Золотая кость, или Приключения янки в стране новых русских

Я получаю мой первый донос

По возвращении из Петербурга меня ждало письмо следующего содержания.

Москва, 28 апреля 2003 года по Р. X.

Глубокоуважаемый г. Харингтон! Ваше Величество! Пишет Вам Убожко Розина Георгиевна, проживающая по адресу ул. Адмирала Чичагова, д. 12, корп. 4, кв. 173. Я — вдова есаула Убожко Максима Януариевича, выдающегося ученого и мыслителя, в 1995 году баллотировавшегося в Государственную думу от блока «ШАРИК» (Шульгин — Андропов — Руцкой). Вместе с писателем Варикозовым В. А., с которым его связывала тесная дружба, мой муж состоял членом головной управы Общества Любителей Русского Костюма (ОЛРК), основанного в 1846 году поэтом и публицистом Хомяковым А. С.

Максим Януариевич активно участвовал в общественной жизни города в рамках борьбы с коррупцией и атеизмом. Так, два года назад он организовал пикетирование спорткомплекса «Олимпийский» в знак протеста против выступления американской «рок-сатанинской» группы «С.К.А.Т.». Командуемая Максимом Януариевичем пешая казацкая сотня ОЛРК встала перед спорткомплексом «живой стеной». Были подняты транспаранты с лозунгами «С.К.А.Т. — дерьмо» и «Бесов к ответу!». Спустя час после начала пикета, его участники были вынуждены разойтись, когда на них напала агрессивно настроенная толпа молодежи, прибывшей на концерт. Во время бандитской атаки Максим Януариевич получил травму черепа. Но, несмотря на вызванную разбойным нападением тяжелую болезнь, он продолжал активно участвовать в народно-патриотическом движении.

К концу жизни мой супруг предпринял шаги к осуществлению проекта земельной реформы, предложенного г. Варикозовым в известной речи на июльском пленуме головной управы ОЛРК. Стараниями Максима Януариевича на нашем дачном участке в поселке Лесной Московской области был создан первый в мире крепхоз (крепостное хозяйство), основанный на началах добровольного барщинного труда. В результате, как сказал поэт, «раб судьбу благословил». К сожалению, косность местных властей, закрывших крепхоз за т. н. нарушения трудового законодательства, воспрепятствовала распространению великого почина. Последовавшая незадолго вслед за этим смерть Максима Януариевича явилась тяжелым ударом по процессу восстановления традиционных методов землевладения и землепользования в нашей стране. Добавлю, что г. Варикозов вывел покойного Максима Януариевича в образе великого русского государственного деятеля Столыпина П. К. в историческом романе «Прадед Джоя», а меня — в образе его любящей супруги и верной соратницы Столыпиной О. Б.

От Вениамина Александровича я много наслышана о Вашей плодотворной научной деятельности, посвященной популяризации прошлого России на безбожном Западе, и о Вашем положительном и справедливом характере. Знаю также, что Вы потомок императрицы Екатерины Великой и намерены встать у кормила корабля государства и восстановить институт самодержавной власти. Эта исконно национальная форма правления представляет собой ценнейший вклад нашего народа в сокровищницу мировой политической культуры. Я прекрасно понимаю, как Вы сейчас заняты. Вы весь — в догадках, в помыслах, в движении. И недаром! Благодаря Вам несчастная Россия сможет вернуться на исконные пути своего исторического развития, с тем чтобы преподать планете великий урок нравственного и этнического самоочищения.

Несколько слов о себе. Я родилась в 1915 году и помню, как хорошо жилось при царе. Мой отец, Сачок Г. П., был пехотным офицером и кончил германскую войну в чине штабс-капитана или, как теперь говорят, генерал-майора. После октябрьского переворота и последующего развала армии он с линии фронта задворками пробрался на нашу квартиру (мы жили тогда в Звездном городке под Москвой). Мое первое детское воспоминание: отец на кухне чиркает спичками и разводит костер, в который бросает портрет Государя, висевший в гостиной, приговаривая: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло». При этом он скупо, по-мужски, плачет. В период военного коммунизма отец для конспирации служил делопроизводителем в собесе. Однажды на исходе Гражданской войны он пришел с работы чрезвычайно взволнованный. У меня перед глазами до сих пор стоит его бледное лицо, на котором лежала неизгладимая печать тревоги. Меня уложили спать, но я слышала, как за стеной папа рассказывал маме, что случилось. Он проходил мимо железнодорожной станции, где тогдашний нарком военных дел произносил с платформы бронепоезда речь. При виде его характерных черт, искаженных космополитическим пафосом, папу обуял адский холод. Он услышал над собой шорох люциферова крыла… В ужасе он побежал домой, но было уже поздно. Той же ночью он перестал дышать. У нас в семье говорили, что папа умер от разбитого Троцким Л. Д. сердца.

Моя мать, Сачок М. У., была домохозяйкой, но читающей, и воспитала меня в духе любви к русским классикам. В 1933 году я поступила на филологический факультет МГУ. После окончания университета работала в Институте Славянской Словесности над составлением Словаря Детских Писателей, последние полвека под руководством профессора Грыцало П. В. Моя статья о многотомной эпопее г. Варикозова «Жизнь и приключения Джоя», опубликованная на 378 с. Словаря, была положительно встречена православной и патриотической общественностью.

В 1981 году я вышла на пенсию, но продолжаю следить за событиями, происходящими как на политической и культурной арене, так и непосредственно вокруг меня. Так, я заметила, что с возрастающим притоком в Москву чеченцев, ингушей, азербайджанцев и других представителей кавказских этносов лица мужской части населения столицы все больше покрываются щетиной, а тела — слоем шерсти. Недаром Д-503, герой антиутопического произведения «Мы» Замятина Е. И., страдает чрезмерной волосатостью, в которой не без основания видит симптом своей биологической и социальной неполноценности. Мы должны смотреть на это произведение как на роман-предупреждение! Но если Замятина беспокоили проявления такого рода атавизма, теперешним московским властям на них наплевать. Попустительство мэра Лужкова Ю. М. и его приспешников неуклонно возрастающему поволосению мужского населения столицы можно только охарактеризовать как преступное. На ум приходит печальная мысль, что, если бы мой покойный супруг занимал сегодня достойный его талантов государственный пост, такого рода эксцессы, столь пагубно отражающиеся на облике древней русской столицы, вряд ли имели бы место.

Перехожу к сути моей к Вам просьбы. Я живу в высотном доме современной постройки, на десятом этаже. Мои соседи справа — супруги Розенберги С. И. и М. Т. (кв. 172). Люди они пожилые и, я бы сказала, приличные. Как-то я их спросила, не связаны ли они семейными узами с немецким философом Розенбергом А., в середине прошлого века состоявшим членом германского кабинета министров. В некотором ажиотаже — видимо, напуганные, что я сообщу наверх о наличии у них родственников за границей, — они заявили, что нет. Так или иначе, с этими людьми проблем бытового или политического порядка у меня никогда не было и нет.

Иное дело сосед слева, инженер Зарудный К. С. (кв. 174), человек средних лет, но бессемейный. Он показал свое истинное лицо еще при жизни покойного мужа. 23 февраля 1994 года, в День защитника Отечества, Максим Януариевич надел свою казацкую форму с есауловскими знаками отличия, чтобы принять участие в параде воинских частей ОЛРК в Измайловском парке. Встретив его у лифта, Зарудный имел наглость спросить, в каком полку он служит. Когда муж отказался ответить на хамский вопрос, этот т. н. инженер позволил себе рассмеяться и в самых издевательских тонах поинтересовался, умеет ли он ездить верхом. А ведь Зарудный прекрасно знал, что за отсутствием во дворе нашего дома конюшни Максиму Януариевичу негде было бы держать коня, даже если бы он у него был. Так этот жестокий и грубый человек опоганил главный патриотический праздник нашей страны. Хочу также отметить, что мой муж прожил после этого разговора всего три месяца.

Но самая отвратительная акция Зарудного была еще впереди.

15 марта 1996 года он поставил у себя на балконе кормушку для привлечения туда, как он выразился, «наших пернатых друзей». Когда я увидела, что он сделал, у меня сжалось сердце.

Увы, мои предчувствия оправдались. С тех пор как Зарудный предпринял эти действия, моя жизнь превратилась в сущий ад.

Каждое утро сосед наполняет кормушку зерном (что само по себе кощунственно). К кормушке тут же слетаются голуби, причем в столь больших количествах, что многим из них не хватает места вокруг нее и они садятся ко мне на балкон. Там они ждут очереди в кормушку, а тем временем ходят по балкону босыми ногами и намеренно на нем испражняются. Весь его пол теперь покрыт пометом. Моя маленькая терраса, или лоджия, на которой летом я выращиваю цветы, а зимой храню собственноручно изготовленные мною маринады, превратилась, стыдно сказать, в голубятню!

Известно, что голуби — это на самом деле не голуби, а крылатые крысы. Речь идет о зловещих заразных существах, представляющих прямую угрозу подрастающему поколению, и так уже развращенному зловонным дыханием дракона глобализации. Крылатые выродки, о которых радеет мой сосед, не имеют ничего общего с турманами, трубачами и дутышами, когда-то радовавшими глаз в Российской империи, а тем более с Божественными Птицами, неоднократно упомянутыми в Священном Писании (8 Быт. 8–12, 1 Мар. 10, 1 Иоан. 32). Столь дорогие инженеру Зарудному летучие паразиты оскверняют воздушное пространство нашей Родины и представляют собой угрозу безопасности самолетов военной и гражданской авиации. Голубь мастер притворяться. Он кротко смотрит на вас своими черными глазками, порхает над вашим домом, но не дай Боже, чтобы вы ему поверили. Тогда он в буквальном и переносном смысле сядет вам на голову и начнет вами помыкать, причем вы этого даже не осознаете. Но присмотритесь! Профиль этой «птицы» выдает ее крысиную сущность.

Добавлю, что голубиное воркование есть звуковой камуфляж, скрывающий потаенный крысиный писк. Я бы сказала так. Где бы вы не сталкивались с трудностями — в семье, в дружеской среде, в общественном транспорте, на работе, — вы можете быть уверены, что рядом какой-нибудь голубь свил себе гнездо.

С тех пор как стаи пернатых чудовищ стали стекаться на соседский балкон, страна наша пережила полосу неудач. Невыплата зарплат и пенсий, избрание государственного изменника Ельцина Б. Н. на второй президентский срок, проигрыш сборной России по футболу на последнем чемпионате мира — вот далеко неполный список печальных событий, непосредственными виновниками которых являются пернатые друзья Зарудного.

Я неоднократно ставила на вид этому человеку, что попустительство голубям недопустимо, напоминала ему о долге перед Родиной, но он лишь отмахивался — я бы сказала, типично «голубиным» жестом. В последний раз, пытаясь усовестить соседа, я назвала его врагом народа, но даже эти слова, которые для русского человека должны быть страшнее смерти, не возымели действия. В ответ на мои упреки он разражается ругательствами и оскорблениями. Подобной брани я не слышала со времен большевицкого переворота 1917 года, когда пьяная солдатня измывалась над мало-мальски прилично одетыми прохожими, ликуя о приходе к власти торжествующего хама.

В ходе этих разговоров, происходивших у входа в квартиру Зарудного, многое для меня стало ясным. Оказывается, что, как у многих других москвичей, тело его покрыто слоем шерсти. Особенно волосаты спина и предплечья, хотя Зарудный этот факт пытается скрыть, надевая поверх нечистого белья пиджак и сорочку. На пиджаке, кстати, орденские планки. За какие заслуги Зарудный получил свои ордена и кто его ими наградил, судить не берусь, но хочу, чтобы Вы были в курсе.

Вчера я была у себя дома и смотрела по телевизору сериал «Земля любви, земля надежды». Вдруг я заметила, что один из голубей Зарудного сидит на моем подоконнике и пристально на меня смотрит. Я была, простите за откровенность, в халате. Наглая птица отказалась слететь со своего насеста, даже когда я забарабанила по стеклу рукой. Немного придя в себя, я позвонила Зарудному по телефону. В ответ на мое требование прекратить травлю он пригрозил, что заявит обо мне в милицию. Думается, что как член мафии он имеет там «руку». Теперь я, беззащитная вдова, опасаюсь за свою жизнь.

Очень надеюсь, что Вы сможете мне помочь. Поймите, мне не к кому другому обратиться. В случае если Вам потребуется дополнительная информация, я готова представить фотографии голубей, расхаживающих по моему балкону, а также собранные мною в качестве материальных доказательств образцы перьев и помета.

Г. Харингтон! Ваше Величество! Я никогда бы не осмелилась потревожить Вас моей просьбой, если бы не уверенность в том, что вы печетесь о счастье обыкновенных русских людей, волею судьбы и произвола бывших советских властей заброшенных на верхние этажи пригородных жилых домов, где они вынуждены защищать свое достоинство против посягательств двуногих и двукрылых врагов народа.

Я наложил мою первую высочайшую резолюцию: «Одобряю. За счет казны поставить чучело на балконе для отпугивания голубей».

Затем аккуратно сложил письмо и положил его в долгий ящик гостиничного письменного стола.