Знание-сила, 2009 № 11 (989)

Они были «ольмеками»

Александр Волков

Именно такие каменные головы с раскосыми глазами и толстыми губами прославили народ ольмеков. Затерянные среди тропической растительности, эти метровые глыбы, высеченные из твердого базальта, кажутся вечными. Первый из этих доисторических памятников был обнаружен в 1862 году к югу от Веракруса, в заболоченной местности на побережье Мексиканского залива. Голова, считавшаяся обломком разрушенной статуи, достигала полутора метров в высоту и весила около восьми тонн. Каким же мог быть тогда сам колосс, смотревший с многометровой высоты на окрестный лес? И был ли колосс?

Так вдруг заявила о себе древняя цивилизация, начисто забытая потомками и сохраненная лесными дебрями. Она возникла в восточной части Мексики, где, казалось бы, не было никаких предпосылок для становления великой культуры. Почему именно здесь, среди густых тропических лесов и болот, среди лабиринта рек и ручьев, родилась цивилизация, ставшая образцом для многих народов?

Сегодня историки считают именно ольмеков «отцами тамошней истории», «культурными героями» Месоамерики — Мексики и Центральной Америки — предтечами майя, сапотеков и ацтеков. С 1200 по 400 годы до новой эры, то есть в эпоху, по меркам Старого Света, прошедшую между Троянской войной и «Золотым веком Афин», ольмеки главенствовали во всем этом регионе. Их произведения искусства высоко ценились, им подражали жившие здесь племена и народы, их религию принимали, их политические порядки стремились заимствовать, а хозяйственные навыки — усвоить.

И несмотря на все это, по-настоящему исследование их культуры началось лишь шесть десятилетий назад.

Многочисленные реки облегчали ольмекам передвижение из одного конца страны в другой. Главными транспортными средствами служили лодки и — в случае грузовых перевозок — плоты. Без этого было бы крайне трудно пробираться сквозь лесную чащобу, и мелкие племена охотников и собирателей, обосновавшиеся здесь, оставались бы разобщены, жили бы в той же первобытной дикости, что и обитатели лесов Амазонии. Каждый год реки разливались, принося на поля плодородный илистый осадок. Земля в этой жаркой, влажной стране могла давать по два урожая в год.

Основным продуктом питания был маис; на полях выращивали также бобы и маниок, тыкву и сладкий картофель. Разводили домашних животных: собак (их мясо тоже шло в пищу), индюков и, возможно, тапиров, а также пчел. Распространенным занятием была рыбная ловля. Обилие пищи позволяло делать ее запасы и освобождать часть населения от занятий сельским хозяйством. Многие ольмеки становились ремесленниками, художниками, учеными.

В ранний период своей истории — в ту пору, когда царелюбивые египтяне обессмертили имя Тутанхамона его незабвенной гробницей, — ольмеки строили дома, окруженные громоздкими глинобитными стенами. Несколько веков спустя, когда Гомер сочинял свою «Одиссею», коренные принципы их архитектуры стали иными. На смену глиняным постройкам, требовавшим регулярной починки, пришли жилища из тесаного камня.

Старейшее поселение ольмеков — Сан-Лоренсо — основано в болотистой местности около 1500 года до новой эры. Три века спустя здесь строится церемониальный центр, а на искусственной насыпи высотой 12 метров и размером 1200х770 метров возводится город. По оценке ученых, для сооружения этой насыпи сюда пришлось перевезти около десяти миллионов тонн земли. Все это проделано людьми, которые не знали колеса, не имели ни повозок, ни тягловых животных, жили в стране, где не было никаких дорог.

Археологи обнаружили в Сан-Лоренсо подземную систему водопровода. В городе были установлены многочисленные каменные статуи и колоссальные головы. Однако около 900 года до новой эры каменные изваяния разрушаются. Возможно, город захватили пришлые племена, а его население — здесь проживали около тысячи человек, — спасаясь от войны, бежало. Но есть и другие предположения.

С этого времени важнейшим центром ольмеков становится город Ла-Вента, основанный около 1000 года до новой эры. Его история хорошо документирована. Город занимал территорию размером 2,5 х 1 километр, где проживали до 18 тысяч человек. Они занимались преимущественно земледелием и ремеслом, прежде всего обработкой нефрита.

Посреди города была воздвигнута пирамида из утрамбованной глины высотой 31 метр. Размеры ее основания составляли 178 х 73 метра. Внешне она напоминала вулкан с бороздками по склонам. На верхней платформе пирамиды располагался, наверное, храм, в котором пылал жертвенный огонь — он символизировал кратер вулкана.

Археологические находки, сделанные здесь, свидетельствуют об отсутствии металлов и в то же время блестящем умении обрабатывать камень и глину, из которой изготавливали сосуды и статуэтки. Символом же богатства в Ла-Венте, а позднее и во всей Центральной Америке, стал нефрит. Украшения из нефрита клали в гробницы правителей и их приближенных. Особенно любопытны так называемые мозаичные дворы — панели, чаще всего с изображением ягуара. Едва завершив подобный двор, его тотчас засыпали землей, вероятно, посвящая подземным богам. Считалось, что вход в их мир стерег божественный ягуар, или ягуар-человек.

При раскопках Ла-Венты обнаружено все, что находят при изучении руин любого крупного города, возникшего в Месоамерике в последующие две с половиной тысячи лет. Подобно европейским столицам Нового времени, сверяющим свой облик с улицами и площадями Рима, города майя и тольтеков также старались быть похожими на Ла-Венту. Памятники архитектуры и ремесла, площадки для ритуальной игры в мяч, достижения культуры (иероглифическое письмо, календарь) — все эти характерные черты ольмекской цивилизации отныне хранятся и наследуются народами, населяющими Месоамерику, как латиница римлян в Старом Свете, как римские цифры и юлианский календарь. Именно у ольмеков впервые в истории этого региона формируется элита. Именно ольмеки первыми начинают поклоняться главному божеству Месоамерики — Ягуару. Ольмеки же создали и систему счисления, соответствующую аналогичной у майя.

Ла-Вента: гигантская мозаика из зеленого серпентина

Каменная голова, найденная полтора века назад, заставила историков заговорить о загадочном народе, что жил в древности на окраине Мексики и отличался любовью к громадным статуям. Теперь мы знаем, что замыслом были не статуи — головы. Их наверняка можно назвать одними из самых странных скульптур на свете.

Круглые головы, без всякого намека на шею, покоятся прямо на земле. В принципе, их можно сравнить разве что с памятными истуканами с острова Пасхи. Пусть те в среднем в три-четыре раза выше, зато головы ольмеков на две с лишним тысячи лет старше, да и выполнены гораздо искуснее. Самая большая из них достигает высоты 3,4 метра и весит 50 тонн.

Монументальная скульптура ольмеков — по сравнению с европейской — почти доведена до шаров, увенчанных каким-то подобием шлема — головным убором, который надевали во время ритуальной игры в мяч. С невыразимой грустью глядят на нас эти, словно усекновенные, головы. Археологи не знают, кто послужил прототипом необычных скульптур: правители ольмеков, их воины, а может, знаменитые игроки в мяч (по одной из гипотез, казненные игроки в мяч)? Ведь почитаем же мы подчас спортсменов больше, чем писателей или ученых!

Круглые лица статуй выглядят отекшими и порой напоминают пухлые рожицы детей. У них толстые, часто откровенно капризные губы, большие миндалевидные глаза, округлый подбородок, мясистые щеки и очень плоские, широкие носы. Лоб, зачастую довольно высокий, скрыт под тесно надвинутым шлемом, край которого почти доходит до глаз, а боковые пластины закрывают уши. Задняя часть головы, как правило, отделана очень небрежно или вообще не обработана. Шлемы лишь намечены. По-видимому, скульпторы уделяли основное внимание лицам этих людей, стараясь с поразительной живостью и реалистичностью передать их индивидуальные черты. Глядя на эти образы, можно как будто распознать настроения и характеры их прообразов. Одни взирают на вас с удивлением, иногда откровенно весело, другие настроены весьма гневно или злобно.

Образец ольмекской стелы

Эти головы вырубали в горном массиве Лас-Тустлас и доставляли за 60-125 километров к месту, где они были установлены. Их перевозка — блестящее «инженерное» решение. Как полагают историки, прямо в каменоломнях заготовки будущих скульптур укладывали на полозья и тащили к ближайшей реке, откуда сплавляли на больших плотах. И уже непосредственно на месте, там, где намеревались установить очередную памятную голову, мастера принимались обтачивать эту громаду, прорезая в ней губы, глазницы, толстый, приплющенный нос. Точно так же сооружались, наверное, и другие монументы ольмеков, поражающие своими размерами.

Удивляет и мастерство камнерезов, ведь орудия, которыми те обрабатывали базальтовые глыбы, были самые примитивные: каменные зубила, простые бурава и песок, заменявший наждачную бумагу. У ольмеков не было металлических инструментов и не имелось каменных орудий тверже, чем базальт!

Кто же были эти «скульпторы»? Откуда они пришли? Почему брались за свой каторжный труд? «Все это вопросы, на которые нам, к сожалению, не хотят отвечать ольмеки», — подчеркивает немецкий археолог Ханс Прем. В пору их появления в этой части Мексики местные индейцы «вели кочевой образ жизни; постоянно возникали все новые племенные союзы, а потому о понятии «этнос» нет смысла говорить».

Рассуждая о происхождении ольмеков, ученые выдвинули несколько гипотез, которые кажутся весьма любопытными.

• Одни историки ищут происхождение этого народа на тихоокеанском побережье Мексики — на территории штата Герреро. Но это — наименее сенсационная теория, поскольку она признает ольмеков фактически исконными уроженцами этих мест.

• Согласно другой гипотезе, они пришли сюда с побережья Эквадора, где в 3000–2700 годах до новой эры сложилась одна из древнейших в Новом Свете культур керамики. Возможно, часть тамошних племен со временем перебралась далеко на север, в Мексику, кочуя по Панамскому перешейку или же двигаясь на кораблях и лодках вдоль побережья.

• Наконец, третья и, пожалуй, самая неожиданная гипотеза гласит, что ольмеки — это народ, сформировавшийся далеко от берегов Америки, где-то в Африке, Азии (Монголия, Китай) или на островах Океании. В ее пользу свидетельствует то, что знаменитые каменные головы обладают определенным сходством и с негроидами, и с узкоглазыми жителями Восточной и Юго-Восточной Азии, как, впрочем, и с полинезийцами. Эти толстогубые, узкоглазые изваяния столь же уместно смотрелись бы где-нибудь на побережье Ганы или юге Китая. Они ничуть не похожи на портреты майя или ацтеков, известные нам по позднейшим настенным росписям.

Возможно, именно правители ольмеков были теми самыми людьми (или божествами), о которых рассказывают мифы ацтеков и майя, этими «культурными героями», приплывшими из-за моря, чтобы научить жителей Мексики всему, без чего немыслима культура, то бишь искусству и ремеслу, умению возделывать землю и отсчитывать бег времени. Пока никаких подтверждений этой гипотезы нет, но исключать ее нельзя, ведь в последние десятилетия энтузиасты, начиная с Тура Хейердала, доказали, что на самых примитивных суденышках люди древности могли переплывать океаны, отвоевывая себе место под солнцем где-нибудь «за тридевять земель, тридесять морей». Не об этом ли говорят письмена ольмеков?

В 1999 году в штате Веракрус во время прокладки дороги была случайно найдена каменная плита — так называемая «панель из Каскахаля» размерами 36х21х13 сантиметров. Эта плита напоминает вырезанный из камня лист формата А4, только заметно толще и массой около 12 килограммов. По нынешним представлениям, не слишком подходящая вещь, чтобы на ней что-либо записывать. Однако именно она служила ольмекам «блокнотом».

В 2006 году удалось доказать, что рисунки, запечатленные на этом камне, — это иероглифы (ранее исследователи неоднократно находили изображения значков, оставленных ольмеками, но однозначно подтвердить, что это — письменные символы, не удавалось). Плита из Каскахаля — куда более веский довод в пользу умения ольмеков излагать мысли если не на бумаге, то на каменных скрижалях. Как сообщают мексиканские археологи Кармен Родригес Мартинес и Пончиано Ортис Себаллос в статье, опубликованной в журнале Science, в данном случае речь идет именно об ольмекском иероглифическом письме — древнейшем памятнике письменности, обнаруженном на территории Америки. Он датируется примерно 900 годом до новой эры.

Загадочный рельеф со змеей, нападающей на человека

Фигурка этого писца из Куилапана невольно напоминает египетского писца

Среди изображений, нанесенных на камень, есть подобия рыб, насекомых, початков маиса. Всего здесь 62 знака, причем некоторые повторяются не один раз. По всем внешним признакам данный набор символов соответствует письменному тексту. Все значки четко отделены друг от друга и расположены в виде отдельных горизонтальных строк. Ясно угадывается деление значков на различные группы, состоящие из нескольких символов каждая. Несколько раз определенная последовательность символов повторяется. По мнению лингвистов, это может свидетельствовать о том, что мы имеем дело со стихотворным произведением, где имеются рефрены отдельных строк. Так что данная надпись может считаться еще и древнейшим памятником поэтического искусства, найденным на территории Месоамерики.

Вот только смысл начертанного совершенно не понятен ученым. Пока расшифровка ольмекских надписей кажется делом безнадежным. Ведь даже египетские иероглифы, донесенные до нас многочисленными папирусами и обелисками, удалось прочитать только после того, как был найден Розеттский камень с надписями на древнегреческом языке и двух видах древнеегипетского письма — демотическом и иероглифическом.

Возможно, язык ольмеков удастся разгадать, когда будут обнаружены новые надписи. Вряд ли стоит удивляться тому, что единственный пространный текст оставлен ольмеками именно на каменной плите. Целые библиотеки исторических, юридических, поэтических текстов этой погибшей цивилизации могли быть начертаны на материалах растительного происхождения, давно истлевших в тропическом климате Месоамерики. Эта находка, полагает известный немецкий специалист по культуре майя Николай Грубе, решительно меняет наше представление об ольмекской культуре: «Теперь мы вправе считать, что письменность в Древней Америке зародилась в районе Мексиканского залива».

Итак, первые писцы появились в Америке самое позднее около 900 года до новой эры? До сих пор ученые полагали, что это произошло на четыре столетия позже. В Старом же Свете, — а именно в Египте и Месопотамии, — первые письменные тексты датируются III и даже IV тысячелетиями до новой эры. Значит ли это, что древние американцы намного отставали в своем развитии от строителей первых держав Древнего Востока? Может быть, мы пока плохо знаем археологию Нового Света и где-нибудь в захолустной глуши еще ждут своего открытия «каменные грамоты» далеких тысячелетий?

Любопытно, что поверхность этой каменной плиты — вогнутая, а это указывает на уникальную технику на несения надписей: прежний текст, очевидно, соскабливали, а затем на очищенной поверхности вырезали новые знаки. Еще одно неожиданное открытие!

Среди круговерти племен, населявших Древнюю Месоамерику, в череде их союзничества и вражды, ольмеки явились, «как снег на голову», «как торнадо в степи». Их имя — «люди страны каучука», впрочем, придумано. Известно, что в районе Мексиканского залива во времена ацтеков, то есть незадолго до прибытия в Мексику испанцев, жил народ, именовавший себя ольмеками. Именно это название в первой половине ХХ века и было дано создателям неизвестной культуры бронзового века, обнаруженной на территории Мексики. На самом деле нет никаких данных, свидетельствующих, что современники ацтеков были потомками того загадочного народа, что создал около трех тысяч лет назад культуру, которую мы сегодня зовем «ольмекской». Как именовали себя те древние люди, удостоенные случайного прозвища — «ольмеки», мы в действительности не знаем. Современные исследователи чаще, кстати, используют более корректный термин «люди культуры Ла-Вента».

Нетрудно догадаться, что в обществе «ольмеков» установилась строгая иерархия — иначе не объяснить появление этих базальтовых монументов, потребовавших невероятного напряжения сил. Подобные изваяния могли быть созданы лишь там, где небольшая группа людей, составлявшая элиту, повелевала множеством подданных, относившихся к низшей касте — к числу работников, которых можно было отправить за сотню километров перевозить многотонные каменные глыбы. Историки продолжают спорить о том, кто правил обществом ольмеков, — «вожди», обожествленные цари или цари-жрецы.

Дискутируют они и о других аспектах истории и культуры ольмеков. Верно ли, что те были прародителями всех последующих культур Месоамерики? По меткому замечанию Николая Грубе, «они не были ни отцами, ни матерями; они были братьями, ведь хронологически они жили в одно и то же время с некоторыми из них». Конечно, ольмеки в очень большой степени повлияли на мир майя, но, между тем, «в низинных районах Гватемалы культура майя формировалась вполне самостоятельно».

Миниатюрные скульптуры ольмеков

Они создали свою «империю»? Пока мы не располагаем никакими фактами, доказывающими присутствие на карте мира этой «сверхдержавы американской древности». Антрополог из США Дорис Хейден пишет в связи с этим: «Некоторые ученые видят в феномене ольмеков только художественный стиль… Хорошим примером для сравнения был бы готический стиль, зародившийся во Франции и получивший распространение в других странах Европы, в Германии, Англии и Испании, притом что мы не вправе говорить о некой «Готической империи», существовавшей в те века. Вероятно, мы также не можем говорить и о существовании державы ольмеков».

В свою очередь, другие историки, отказав ольмекам в праве огнем и мечом пройти от Монтеррея до Сан-Сальвадора, наподобие ассирийцев или ацтеков, старательно украшают их «венчиками из роз», говорят об их «удивительном миролюбии», о нежелании воевать и нелюбви к оружию, что тоже спорно.

Уверенно можно сказать лишь одно, что ольмеки активно осваивали земли, окружавшие область их расселения. Археологи находят их колонии и фактории вдали от исконных владений. Достоверно известно, что торговые связи ольмеков простирались на полторы с лишним тысячи километров. Они торговали с отдаленными областями железной рудой, раковинами, минералами, панцирями черепах, костями скатов, изделиями из нефрита и керамическими сосудами.

Некоторые исследователи не исключают даже того, что они могли поддерживать контакт с цивилизациями Перу, ведь там тоже почитали божество в образе ягуара, которому поклонялись ольмеки. Что, если они основывали свои колонии и на побережье Перу?

А теперь исчезают все — и древние колонии, и сами ольмеки.

Каменный алтарь из Ла-Венты, предположительно, с фигурой жреца

На рубеже V–IV веков до новой эры Ла-Вента была разрушена, а колоссальные головы ольмеков намеренно повреждены.

Историки не знают, по какой причине погибли крупнейшие города ольмеков. Похоже, их население спасалось бегством. Возможно, причиной стала война с одним из соседних городов, вынудившая жителей поверженной метрополии искать спасения. Другой вероятной причиной называют гражданскую войну или восстание крестьян, отказавшихся повиноваться элите. Еще одним бедствием мог стать «коллапс»: численность населения городов возросла до такой степени, что оно не могло найти себе пропитания. Так, тысячу лет спустя экономическая катастрофа пресекла дальнейшее развитие цивилизации майя (см. «З-С», 1/07).

Однако история ольмеков — все же другой случай. Не похоже, чтобы они исчерпали все ресурсы развития. И следов стихийного разрушения здесь не видно. Города не выжжены дотла, не разграблены. Их, если уместен такой технический термин, «планомерно демонтировали». Монументы скоблили, стесывали, разбивали на части, а потом аккуратно закапывали на окрестных холмах. В истории не известны случаи, чтобы захватчики или восставшие бедняки так почтительно обходились с поверженными святынями.

Может быть, ольмеки ритуально уничтожали свои религиозные центры? В позднейших культурах Месоамерики традиционно считалось, что каждые 52 года заканчивается определенный жизненный цикл. После этого совершались различные церемонии, приносившие обновление. Возможно, эти верования восходят еще к временам ольмеков. И если ритуалы не приносили желанной помощи, а тяготы и беды лишь продолжали нарастать, то, может быть, перепуганные люди решились пожертвовать древними храмами и городом, в котором их предки прожили много веков? Что, если по этой причине и были покинуты Сан-Лоренсо, а затем Ла-Вента? В конце концов, это не первые и не последние столицы, оставленные своим народом. Разве что здесь, отбывая в новый город, жители прежней столицы торжественно хоронили сам ее дух, разбирая негодные святыни и отсылая их в царство мертвых — закапывая в землю. Теперь прошлое не могло уже помешать им строить жизнь на новом месте. Боги же, которые, «должно быть, сошли с ума» и вместо блага стали нести лишь зло, были отправлены в тот мир, откуда еще никто не возвращался.

Возможно, эта скульптурная группа Ла-Венты изображает собрание жрецов

Скульптуры ольмеков

Помимо колоссальных голов, обнаружено еще почти три сотни монументальных скульптур, оставленных ольмеками. Речь идет прежде всего о стелах, установленных ими повсюду, и гигантских алтарях. Самый большой алтарь достигал около четырех метров в длину, полутора метров в ширину и 1,8 метра в высоту.

Кроме того, ольмеки изготавливали миниатюрные скульптуры из терракоты, обсидиана, аметиста и горного хрусталя, но прежде всего из нефрита. Наиболее выразительны так называемые Babyfaces, «детские головки», или Tigerfaces, «головы тигров». В них еще отчетливее, чем в колоссальных головах, выражено сходство с надутыми от гнева детьми. Некоторые корчат жуткие гримасы. Возможно, эти портреты как-то связаны с культом божества-ягуара? Может быть, ольмеки считали своих властителей земными воплощениями «Великого ягуара»?

На это намекает и каменный алтарь, найденный в Ла-Венте. В полукруглой нише под столешницей видна скорченная человеческая фигура — возможно, это жрец, — в то время как на краю стола выгравировано стилизованное изображение свирепо оскалившегося ягуара.

Ответ знает ветер

Похоже, археологам удалось ответить на вопрос, откуда ольмеки получали нефрит, из которого изготавливали свои искусные статуэтки. Как известно, когда испанские конкистадоры завоевали Америку, они повсюду искали золото и серебро, но, к удивлению индейцев, оставались равнодушны к самому ценному, что есть на свете, — к «голубому нефриту», редкой голубовато-зеленой разновидности этого минерала, обычно окрашенного в беловато-зеленый цвет. Индейцы использовали этот минерал, самое раннее, начиная с 1400 года до новой эры. Ольмеки вырезали из него человеческие фигурки и маски, призванные наводить ужас. Но откуда они получали эти ценные камни?

«Ответ знает ветер», — впору бы сказать археологам. Когда в 1998 году на Центральную Америку обрушился очередной ураган, он привел к многочисленным оползням. Тогда же в некоторых реках Гватемалы внезапно обнаружились целые россыпи голубого нефрита. Американский археолог Рассел Зейц, десятилетиями разыскивавший его месторождения, оказался чуток к этому знамению и принялся обследовать берега речушек в гористой местности на юго-востоке Гватемалы. Там он и нашел, что искал: метровые стены нефрита, отливавшие голубыми и зелеными тонами. Археолог обнаружил здесь и заброшенные древние рудники, и остатки дороги, по которой индейцы вывозили ценное сырье. Местоположение рудников хранилось в строжайшей тайне — из опасений, что сюда проникнут грабители.

Место, где есть письмена

Ольмекские письмена были обнаружены в каменоломне близ деревни Каскахаль («Место, где есть щебень»). Строители годами добывали здесь камень, чтобы мостить дороги, а археологи с тем же упорством обследовали этот карьер в поисках древних артефактов. Когда в 1999 году рабочие обнаружили здесь осколки керамических изделий и глиняные статуэтки, находка привлекла внимание археологов, и вскоре на том же участке каменоломни была найдена неприметная, на первый взгляд, плита, покрытая древними иероглифами.

История камня из Каскахаля удивительна; некоторые ученые даже отказываются верить в «чудесное спасение» этой плиты. «Такого рода сенсационные находки, полностью вырванные из археологического контекста, нередко оказывались фальшивками, — признает Ханс Прем. — Вот почему заголовок статьи в Science — «Самая древняя письменность Нового Света» — должен хотя бы сопровождаться знаком вопроса».