Золотая кровь

Глава 18

Бросив мокрый плащ на пол, я стащил ботинки и пошёл в гостиную. Плюхнулся в большое красное кресло, стоявшее напротив венецианского окна. Передо мной — панорама Москвы. Дома-башни тычут в серое небо шпилями, под мостами течёт свинцовая река. Отсюда город часто кажется покрытым туманом и вообще каким-то промозглым — но только не весной и летом. С марта по сентябрь из моего окна открывается лучший вид по эту сторону Москва-реки. Жаль, что сейчас первые числа декабря. Раньше в это время уже везде лежал снег. Теперь погода в течение года стала куда теплее. Даже в феврале не бывает температуры ниже трёх градусов — всё из-за парникового эффекта, сдвига термальных поясов, изменения угла наклона оси Земли и чёрт знает, чего ещё.

Как ни странно, здесь, у себя дома, я не боюсь высоты и абсолютно спокойно смотрю в огромное, от пола до потолка окно. Иначе пришлось бы искать квартиру на первом этаже или никогда не открывать шторы.

Минут через десять я встал, чтобы снять комбинезон — не люблю, чтобы дома что-то напоминало о работе. Лучше переодеться, а потом уж отдохнуть.

Пока натягивал домашний костюм, вспомнил, что консьерж сказал о какой-то посылке. Так что я подошёл к дверце в стене, открыл её и увидел небольшую плоскую коробку. Отправитель, некий Юрий Семёнов, был мне незнаком. В приёмнике есть встроенный сканер, так что можно не опасаться, что кто-то прислал бомбу, и всё же это странно.

Сев на диван, я сорвал бумагу с коробки. Она сделана из обычного серого картона. Подняв крышку, я увидел диск с круглым генератором изображений посередине. Это уже действительно странно: зачем отправлять мне видеопослание? Тем более, тратиться на такой дорогостоящий гаджет? Можно же было скинуть файл на электронную почту.

Некоторое время я раздумывал, просмотреть сообщение сейчас или потом, и решил сначала перекусить. У меня есть бифштекс с жареной картошкой, куриный бульон и бутерброд с бужениной. Подумав, добавляю томатный соус и чёрный кофе. С тремя кусочками рафинада, естественно.

Поев, я вернулся в гостиную, плюхнулся на диван и взял проектор. Повертев его в руках, положил на ковёр и нажал кнопку возле генератора. В воздухе над диском появилась проекция: фигура мужчины в военной форме, в масштабе два к одному. У него стриженая тёмная бородка, выбритый череп и светло-голубые глаза. Лицо мне незнакомо, но, судя по нашивкам, человек в чине генерала спецвойск. Я напряг память, пытаясь понять, кто это. Мозг услужливо подсказал три фамилии: Юсупов, Громов и Бергутин. Все — генералы спецназа, отвечающие за безопасность. Правда, в Московском округе делами заправлял Громов. Я присмотрелся к проекции, пытаясь вспомнить, как выглядит начальник местных Архангелов, но, кажется, я его ни разу не видел — в голову ничего не пришло.

Голограмма разрешила мои сомнения — фигура представилась:

— Добрый день, лейтенант, — произнёс военный низким, хорошо поставленным голосом. — Меня зовут Геннадий Хропотов. Я — командующий регулярными войсками Московского округа.

Вот, значит, кто это! Я был в недоумении: что может понадобиться от меня начальнику местных ВВС⁈ До сих пор наше ведомство с ним никак не пересекалось — по крайней мере, насколько мне известно.

— Лейтенант Адитумов, мы с вами не встречались, — продолжила голограмма. — Но у меня есть к вам разговор. Думаю, нет нужды упоминать, что он очень важен. Для вас, в том числе. Завтра должно состояться слушание по делу Одержимых. Нам с вами необходимо встретиться, и как можно быстрее. Предлагаю сделать это завтра в восемь вечера — к этому времени вы уже должны освободиться. Я буду ждать вас в доках на северо-востоке. Приезжайте один и никому не рассказывайте о нашем разговоре, — генерал коротко кивнул и заложил руки за спину. — До встречи, лейтенант. Не подведите меня.

Голограмма исчезла, и генератор погас, давая знать, что послание закончилось. Я поднял её с ковра и положил на столик.

Геннадий Хропотов… Что ему могло понадобиться от простого Экзорциста? Какое ему вообще дело до Одержимых? ВВС поддерживают порядок, выполняя роль гарнизона. По большому счёту, их держат на случай массовых беспорядков, да и то задействуют лишь в крайних случаях, если с толпой не может справиться полиция.

Пару минут я раздумывал, следует ли сообщить о полученном сообщении командору Ветрову, но решил этого не делать: очевидно, что тогда я никогда не узнаю, чего хочет от меня генерал.

Я включил телевизор. На экране появилось изображение полногрудой коротко стриженной блондинки, за спиной которой мелькали кадры репортажа: госпиталь, броневики, вертолёт, Архангелы в экзоскелетах, и я, спускающийся по ступенькам крыльца — повтор прямой трансляции. Похоже, это стало событием дня. Ну, да, народ требует хлеба и зрелищ. Переключив канал, я попал на передачу о животных. Два носорога брели через джунгли в поисках еды. Камера скользила рядом с ними, то приближаясь, то отдаляясь, чтобы прихватить часть африканского пейзажа. Последние представители фауны. То, что надо, чтобы скоротать день. Человек за кадром выразил надежду, что животные зачнут подобного себе. Ну, это навряд ли.

Через полчаса бессмысленного втыкания в телевизор я всё-таки решил включить гипносон. Закрыв глаза, мысленно активирую имплантат, который встроил почти сразу после демобилизации, чтобы не мучиться от бессонницы. Очень полезная функция. Позволяет отдыхать тогда, когда тебе нужно, и не тратить время на ворочанье и прочую ерунду. Только не люблю я его.

На погружение ушло полминуты, и я провалился в черноту.

Шаги идущего гулко отдавались под низкими каменными сводами резервуара для воды. Волны отбрасывали жёлтый свет двух десятков ламп на потолок и стены, отчего всё вокруг казалось одновременно живым и нереальным.

Я попытался пошевелиться, и ноющая тупая боль пронзила тело. Стиснув зубы, чтобы не застонать, я приподнялся и сел, прислонившись спиной к стене.

В шаге от меня, засунув руки в карманы и чуть склонив голову, стоял человек в коротком тёмном пальто. Его глаза, рассматривающие моё лицо, блестели, как оловянные пуговицы. Незнакомец перевёл взгляд на мою грудь, затем живот и остановился на ногах, которых я почти не чувствовал. Хмыкнув, он вдруг резко сел на корточки.

Теперь я мог лучше разглядеть его лицо: широкие скулы, скошенный подбородок и глубоко посаженные глаза под мохнатыми бровями. Я никогда не встречал его прежде — в этом я уверен.

— Ты меня слышишь? — тихо спросил незнакомец.

Голос у него был низкий и чуть надтреснутый, словно он недавно перенёс бронхит или простуду.

— Да, — ответил я с трудом. Во рту было сухо, и язык едва ворочался. — Ты кто?

— Как себя чувствуешь?

— Погано! — прохрипел я, с удивлением слыша собственный голос.

— Кто ты? — в вопросе незнакомца мне почудилось напряжение.

Наверное, мой ответ был очень важен для него. Мысль, что я только что задал ему тот же вопрос, показалась мне забавной.

Я открыл рот, но вдруг понял, что сказать мне нечего: я понятия не имел, как меня зовут. Должно быть, на моём лице отразилось замешательство, потому что незнакомец удовлетворённо кивнул. Значит, он ожидал подобной реакции.

— Помнишь, как тебя зовут? — спросил он, тем не менее.

— Нет, — был вынужден признаться я. — Что это за место?

Человек проигнорировал и этот мой вопрос. Поднявшись, он огляделся по сторонам, словно опасаясь, что нас могут подслушать.

— Возьми, — он вынул из кармана маленький терминал и протянул мне.

Я с трудом поднял руку, чтобы взять его. Это обычный индивидуальный компьютер, который можно надеть на руку, как часы. Незнакомец развернулся и быстро пошёл прочь. Я в недоумении смотрел ему вслед и вдруг понял, что надо попросить его помочь мне.

— Эй! — окрик получился слабый, едва слышный.

Человек продолжал идти, никак не реагируя. И всё же я был уверен, что он меня слышал.

— Подожди! — попытался я ещё раз, но результат был прежним.

Меня бросили здесь, едва живого и понятия не имеющего, что со мной случилось, и кто я.

Но у меня был терминал. Можно набрать номер службы спасения или полиции. Мне не нужна помощь незнакомца, шаги которого уже были едва слышны в отдалении.

Я включил терминал. На экране побежали цифры и символы анимационной заставки. Дождавшись, пока эта свистопляска прекратится, я хотел ввести запрос, но терминал вдруг выдал картинку: полноватый мужчина лет сорока, лысый, с круглой, как глобус, головой и аккуратной чёрной бородкой. Справа виднелась строка с адресом. Я в недоумении смотрел на название локации: Московский округ. Картинка дважды мигнула и погасла, свернувшись в углу экрана крошечной иконкой. Я протянул руку, чтобы вызвать её снова, но передумал: оставлю это на потом. Сейчас было куда важнее понять, где я нахожусь. Резервуар походил на бассейн, но едва ли это он. Скорее уж, пожарное водохранилище.

Я не без труда поднялся и встал, опираясь рукой о стену. Пахло крысиным дерьмом и плесенью. Желтые лампы давали совсем мало света, но я видел, куда ушёл незнакомец, и это дало мне направление. Я сделал шаг на дрожащих ногах, затем другой и вдруг увидел на полу маленький белый прямоугольник. Он был таким ярким и чужеродно чистым для этого места, что просто не мог не привлечь внимания. Тем более, явно оказался здесь недавно. Должно быть, его обронил или нарочно оставил мой недавний собеседник. Присев на корточки, я подобрал бумажку. Это была визитная карточка некоего Анатолия Гурманова, консультанта по ментальному программированию. На обороте кто-то фломастером написал: «Сходи». Намёк ясен. Это послание для меня.

Засунув визитку в карман, я поднялся и пошёл дальше. Вернее, поковылял, потому что тело болело так, словно у меня была температура. Но жара я при этом не чувствовал. Напротив, вскоре мне стало гораздо лучше. Минут через пять я добрался до узкой лестницы, ведшей наверх. Здесь было совсем темно, и подниматься пришлось наощупь, держась за шатающиеся перила. Лестница казалась бесконечной. Трижды я садился на ступеньки и отдыхал, прежде чем добирался, наконец, до распахнутой настежь двери!

Из неё тянуло прохладой. Переступив порог, я оказался на крыше дома. В трещинах рубероида рос мох, на железной ограде сидели вороны. При моём приближении они лениво расправили крылья и улетели прочь.

Шёл мелкий дождь, и я поднял воротник плаща. Небо над головой было серым, а у горизонта — иссиня-чёрным. Там проскакивали молнии, и казалось, что они бьют прямо в небоскрёбы.

Я вдруг понял, что действительно нахожусь в Москве. Повернувшись направо, я увидел далёкие башни Кремля, над которым висела тактическая платформа. Вокруг неё кружили вертолёты патруля, похожие на огромных хищных птиц. Я подошёл к краю крыши. Отсюда открывался головокружительный вид. Мне пришлось схватиться за перила, чтобы не упасть, зато я понял, куда делся мой недавний собеседник: с крыши вела пожарная лестница. Слезать по ней не хотелось — я почувствовал приступ тошноты от одной мысли об этом — но другого выхода отсюда, похоже, не было. А если и был, искать его хотелось ещё меньше.

Мысленно матерясь, я перекинул ногу через ограду и оказался на железной площадке, откуда можно было попасть на лестницу. Внизу двигались люди и машины, но никто не смотрел наверх. Меня это вполне устраивало.

Я начал спускаться, хватаясь за железные, мокрые от дождя перила. На ладонях у меня оставались следы ржавчины и старой краски.

На спуск ушло около четверти часа. Когда я, наконец, ступил на тротуар, несколько случайных прохожих удивлённо посмотрели на меня, но прошли мимо, не замедлив шаг. Да и с чего бы им его замедлять? Ну, слез человек по лестнице — значит, у него на это были причины. Может, от любовницы сбежал, когда муж неожиданно домой вернулся. В большом городе случается всякое. Если всему удивляться, то так и останешься навсегда с выпученными глазами и открытым ртом.

Я прислонился к стене, чтобы перевести дух и унять сердцебиение. По крайней мере, теперь я точно знал, что боюсь высоты.

Через пару минут снова включил терминал и ввёл запрос на указанный адрес. Теперь я мог идти по навигатору. Запахнувшись поплотнее в плащ, я вышел из переулка на магистраль и двинулся в нужную сторону. До пункта назначения было полтора километра. Жаль, у меня не было зонта. Может, вызвать такси? Я осмотрел карманы, но денег не нашёл, так что пришлось забыть об автомобиле и топать на своих двоих.

Спустя полчаса, согласно указанию навигатора, я свернул в подворотню, пересёк двор и остановился перед подъездом с серой железной дверью. Нажал кнопку с цифрой «8»: если верить терминалу, здесь жил человек с фотографии. Через несколько секунд динамик ожил, и мужской голос спросил:

— Кто там?

— Мне дали ваш адрес, — ответил я, понимая, что убедить этого человека впустить меня будет ой как нелегко.

Скорее всего, меня или пошлют куда подальше, или вызовут полицию.

— Кто дал?

— Один человек. Ваш адрес указан в терминале, который он мне оставил.

К моему удивлению, замок щёлкнул, и я услышал сигнал, оповещающий, что дверь открыта. Всё оказалось гораздо проще, чем я думал. Поспешно дёрнув ручку, я вошёл в подъезд.