— Для вас это не игра, верно? — спросил Кристиан несколько вечеров спустя. Он говорил тихо, но Саймон все равно беспокойно огляделся вокруг.
Театр Друри-Лейн кишел людьми, как раздутый труп — опарышами. Для себя, жены, невестки и друга Саймон выхлопотал роскошную ложу на втором ярусе. Та располагалась довольно близко к сцене, чтобы видеть белки глаз актеров, и достаточно высоко, чтобы до нее не долетели шальные овощи, если представление вдруг окажется паршивым. Чернь в партере внизу вела себя относительно прилично. Работающие на этаже проститутки держали соски прикрытыми — по большей части. Гул не мешал Саймону слышать, как играющий весьма пожилого Гамлета Дэвид Гаррик произносит свои реплики. Конечно, помогало и то, что мощью легких актер не уступал базарным торговкам.
— Черт возьми, — рокотал Гаррик, — или, по-вашему, на мне легче играть, чем на дудке?
В ярком свете ламп четко различались брызги слюны.
Саймон поморщился. Если уж приходилось иметь дело с Шекспиром, ему больше нравилось читать Барда, чем посещать представления по его пьесам. Саймон мельком взглянул на Люси. Она была очарована, его ангел: с полузакрытыми глазами и приоткрытым ротиком жена следила за происходящим на сцене. Алые бархатные занавеси, обрамляющие ложу, образовывали чудный фон для ее бледного профиля и темных волос. Люси была почти нестерпимо красива.
Саймон отвернулся.
— О чем вы?
— Вы знаете, — нахмурился Кристиан. — О дуэлях. Почему вы убиваете этих людей?
— А вы как думаете? — приподнял бровь Саймон.
Молодой человек покачал головой.
— Поначалу я предположил, что это вопрос чести, что они оскорбили какую-то близкую вам леди. — Он бросил взгляд на Розалинду и быстро его отвел. — До меня дошли слухи… Точнее, их пересказывали везде пару лет назад, незадолго до гибели вашего брата.
Саймон ждал.
— А потом я предположил, что, возможно, вы желаете обрести репутацию. Славу человека, который дрался на дуэлях и убивал противников.
Саймон подавил смешок. Славу. Боже, что за глупость.
— Но после Джеймса… — Кристиан в замешательстве посмотрел на собеседника. — Вы сражались с такой свирепостью, с такой лютой злобой. Здесь должно быть что-то личное. Что этот человек вам сделал?
— Убил моего брата.
У Кристиана отвисла челюсть.
— Итана?
— Тс-с. — Саймон покосился на Розалинду. Но та, хотя и очевидно менее заинтересованная пьесой, чем Люси, все равно не сводила глаз со сцены, и виконт вновь переключился на Кристиана. — Да.
— Как?..
— Не здесь. — Иддесли нетерпеливо нахмурился. С чего бы ему вообще утруждать себя объяснениями?
— Но вы ищете следующего.
Саймон подпер ладонью подбородок, наполовину прикрыв рот.
— Откуда вы знаете?
Кристиан раздраженно поерзал в золоченом, обитом бархатом кресле.
Саймон глянул на сцену. Гамлет подбирался к коленопреклоненному дяде. Принц Датский поднял меч, протараторил строфу… и вновь убрал клинок в ножны, потеряв еще одну возможность отомстить. Саймон вздохнул. Эта конкретная пьеса всегда казалась ему скучной. Почему принц просто не убил дядю и дело с концом?
— Я не глуп, вы же знаете. Я за вами следил.
— Что?
Саймон вновь посмотрел на сидящего рядом с ним юношу.
— Последние пару дней, — добавил Кристиан. — Ходил за вами в «Обитель дьявола» и прочие злачные места. Вы являетесь туда, не пьете, слоняетесь по залу, задаете вопросы обслуге…
Саймон прервал этот подробный список.
— Зачем вы за мной следите?
Кристиан не ответил.
— Вы ищете важную персону, титулованного аристократа. Кого-то, кто играет, но не так зависим от игры, как Джеймс, иначе вы бы его уже нашли.
— Зачем вы за мной следите? — повторил Саймон, стискивая зубы.
— Как могли все эти люди, сплошь члены почтенных хороших семей, убить вашего брата?
Саймон наклонился вперед, пока не оказался всего в нескольких дюймах от лица Кристиана. Краем глаза виконт заметил, что Люси оглянулась. Ему было все равно.
— Зачем вы за мной следите?
Кристиан быстро заморгал:
— Я ваш друг. Я…
— Правда? — Слова Саймона, казалось, повисли в воздухе, едва не отдаваясь эхом.
На сцене Гамлет пронзил мечом Полония. Играющая Гертруду актриса пронзительно воскликнула: «Что за кровавый и шальной поступок?». В соседней ложе кто-то визгливо рассмеялся.
— Правда ли вы мне друг, Кристиан Флетчер? — прошептал Саймон. — Стережете ли вы мою спину верным орлиным взором?
Кристиан потупился, но снова поднял глаза на Саймона, решительно выпятив губы.
— Да. Я ваш друг.
— Будете ли вы моим секундантом, когда я его найду?
— Да. Вы же знаете, что буду.
— Благодарю.
— Но как вы можете это продолжать? — Молодой человек пристально смотрел на собеседника. Он подался вперед, снова привлекая к себе внимание Люси. — Как можете продолжать убивать людей?
— Неважно, как я это могу. — Саймон отвернулся — он снова видел открытые глаза Джеймся, глядящие в никуда. — Единственное, что имеет значение — я это сделаю. Мой брат будет отмщен. Понимаете?
— Я… да.
Саймон кивнул и откинулся назад. Улыбнулся жене:
— Нравится ли вам спектакль, миледи?
— Весьма, милорд. — Люси не купилась. Она по-прежнему переводила взгляд с Саймона на Кристиана, но затем вздохнула и вновь принялась смотреть на сцену.
Виконт изучал публику. Сидящая напротив леди в расшитой мантии смущенно подняла на него лорнет. Саймон отвернулся. Внизу широкоплечий джентльмен пробивался сквозь толпу и задел локтем какую-то девку. Та вскрикнула и толкнула его в ответ. Грубиян повернулся, и Саймон подался вперед, чтобы разглядеть его профиль. Еще один зритель встал, чтобы вмешаться в спор, и первый мужчина отвернулся.
Саймон расслабился. Не Уокер.
Получив письмо с угрозами, виконт несколько дней повсюду разыскивал последнего из убийц Итана. Возможно, ночами Кристиан и следовал за другом по злачным местам, но днем молодой человек не видел Саймона в кофейнях, на аукционах барышников, в портновских мастерских и других заведениях для джентльменов. Уокер нигде не показывался. Он также не затаился в своем поместье в Йоркшире — в тех местах у Саймона имелись шпионы на довольстве, и оттуда не поступало никаких вестей о лорде Уокере. Безусловно, тот мог сбежать в другое графство или даже на континент, но Саймон так не думал. Семья Уокера по-прежнему находилась в городском доме.
На сцене непомерно крупная Офелия отчаянно пела, оплакивая измену любимого. Боже, как же Саймон ненавидел эту пьесу. Он поерзал в кресле. Как бы ему хотелось поскорее со всем покончить! Сразиться с Уокером на дуэли, убить его, похоронить и наконец упокоить душу брата с миром. Возможно, тогда виконт сможет посмотреть в глаза Люси и не увидеть там упрека — воображаемого или подлинного. Сможет спать, не боясь, что проснется и узрит крах своих надежд. Потому что сейчас о покое не приходилось и мечтать. Виконт знал, что по ночам будит жену своими метаниями, но ничего не мог с этим поделать. Его сны и воображение были полны только ею. Люси в опасности, Люси ранена или — о боже! — мертва. Люси узнает его тайны и брезгливо отворачивается от него. Люси его покидает. А в минуты передышки от этих кошмаров Саймона захлестывали страшные сны из прошлого. Итан умоляет. Итан нуждается в нем. Итан умирает. Саймон нащупал место на пальце, где должно было находиться кольцо с печаткой Иддесли. Он потерял его. Еще один провал.
Толпа взорвалась криками. Саймон поднял глаза как раз вовремя, чтобы понаблюдать за резней в финале пьесы. Лаэрт особенно мастерски владел мечом. Зрители захлопали в ладоши и засвистели.
Саймон встал, чтобы помочь Люси надеть плащ.
— Ты в порядке? — спросила она, пока вокруг было шумно.
— Да. — Он улыбнулся ей. — Надеюсь, тебе понравился спектакль.
— Ты же знаешь, что да. — Она сжала его руку — тайный жест, с помощью которого некоторые жены умудрялись наполнить смыслом скучный вечер. — Спасибо, что привел меня сюда.
— Рад, что ты довольна. — Саймон поднес ее ладонь к губам. — Я свожу тебя на все до единой пьесы Барда.
— Ты так расточителен.
— Только ради тебя.
Глаза Люси округлились и увлажнились, и она словно вгляделась в лицо мужа. Неужели не знала, на что он готов пойти ради нее?
— У меня так и не получилось составить однозначное мнение о «Гамлете», — донесся из-за спины голос Кристиана.
Люси отвела глаза.
— Я обожаю Шекспира. Но «Гамлет»… — Она поежилась. — Конец так трагичен. И я не думаю, что он полностью осознает, какую боль причинил бедной Офелии.
— А как принц спрыгнул в ее могилу вслед за Лаэртом, — покачала головой Розалинда. — Думаю, больше всех он жалел себя.
— Возможно, мужчины никогда не сознают, какие обиды нанесли своим дорогим женщинам, — пробормотал Саймон.
Люси положила руку ему на запястье, и они пошли в толпе к выходу. На крыльце лицо Саймона обжег порыв холодного ветра. Джентльмены стояли на широких ступенях театра, выкрикивая лакеям приказы подать экипажи. Все уходили одновременно и, конечно же, посыльных не хватало. Люси дрожала на зимнем ветру, юбки хлестали ее по ногам.
Саймон нахмурился. Она простудится, если пробудет на улице еще хоть немного.
— Оставайтесь здесь с дамами, — сказал он Кристиану. — Я найду экипаж сам.
Приятель кивнул.
Саймон ворвался в плотную толпу, медленно пробираясь сквозь людской поток. Но только дойдя до дороги он вспомнил, что не должен был оставлять Люси. При этой мысли сердце неприятно кольнуло. Саймон оглянулся. Кристиан стоял между обеими дамами на крыльце. Что-то сказал, и Люси рассмеялась. Они выглядели нормально. Пока что. Но лучше соблюдать осторожность. Саймон развернулся и пошел назад.
И тут Люси внезапно исчезла.
Люси смотрела вслед Саймону, пока он пробирался через толпу у театра. Она чувствовала, что муж чем-то обеспокоен.
Розалинда поежилась по другую руку мистера Флетчера.
— О, как же я ненавижу эту давку на выходе из театра.
Молодой человек улыбнулся:
— Саймон скоро вернется. Так быстрее, чем ждать, пока лакей пригонит экипаж.
Толпа вокруг них бурлила и текла как море. Какая-то леди толкнула Люси сзади и пробубнила слова извинения. Люсинда кивнула в ответ, все еще глядя вслед мужу. Последние пару дней Саймон уходил по вечерам и возвращался очень поздно. Когда Люси пыталась задавать ему вопросы, он отшучивался, а если пробовала настаивать — занимался с ней любовью. Немедленно. Неустанно. Словно каждый раз был последним.
А сегодня во время спектакля он перешептывался с мистером Флетчером. Люси не разобрала слов, но Саймон выглядел мрачным. Почему бы ему не довериться ей? Ведь брак подразумевает, что жена должна быть поддержкой и опорой мужу и брать долю его забот на свои плечи. Успокаивать его тревоги. После свадьбы Люси думала, что они с Саймоном сблизятся и достигнут той гармонии, какую она замечала у некоторых пар постарше. Вместе этого супруги Иддесли, казалось, все больше отдаляются друг от друга, и Люси не знала, что делать. Как навести мост над бездной и возможно ли это вообще? Наверное, ее представление об идеальном браке было лишь наивной девичьей мечтой. Наверное, эта отдаленность между ними и была супружеской действительностью.
Мистер Флетчер склонился к ней:
— Стоило бы дать Саймону более щедрые чаевые.
Люси улыбнулась безобидной шутке. Повернулась, чтобы ответить, и тут ее сильно толкнули справа. Люси рухнула на колени на твердые мраморные ступени. Ладони обожгло холодом даже сквозь лайковые перчатки. Кто-то схватил ее за волосы и резко дернул голову назад. Раздались крики. Люси ничего не видела, кроме юбок и грязного мрамора под ладонями. Нападавший пнул ее под ребра, Люси ахнула, но тут волосы выпустили. Мистер Флетчер сцепился со злодеем прямо над нею. Люси как могла прикрыла голову, боясь, вдруг ее раздавят или что еще похуже. Розалинда кричала. Кто-то снова отвесил Люси пинок под зад, а на ее спину навалилось что-то тяжелое.
И тут появился Саймон. Люси слышала его яростные выкрики, даже находясь внизу кучи-малы. Тяжесть перестала давить на спину, и Саймон помог жене встать.
— Ты цела? — Он был бледен как смерть.
Люси попыталась кивнуть, но муж уже поднимал ее на руки, чтобы снести со ступенек.
— Вы видели, куда он пошел? — пропыхтел рядом Флетчер.
— Саймон, он хотел ее убить! — потрясенно воскликнула Розалинда.
Люси дрожала, зубы безудержно стучали. Кто-то попытался ее убить. Только что она стояла на крыльце театра, и кто-то чуть ее не прикончил! Она вцепилась в плечи мужа, пытаясь успокоить неистово трясущиеся руки.
— Знаю, — мрачно буркнул Саймон, поудобнее подхватывая жену под ноги и спину. — Кристиан, проводите Розалинду домой? Я должен отвезти Люси к доктору.
— Конечно, — кивнул молодой человек. Веснушки явственно выделялись на его лице. — Все, что угодно.
— Хорошо. — Саймон пристально посмотрел на юношу. — И, Кристиан…
— Да?
— Спасибо. — И тише добавил: — Ты спас ей жизнь.
Глядя из-за плеча мужа, Люси увидела, как глаза мистера Флетчера округлились, а лицо озарила застенчивая улыбка. Он тут же повернулся к Розалинде. Интересно, знал ли Саймон, насколько юноша им восхищается?
— Мне не нужен врач, — попыталась возразить Люси. Голос прозвучал хрипло, что определенно не добавило веса ее словам.
Саймон пропустил протест Люси мимо ушей. Он спускался по лестнице, с нетерпеливым высокомерием расталкивая людей. Когда они дошли до дороги, толпа поредела.
— Саймон.
Он ускорил шаг.
— Саймон, можешь уже поставить меня на землю. Я в состоянии идти сама.
— Молчи.
— Но тебе необязательно меня нести.
Он посмотрел на нее, и к своему ужасу Люси заметила, что его глаза предательски блестят.
— О да, обязательно.
И она покорилась. Саймон прошел еще несколько улиц до экипажа, затолкнул жену внутрь и постучал по крыше. Лошади рванулись вперед.
Саймон усадил Люси к себе на колени и развязал ленту ее шляпки.
— Надо было попросить Кристиана вызвать врача прямо к нам домой. — Он снял с Люси плащ. — Придется посылать за ним, когда доберемся. — Саймон немного повернул ее, чтобы дотянуться до спины, и начал расшнуровывать корсет.
Ведь не собирался же он раздеть жену прямо в движущемся экипаже? Но лицо Саймона было таким серьезным и мрачным, что Люси тихо спросила:
— Что ты делаешь?
— Ищу, куда тебя ранили.
— Я же тебе говорила, — мягко сказала она. — Со мной все хорошо.
Саймон не ответил, просто продолжил расстегивать пуговки. Стянул платье с плеч Люси, ослабил шнуровку и замер, глядя на бок жены. Люси проследила за его взглядом. Прямо рядом с грудью на нижней рубашке темнела полоска крови. Ткань платья была разрезана в том же месте. Саймон аккуратно ослабил завязки рубашки и приподнял ее, чтобы взглянуть. Увидев порез, Люси внезапно почувствовала жжение. Отчего-то в суматохе она до сих пор не замечала боли. Ее ранили ножом, но неглубоко.
— Он чуть не убил тебя. — Саймон провел пальцем под порезом. — Еще несколько дюймов — и он пронзил бы твое сердце. — Муж говорил спокойно, но Люси не нравилось, как яростно раздувались его ноздри, отчего складки у носа побелели.
— Саймон.
— Если бы ему не помешали…
— Саймон…
— Если бы там не оказалось Кристиана…
— Ты не виноват.
Он наконец посмотрел ей в глаза, и Люси увидела, что муж плачет. Две слезы катились по щекам, но Саймон, казалось, не замечал их.
— Нет, виноват. Это моя вина. Из-за меня тебя сегодня чуть не убили.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась она.
Люси предполагала, что нападавший был карманником или каким-нибудь иным вором. Возможно, сумасшедшим. Но Саймон намекал, что целью преступника была она и никто другой. Что злодей хотел убить именно ее. Виконт провел большим пальцем по губам жены и нежно ее поцеловал. Но принимая его язык и чувствуя соленый вкус его слез, Люси поняла, что муж не ответил на вопрос. И это напугало ее больше, чем любое другое событие той ночи.
Он знал, что так нельзя.
Даже подхватив Люси на руки и занеся в дом, Саймон знал, что так нельзя. Но протолкнулся мимо взволнованно ахнувшего Ньютона и поволок жену наверх, как похищающий сабинянку римлянин. Чтобы внести Люси в дом, виконт вновь надел на нее сорочку и платье, не став полностью их застегивать, только накинул сверху плащ. В экипаже Люси убедила его, что врач ей действительно без надобности. За исключением пореза над ребрами и синяков Саймон не нашел больше никаких повреждений. Но все равно, кто-то пытался ее убить. Она потрясена и ранена. Только негодяй мог бы сейчас потребовать от нее исполнения супружеского долга.
Значит, он и есть негодяй.
Саймон распахнул ногой дверь спальни, пронес Люси над серебристо-черным ковром и уложил на кровать. Она лежала на ярко-синем покрывале словно готовая к закланию жертва. Прическа распалась, и волосы рассыпались по шелку.
— Саймон…
— Тихо.
Спокойными глазами цвета топаза она смотрела, как он сбрасывает пальто.
— Нам стоит обсудить произошедшее.
Саймон скинул туфли и едва не вырвал с мясом пуговицы жилета.
— Не могу. Прости. Ты мне очень нужна.
— Неужели мои чувства ничего не значат?
— Прямо сейчас? — Виконт сорвал с себя рубашку. — Если честно, нет.
Боже, неужели он не мог промолчать? Похоже, Саймон окончательно разучился искусству уклончивых ответов. Вся его хитрость и красноречие куда-то подевались, оставив лишь первобытные чувства.
Саймон бросился на кровать, но сделал над собой огромное усилие, чтобы не коснуться жены.
— Если хочешь, чтобы я ушел, я уйду.
Люси смотрела ему в глаза долгую минуту, в течение которой он несколько раз чуть не умер, а член его распух до чудовищных размеров. Затем, не говоря ни слова, Люси развязала ленту своей сорочки. Саймон только этого и ждал. Он набросился на жену, как оголодавший на йоркширский пудинг. Но несмотря на нетерпение, все-таки был осторожен. Хотя руки тряслись, Саймон снимал платье с плеч Люси медленно, нежно.
— Привстань, — попросил он отчего-то приглушенным голосом.
Люси приподняла бедра, и Саймон швырнул ее платье на пол.
— Ты знаешь, сколько оно стоило? — Ему было совершенно все равно, что происходящее, казалось, забавляет Люси.
— Нет, но догадываюсь. — Он стягивал с жены туфельки и чулки. — Я куплю тебе еще сотню, тысячу, всех оттенков розового. Я уже говорил, как восхищаюсь тобой в розовом?
Люси покачала головой.
— О, это так. Конечно, больше всего меня восхищает, когда ты без ничего. Возможно, я позволю тебе всегда ходить в костюме Евы. Это решит проблему дороговизны нарядов.
— А если я выскажусь против такого прохладного закона? — Брови Люси опасно выгнулись.
— Я твой муж. — Саймон наконец снял с нее сорочку, обнажив белоснежные груди. На секунду его взгляд задержался на неглубоком порезе на боку, и виконт снова почувствовал, как леденеет от страха сердце. Но затем его ноздри раздулись при виде раздетой донага жены. Ему не совсем удалось сделать так, чтобы в голосе не прозвучали собственнические нотки. — Ты дала обет во всем меня слушаться. Например, если я попрошу тебя меня поцеловать, ты должна будешь это сделать.
Он наклонился и коснулся губами ее рта. Люси покорно ответила, соблазнительно сдаваясь под его натиском. Все это время Саймон чувствовал под собой ее груди, лилейные, обнаженные и беззащитные. Его желание росло, Саймон дрожал, но сдерживался. В последнюю очередь ему было нужно, чтобы Люси увидела, насколько он не в силах обуздывать свое желание. Насколько он мерзок и неблагороден.
— Прошу, открой рот, — слегка хрипло прошептал виконт.
Люси приоткрыла губы, и Саймон наконец получил желаемое — теплую влажную пещерку ее рта, пир для его языка. Внезапно руки затряслись, и виконт отстранился, закрыв глаза.
— Что случилось? — прошептала Люси.
Он снова посмотрел на нее и попытался улыбнуться, чтобы скрыть терзавших его изнутри демонов.
— Ты очень-очень мне нужна.
К счастью, она не улыбнулась, а посмотрела на него серьезными золотистыми глазами.
— Так бери же.
Саймон глубоко вдохнул, услышав ее простое и бесхитростное предложение.
— Я не хочу причинять тебе боль. Ты… — Он отвел взгляд, не в силах смотреть ей в глаза. — Ты и так сегодня натерпелась.
Молчание.
А затем Люси медленно и отчетливо выговорила:
— Ты не сделаешь мне больно.
Ах, какое доверие. Оно буквально пугало. Если бы Саймон тоже так верил в себя… Он перекатился на спину.
— Иди сюда.
Ее умненькие бровки снова подпрыгнули.
— А не слишком ли много на тебе надето?
«Она про брюки».
— Я сниму их позже.
«Или просто расстегну пуговицы».
— Можно мне?
Саймон стиснул зубы.
— Ладно.
Люси приподнялась рядом с ним на локте, и при движении ее груди качнулись. Член Саймона встал колом. Жена нежно принялась расстегивать пуговицы его гульфика. Саймон чувствовал каждое легчайшее касание ее пальцев. Он закрыл глаза и попытался думать о снеге. Морозе. Слякоти. Льде.
Тихий вздох.
Саймон тут же открыл глаза. Люси нависла над ним, нежные груди в свете свечей казались ослепительно-белыми. Пенис с темно-красной головкой по-дурацки торчал из ширинки брюк, но похоже, буквально зачаровал жену. Саймон доселе не видел ничего эротичнее.
— Я все гадала, позволишь ли ты мне хоть когда-нибудь его увидеть. — Люси не отрывала взгляда от промежности мужа.
— Прошу прощения? — На последнем слоге Саймон едва не вскрикнул — жена коснулась указательным пальцем его головки.
— Я встречалась с ним, да, но никогда его не видела. Он был очень стеснительным, этот дружок. — Она прошлась кончиком пальца по уздечке.
Саймон едва не взлетел с кровати. Предполагалось, что Люси — наивная деревенская девочка, а она…
— О, взгляни, а вот и его приятели. — Проказница взяла в маленькую ладонь его яички.
Матерь Божья. Она его убьет.
— Привстань.
— Что? — изумленно моргнул Саймон.
— Приподними бедра, чтобы я смогла тебя раздеть, — произнесла его начинающая гурия.
Что еще он мог сделать, кроме как послушаться? Люси стянула с него брюки, и супруги оказались полностью обнажены.
— Теперь твоя очередь. — К счастью, дар речи вернулся. Саймон больше не мог терпеть.
— Что бы ты хотел, чтобы я сделала? — спросила Люси.
— Прошу, иди сюда. — Он протянул к ней руки и постарался не застонать, когда ее мягкое бедро скользнуло по его возбужденному члену.
Люси забралась на мужа верхом и аккуратно села. Член покачивался перед ней, то и дело касаясь ее живота. Саймон ничего не хотел сильнее, чем погрузиться в любимую, но следовало действовать медленнее.
— Прошу, дай мне свою грудь, — прошептал он.
Люси распахнула глаза. Хорошо. По крайней мере, взволнован не только он. Люси подставила ладони чашками под грудь и, секунду поколебавшись, наклонилась. Сама Афродита не выглядела бы более соблазнительной. Втягивая в рот розовый сосок, Саймон наблюдал за лицом жены. Та зажмурилась и беспомощно приоткрыла рот. Лобком она прижималась к члену, который подрагивал между их телами. Люси затрепетала, и тьма внутри виконта торжествующе взревела.
Саймон выпустил сосок.
— Оседлай меня.
Люси нахмурилась.
— Пожалуйста. — Слово больше походило на приказ, чем на мольбу, но Саймона это уже не волновало. Ему требовалось ощутить вокруг себя ее влажное тепло.
Люси приподнялась. Одной рукой Саймон придержал ее, другой направил член, и Люси медленно опустилась сверху.
— Раздвинь для меня свои нижние губки, — промурлыкал он. «Негодяй». Так было легче в нее проникать, и вдобавок открывался чудесный вид на ее коралловую влажность.
Люси ахнула и неловко пошарила пальцами в месте соединения их тел. Бедный ангел. Вовлечена в разврат себялюбивым дьяволом, которого волнует только его похоть. А-ах. Саймон уже наполовину вошел в сладкое и теплое отверстие. Он взял ее за руки, положил их себе на грудь, и сам пальцами раздвинул ей складочки, держа любимую, пока медленно входил в узкую расселину. «Блаженство». Саймон почти улыбнулся. В эту минуту он вознесся ближе всего к раю, чем когда-либо мог или еще сможет. Виконт знал, что эта мысль сама по себе богохульство, но ему было плевать. Он занимался любовью со своим ангелом. Завтра может наступить конец света, но прямо сейчас Саймон полностью погрузился в истекающую соками женщину. Его истекающую соками женщину.
Он толкнулся в нее, и она вскрикнула.
Саймон почувствовал, что его губы расплываются в отнюдь не милой улыбке. Он опустил глаза, глядя, как покрасневший член скользит внутрь Люси. Приподнял любимую и почти полностью вышел. Увидел, как пенис блестит от ее любовных соков. И снова врезался в нее. Погружаясь. Наполняя. Ставя на ней свое клеймо. «Моя женщина. Навсегда. Никогда не уходи. Останься со мной. Навеки».
Люси отчаянно мотала головой. Он прижал пальцы к ее венерину холмику, нащупывая чувственную горошинку. Люси застонала, но уступила. Саймон входил в нее, лаская клитор большим пальцем, и знал, что долго она не выдержит. Стенки ее ножен сжались, и Люси кончила, оросив член сладким ливнем. Саймон рывком погрузился в нее, прижавшись яичками к ее заду. Содрогнулся и почувствовал, как семя толчками наполняет лоно любимой.
«Моя».