Змеиный король

Глава 5

— Он опаздывает! — заметил Papa следующим вечером. Раздраженно бросил взгляд на каминные часы, а затем оглядел всю комнату. — Лондонцы что, не умеют следить за временем, да? Просто гуляют, являясь, когда пожелает их желудок, так?

Юстас цокнул языком и покачал головой, сочувствуя отцу Люси, — довольно лицемерно с его стороны, поскольку викарий не раз и сам забывал о течении времени.

Люси вздохнула и закатила глаза. Они все собрались в передней гостиной и ждали только лорда Иддесли, чтобы пойти ужинать. Честно говоря, Люси не так уж и горела желанием снова увидеть виконта. Прошлым вечером она повела себя как дурочка. А теперь сама не понимала, с чего вдруг ей вздумалось вскипать от возмущения; это произошло совершенно неожиданно. Но ведь произошло. В глубине души Люси знала, что не может ограничиться лишь ролью дочери и няньки. Но в крошечном городке Мейден-Хилл ей никогда не стать той, кем хочется. Правда, кем именно она мечтает стать, Люси имела очень и очень смутное представление, однако застряв здесь, она никогда не познает себя.

— Уверен, он сейчас спустится, сэр, — заверил мистер Флетчер. К несчастью, друг лорда Иддесли произнес это не слишком-то уверенно. После чего кашлянул и продолжил: — Вероятно, мне стоит пойти…

И тут с порога раздался голос лорда Иддесли:

— Что за изысканное общество.

Все развернулись, и Люси чуть не разинула рот. Виконт выглядел потрясающе. Только так и не иначе: потрясающе. Он надел жюстокор из серебряной парчи с расшитыми серебром и черной нитью обшлагами, полами и передом. Из-под жюстокора выглядывал жилет сапфирового цвета, щедро разукрашенный вышивкой, изображающей виноградные лозы и разноцветные бутоны. Запястья и горло скрывались под каскадами кружев, а на голову Иддесли натянул белоснежный парик.

Виконт неспешно ступил в гостиную.

— Только не говорите, что все вы дожидаетесь меня.

— Опоздать! — взорвался Papa. — Опоздать на мой ужин! В этом доме, сэр, мы садимся за стол ровно в семь, и если вы не можете… — Капитан запнулся и пристально уставился на ноги виконта.

Люси проследила за его взглядом и уперлась глазами в элегантные туфли, имевшие…

— Красные каблуки! — завопил Papa. — Боже правый, любезный, вы что же, считаете, что попали в бордель, да?

Пока капитан брызгал слюной, виконт успел подойти к его дочери и неспешно поднести ее руку к губам. Не поднимая головы, он посмотрел на Люси, и та отметила, что глаза его всего лишь на несколько оттенков темнее белоснежного парика. Люси зачарованно смотрела на Саймона, а он в ответ подмигнул ей, и она почувствовала прикосновения его теплого и влажного языка между пальцами.

Люси резко вдохнула, но виконт уже отпустил ее и повернулся лицом к хозяину дома, будто ничего не случилось. Она спрятала руку в складках юбки, в то время как лорд Иддесли отвечал Papa:

— Бордель, сэр? Нет, признаюсь, я никогда не считал ваш дом борделем. Вот если бы вы повесили на стены картины с изображением…

— Не пора ли ужинать? — почти вскрикнула Люси.

Дожидаться согласия она не стала: судя по течению беседы, война была объявлена еще до ужина. Потому Люси быстро подхватила виконта под руку и повела его в столовую. Конечно, она не смогла бы силой заставить лорда Иддесли пойти с ней, если бы он того не пожелал. К счастью, виконт, похоже, был рад подчиниться ей и позволил себя вести.

Как только они миновали порог, лорд Иддесли склонился чуть ли ни к самому уху Люси:

— Если бы я знал, милая, что вы так сильно жаждете моего общества, я бы послал Генри ко всем чертям и спустился в исподнем, — с этими словами он отодвинул для нее стул.

— Дурак, — пробормотала она, садясь.

— Мой ангел. — Его улыбка превратилась в широкую ухмылку. Затем ему пришлось обойти стол, чтобы сесть напротив Люси.

Наконец все заняли свои места, и она тихонько вздохнула: может, хоть теперь они станут вести себя прилично.

— Бывая в Лондоне, я все мечтаю посетить там Вестминстерское аббатство, — напыщенно изрек Юстас, как только Бетси принялась разливать по тарелкам суп-пюре из порея. — Чтобы увидеть могилы поэтов и известных литераторов, как вы понимаете. Однако боюсь, такой возможности во время поездок в нашу замечательную столицу мне так и не представится. Вы же знаете, как я занят церковными делами. Лорд Иддесли, а может, вы поделитесь с нами своими впечатлениями от этого изумительного аббатства?

Все сидящие за столом повернули головы к виконту.

Он же, казалось, бездумно вертел в руках бокал с вином, хотя морщинки вокруг его серебристых глаз заметно углубились.

— Сожалею, но нет. Ни разу не испытывал желания побывать в этом замшелом мавзолее. Сие не по моей части. Надо полагать, это ужасно дурно с моей стороны.

Люси почти услышала, как Papa с Юстасом мысленно согласились с последним высказыванием. Мистер Флетчер кашлянул и попытался спрятаться за бокалом.

Она вздохнула. Когда отец пригласил Юстаса отужинать с ними, Люси обрадовалась, надеясь, что еще один гость отвлечет внимание отца. Мистер Флетчер, хоть и милый молодой человек, выдержать допрос с пристрастием, учиненный Papa в прошлый ужин, не смог и под конец выглядел весьма уставшим. Виконт же, наоборот, виртуозно парировал язвительные замечания капитана, так что у последнего покраснело лицо, а слова он выдавливал с ощутимым трудом. Люси надеялась, что Юстас разрядит обстановку. И как видно, зря. К тому же ей казалось, что в своем темно-сером платье она выглядит настоящей скучной мышкой. И пусть оно сидело на ней очень хорошо, но было столь очевидно простеньким, что рядом с пышным нарядом виконта напоминало жалкие обноски. Разумеется, Люси знала, что никто в деревне не одевается напоказ, так что это лорду Иддесли стоило бы чувствовать себя не в своей тарелке.

С этой мыслью леди решительно подняла бокал с вином и посмотрела на виконта, сидящего напротив. На его лице промелькнула озадаченность, но быстро сменилась привычным скучающим выражением.

— Вот Воксхолл-Гарденз я мог бы описать в красках, — размышлял он тем временем вслух, продолжая тему, поднятую Юстасом. — Сколько памятных ночей я провел там с теми, кого предпочел бы не упоминать, занимаясь… ну, можете себе представить. Однако не уверен, что об этом стоит рассказывать при дамах.

— Ха. Тогда предлагаю вам этого не делать, — громогласно заявил Papa. — Лично меня лондонские достопримечательности мало волнуют. Прекрасная английская деревня — лучшее место в мире. Мне ли не знать. Я-то в свое время побродил по свету.

— Совершенно согласен, капитан, — поддержал его Юстас. — Нет ничего прекраснее английского сельского пейзажа.

— Ха. Ну и ладно. — Papa наклонился вперед и пристально уставился на гостя. — Иддесли, вам ведь сегодня лучше?

Люси еле сдержала стон. Намеки отца, что виконту пора бы уже и честь знать, становились все более и более прозрачными.

— Благодарю за участие, сэр, — ответил лорд Иддесли, наливая себе еще вина. — Если не считать резкой боли в спине, прискорбной потери чувствительности в правой руке и тошноты с головокружением, когда стою, я в полном здравии.

— Отлично. Выглядите вполне крепким. Полагаю, скоро нас покинете, а? — Капитан смерил гостя сердитым взглядом из-под седых кустистых бровей. — Может, даже завтра?

— Papa, — вмешалась Люси прежде, чем отец успел указать гостю на дверь уже сегодня. — Лорд Иддесли только что сказал, что еще не полностью оправился от ран.

В столовую вошли миссис Броуди и Бетси, чтобы убрать тарелки из-под супа и подать следующее блюдо. Экономка заметила смущение на лицах присутствующих и вздохнула. Перед уходом она встретилась глазами с Люси и сочувственно покачала головой. Все принялись есть запеченную курицу с горошком.

— Я как-то был в Вестминстерском аббатстве, — вдруг сообщил мистер Флетчер.

— Вероятно, заблудился? — вежливо поинтересовался лорд Иддесли.

— Вовсе нет. Мать и сестры в то время пребывали в каком-то архитектурном угаре.

— Я и не знал, что у тебя есть сестры.

— Да, целых три.

— Бог ты мой! Прошу прощения, викарий.

— Две старшие, — разговорился мистер Флетчер, — и одна младшая.

— Мои поздравления.

— Благодарю. В общем, мы побывали в этом аббатстве лет десять назад, как раз между посещениями собора Святого Петра и Тауэра.

— И ты вместе с ними в этом угаре, столь юный и впечатлительный малый, — печально покачал головой виконт. — Прискорбно узнавать о подобной невоздержанности от собственных родителей. Поневоле задумаешься, куда катится Англия.

Рядом с Люси фыркнул Papa, а виконт подмигнул ей через стол. Она подняла свой бокал, попытавшись нахмуриться. Но как бы ужасно ни вел себя лорд Иддесли, Люси не находила в себе сил его осуждать.

Рядом с сиятельным виконтом Юстас в своем обычном коричневом суконном коуте, кюлотах и весткоуте казался невзрачным воробышком. О, разумеется, ему шел коричневый цвет, и никто не ожидал, что деревенский священник облачится в серебряную парчу. Это не подобало его сану, да и выглядел бы Юстас в таком великолепном одеянии наверняка глупо. Тогда отчего же виконт казался в этом пышном наряде весьма и весьма опасным, но уж никак не глупым?

— А вы знаете, что если свистнуть в середине нефа Вестминстерского аббатства, то услышишь потрясающе эхо? — спросил мистер Флетчер, обведя взглядом сотрапезников.

— Надо же, как захватывающе, — отозвался виконт. — Непременно запомню на случай, если все же загляну туда, и мне приспичит свистнуть.

— Попробуй, только убедись, что поблизости нет какой-нибудь твоей родственницы. Я за эту проделку схлопотал подзатыльник, — вспоминая, мистер Флетчер потер ухо.

— Ах, милые дамы, они всегда держат нас в рамках приличий. — Юстас поднял бокал и посмотрел на Люси. — Не знаю, что бы мы делали без их направляющих рук.

Люси удивленно приподняла брови. Что-то она не припоминала, чтобы когда-либо направляла Юстаса, но, похоже, такая малость для него роли не играла.

Лорд Иддесли тоже поднял бокал:

— Вот-вот. Мое заветное желание — скромно лежать под башмачком моей дамы. Трепетать от ее сурового взгляда, возбуждаться и дрожать в экстазе от неуловимой улыбки.

У Люси глаза на лоб полезли. И заныла грудь. Негодник!

Мистер Флетчер снова закашлялся.

Papa и Юстас нахмурились, но именно молодой человек высказал мысль первым:

— Смею заметить, вы выражаетесь довольно дерзко.

— Все в рамках при… — попыталась замять дело Люси, но мужчины ее не услышали, противореча собственным цветистым словам.

— Дерзко? — Виконт опустил бокал. — Что вы имеете в виду?

— Ну, «возбуждаться». — Викарий покраснел.

О, ради бога! Люси открыла рот, но ей не дали вставить и слова.

— Возбуждаться, возбуждаться, — повторил лорд Иддесли, словно редкий идиот. — Прекрасное приличное слово. Наглядное и простое. Произносится в лучших домах. Слышал от самого короля. Честно говоря, превосходно описывает ваше теперешнее состояние, мистер Пенуибл.

Мистер Флетчер согнулся пополам, руками прикрывая покрасневшее лицо. Люси надеялась, что тот не задохнется от смеха.

Лицо Юстаса приняло тревожный красновато-коричневый оттенок.

— А как насчет «экстаза»? Хотел бы я послушать, как вы оправдаете это слово, сэр.

Виконт задрал свой довольно-таки длинный нос и взглянул на преподобного сверху вниз.

— Мне казалось, что вам, викарий, как никому, понятно, что «экстаз» — благочестивое и религиозное слово. Вы ведь солдат армии Ее Величества Церкви, ученый муж тонкого ума, чья душа стремится к божественному спасению, доступному лишь через Владыку нашего. — Лорд Иддесли прервался, чтобы съесть кусочек курицы. — А что еще, по-вашему, я имел в виду?

Какое-то мгновение джентльмены за столом лишь молча таращились на виконта. Люси раздраженно переводила взгляд с одного на другого. Ежевечерняя словесная перепалка ей уже порядком надоела.

Затем заговорил Papa:

— Мне кажется, это чистое богохульство. — И разразился раскатистым смехом.

Мистер Флетчер перестал давиться и расхохотался в голос. Юстас было скривился, но затем тоже пару раз хихикнул, хотя чувствовал себя явно не в своей тарелке.

Лорд Иддесли улыбнулся, поднял бокал и поверх него уставился на Люси своими удивительными серебристыми глазами.

Он богохульствовал, да и вообще вел себя неприлично, но Люси было все равно. При одном только взгляде на него у нее дрожали губы и перехватывало дыхание.

Она беспомощно улыбнулась в ответ.

Утром следующего дня Саймон, превозмогая боль в спине, пусть и не очень прытко, но таки сбежал с крыльца.

— Подождите! — закричал он вслед двуколке мисс Креддок-Хейз, которая меж тем, выехав на дорогу, уже почти скрылась из виду. — Эй-эй, подождите! — Боль жгла спину огнем, да и сил не осталось, так что Саймону пришлось остановиться. Он согнулся и, опершись руками на колени, попытался отдышаться. Неделю назад виконт бы даже не запыхался.

Позади него у дверей Креддок-Хейза ворчал себе под нос Хейдж:

— Дуралей, он и с титулом дуралей. Сперва по дурости рану получил, а нынче вот за девчонкой бегает. Пущай и такой, как мисс Люси.

Саймон с ним полностью согласился. Его спешка просто нелепа. С каких это пор он, лорд Иддесли, бегает за юбкой? И все-таки ему страшно хотелось поговорить с мисс Креддок-Хейз и объяснить свое вчерашнее неджентльменское поведение. Ну, или разговор — всего лишь предлог. Возможно, ему просто необходимо ее общество. Саймон осознавал, что песок времени быстро убегает у него сквозь пальцы. Вскоре не останется ни одной причины и дальше пребывать в спокойном городке Мейден-Хилл. Еще немного, и Саймон больше не увидит своего ангела.

К счастью, Люси услышала его окрик. Остановив двуколку у самого подлеска, в котором исчезала дорога, и повернувшись на сиденье, она глянула на виконта. И развернула лошадь назад.

— С чего это вам вздумалось за мной бежать? — возмутилась леди, едва подъехав к Саймону. Его «прыть» ее вовсе не впечатлила. — У вас же откроется рана.

Виконт выпрямился, стараясь не походить на дряхлую развалину.

— Ничтожная цена за минуту вашего приятного общества, о прекрасная леди.

Хейдж фыркнул и с громким стуком захлопнул за собой дверь. Однако Люси ответила виконту улыбкой.

— Вы ведь едете в город? — спросил Саймон.

— Да. — Люси склонила голову. — Но это не город, а почти деревушка. Вряд ли там найдется что-нибудь, что вас заинтересует.

— О, вы удивитесь, но скобяная лавка, крест посреди площади и старинная церковь — все это просто завораживает!

Саймон запрыгнул в двуколку, отчего та покачнулась, и уселся рядом с Люси.

— Желаете, чтобы правил я?

— Нет. С Кейт я справлюсь сама. — Люси причмокнула, побуждая крепкую лошадку, которую, по-видимому, и звали Кейт, тронуться в путь.

— Благодарил ли я вас за милосердное спасение из канавы?

— Полагаю, да. — Люси бросила взгляд на Саймона, а затем снова отвернулась к дороге, так что ее лицо скрылось за полями шляпки. — А я вам говорила, что сначала нам показалось, будто вы мертвы?

— Нет. Прошу прощения, что подверг вас таким испытаниям.

— Я рада, что вы не умерли.

Саймон пожалел, что не видит ее лица.

— Так же, как и я.

— Я подумала… — Она не смогла подобрать слов и начала сначала: — Это было так странно — найти вас. Был день как день — самый обычный, и вдруг я смотрю вниз и вижу вас. Сперва я не поверила глазам. Вы совсем не вписывались в мой мир.

«И с тех пор ничего не изменилось», — подумал Саймон, но промолчал.

Люси тихо добавила:

— Как будто я наткнулась на некое волшебное существо.

— А потом вас ждало сильнейшее разочарование.

— В каком смысле?

— Ну, вы поняли, что я слеплен из обычной глины и во мне нет ни капли волшебства.

— Ого! Я непременно опишу сегодняшний день в своем дневнике.

Повозка въехала в дорожную рытвину, и Саймона откинуло на Люси.

— Почему?

Она серьезно нараспев произнесла:

— Второе декабря, около полудня. Виконт Иддесли высказывается о себе в уничижительном тоне.

Саймон расплылся в улыбке, как дурак.

— Туше.

Люси не повернула головы, но виконт заметил, что щека ее дрогнула от улыбки. Саймону вдруг захотелось выхватить поводья из рук леди, завести лошадь на обочину и обнять своего ангела глиняными ручищами. Возможно, у нее даже найдется заклинание, способное обратить уродливое чудовище в человека.

Да уж, и заодно испортить ангела.

А потому Саймон не пошел на поводу у своих желаний, а лишь подставил лицо зимнему солнцу, пусть и слабо гревшему. Как же хорошо на свежем воздухе! Даже несмотря на прохладный ветер. И как же приятно сидеть рядом с Люси! Вот и боль в плече стихла до тупой пульсации — ему повезло, рана все же не открылась. Саймон продолжил наблюдать за ангелом. Она сидела совершенно прямо и умело управляла лошадью, ничуть при этом не рисуясь, в отличие от его знакомых леди, которые, везя джентльмена, вдруг превращались в драматических актрис. На голове у Люси была простая соломенная шляпка, завязанная под левым ухом, а поверх светло-серого платья надет серый же плащ. До Саймона вдруг дошло, что он никогда не видел ее в одежде другого цвета.

— А почему вы всегда носите серое? — поинтересовался он.

— Что?

— Ваше платье. — Он указал рукой на ее наряд. — Вы всегда в сером, словно прелестная маленькая голубка. Если вы не в трауре, то почему так одеваетесь?

Люси нахмурилась.

— Я полагала, джентльмену не подобает обсуждать, как одета леди. Разве в Лондоне иначе?

Ого. А настроение у ангела сегодня боевое.

Саймон откинулся на сиденье, опершись локтем за ее спиной. Он сидел так близко, что чувствовал тепло Люси своей грудью.

— Да, по правде говоря, иначе. Кстати, леди приличествует безудержно флиртовать с джентльменом, которого она везет в двуколке.

Люси поджала губы, по-прежнему не желая смотреть на своего пассажира.

Это только раззадорило Саймона.

— И тех леди, что не следуют этой традиции, порицают. Часто можно увидеть, как столпы общества укоризненно качают головами, оплакивая бедные заблудшие души.

— Вы ужасны.

— Боюсь, что так, — вздохнул Саймон. — Но я позволю вам нарушить правило, раз уж мы находимся в отсталой провинции.

— Отсталой? — Люси дернула поводья, и Кейт загремела уздечкой.

— Да, отсталой. Я настаиваю.

Люси бросила на него возмущенный взгляд.

Саймон провел пальцем по ее прямой, как палка, спине. Люси напряглась еще сильнее, но ничего не сказала. Он вспомнил вкус ее пальцев на своем языке, испробованный накануне, и теперь другая, куда менее приличная часть его анатомии также напряглась. То, как мисс Крэддок-Хейз без возражений принимала прикосновения, возбуждало Саймона не меньше, чем вульгарная демонстрация прелестей другими женщинами.

— Вы не можете винить меня, ибо, будь мы в городе, вам пришлось бы шептать непристойности прямо в мое краснеющее ухо.

Люси вздохнула.

— Я забыла, о чем вы меня спросили, прежде чем стали молоть чепуху.

Он широко улыбнулся, хотя в обществе это не принято. Саймон не мог припомнить, когда в последний раз так веселился.

— Почему вы всегда одеты в серое? Лично я ничего не имею против, к тому же серый придает вам загадочный и набожный вид.

— Я похожа на монахиню? — Она в ужасе нахмурила брови.

Двуколка угодила еще в одну колдобину, отчего Саймон и Люси столкнулись плечами.

— Нет, моя милая леди. Я лишь намекаю, видимо, слишком завуалированно, что вы — ангел, посланный с небес, чтобы осудить меня за грехи.

— Я ношу серое, поскольку на одежде такого цвета не видна грязь. — Люси посмотрела на него. — А в чем вы согрешили?

Саймон наклонился ближе, словно для того, чтобы сообщить некий секрет, и почувствовал аромат роз.

— Я против того, чтобы «серый» называли «цветом», и утверждаю, что это просто отсутствие какого-либо цвета.

Она угрожающе прищурилась.

Саймон отодвинулся и вздохнул.

— Что же касается моих прегрешений, дорогая леди, они не того сорта, чтобы о них можно было упоминать в присутствии ангела.

— И как же я смогу в таком случае о них судить? А серый цвет все-таки существует.

Виконт расхохотался. Ему захотелось широко раскинуть руки и, возможно, запеть. Наверное, всему виной деревенский воздух.

— Леди, я уступаю силе вашего хорошо продуманного довода, который, как мне кажется, поставил бы на колени даже Софокла. Серый цвет существует, уговорили.

Люси фыркнула.

— А как насчет ваших прегрешений?

— Мои грехи многочисленны и неискупимы. — В сознании виконта промелькнуло воспоминание о Пеллере, отчаянно махнувшем рукой, и то, как он, Саймон, рубанул по ней клинком. Как брызнула кровь, и полетели пальцы. Виконт моргнул, натянул на лицо улыбку и беспечно изрек: — Все, кто о них знает, в ужасе шарахаются от меня при одном лишь моем появлении, словно я прокаженный с почти отпавшим носом и гноящимися ушами.

Люси сидела и смотрела на него, так серьезно и так невинно. Храбрый маленький ангелочек, которого еще не коснулась людская подлость. Виконт не смог сдержаться и вновь осторожно, украдкой погладил Люси по спине, отчего глаза у нее расширились.

Саймон продолжил:

— И правильно делают. Например, иногда я выходил из дома без шляпы.

Люси нахмурилась. Он и сейчас сидел без шляпы.

— В Лондоне, — пояснил Саймон.

Однако головные уборы ее не волновали.

— Почему вы считаете, что не сможете искупить свои грехи? Все люди способны найти благодать, если покаются в своих прегрешениях.

— Так глаголет ангел господень. — Саймон наклонился к Люси поближе, заглянул под соломенную шляпку и снова вдохнул аромат роз, исходящий от волос леди. Его член дернулся. — Но что если я и есть сам дьявол из преисподней и не принадлежу вашему миру, ангелочек?

— Никакой я не ангелочек, — ответила Люси, подняв глаза к небу.

— О, нет, вы — ангел, — выдохнул Саймон. Он провел губами по ее волосам и на какое-то безумное мгновение подумал, что мог бы поцеловать ее, осквернить эту чистоту своим поганым ртом. Однако на повороте повозку опять тряхнуло, и Люси отвернулась, снова сосредоточившись на лошади. Момент был упущен.

— Какая вы независимая, — пробурчал Саймон.

— У нас, деревенских леди, нет другого выхода, если мы хотим хоть куда-то доехать, — резковато ответила Люси. — Или вы считаете, что мы только и делаем, что целыми днями штопаем?

А вот и опасная стезя. Именно из-за подобного разговора два вечера назад она на него разозлилась.

— Нет, я прекрасно знаю, сколь многочисленны ваши таланты и обязанности, не последняя из которых — помощь нуждающимся в деревне. Вне всякого сомнения, вы могли бы стать замечательной леди-мэром Лондона, но тогда вам бы пришлось покинуть эту милую деревушку, а я сомневаюсь, что ее жители без вас выживут.

— Вы так считаете?

— Да, — искренне подтвердил Саймон. — А вы нет?

— Полагаю, все прекрасно обойдутся и без меня, — бесстрастно ответила Люси. — Уверена, какая-нибудь другая леди быстро займет мое место.

Саймон нахмурился.

— Вы так мало себя цените?

— Не в этом дело. Просто подобной благотворительностью может заниматься кто угодно.

— Хм. — Саймон внимательно изучил ее красивый профиль. — А если бы вы решили покинуть всех, кто зависит от вас здесь, в Мейден-Хилле, чем бы вы занялись?

Она задумалась над ответом, и ее губы приоткрылись. Саймон наклонился ближе. О, как же ему хотелось соблазнить эту невинную крошку!

— Танцевали бы на лондонских подмостках в фиолетовых туфельках? Отплыли бы в далекую Аравию на корабле под шелковыми парусами? Или стали светской львицей, знаменитой своей красотой и умом?

— Я стала бы сама собой.

Саймон моргнул.

— Но вы уже такая: красивая и решительная.

— Неужели? Никто, кроме вас, этого не замечает.

Саймон посмотрел в ее серьезные глаза цвета топазов, и ему очень захотелось что-то сказать. Слова так и вертелись у него на языке, но, как ни странно, виконт потерял дар речи.

Люси отвернулась.

— Мы почти приехали в Мейден-Хилл. Видите вон там церковную башню? — показала она.

Саймон послушно взглянул, пытаясь обрести спокойствие. Ему давно пора восвояси. Если он останется, желание соблазнить эту невинную деву лишь возрастет, а как показывала вся его жизнь, лорд Иддесли не в силах сопротивляться искушению. Черт, иногда он нарочно бежал навстречу соблазну. Но не в этот раз. И не с этой женщиной. Саймон наблюдал, как Люси, хмурясь, направила свою небольшую двуколку в городок. Локон темных волос выбился из прически и ласкал ей щеку, словно рука любовника. Если Саймон поддастся искушению и соблазнит эту малышку, то своими руками загубит нечто искреннее и хорошее. Нечто, чего он никогда и нигде не встречал на этой презренной земле.

И Саймон не думал, что ему удастся пережить эту потерю.

Люси вздохнула и погрузилась в горячую воду. Не слишком глубоко, разумеется, так как ванна была сидячей, — но какое же это наслаждение! Купалась она в задней части дома, в маленькой комнатке, ранее принадлежавшей ее матери. Комнатушка эта располагалась в двух шагах от кухни и прекрасно подходила для омовений. И все же Хедж недовольно ворчал, таская воду для ее, Люси, «противоестественного» купания. А что бы было, заставь она его наполнить ванну наверху?! Правда, после купания воду будет необходимо вынести, но Люси уже заверила и Хеджа, и Бетси, что это дело подождет до утра. Они спокойно могут идти спать, а не стоять над душой у хозяйки, пока та нежится в горячей воде.

Люси откинула голову на высокий край ванны и уставилась в потолок. По старым стенам плясали отбрасываемые пламенем мерцающие тени, отчего она чувствовала себя очень уютно. Papa сегодня вечером ужинал у доктора Фремонта, скорее всего, они до сих пор спорят о политике или истории. Лорд Иддесли уехал на постоялый двор повидаться с мистером Флетчером. Так что она осталась в доме одна, если не считать слуг, уже отправившихся спать.

Вокруг витал аромат роз и лаванды. Люси подняла руку и стала смотреть, как с кончиков пальцев стекает вода. Какая странная выдалась неделя — с того самого дня, как Люси нашла лорда Иддесли. За это время она думала о своей теперешней жизни и о том, что собирается делать дальше, гораздо больше, чем за все прошлые годы. Раньше ей и в голову не приходило, что можно заниматься чем-то еще, а не только домом Papa и благотворительностью, да принимать ухаживания Юстаса. И почему, спрашивается, брак с викарием она полагала пределом своих мечтаний и даже не помышляла об ином? Прежде Люси не осознавала, как же ей хочется большего. И вот она будто очнулась ото сна. В ее жизнь совершенно внезапно ворвался этот безумно яркий мужчина, не похожий ни на одного из ее знакомых. Почти женоподобный, если судить по его манерам и красивой одежде, и все же такой мужественный во всех своих действиях и взглядах, бросаемых им на нее, Люси.

Он над ней подшучивал и постоянно подначивал. При этом одного лишь ее молчаливого согласия ему было мало. Он хотел видеть реакцию. Саймон заставлял Люси чувствовать себя живой, такой, какой она себя никогда не представляла. Словно до его появления Люси просто-напросто ходила во сне, как сомнамбула. Сегодня утром она проснулась с острым желанием поговорить с виконтом, услышать его глубокий низкий голос, произносящий всякие глупости, которые то забавляли ее, то злили. Ей хотелось узнать гостя: отчего в его серебристых глазах иногда появляется грусть, что он скрывает за пустой болтовней и как вызвать его смех.

И это еще не все. Люси хотелось почувствовать прикосновения лорда Иддесли. Ночью, в полудреме, лежа на узкой кровати, она мечтала о том, как его длинные пальцы скользят по ее щекам. О том, как этот широкий рот накрывает ее губы.

Она прерывисто вздохнула. Люси понимала, что не должна думать об этом, но ничего не могла с собой поделать. Она закрыла глаза и вообразила, что бы чувствовала, окажись он сейчас здесь. Лорд Иддесли.

Саймон!

Люси вынула из воды мокрые руки — капельки с тихим плеском падали в ванну, — и провела пальцами по ключицам, представляя, что это ее ласкает Саймон. Она задрожала. По шее побежали мурашки. Ее соски, выглядывающие из воды, затвердели. Пальцы соскользнули ниже, и Люси почувствовала, какая мягкая у нее кожа, прохладная и мокрая. Кончиками средних пальцев она стала выводить круги под налитыми и округлыми грудями, а затем принялась ласкать пуговки сосков.

Люси вздохнула и беспокойно заерзала. Если бы Саймон сейчас за ней наблюдал, то увидел бы ее возбуждение, ее гусиную кожу. Он бы заметил голые груди и затвердевшие соски. При одной только мысли о его взгляде Люси закусила губу. Потом неспешно провела ноготками по соскам. От полноты ощущений она стиснула бедра. Если бы он наблюдал… Она коснулась обоих сосков большими и указательными пальцами и крепко сжала. Люси застонала.

И вдруг словно что-то почувствовала. Застыла на бесконечно долгое мгновение, а затем медленно открыла веки.

Он стоял на пороге, глядя ей прямо в глаза — жарким, жадным, откровенно мужским взглядом. Затем взгляд этот переместился вниз, и Саймон самым подробнейшим образом рассмотрел ее. От румяных щек к голым грудям, которые Люси продолжала сжимать в руках, словно подношение, и далее еще ниже — к тому, что вода практически не скрывала. Люси почти физически ощущала взгляд Саймона. Его ноздри раздувались, а на скулах выступили красные пятна. Он снова поднял голову и посмотрел ей в глаза. И в этом взгляде Люси увидела одновременно и спасение, и проклятие. В этот миг ей было все равно. Она хотела его.

Саймон повернулся и вышел из комнаты.

Виконт, тяжело и быстро дыша, взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, с колотящимся сердцем и до боли возбужденным членом. Боже! Да он не испытывал такого с тех самых пор, когда в юности украдкой подглядывал за лакеем, лапающим хихикающую служанку с нижнего этажа. Помнится, в свои четырнадцать Саймон был настолько озабочен, что думал о женском теле утром, днем и вечером. И о том, как бы найти сговорчивую девицу.

Виконт ворвался в свою комнату и захлопнул за собой дверь. Прижался головой к косяку и попытался отдышаться: грудь его ходила ходуном. Он рассеянно потер плечо. С того далекого времени, когда ему было четырнадцать, Саймон переспал со множеством женщин как из высшего, так и низшего сословий, с кем-то всего раз по-быстрому, а с некоторыми вступал и в длительные связи. Так что прекрасно научился читать в глазах леди, доступна ли она. Он стал своего рода гурманом в отношении женской плоти. Во всяком случае, по его собственному мнению. И вот теперь Саймон вдруг снова почувствовал себя одновременно и взволнованным, и испуганным четырнадцатилетним мальчишкой.

Прикрыв глаза, виконт мысленно перенесся чуть назад. Вот он вернулся после малосъедобного ужина с Кристианом. В доме было тихо, и Саймон решил, что все уже спят. Даже Хедж не остался встретить его, хотя, зная слугу, виконт не слишком этому удивился. Он уже было шагнул на первую ступеньку лестницы, но в нерешительности застыл. Саймон и сам не понимал, что именно привлекло его внимание, заставив вернуться и подойти к той каморке. Вероятно, какой-то мужской животный инстинкт подсказал ему, что он там найдет. Но, как бы там ни было, увиденное его потрясло. Саймон обратился, как жена Лота, в соляной столб.

Или, в его случае, в столб чистейшей похоти.

Люси в ванне: испарина покрывает бледную кожу, закручивает завитки волос на висках. Голова откинута назад, влажные губы приоткрыты…

Саймон застонал и, не открывая глаз, расстегнул застежку брюк.

Шея Люси выгнута, так что ему показалось, будто он видит биение пульса на горле, таком белом и нежном. Капелька воды сверкает в ложбинке между ключицами, точно жемчужина в устричной раковине.

Он обхватил твердую плоть между ног и провел рукой вверх, собирая кожу над пальцами.

Ее роскошные голые груди, белые, идеальной формы, в ее маленьких ладонях…

Он быстро провел вниз рукой, влажной от текущей смазки.

Пальцы Люси обводят красные, острые соски, она словно играет с ними, возбуждая себя в ванне в полном одиночестве.

Он обхватил яички левой рукой и стал их перекатывать, быстро двигая по члену кулаком.

И на его глазах она зажала соски между пальцами, крепко сдавила и потянула эти сладкие бутоны, пока не…

— Оу! А! Боже! — Он резко дернулся, бессознательно двигая бедрами.

…застонала от удовольствия.

Саймон судорожно вздохнул и провел лбом по дереву. Он снова попытался отдышаться. Неспешно вынул носовой платок и вытер руку, пытаясь не позволить отвращению к себе затопить душу. Подойдя к малютке-комоду, Саймон налил воды в тазик. Плеснув ею на лицо и шею, он замер над посудиной, свесив голову, с которой стекала вода.

Похоже, лорд Иддесли теряет выдержку.

С губ сорвался смех, неожиданно громкий в тишине комнаты.

Да он уже ее потерял!

Бог его знает, что виконт скажет Люси завтра — своему ангелочку, которую пожирал глазами, бесцеремонно нарушив ее уединение, пока она принимала ванну. Саймон выпрямился, превозмогая боль, вытер лицо и лег на кровать, не раздеваясь.

Давно пора отсюда уехать.