Зов смерти

Глава 17

Почти всю ночь Виолет не могла заснуть, снова и снова прокручивая в голове события. Она хотела сохранить в памяти даже самую мелкую мелочь, чтобы потом в любой момент вспомнить опять. Джей ее поцеловал.

Наконец-то.

И не просто поцеловал. Не по-братски, как бывало в детстве. Он точно перепрыгнул ту пропасть, что разверзлась между ними в начале осени.

Наконец-то.

Виолет испытывала одновременно удивление, волнение и восторг — такие новые и такие захватывающие чувства. Но тут же появились сомнения и подозрения. И вопросы: что означало его внезапное появление там этой ночью? и главное — что на самом деле означали эти поцелуи?

По пути домой они этого не обсуждали. Они вообще не разговаривали — молчание заменило им все слова. Он не только ничего не говорил, но и не поцеловал ее больше ни разу, даже когда проводил до дверей дома. Не вел за руку, да и вообще не дотрагивался до нее. Теперь, в свете наступающего дня, Виолет мучили неотступные подозрения: а если Джей сделал это просто от радости, что успел вовремя, прежде чем Грэйди зашел слишком далеко? Может, это просто была реакция на внезапный испуг за нее, ничего не значащий импульсивный порыв.

Она надеялась, что нет. Очень надеялась. И старалась не думать об этом, вспоминая нежные прикосновения его губ. И жар его тела, к которому она прижималась так тесно. К утру она чувствовала себя опустошенной и в то же время возбужденной.

Оставив бесполезные попытки уснуть, Виолет заставила себя вылезти из теплой постели. На часах чуть перевалило за семь. Виолет почувствовала, как снизу вкусно потянуло свежесваренным кофе, и решила пойти на запах.

Мама в одиночестве сидела на кухне. Она ничего не сказала дочери по поводу ее позднего возвращения домой. Виолет огляделась, слегка удивившись. Обычно это папа вставал раньше всех, а мама как раз любила поваляться до полудня.

— Папа уже уехал на работу? — спросила Виолет, помня о том, что отец часто ездил на службу в выходные, когда хотел поработать в спокойной обстановке.

Выглядела мама неважно — очень усталой и какой-то поникшей. Она придвинула к себе кружку с горячим кофе, от которого поднимался пар, и обхватила ее ладонями, словно это добавляло ей силы.

— Нет, — ответила она, и голос сорвался. Прокашлявшись, она заговорила снова: — Нет, он уехал с дядей Стивеном полчаса назад.

Виолет почти не придала этому значения, открывая шкаф и доставая чашку для себя. Керамическую, с выцветшим пестрым рисунком, изображавшим мост Золотые Ворота, — свою любимую. Родители привезли ее из путешествия еще до рождения Виолет, и она находила очаровательной эту картинку, потрескавшуюся от времени.

— Зачем? — спросила она, наливая кофе, и достала из холодильника ванильные сливки, которые обожала.

Мама ничего не ответила, и Виолет посмотрела ей в лицо.

— Да что случилось? — переспросила она.

Мама вздохнула — и показалась вдруг измученной и постаревшей. Она покачала головой, словно никак не могла собраться с силами, чтобы заговорить.

— Еще одна девочка… — наконец сказала она срывающимся голосом. — Из Бакли. Из школы Уайт Ривер, Виолет.

Виолет застыла на месте.

— Кто? — только и спросила она, сраженная страшной новостью.

— Маккензи Шервин. Немногим младше тебя.

У Виолет кровь застыла в жилах. Это имя… Ей знакомо это имя.

— Она твоя подруга? — спросила мама, накрывая холодной ладонью руку Виолет, когда та наконец тяжело опустилась на стул. — Она была на вечеринке вчера, и с тех пор ее больше никто не видел. Ты ее знаешь?

Лгать не имело смысла. Даже если родители не догадываются, где она провела вечер — что маловероятно, — сейчас было просто не время.

— Я видела ее вчера вечером, — призналась Виолет, поднимая взгляд на маму. — Я была на той вечеринке.

Она внимательно следила, как стремительно меняется мамино лицо. Зарождающийся гнев, от сознания, что дочь ее обманула, затем ужас, что она могла оказаться на месте Маккензи, и, наконец, облегчение — с ней все в порядке, она дома, здоровая и невредимая. И тут мама сдалась — она поняла, что момент для скандала не очень подходящий. Так же, как и минутой раньше Виолет решила сказать правду, не сомневаясь, однако, что еще получит от родителей. Всему свое время.

— Ее уже ищут. Прочесывают окрестности. Вполне вероятно, она просто заблудилась и потерялась в лесу. Говорят, на вечеринке она перебрала алкоголя.

Виолет вспомнила Маккензи Шервин — девочку чуть младше себя, которую тошнило в кустах возле дома и которая потом весь вечер ходила с волосами, испачканными содержимым собственного желудка. Когда Виолет видела ее в последний раз, та с трудом держалась на ногах.

— А если не заблудилась? — Она боялась этого вопроса, но не задать его не могла.

— И так тоже может быть. Вся полиция округа ищет доказательства, уже полгорода на ногах. Прочесывают лес вокруг дома Хильдебрандов… — Мама сжала ладонь Виолет: — Мне кажется, дядя Стивен захочет побеседовать с тобой, раз ты тоже там была.

— Хорошо, тогда я сейчас оденусь и поеду туда, — решила Виолет.

Мама с беспокойством посмотрела на нее:

— Не надо, Ви. Я думаю, тебе лучше остаться дома…

Она оборвала фразу, и Виолет явственно услышала недосказанное «…где безопасно». Но представила, как будет сидеть дома, глядеть на часы и просто ждать, ничего не предпринимая, и решила, что не выдержит этого. Внезапно подумала: а вдруг удастся почувствовать что-нибудь там, на месте, еще один отголосок, например? Но пока надо надеяться на лучшее.

— Нет, мам. Я должна поговорить с дядей Стивеном. Может быть, я обнаружу что-то такое, что поможет найти ее.

Виолет удивлялась собственной решимости, но не была уверена, что убедила маму — у той в глазах все еще стояли слезы.

— Не беспокойся, там же папа. Я не буду ничего делать без его позволения.

Виолет очень надеялась, что мама согласится.

Наконец она заговорила, голос ее звучал устало и неуверенно:

— Мне было бы спокойнее, если бы Джей поехал с гобой.

Мне тоже, безмолвно согласилась Виолет. Мне тоже.

Виолет даже не представляла, что увидит, когда доберется до места, где они с друзьями веселились накануне вечером. Она думала, что маленькие группы слагателей бродят по густому лесу, окружающему дома, и окликают по имени пропавшую девочку.

Однако вместо этого обнаружила развернутую поисково-спасательную операцию, действовавшую, казалось бы, беспорядочно и при этом очень организованно.

Виолет пришлось оставить машину довольно далеко от дома Хильдебрандов. Добровольцы продолжали прибывать. Мужчины и женщины всех возрастов и профессий разбивались на маленькие отряды, надевали яркие жилеты спасателей и с рациями в руках углублялись в лесные заросли.

Это было невиданное зрелище — деревья утонули в ярком желто-зеленом море народа, потоки которого обтекали стволы и расходились в разные стороны.

Виолет огляделась, пытаясь найти отца или дядю. Но увидеть их в этой толпе было нереально, даже окажись они где-то поблизости.

Между тем Виолет добралась до самого центра поисковой операции. По мере того как прибывал народ, отряды становились многочисленней. Почти на каждом шагу девушка встречала знакомых, родителей друзей, продавцов из местных магазинчиков и даже школьных учителей.

Какая-то женщина раздавала добровольцам светящиеся жилеты, другая записывала их имена, формировала отряды и назначала координаторов, вооружая их рацией. По громкоговорителю какой-то человек раздавал указания: направление движения и сектор, где нужно искать. У каждого в руках была черно-белая копия фотографии пропавшей Маккензи. Виолет была даже рада заменить образ спотыкающейся пьяной девочки на это улыбающееся лицо. Она присоединилась к группе, окружившей одного из многочисленных полицейских, в надежде, что он поможет ей найти дядю Стивена. Люди вокруг сыпали вопросами, перекрикивая друг друга.

Как давно она пропала?

Это здесь ее видели в последний раз?

Действительно ли это дело рук серийного маньяка?

Есть ли надежда найти ее живой?

Виолет пыталась пробиться сквозь толпу и позвать офицера, но вместо этого ее вынесло в противоположную сторону.

Ей не хотелось привлекать к себе лишнее внимание, поэтому она отделилась от толпы.

Не напрасно ли она приехала сюда? — подумалось ей. Может быть, не стоит так упрямо лезть в это дело, предлагая свою помощь? Но ее преследовало чувство вины из-за того, что она оказалась одной из последних, кто видел бедную девочку, и не помогла ей, когда это было нужно.

Она кружила около дома, словно листок, подхваченный ветром, и набрела на группу добровольцев.

— Тебя уже записали в какой-нибудь отряд?

Женщина, выдававшая яркие жилеты, застала Виолет врасплох.

— Нет, — ответила Виолет, собираясь сказать ей, что не хочет ни в какой отряд, но не сумела подобрать слов.

Ей выдали жилет и коротко представили координатору. Им оказался седой мужчина лет шестидесяти, постриженный по армейскому стандарту. Похоже, он действительно когда-то служил в армии. Во всяком случае, с рацией он обращался как опытный профессионал.

К удивлению Виолет, от этого джентльмена по имени Джон Ритчер не исходило никаких импульсов, несмотря на то что он явно когда-то принимал участие в боевых действиях, — на нем не было ни одного отпечатка смерти. Может быть, ему просто повезло и он за время службы так и не успел никого убить.

Посмотрев координаты, он нашел на карте место, обведенное красным маркером, — сектор, закрепленный за его отрядом. И повел всех туда. Пять человек — двух женщин и троих мужчин. Виолет никого из них не знала, но это не имело значения. Сейчас она не была расположена к непринужденной беседе.

Они прочесывали территорию, встречая другие отряды и минуя их. Чем дальше они углублялись в сырой, мрачный лес, тем хуже становилось предчувствие. Страха девушка не испытывала — лишь мрачную тревогу. Ей казалось, что теперь стоит единственная задача — исключить вероятность того, что Маккензи просто заблудилась, убежав с вечеринки.

Потому что всем — и Виолет в первую очередь — было уже ясно, что случилось с девочкой на самом деле.

Он похитил ее.

Виолет слышала как множество людей, рассыпавшись вокруг, окликают Маккензи. Несколько человек, с которыми они встретились, были вооружены длинными деревянными шестами, похожими на палки от метлы. Виолет могла только догадываться, что именно они надеялись нащупать и обнаружить при помощи этих предметов.

Они дошли до места, обозначенного на карте, и Джон Ритчер приказал рассредоточиться по территории максимально широко, не выпуская при этом друг друга из виду.

Виолет ступала медленно и осторожно, сконцентрировавшись на поисках девочки. Ее окружали успокаивающие, знакомые с детства лесные запахи. Аромат еловой хвои, напоминающий о Рождестве, прелой листвы, постепенно превращающейся в грунт. Из-за привычного густого тумана воздух был влажным.

Промозглая дымка, казалась, просачивается сквозь одежду и обувь, оседая на коже и пробирая до костей.

Осмотревшись по сторонам, Виолет ощутила несколько слабых отголосков, и поняла, что их источники — погибшие животные, давно нашедшие последние пристанище в густом подлеске. При нынешних обстоятельствах Виолет с легкостью не обращала на них внимания.

Мимо проходили другие добровольцы, радиус их движения увеличивался. Количество народа, участвующего в поисках Маккензи, казалось, не поддавалось подсчету. На душе у Виолет стало чуть легче от того, что судьба бедной девочки никого не оставила равнодушным.

Едва теплилась надежда, что поиски увенчаются успехом. Но Виолет знала — не стоит поддаваться этому чувству.

Где-то вдалеке послышался звонок мобильного телефона. Девушка машинально похлопала себя по карманам и обнаружила, что свой мобильник оставила в машине. Мама будет в бешенстве, подумала она.

И перелезла через поваленный трухлявый ствол, преградивший путь, коснулась ладонью его заплесневелой скользкой поверхности. Немедленно отерла руку о джинсы, чтобы избавиться от мерзкого ощущения, которое напомнило ей язык пьяного Грэйди. Ее снова чуть не стошнило.

Впервые за утро она вспомнила о вчерашних событиях. Одно это уже хорошо — быть занятой другими мыслями и не прокручивать в голове снова и снова то, что всю ночь не давало уснуть.

Виолет стала думать о Джее. О его поцелуе. Внезапно холодная мгла, окружавшая ее, исчезла, волна жара поднялась от низа живота и накрыла с головой.

Она поняла, что счастливо улыбается, и взяла себя в руки, втайне надеясь, что никто не увидел ее улыбку.

Чей-то мобильник продолжал надрываться где-то впереди.

Виолет огляделась, пытаясь определить, с какой стороны слышится этот звук, и поняла, как легко здесь заблудиться на самом деле. Особенно ночью.

Снова появилась призрачная надежда. Сегодня, взяв в союзники дневной свет, они найдут Маккензи Шервин, замерзшую и измученную похмельем, смущенную и благодарную за спасение.

Она услышала, как кто-то из добровольцев в очередной раз зовет Маккензи, и оглянулась.

Женщины с огненно-рыжими волосами, которую Виолет не должна была терять из виду, больше не было рядом. Девушка отклонилась от нужного направления и вышла за пределы участка, на котором работала их группа. И вдруг поняла, что движется бесконтрольно, так, точно что-то другое ведет ее.

Звонок телефона стал немного громче, и Виолет осознала, что идет на этот звук. Он притягивает ее.

Неподалеку мелькали добровольцы из другого отряда, поэтому потеряться было бы сложно — сегодня в этом лесу среди сотен людей она не одинока.

Снова звонок телефона, еще чуть громче. «Почему же никто не берет трубку?» — подумала Виолет.

Оглушительный вопль раздался совсем близко, и она от неожиданности подскочила, — кто-то из добровольцев вновь позвал Маккензи по имени.

Девушка упрекнула себя за излишнюю пугливость.

И вдруг поняла, почему так испугалась.

Все дело в звоне мобильного телефона.

На самом деле его не было.

Этот звук, на который она шла, который притягивал ее, заставил бросить группу и подходить все ближе и ближе, был совсем не телефонным звонком.

Это звон колоколов.

Призрачный звон колоколов Брук.

Далекий, приглушенный, ослабленный расстоянием, он постепенно становился четче, громче.

Сердце Виолет заколотилось, а ноги словно начало затягивать зыбучим песком — она боялась сопротивляться, боялась даже дышать. Казалось, стоит только пошевелиться, как нечто тут же утянет ее под землю, откуда будет уже не выбраться.

Внезапно ее пронзила мысль: а что, если это не она приближается к источнику звука, а он постепенно движется к ней? Она не знала, хорошо это или плохо. Ведь это тот человек, которого она ищет. И должна найти. Убийца, которого необходимо остановить.

Но что он здесь делает? После того, что произошло? Неужели он вступил в группу добровольцев, ищущих пропавшую девочку, и делает вид, что не знает, какая судьба ее постигла? И тех других, до нее?

Или он здесь вместе с жертвой?

Виолет вдруг почувствовала себя в западне. Ей захотелось, чтобы рядом был папа. Или дядя Стивен. Или Джей.

Звук внезапно начал слабеть, и Виолет поняла, что он удаляется. Ее охватила паника при мысли, что она может потерять его. Он снова ускользнет и опять будет наводить ужас на окрестности. И все так же далеки от результата будут поиски Маккензи Шервин и Хэйли Макдоналд, которых по-прежнему считают пропавшими без вести.

Виолет наконец сдвинулась с места и, спотыкаясь, пошла на звук колоколов — только бы не упустить этого человека. Она оступилась и чудом удержалась на ногах, потом, едва восстановив равновесие, бросилась бежать. Она пересекала участки, в которых работали другие отряды, но ее это ничуть не смущало. Не останавливало. К счастью, никто из поисковиков не замечал, как она проносилась мимо.

Она почти не смотрела под ноги, полностью сконцентрировавшись на звоне колоколов, который становился все громче и громче по мере того, как она приближалась к тому человеку. Она не задавалась вопросом, что будет делать, когда найдет его, увидит его лицо, почувствует все эти отпечатки, облекающие его, точно грязная одежда, сшитая из страшных преступлений, которые он совершил.

Ее больше пугало то, что она может не найти его. Потеряет след в огромном густом лесу, наводненном людьми. Эта мысль внушала ей ужас.

Виолет не замечала, что впереди кто-то есть, пока не натолкнулась на него. Врезалась ему прямо в грудь, твердую, как камень, и от сильного удара воздух с резким «пххххх» выбило у нее из легких. Он успел поймать ее и удержать одной рукой, прежде чем она опрокинулась назад.

Она была слишком оглушена, чтобы испытывать неловкость.

— Оппа! Сильно ударилась? — спросил он, не разжимая рук: наверно, боялся, что она не может стоять на ногах. И смотрел сверху вниз с искренним участием. — Помощь не нужна?

Виолет медленно приходила в себя, смущенно глядя на него и пытаясь осознать, что произошло.

— Я… эээ… кажется, я в порядке, — пробормотала она, стараясь унять звон в ушах. И в самом деле, не слишком ли сильно она ударилась, налетев с размаху на этого человека?

Он осторожно отпустил ее, внимательно следя, чтобы она не упала.

— Эээ… спасибо. — Виолет чувствовала, как начинает накатывать стыд. Она сделала неуверенный шаг назад и тогда увидела под его ярким спасательным жилетом форму полицейского округа Бакли. Человек был одним из подчиненных ее дяди.

Глядя в лицо незнакомца, она тихо надеялась, что он не узнал ее, особенно потому, что она с размаху влетела в него.

— Простите меня, — застенчиво проговорила она.

— Ничего, не беспокойся. Тебе что-нибудь нужно? — спросил он. И поднял бровь, внимательно глядя на девушку: — Может быть, ты что-то нашла?

Виолет внезапно пронзило странное, необъяснимое чувство, что она не должна ничего говорить этому человеку. Она на миг задумалась, к чему бы это.

— Н-н-нет… — пробормотала она, чувствуя неловкость из-за того, что лжет офицеру полиции. — Вовсе нет. Я просто решила уйти отсюда.

Он по-прежнему смотрел на Виолет сверху вниз, и она не была уверена, поверил ли он. Ведь если бы она действительно решила уйти, то и понятия не имела бы, куда, в какую сторону нужно двигаться.

Их взгляды встретились, Виолет улыбнулась — убедительно, как ей показалось.

— Да, спасибо вам, — сказала она, стараясь посмеяться над собственной неуклюжестью, — за то, что поймали меня.

Он улыбнулся в ответ и ободряюще похлопал ее по плечу. Она снова ощутила этот смутный звон, и поняла — он исходит от полицейского. Похоже на отпечаток. Ничего странного для человека, который носит оружие по долгу службы.

— Не за что, — ответил он, — обращайся. Но будь осторожна — тут, в лесу, может быть опасно.

Мог бы и не предупреждать. Все, кто был сегодня здесь, знали, насколько опасным это может оказаться.

Но Виолет лучше, чем кто-либо другой, знала, в чем именно заключалась эта опасность.

Она снова поблагодарила офицера полиции и неторопливым шагом отправилась прочь, стараясь сохранять внешнее спокойствие. А сама всеми фибрами пыталась не упустить звон колоколов. И как только убедилась, что полицейский больше не может ее увидеть, снова бросилась бежать, не глядя под ноги.

Красивые мелодичные звуки по-прежнему манили ее к себе, звали, отдаваясь эхом у нее внутри.

Она добралась до их источника намного быстрее, чем ожидала. Оказалось, он здесь, рядом.

Виолет перешла на шаг, только сейчас заметив, что она по колено в грязи. Не было ни холодно, ни даже страшно, но ее била дрожь. Возможно, это все из-за напряжения, решила она, из-за адреналина, вскипевшего в крови от сознания того, что убийца рядом, но все еще непонятно, что делать дальше.

Виолет огляделась. Теперь колокола звонили оглушительно, громче, чем возле могилы Брук. Мимо прошел доброволец поисковик, но Виолет хватило одного взгляда, чтобы понять — источником отголосков был не он.

Виолет не сомневалась, что узнает убийцу с первого взгляда.

Она медленно, пристально осматривала окрестности, ища нечто, что могла обнаружить только она. Заглядывала за стволы высоких кедров и елей, обходила заросли высоких папоротников.

Голоса добровольцев звучали со всех сторон, но колокольного звона ничто не могло заглушить.

В начале она заметила отголосок в виде маслянистого сияния — такой же, как был у девочки из озера. Он сверкал и переливался разными цветами над головой человека, затмевая его лицо и фигуру.

У Виолет перехватило дыхание, и внезапно закружилась голова.

Это был он.

Колокола Брук, маслянистое свечение от тела в озере — оба отпечатка остались на нем. Но были еще другие вкусы, запахи, цвета. Много, так много, что Виолет даже не могла различить их в этой невообразимой смеси. Они не были похожи на монотонный «белый шум» кладбища, нет, они окутывали его всей своей вопиющей силой и яркостью, привлекая Виолет, словно костер в ночи.

Она поверить не могла, что не почувствовала его раньше.

Он не видел ее. В суматохе поисков он ничем не выделялся из огромной толпы добровольцев, прочесывающих лес. Она немного отошла назад, спряталась за толстое дерево. И стала наблюдать.

Он стоял к ней спиной. Сквозь отпечатки смерти Виолет разглядела на нем такой же яркий жилет, как и на всех спасателях. Он участвовал в поисках Маккензи Шервин. Но с какой целью?

Он повернулся, и стало видно лицо. Виолет внимательно смотрела. Заметила, что он ведет себя иначе, чем остальные добровольцы. Да, он был там, в ярком жилете, как и все, но он ничего не искал. Он даже не двигался с места. Он топтался на одном пятачке и чего-то ждал.

Похоже, никто не замечал этого — он ничем не отличался от прочих, да и мысли у всех были заняты другим. Он был ни молодым, ни старым. Ни привлекательным, ни уродливым. Его спокойное лицо не выражало никаких эмоций. Виолет подумала, что, должно быть, он всю жизнь был таким неприметным, никто не обращал на него внимания. Он был совершенно не похож на убийцу. Идеальный камуфляж.

Виолет ждала, что он сделает что-нибудь, но он только медленно переступал с ноги на ногу, не двигаясь с места.

Словно стоял на страже.

И тут ее как громом поразило. Она заметила, увидела это так ясно и четко, что была поражена.

Один из цветов, искрящийся, переливчато-зеленый, ореолом окутывавший его фигуру, исходил и из-под земли возле его ног. Он сверкал и переливался над тем небольшим возвышением, где стоял этот человек. Именно от того пятачка, который он сторожил.

Там, под землей, была мертвая девочка.

Так вот почему он здесь, со спасателями, как хамелеон слился с ними. Чтобы эту девочку никто не нашел.

Виолет зажала ладонью рот и едва сдержалась, чтобы не закричать от ужаса. Спотыкаясь, бросилась прочь, подальше от него. И тут же застыла на месте, отчаянно надеясь, что он не услышал хруста веток под ее ногами. Внезапно все звуки показались ей очень громкими, каждый легкий шаг эхом отдавался среди деревьев, каждый вздох был подобен взрыву. Она на цыпочках стала отходить дальше, пытаясь взять себя в руки, сделать вид, будто ничего не произошло, и незаметно исчезнуть.

Он даже ни разу не обернулся.

Отойдя на приличное расстояние, Виолет огляделась в поисках того, кто мог бы помочь. Ни отца, ни дяди конечно же не было поблизости. Вот если бы она взяла телефон… И если бы у нее был при себе газовый баллончик… Но она по глупости оставила их в машине и теперь проклинала себя.

Она шла, спотыкаясь, куда глаза глядят, но уже не подчинялась зову отголоска, а стремилась отойти подальше от убийцы. Теперь ей стало страшно. Так страшно, как не было никогда в жизни. Она в панике озиралась по сторонам, ища кого-нибудь — кого угодно, — к кому можно обратиться за помощью.

Вдруг среди густых кустов ежевики появилась женщина в ярком жилете. Виолет в панике бросилась к ней.

— Где ваш координатор? — спросила Виолет, голос ее был хриплым. — Мне срочно нужен кто-то, у кого есть рация!

Женщина, похоже, была изумлена, когда Виолет вдруг возникла из ниоткуда, однако не растерялась.

— Он где-то там, — показала она рукой. — Вон за теми деревьями.

Но Виолет уже не слушала, убежав в указанном направлении. Она знала, что теперь ее можно принять за сумасшедшую. Она ощущала себя сумасшедшей. Но она только что обнаружила убийцу. Человека, на совести которого один бог знает сколько девочек, — и он стоял на расстоянии вытянутой руки от нее.

Еще она обнаружила тело. Возможно, тело Маккензи Шервин.

Виолет увидела впереди мужчину с картой в руках и поняла, что это координатор. Рации не было видно, но Виолет знала, что она у него. Девушка подлетела к нему, когда он разговаривал с кем-то.

— У вас есть рация? — задыхаясь, пролепетала она.

Мужчина строго посмотрел на нее, прочитал данные на ее волонтерском жилете и только после этого заговорил.

— Вы не из моей группы, — сказал он.

— Прошу вас, позвоните, мне нужна помощь. Спросите Стивена Эмброуза.

Мужчина положил ладонь на нагрудный карман жилета, точно пряча что-то. Виолет была уверена — там рация.

— Где ваш отряд, юная леди? — важным тоном спросил он.

Страх тут же отпустил Виолет, она разозлилась:

— Мне нужно, чтобы вы попросили кого-нибудь передать начальнику полиции Стивену Эмброузу, что он нужен здесь. Скажите, что Виолет ждет его! — потребовала она, теряя всякое терпение. Как он может нести какую-то чушь об отрядах, если они все здесь ради одной цели: найти Маккензи!

На его лице промелькнуло раздражение, но он достал-таки из кармана рацию — медленно и неохотно, неодобрительно глядя на Виолет, сомневаясь, что должен выполнять капризы истеричного подростка, желающего видеть шефа полиции.

— Ну давайте же, — завопила она, видя, что он все еще медлит. А потом опустилась перед ним на колени. Теперь она смотрела на него умоляюще. — Ну пожалуйста!.. Пожалуйста… Позвоните моему дяде и скажите, что он нужен мне.

Слова Виолет или ее действия так или иначе возымели эффект. Координатор группы связался с кем-то по рации и объяснил, что ему срочно нужен начальник полиции Эмброуз. Его наконец соединили, но не с дядей, а с одним из его подчиненных, который в сегодняшнем мероприятии был назначен его помощником.

Координатор повторил в трубку то, что ему сказала Виолет, только еще раз переспросил, как ее зовут, чтобы удостовериться, что ошибки нет. Затем его, очевидно, спросили, где они находятся, и он дважды повторил координаты. Потом полицейский попросил его немного подождать, и воцарилась долгая тишина.

Виолет трясло, она все еще стояла на коленях, не находя в себе сил подняться. Она подумала, что ей должно быть неловко сидеть в такой жалкой позе у ног этого человека. Но было абсолютно все равно, что о ней подумают. Усталость и страх затопили ее. А на том конце трубки все молчали.

Наконец в рации послышался какой-то треск и слова, которые так ждала Виолет.

Начальник полиции Эмброуз едет на место.

Она сжалась в комок, спрятала лицо в ладонях и разрыдалась.