Знание-сила, 2009 № 03 (981)

Под гнетом красоты

Александр Волков

Простейшие истины бывают поразительно глубоки. За их обманчиво ясной поверхностью не обнаружить дна. Что такое прямая? Что такое точка? Тут объяснение затрудняются дать математики. А что такое красота? Что нам кажется прекрасным?

«Для нас непознаваемы ни прекрасное само по себе, как таковое, ни доброе, ни все то, что мы допускаем в качестве самостоятельно существующих идей», — сказано в одном из диалогов Платона («Парменид»). Так как же мы делаем свой выбор, если это затрудняло философов еще с античных времен? Ответ прост: мгновенно и интуитивно.

У различных народов мира критерии красоты разнятся, и это мало кого удивляет. Странно другое: при всей несхожести наших вкусов — европейских, китайских, арабских — образцы красоты, которым люди поклоняются на всех широтах и меридианах, все-таки можно свести к некоторым общим чертам.

Идеально красивая женщина — непременно среднего роста, не слишком высокая и в то же время не низкорослая. Ее лицо отличается симметрией; ее кожа — гладкая; волосы приятно блестят; зубы сверкают белизной. Несомненными знаками красоты являются также стройное телосложение, розовый цвет губ и щек, тонкая линия носа, большие глаза, длинные ресницы, густые, пышные волосы. Именно такими лицами и фигурами стремятся наделить своих клиентов мастера пластической хирургии во многих странах мира. Они одинаково нравятся жителям Азии, Африки, Южной Америки.

Подоплеку нашего «непознаваемого» интереса к определенным типам лиц, которые мы признаем идеальными, в античности пытались объяснять по-разному. Так, пифагорейцы утверждали, что девушка красива потому, что ее жизненные соки пребывают в равновесии, и этим обусловлен приятный цвет ее лица, гармоничное сочетание частей ее тела. Это невольно заставляет вспомнить, как современные биологи берутся истолковывать причину нашей любви к красоте. Последняя служит индикатором, она неизбежно привлекает внимание к тому или иному человеку. Свидетельствует, что он полон здоровья и сил, наделен крепкой иммунной системой, и у него будет отличное потомство. Мужчины, шутят ученые, непременно хотят «инвестировать» свои гены «в лучшую движимость».

Очертить круг кандидатов, по крайней мере, легко. Мы оцениваем красоту человеческих лиц поразительно быстро, в считанные доли секунды. Воспетая романтиками «любовь с первого взгляда» на самом деле являет собой механизм моментального восприятия нами «идеального партнера» — того, кто наградит нас красивым, здоровым потомством. Лишь во вторую или третью очередь мы интересуемся душевными качествами этого индивида.

Итак, в разных частях планеты человек сводит лица окружающих его людей к некоторому общему знаменателю — к архетипу красоты. У нее все-таки есть закономерности. Она объективна, ее диктат не объяснить причудами моды или прихотью пресыщенного вкуса. Она подчиняется таким же справедливым законам природы, как тяготение тел или распространение света.

Это подтверждают и выводы ученых, исследующих головной мозг. Пресловутая «формула красоты» вписана прямо в его ткань, о чем свидетельствуют результаты многочисленных наблюдений. В последние годы были обнаружены участки мозга, которые помогают нам оценивать лица людей с той же неумолимостью, с какой легендарный Прокруст измерял встретившихся ему путников. Эти отделы проявляют активность уже через несколько дней после рождения ребенка. Тот начинает подолгу задерживать свой взгляд на красивых лицах.

Наблюдения над больными, перенесшими некоторые формы инсульта, показали, что в головном мозге человека, очевидно, имеются два региона, отвечающих за восприятие человеческих лиц. Один участок распознает их, а другой оценивает, насколько они привлекательны. Метод магнитно-резонансной томографии позволяет в мельчайших деталях проследить, как мы воспринимаем красоту.

Так, исследователи из Гарвардского университета установили, что при виде красивого лица у нас активизируется особая группа нейронов. Она начинает усиленно выделять дофамин — «гормон счастья». Речь идет о клетках амигдалы — миндалевидного тела, которое отвечает за эмоциональную оценку различных структур и ситуаций, за их узнавание.

Недавние исследования, проведенные учеными из Римского и Пармского университетов, подтвердили, что в нашем головном мозге существует особый центр красоты. Подопытным, которых опять же исследовали с помощью томографа, предлагали всмотреться в скульптуры, отвечавшие принципу «золотого сечения». Другая группа участников глядела на изображения тех же статуй, у которых с помощью компьютера были резко искажены пропорции. Их ноги казались теперь чересчур длинными или короткими.

В первом случае у зрителей активизировалась островковая доля головного мозга (инсула) — доля полушарий большого мозга, которая играет важную роль в зарождении эмоций, а также чувства любви. Когда же добровольцам приходилось рассматривать карикатуры на человеческие тела, эта часть мозга никак не реагировала на увиденное. Человек оставался равнодушен к данным объектам. По мнению итальянских исследователей, они обнаружили саму биологическую основу нашего эстетического вкуса.

Результаты этого опыта перекликаются с известным экспериментом, проведенным в 1990-е годы. Его участников просили моделировать на компьютере женское лицо до тех пор, пока оно не покажется красивым. Взявшись, подобно Богу, творить образ женщины, они увеличивали лоб, уменьшали нижнюю часть лица — до тех пор, пока не получали контур, соответствовавший «золотому сечению». Его неизменно украшали большие глаза, маленький нос, полные губы.

Главный критерий красоты, таким образом, — соразмерность. Мы находим красивым то, что гармонично, исполнено симметрии. Разумеется, чтобы отыскивать ее, не нужно быть g знатоком геометрии. Для большинства людей симметрия означает удвоение. Если одна половина объекта кажется зеркальным отражением другой ее половины, значит, ему присуща симметрия. Красота человеческих лиц непременно связана для нас с зеркальной симметрией. Эти подобие и удвоение, повторение и отражение, слияние двух половин в одно целое прекрасно переданы в стихах Николая Заболоцкого: «Ее глаза — как два тумана, полуулыбка, полуплач… Соединенье двух загадок, полувосторг, полуиспуг…»

Данный критерий поразительно универсален. Мы применяем его не только к лицам любимых нами людей, но и к радуге на небесах и цветам на клумбах, траекториям планет в космическом далеке и памятникам архитектуры, в которые самозабвенно всматриваемся, будь то на фотографиях или въявь. Наша эстетика покоится на соразмерности, как когда-то Земля — на своих китах. В ней явлен залог гармонии, царящей в мироздании. Безобразное, бесформенное страшит нас. Всемогущий Творец не мог снизойти до такого несовершенства. Это противно Его воле.

С незапамятных времен восприятие красоты стало коренной потребностью человека. Умение красиво, гармонично издавать звуки, произносить слова, жестикулировать легло в основу искусства музыки и красноречия, театра и танца. Умение восхищаться красотой приучило нас делить других на «гадких утят» и «прекрасных лебедей». Всматриваясь в окружающий нас мир, каждый из нас невольно становится эстетом.

Еще одно неожиданное наблюдение: кто умеет ценить красоту, тот любит и порядок. Биологи полагают, что, поклоняясь красоте, мы проявляем врожденное стремление наводить везде и во всем порядок, находить хоть какую-то опору в этом хаотическом мире. Мы старательно отстраняем от себя все алогичное, мы боимся случайностей, которые не вольны предсказать, и любых бурных эксцессов, нарушающих так любимый нами размеренный покой. Мы хотим, чтобы мир, в котором мы живем, был ясен, понятен, предсказуем — был идеален, то бишь идеально красив. Мы мечтаем видеть вокруг себя нечто закономерное, правильное — мы инстинктивно боимся нарушения порядка во всем: в ладном течении жизни, в мерном ритме зим и весен, в математической точности человеческих лиц. В этом обустроенном нами мирке мы можем наконец успокоиться — теперь неоткуда ждать внезапной угрозы. Здесь все подчиняется своим правилам — от перемещений фигур, едва различимых у горизонта, до благообразия лиц, приветливо глядящих на нас. Мы чувствуем себя в безопасности, и нам это нравится, мы находим это прекрасным.

Собственно говоря, человек стремится не к красоте окружающего его мира, а к его гармонии, его строгому порядку. Когда окружаем себя красивыми предметами и людьми, мы лишь «магически» пытаемся обрести тот утраченный нами покой, ту прекрасную гармонию. Так цель стала средством, а средство — целью. Мы ищем красоту, мечтаем ее обрести, и тем спокойнее будет на душе, если это удастся сделать.

Но так ли спокойно тем, кто живет под гнетом собственной красоты? Исследование, проведенное Эллен Бершейд из Миннесотского университета, показало, что женщины, которые в двадцать лет были ослепительно хороши, с годами, растеряв свою красоту, хуже приспосабливались к своему новому положению и чаще чувствовали себя несчастливее других.

Любопытный психологический эффект лишь усиливает это чувство разочарования. Мужчины привыкли приписывать красивым женщинам больше достоинств, чем у них есть на самом деле. Они невольно идеализируют душевные качеств этих «неземных созданий». Со временем, когда их красота тускнеет, этим женщинам приходится сталкиваться с другой крайностью. Их ум, доброту, отзывчивость недооценивают. Эта невольная мстительность со стороны окружающих связана в том числе с тем, что красавицы часто не оправдывали возлагаемых на них ожиданий. Они оказывались ничуть не лучше обычных женщин, а порой и проигрывали им.

Психолог Кэтрин Эккель из Техасского университета показала это на примере специального «теста на доверие». В нем участвовали пары незнакомых друг с другом людей, А* и В*. Руководитель игры давал каждому по 10 долларов. Первый участник мог передать В* любую часть своих денег, при этом руководитель умножал эту сумму на три. В свою очередь, второй игрок в знак благодарности отсылал часть своих денег первому. Друг друга они видели лишь на экране монитора. Каждый записывал на листе бумаги сумму, которую рассчитывал получить от своего партнера. Все две сотни участников эксперимента заранее прошли тестирование, в котором учитывались не только их внешние качества, но и определенные личностные черты, например, доверчивость или агрессивность.

Как и предположила Эккель, игроки «категории В*», выделявшиеся своей яркой внешностью, получали «бонус за красоту» — им дарили в среднем на доллар больше, чем остальным. Это доверие оправдывало себя. Красавицы старались достойно расплатиться за сделанный им подарок. Удивляло другое. Игроки А*, если они были очень симпатичны, получали в ответ меньше денег, чем их не очень эффектные коллеги.

Объяснение таково. «Принимающие» рассчитывали получить от красавиц больше денег, чем те на самом деле им давали — в среднем на полтора доллара больше. Им казалось, что такая красивая женщина не может не быть щедрой. Столкнувшись же с тем, что она ведет себя «недостойно» — скупится, ее партнер «наказывал» ее — давал ей меньше денег. «Очевидно, мы изначально ожидаем, что красивые люди будут наделены идеальными душевными качествами, а потому неизбежно разочаровываемся в них», — отмечает Кэтрин Эккель. «К тому же многие и без того с завистью и раздражением относятся к красавицам и красавцам, поскольку чувствуют, что явно проигрывают им, — комментирует результаты теста на страницах журнала Bild der Wissenschaft немецкий психолог Юрген Мес. — В современном обществе принцип равенства соблюдается почти повсеместно, и лишь в отношении внешних качеств человека царит неприкрытая дискриминация».

Подчас люди подсознательно стремятся восстановить справедливость, указывает психолог Фридрих Фюрстерлинг из Мюнхенского университета, а потому невольно принижают достоинства других людей только потому, что те очень красивы, стараются дискредитировать их деловые и душевные качества. В опыте, поставленном им, участвовали 144 мужчины и 144 женщины. Всем им показывали фотографии людей, которые якобы стремительно сделали карьеру. Одни из них поражали своей красотой, а другие были не слишком симпатичны. Женщины, глядя на фотографии красавиц, многозначительно говорили, что им повезло, «счастье привалило», и почти никто не отзывался лестно об их деловых качествах — о целеустремленности, ответственности и так далее, и так далее. Мужчины обычно воздерживались от подобных интерпретаций. «Для женщин любые привлекательные дамы, несомненно, кажутся конкурентками на этой ярмарке тщеславия», — заключает Фюрстерлинг. Прекрасным амазонкам повседневности остается лишь принижать качества товарок, чтобы восстановить веру в собственные достоинства.

Или же — моделировать свое лицо, свою фигуру, сидя перед экраном компьютера в кабинете пластического хирурга. Каждый год, например, около 12 миллионов американцев ложатся под нож врача, стремясь обрести утраченную красоту или ту идеальную внешность, которой были всю жизнь лишены. Ежегодные доходы этой отрасли медицины в США составляют около 15 миллиардов долларов. Как видите, тайна красоты обходится далеко не дешево. Красота баснословна, как деньги, а деньги прекрасны, как идеалы.

Самое интересное, что в мире животных человек, скорее, является исключением из правил. Там сплошь и рядом стремятся быть красивыми самцы. Они обзаводятся длинными рогами, красочным оперением, яркими узорами на спине и боках — все для того, чтобы привлечь внимание единственной самки, убедить ее «сделать правильный выбор». Сами же «прекрасные дамы» в царстве живой природы обычно бывают поразительно неказисты. Они почти сливаются с окружающим их фоном — разумное качество, если они не хотят быть впоследствии съеденными вместе со своим потомством. Ученым остается лишь гадать, почему в мире людей подобная селекция повернула вспять и развилась совсем в ином направлении.