы увидеть лицо мужа. Она знала, что щеки ее пылают от стыда.

— Я твоя жена. Я хотела бы помочь тебе.

Легкий румянец проступил на его скулах. Забавно. Оказывается, не такой он и искушенный, когда речь заходит о его нуждах.

Увиденное придало Люси решимости.

— Пожалуйста.

Саймон посмотрел ей в глаза, словно ища в них что-то, затем вздохнул.

— Гореть мне в аду.

Изогнув брови, Люси ласково доторонулась до его плеча.

Он перехватил ее руку, и Люси на миг подумала, что муж ее отталкивает, но тот направил ладонь под одеяла, притягивая ближе к своему телу. Внезапно она осознала, что держит его. Глаза Люси расширились. Он оказался толще, чем она представляла. Плоть была упругой, а кожа — на удивление, нежной. И горячей. Люси не терпелось взглянуть на Саймона, но она боялась, что этого ему сейчас не вынести. И потому просто осторожно сжала пальцы.

— О боже, — потрясенно выдохнул виконт, прикрывая веки.

— Что мне делать? — спросила Люси, ощутив свою власть.

— Вот. — Он нырнул пальцами меж ее женских складочек, заставив вздрогнуть, и затем смазал себя ее влагой. — Просто… — Саймон обхватил руку Люси, и вместе они скользнули вверх по всей его длине. И обратно.

И еще раз. Как восхитительно.

— Можно мне?

— Ах. Да. — Он моргнул и отпустил ее руку.

Люси улыбнулась, втайне довольная тем, что он способен лишь на односложные ответы. Придерживаясь заданного им ритма, она вглядывалась в дорогое ей лицо. Глаза Саймон закрыл. Меж бровей его пролегла морщина. Верхняя губа приподнялась, обнажив зубы, а лицо блестело от пота. Наблюдая за мужем, Люси чувствовала, как жар снова приливает к ее лону. Но гораздо сильнее было чувство контроля и осознание интимности того, что он позволил ей делать. Что не побоялся оказаться перед ней уязвимым.

— Быстрее, — прохрипел он.

Люси подчинилась, двигая рукой по всей длине его плоти, сжимая кожу, горячую и скользкую. Теперь его бедра приподнимались навстречу ее ладони.

— Ааах! — Глаза Саймона внезапно распахнулись, и Люси увидела, как потемнели до цвета стали радужки. Он выглядел мрачным, возбужденным и, казалось даже, чувствовал боль. Тут муж осклабился, большое тело его задрожало, и ей на руку хлынула вязкая жидкость. Саймон содрогнулся еще и еще, стиснув зубы, глядя Люси прямо в глаза. Крепко сведя бедра, она выдержала этот взгляд.

Точно подкошенный, Саймон рухнул на постель, но Люси по опыту прошлой ночи знала, что беспокоиться не стоит. Она вытащила из-под одеяла руку и, расставив пальцы, с любопытством исследовала беловатое вещество, что на ней осталось. Семя Саймона.

— О боже, — вздохнув, произнес он. — Какая невероятная бестактность с моей стороны.

— Нет, вовсе нет. — Люси потянулась поцеловать его в уголок рта. — Ты же делаешь это со мной, значит, и мне можно.

— Мудрая женушка. — Он повернул голову и принялся целовать ее сам. Грубо. Властно. — Я — счастливейший из мужчин.

Непривычно медленным движением виконт взял ее за запястье и вытер ладонь уголком простыни. Затем развернул жену спиной к себе.

— А теперь… — он зевнул, — теперь мы спим.

Саймон обнял Люси, и та послушно провалилась в сон.

— Не хочешь покататься по городу сегодня после обеда? — Хмуро поглядев на свой бифштекс, Саймон отрезал кусочек. — Или прогуляться по Гайд-парку? Звучит, наверное, скучно, но судя по тому, что леди и джентльмены каждый день туда наведываются, занятие это приятное. Бывает, в парке ломается карета — неизменно волнительное зрелище.

Банальные предложения — но куда еще взять Люси? Он, как ни печально, никогда не проводил много времени с дамой. Саймон поморщился. По крайней мере, вне постели. Куда женатые мужчины ходят со своими прелестными супругами? Определенно, не в игорные притоны или дома терпимости. В кофейне Земледельческого общества слишком грязно для леди. Оставался только парк. Или, быть может, музей. Саймон глянул на Люси. Ведь не в церковь же она захочет?

— Было бы славно. — Люси вилкой подцепила зеленую фасоль. — А можно просто остаться здесь.

— Здесь? — Он уставился на жену. Слишком рано снова тянуть ее в постель, хотя мысль сама по себе была заманчивой.

— Да. Ты бы мог писать или ухаживать за розами, а я бы читала или рисовала. — Она отодвинула в сторону стручковую фасоль и попробовала картофельное пюре.

Саймон беспокойно поерзал на стуле.

— Тебе не будет скучно?

— Нет, конечно, нет. — Люси улыбнулась. — Не думай, пожалуйста, что обязан меня развлекать. В конце концов, вряд ли до женитьбы на мне ты разъезжал по паркам.

— Что ж, нет, — признал Саймон. — Но теперь, когда у меня появилась жена, я готов к переменам. Я, знаешь ли, остепенился.

— К переменам? — Люси положила вилку и подалась вперед. — Откажешься от красных каблуков, например?

Он открыл было рот, но тут же его закрыл. Она что, дразнится?

— Не к таким, вероятно.

— Или от узоров на сюртуках? Иногда рядом с тобой я чувствую себя самкой павлина.

Саймон нахмурился.

— Я…

Уголки губ Люси изогнулись в озорной улыбке.

— У тебя все чулки с вышивкой? Счета за них, уверена, просто чудовищные.

— Ты закончила?

Саймон попробовал напустить на себя суровый вид, хотя догадывался, что совсем не получилось. Он был так рад, что она весела. Виконт все еще содрогался, думая, как больно сделал ей ночью. Мало того, утром он показал, как ублажить его рукой, будто она шлюха какая, что вовсе не делало ему чести. Развращает свою наивную женушку. И что самое прискорбное, будь у него возможность повторить это утро, Иддесли опять вложил бы свой ноющий от напряжения член в руку Люси. От одной мысли о прохладной ладошке на пенисе Саймон снова возбудился до боли. Кем же надо быть, чтобы распаляться от мысли о совращении невинной?

— По правде говоря, я вряд ли хочу, чтобы ты что-то менял.

Моргнув, Саймон попытался сосредоточить свой распутный разум на словах дорогой жены. Он понял, что Люси стала серьезной.

Брови ее строго выровнялись.

— За исключением одного. Хочу, чтобы ты прекратил дуэли.

Саймон вздохнул и поднес стакан с вином к губам, думая выиграть время. «Черт. Черт. Черт». Ее не одурачишь, его ангела. Она невозмутимо наблюдала за ним, в глазах не было и следа милосердия.

— Твое беспокойство, несомненно, похвально, но…

В комнату проскользнул Ньютон, неся серебряное блюдо. «Слава богу».

— Почта, милорд.

Кивнув в знак благодарности, Саймон взял письма.

— О, верно, приглашение на пышный бал. — Писем было всего три, и он прекрасно понимал, что Люси не спускает с него глаз. Саймон просмотрел первое. Счет. Губы дрогнули в усмешке. — Или нет. Ты, возможно, права касательно моих туфель с красными каблуками.

— Саймон.

— Да, милая? — Отложив счет в сторону, он открыл следующее письмо. Оно оказалось от любителя роз: «новые способы прививок из Испании» и так далее. Его виконт тоже отложил. Третье письмо, надписанное незнакомой Саймону рукой, было без гербовой печати. Он вскрыл конверт ножом для масла. Затем замер, отупело таращась на слова.

«Если ты любишь свою молодую жену, остановись. Еще хоть одна дуэль или вызов — и ее ждет неминуемая смерть».

Он даже мысли не допускал, что убийцы могут перекинуться на Люси. Саймон более думал о том, как оградить ее от опасности, каковую влекло его собственное присутствие. Но если они намерены напасть, пока его нет рядом…

— Ты не можешь вечно прятаться за этой запиской, — сказала Люси.

Что если ее ранят — или, не приведи господи, убьют — из-за него? Как он будет жить в этом мире без Люси и ее суровых бровей?

— Саймон, у тебя все хорошо? Что там?

Он с запозданием поднял взгляд.

— Ничего. Прости. Ерунда. — Смяв в кулаке письмо, виконт встал, чтобы кинуть бумагу в огонь.

— Саймон…

— Ты катаешься на коньках?

— Что? — Вопрос застал ее врасплох. Она в растерянности моргнула.

— Я обещал Кармашек научить ее кататься на замерзшей Темзе. — Он нервно откашлялся. Нашел, что выдумать. — Желаешь присоединиться?

Секунду Люси пялилась на Саймона, потом резко встала и, подойдя к нему, взяла его лицо в ладони.

— Да. Я с радостью покатаюсь на коньках с тобой и Кармашек. — Она нежно его поцеловала.

«Первый поцелуй, — внезапно и не к месту подумал он, — который Люси подарила по собственной воле». Ему захотелось схватить жену за плечи, заключить в объятия и спрятать где-то во внутренних покоях дома. Там, где она всегда будет в безопасности. Но вместо этого мягко поцеловал в ответ, легко касаясь губ.

«И как же ее теперь защитить?»

— Может, расскажешь еще про Змеиного короля? — спросила Люси вечером. Большим пальцем она размазывала красную пастель на наброске, делая тень под ухом Саймона.

Как чудесно они провели время с Кармашек. Оказалось, Саймон отлично владел коньками. И почему это удивляло Люси? С безумным смехом он описывал вокруг них круги. Катались они почти до самых сумерек, у Кармашек даже нос слегка покраснел. И теперь, приятно уставшая, Люси была счастлива просто сидеть, отдыхать рядом с Саймоном, рисуя его. Именно такой она видела их совместную жизнь. Глядела на мужа и улыбалась про себя. А вот позировать он мог бы и получше, конечно.

Саймон пошевелился в кресле и потерял позу. Опять. Люси вздохнула. Не могла же она велеть новоиспеченному мужу сидеть неподвижно, как приказывала мистеру Хеджу, но и рисовать Саймона, когда тот постоянно дергался, было тем еще испытанием. Расположились они в гостиной Люси, той, что подле ее новой спальни. Комната милая, бежево-розовая, с креслами. Окнами она выходила на юг, отчего после обеда в ней делался прекрасный свет, идеальный для рисования. Сейчас, разумеется, был вечер, но Саймон — хотя Люси и возражала, полагая это пустым расточительством, — зажег не менее дюжины свечей.

— Что? — Он даже ее не слышал.

Чем заняты его мысли? Таинственным письмом, доставленным за завтраком, или ее ультиматумом по поводу дуэлей? Как для молодой жены, она, разумеется, повела себя нетактично. Но вопрос сей слишком ее волновал, чтобы осторожничать.

— Я просила тебя продолжить сказку. — Она рисовала плечо Саймона. — О Змеином короле. Ты тогда остановился на короле Резерфорде. И, наверное, лучше подобрать ему другое имя.

— Не могу. — Пальцы его застыли, перестав барабанить по колену. — Оно ведь из сказки. Не хочешь же ты, чтобы я ее исказил?

— Хм. — Люси уже не раз задумывалась, не сочиняет ли Саймон историю по ходу дела.

— Ты рисуешь картинки к сказке?

— Да.

Он приподнял брови.

— Можно взглянуть?

— Нет. — Она обозначила тень на его рукаве. — Только, когда закончу. Рассказывай дальше, будь добр.

— Да, хорошо. — Он прокашлялся. — Змеиный король одел Анжелику в сверкающую медь.

— Она разве не ужасно тяжелая?

— Легкая как перышко, уверяю. Змеиный король вновь взмахивает рукой — и они уже на вершине замка, видят, как гости стекаются на большой бал. «Вот, — сказал Змеиный король. — Надень это, да смотри, вернись с первым криком петуха». Он передал ей медную маску. Анжелика поблагодарила его, надела маску и, вся трепеща, повернулась идти на бал. «Помни, — крикнул ей вслед Змеиный король. — С первым криком петуха, и ни минутой позже!»

— Почему? Что случится, если она не вернется вовремя? — Люси хмурилась, выводя его уши. Уши всегда такие сложные.

— Погоди — узнаешь.

— Ненавижу, когда так говорят.

— Ты историю-то услышать хочешь? — Он глянул на Люси поверх длинного носа. Саймон дразнил ее, притворяясь надменным, а она вдруг осознала, как дороги ей эти моменты. Когда он так над ней подтрунивал, казалось, будто они владеют тайным шифром, понятным только им двоим. Глупо, конечно. Однако Люси ничего не могла с собой поделать и любила Саймона еще сильнее.

— Да, — смиренно ответила она.

— Так вот, королевский бал оказался самым пышным из приемов, какие только можно вообразить. Огромный зал освещали тысячи хрустальных люстр, на шеях прекраснейших дам королевства сверкали золото и драгоценности. Однако король Резерфорд не сводил глаз с Анжелики. Он танцевал лишь с ней одной, моля назвать имя.

— И она назвала?

— Нет. Уже готова была, но в окна дворца ударили первые лучи рассвета. Поняв, что скоро запоет петух, Анжелика кинулась прочь из бальной залы. И только она очутилась за порогом, как ее вмиг перенесло в пещеру Змеиного короля.

— Замри. — Люси сосредоточилась на том, чтобы точно изобразить уголок его глаза.

— Слушаюсь и повинуюсь, моя леди.

— Хм.

Он усмехнулся.

— Протанцевав всю ночь напролет, Анжелика столь утомилась, что днем, пася коз, то и дело засыпала. А вечером пошла к Змеиному королю. «И чем теперь могу быть полезен?» — вопросил он, поскольку ожидал ее визита. «Сегодня опять будет бал, — ответила она. — Не сделаешь для меня новое платье?»

— А она становится алчной, — проворчала Люси.

— Перед золотистыми локонами короля Резерфорда трудно устоять, — невинно ответил Саймон. — И Змеиный король согласился наколдовать для Анжелики новое платье. Но для этого ему пришлось отсечь себе правую руку.

— Отсечь? — ахнула в ужасе Люси. — Но ведь для первого платья этого не понадобилось.

Саймон поглядел на Люси почти грустно.

— Он, в конце концов, простой смертный. И, чтобы сотворить еще одно платье для Анжелики, должен принести жертву.

От плохого предчувствия по спине Люси побежали мурашки.

— Кажется, мне перестает нравиться твоя сказка.

— Правда? — Саймон поднялся с кресла и стал медленно, с донельзя опасным видом к ней приближаться.

— Да. — Люси наблюдала, как он подкрадывается.

— Прости. Я всего лишь хотел доставить тебе радость. — Он отобрал у нее пастельный мелок и положил рядом в коробочку. — Но я не могу не замечать уродливую реальность жизни. — Саймон наклонил голову и провел губами вниз по шее Люси. — Как бы ни желал.

— Я не требую забыть о реальности, — мягко произнесла она. Почувствовав, как его приоткрытый рот добрался до ямки в основании шеи, Люси сглотнула. — Просто не стоит думать только об ужасном. В жизни есть и много хорошего.

— Это точно, — прошептал Саймон.

И внезапно подхватил ее на руки, не давая опомниться. Она крепко держалась за плечи муж, пока тот нес ее в соседнюю спальню и укладывал на кровать. Затем приник к Люси, целуя ее едва не с отчаяньем.

Люси закрыла глаза под натиском чувств. Она не могла думать, когда он целовал ее так жарко, так жадно, будто собирался поглотить.

— Саймон, я…

— Шш. Я знаю, тебе больно, знаю, что не следует этого делать, что я похотливое животное, раз думаю об этом так скоро. Но, боже, я должен. — Саймон поднял голову, глаза горели огнем. И она когда-то считала их холодными? — Пожалуйста?

Разве может женщина отказать подобной мольбе? Сердце Люси растаяло, губы изогнулись в чувственной улыбке.

— Да, — только и успела сказать она.

Услышав согласие, Саймон потянул за платье. Раздался треск рвущейся ткани. Грудь обнажилась, и он прильнул губами к соску, резко втягивая его в рот. Почувствовав прикосновение зубов, Люси ахнула и обхватила голову Саймона. Продолжая большим пальцем, потирая, теребя, дразнить сосок первой, он переключился на другую грудь. Люси не могла дышать, не могла вынести то, что он с ней делает.

Саймон отстранился, снимая камзол. Секундой позже на пол полетела рубашка.

Люси уставилась на голый торс мужа. Саймон был бледен и подтянут. Длинные канаты мышц на руках перекатывались при движении. Дышал он учащенно, светлые волосы на груди поблескивали от пота. Такой красивый, и весь принадлежит ей. Люси задрожала от возбуждения. Саймон встал, снимая бриджи и чулки; затем принялся расстегивать пуговицы на белье.

Люси замерла, жадно наблюдая. Она никогда не видела полностью обнаженного мужчину и, верно, сильно с этим запоздала. Однако Саймон опять взобрался на нее, скрыв самую интересную свою часть до того, как Люси что-то разглядела. В голове ее мелькнула странная мысль: Саймон стесняется? Или боится шокировать? Люси подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и уже открыла рот, намереваясь развеять заблуждение мужа, — она, в конце концов, провела жизнь в деревне, где полным-полно домашних животных, — как тот заговорил первым.

— Ты так на меня смотришь, что я еще больше твердею. — Голос его был грубым, почти хриплым. — А у меня и без всякой помощи встает, когда ты рядом.

В ответ на слова мужа Люси опустила веки. Она хотела узнать, каков он на вкус, делать с ним такое, о чем имела лишь смутное представление. Больше. Она желала большего.

— Хочу оказаться в тебе, — гортанно произнес Саймон. — Оставаться в тебе всю ночь, просыпаться, окруженный тобой, заниматься любовью, прежде чем ты откроешь глаза. — Он встал над ней на четвереньки. Выражение лица его не было добрым, и она упивалась этой первобытной дикостью мужа. — Кабы я мог, посадил бы тебя на колени, милый ангел, и, проникнув в тебя, держал так весь ужин. Кормил бы тебя клубникой со сливками и не двигался. Вокруг нас услужливо сновали бы лакеи, не ведая ни сном ни духом, что мой член покоится в твой сладкой пещерке. Нас бы закрывали твои юбки, а ты сидела бы смирно-смирно, дабы никто не догадался.

От его похотливых слов в ней неистово запульсировало желание. Она сжала ноги, беспомощно внимая грешным, запретным речам.

— А после ужина, — прошептал Саймон, — отослал бы слуг. Спустил лиф платья и сосал бы твои соски, пока ты не кончишь, покрывая влагой мой член. И даже тогда бы не отпустил.

Люси содрогнулась.

Он нежно поцеловал ее в шею, ласки его совершенно не вязались с грубыми словами.

— Я бы положил тебя на стол. Очень осторожно, так осторожно, чтобы не разъединить нас, и занимался бы с тобой любовью, пока оба мы не разразились криком. — Его шепот касался ее кожи. — Ничего не могу с собой поделать. Не знаю, как совладать с чувствами. Мечтаю заниматься с тобой любовью в карете, в библиотеке, о боже, на улице при свете дня, лежа на зеленой траве. Вчера я битых полтора часа подсчитывал, как скоро достаточного для того потеплеет.

Столь соблазнительные, столь порочные его мечты почти пугали Люси. Она не полагала себя чувственной, однако рядом с Саймоном тело отказывалось ей повиноваться и всецело отдавалось наслаждению. Перегнувшись, он задрал юбки Люси, оголяя ее ниже талии. И посмотрел на то, что открыл взору.

— Я жажду этого. — Саймон положил руку на место соединения ее бедер. — Постоянно. Хочу заниматься этим, — он развел ей ноги и стал медленно опускаться, пока твердая его плоть не устроилась меж ее складочек, — все время.

Люси застонала. Что он с ней делает?

— Ты тоже этого хочешь? — Муж двигался, не проникая в нее, упираясь плотью во влажный вход. Терся о чувствительный бугорок.

Люси беспомощно изогнулась, постанывая.

— Хочешь? — прошептал Саймон, приникнув губами к волосам на ее виске. И еще раз подался вперед бедрами.

Наслаждение.

— Я…

— Хочешь? — Саймон прикусил мочку ее уха.

— О. — Она ни думать не могла, ни проговорить слова, какие он ожидал. Могла только чувствовать.

— Хочешь? — Заключив груди в ладони, он ущипнул ее соски, продолжая свои движения.

И Люси кончила, прижимаясь к нему бедрами, созерцая звезды за закрытыми веками, издавая бессвязные стоны.

— Боже, ты прекрасна. — Заняв нужное положение, Саймон толкнулся в нее.

Люси ощутила укол, легкую боль, но ей уже было все равно. Она хотела чувствовать его внутри себя. Ближе, как можно ближе. Приподняв ей ногу за колено, он снова толкнулся. Открытая, готовая, Люси стонала в ответ на тяжелое дыхание Саймона. Еще толчок — и он вошел в нее до упора.

И облегченно охнул.

— Тебе больно? — спросил Саймон.

Люси покачала головой. Почему он замер?

В лице его читалось напряжение. Склонив голову, он нежно, едва касаясь, поцеловал жену.

— В этот раз я не причиню тебе боли.

Он потянул вверх второе ее колено, пока Люси не раскрылась под ним полностью. И налег всем весом. Она застонала. Тело его уместилось именно там, где должно, и Люси очутилась в раю.

— Тебе хорошо? — пробормотал Саймон, сделав круг бедрами.

— М-м-м, да.

Он натянуто улыбнулся. И снова налег. Затем поцеловал, долго, соблазнительно лаская языком, и пока рот его вел любовную игру с ее ртом, бедра давили требовательно и неустанно. Растворившись в сладострастном дурмане, Люси не сознавала, сколько они занимались любовью. Время будто нарочно остановилось, дабы их окутало коконом плотского наслаждения и чувственной гармонии. Люси крепко прижимала к себе Саймона. Своего мужа. Своего любовника.

Внезапно он напрягся, движения стали жестче, быстрее.

Судорожно дыша, Люси обхватила ладонями его лицо в желании быть с ним, когда это случится. Еще один резкий толчок, и она, прежде чем мир вокруг завращался, почувствовала внутри горячее семя Саймона. Губы его смягчились. Однако Люси продолжала целовать мужа, скользя языком по нижней губе, пробуя его рот на вкус.

Саймон приподнялся, но она удержала его за руки.

— Останься.

Он посмотрел на Люси.

— Останься со мной. На всю ночь. Пожалуйста.

Губы его изогнулись в легкой улыбке.

— Навсегда, — прошептал он.