Звезда Мафусаила

Глава одиннадцатая. Жанна д’Оспанэ

— Теперь многое из того, что с нами произошло, стало понятным, — сказал Травкин в своей обычной шутливой манере, когда Арбенин закончил рассказывать о том, что знал. — Но все же не ясно, какую такую великую тайну скрывает один из нас. А ну-ка, парни, колитесь, из-за кого мы попали в этот ад?

Однако, никто не засмеялся его шутке. Все сидели молча, насторожено поглядывая друг на друга и каждый рылся в памяти, пытаясь вспомнить, не был ли он каким-либо образом причастен к какой-то важной государственной тайне.

— Да нет, глупость все это, — решительно сказал Матвей Удальцоа, — мы ведь с вами вместе с шестнадцати — семнадцати лет, с первого курса Академии. Хотя и учились на разных факультетах, но жили все в одном общежитии. Все свободное время проводили вместе. Потом служили на одном корабле. Я в отпуске не был уже пять лет, безвылазно просидел на базе, как и все вы. Какая может быть государственная тайна?

Копылов, Громов, Хромов кивнули, соглашаясь. Добрынин сидел в кресле с отсутствующим видом, выбивая пальцами дробь на пульте управления двигателями крейсера. С лица Травкина сползла улыбка и теперь оно приобрело недоуменное выражение. Яворский откинулся в кресле, задумавшись о чем-то своем.

— Полагаю, — нарушил молчание полковник, — что носитель этой тайны о ней даже не подозревает. Человеческие судьбы бывают нередко настолько тесно переплетены, что мы сами, порой об этом не догадываясь, представляем крайне важный интерес для совершенно незнакомых нам людей, о существовании которых даже понятия не имеем.

— Что ж, — согласился Яворский, — в таком случае нет смысла тратить время на ее разгадку. Давайте лучше обсудим, что нам делать дальше в свете сообщения полковника Арбенина.

— Думаю, — заметил штурман, — что наше положение от этого практически не изменилась. Возвращаться в колонию смысла нет в любом случае. С точки зрения безопасности тут нам даже лучше, так как в нашем распоряжении боевой звездолет и мы сможем защитить себя от любого внезапного нападения. Наконец, полковник сам практически ничего не знает о планах тех, кто его послал. Может, они намерены держать нас тут еще лет десять. А лично меня такая перспектива мало устраивает.

Он взглянул на Арбенина, но тот лишь молча пожал плечами.

— Кстати, — обратился Травкин к полковнику, — у вас ведь есть портативный передатчик. Вы пытались связаться с Террой?

— Один раз, — ответил тот, — но, боюсь, сигнал отсюда будет идти еще долго, слишком большое расстояние и слишком слабый передатчик.

— А связывались ли вы с колонией?

— А смысл? — вопросом на вопрос ответил полковник. — Я знал, что главный киборг колонии сообщит на Терру о вашем побеге и о нападении неизвестного звездолета. Самому связаться с ним означало выдать наше местонахождение, а мне этого делать не хотелось.

— Но он и так мог засечь ваш выход в Г-эфир, когда вы пытались связаться с Террой?

— Это вряд ли. Я сжал сообщение до минимума. Даже, если его кто-то и обнаружил, то вполне мог подумать, что передача идет из Космоса.

— Но мы — то его засекли и причем поняли, что передача ведется с поверхности Обливиона, — не унимался Травкин.

— Еще бы, — усмехнулся полковник, — , ведь передача шла практически у вас под носом, но и то вы решили, что это передатчик колонии!

— Скажите, — вдруг вмешался Яворский, — а Терра пыталась с вами выйти на связь?

— Нет, — отрицательно покачал головой Арбенин, — со мной на связь никто не выходил. Да это и не было предусмотрено. Во-первых, передатчик, он же приемник, у меня слабый. А во-вторых, все, что могла передать для меня Терра, должно было передаваться на станцию колонии.

— Но мы засекли сигнал, который шел с Терры на Обливион, — настаивал Феликс.

— Нет, — возразил полковник, — тот сигнал шел не с Терры, а с гораздо более далекого расстояния. Причем, как я понимаю, предназначался он не для колонии.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Яворский.

— Только то, что сказал, — твердо произнес Арбенин, — этот сигнал шел предположительно с одной из звездных систем Персея или Андромеды и предназначался кому-то, кто находился в глубоком Космосе на границе системы Мафусаила. Собственно, поэтому я и не предпринимал больше попыток выйти по своему передатчику на Терру, а лишь использовал его, как приемник, обшаривая диапазоны.

— Но откуда у вас такая уверенность, что сигнал предназначался какому-то неизвестному звездолету, — недоверчиво спросил Удальцов.

— На моем передатчике есть функция пеленга по узконаправленной волне в диапазоне частот Г-связи. Конечно, точность пеленга не высокая… Кроме того, если хотите, интуиция разведчика.

— Хорошо, допустим это так, — согласился Феликс, — но что вы сам об этом думаете? Наверняка у вас есть мысли по этому поводу?

— Да, — ответил полковник, — полагаю, сообщение шло с Алголя, с базы пиратов. А это означает, что здесь в системе Мафусаила затаился их звездолет. Возможно, даже несколько. Зачем, с какой целью не знаю. Но считаю, что нам следует хранить молчание в эфире. Кстати, вчерашнее нападение пиратов на яхту князя Оболенского, тоже подтверждает мое мнение.

— Это весомый аргумент, — согласился Яворский. — Но каковы по вашему мнению должны быть наши дальнейшие действия? Что нам следует предпринять в связи со всеми выяснившимися обстоятельствами?

— Что делать? — задумался на несколько мгновений Арбенин. — А ничего! Штурман прав! Пусть все идет, как и прежде. Ситуация с вами вышла из-под контроля. Это так! Но те, кто двигает фигуры в этой игре, знают об этом и постараются взять ее снова под контроль. В ваших интересах помочь им, а значит, просто не нужно лишних телодвижений. Полагаю, вскоре сюда на Обливион прибудут переговорщики.

— Конечно, — с иронией добавил Феликс, — в сопровождении трех-четырех имперских крейсеров!

— Вы спросили мое мнение, — сухо ответил полковник, — я его высказал. А насчет крейсеров…Вы же сами говорите, что взять вас будет не так-то просто…

— Давайте все-таки надеяться на лучшее, — заметил хранивший до этого молчание Добрынин. — Если нас использовали втемную какие — то лица в своей игре, это еще совершенно не значит, что эти люди станет покушаться на наши жизни. Наоборот, мы видим, что они нас упрятали сюда подальше от тех, кто может быть для нас опасен. Полковник Арбенин прибыл с нами с заданием нас охранять, главный киборг, имея возможность сбить «Жана Вальжана» на взлете с космодрома, не сделал этого. Логично предположить, что те, кто сюда прибудут с Терры, будут действовать в прежнем русле и попытаются с нами договориться мирным путем. А поскольку расклад существенно изменился, они будут вынуждены открыть карты и посвятить нас в свою тайну. Возможно, кто-то из нас — козырный туз в этой игре! Или проходная пешка! У них просто иного выхода не останется.

Внимательно слушавший его полковник, молча кивнул головой.

— Согласен, — коротко сказал Илья, — самое правильное сейчас оставаться на месте и ждать, как будут развиваться события.

Остальные молчали, соглашаясь с Арбениным, Удальцовым и Громовым.

— Да и я такого же мнения, — подвел итог Феликс, — значит, будем заниматься текущими делами. Кстати, а как себя чувствует наш новый пассажир с прогулочной яхты?

— Киборг осмотрел ее, да он и сейчас дежурит в ее комнате, — ответил Травкин. — У нее слегка задето плечо осколком. Рана пустяшная, но она испытала сильное нервное потрясение. Он ей там чего то вколол, она спит сейчас. Но наш доморощенный Авицена заверил, что к утру она проспится и сможет самостоятельно передвигаться.

— Что ж, следовательно, и нам пора на покой, — заметил командир, — сегодня был чертовски трудный и длинный день.

Следующим утром, едва первые робкие лучи Мафусаила пробились из-за горизонта, окрасив местность в темно-розовый сумрак, экипаж «Стремительного» опять собрался в рубке. Арбенин еще находился в своем отсеке, но его не стали ждать, сразу приступив к обсуждению плана предстоящих на день действий.

— Вчера ночью, — сказал Добрынин, — киборги по идее закончили расчистку космодрома. Сейчас слетаю, посмотрю, что там к чему и можно будет попробовать посадить на нем наш крейсер.

— Я с тобой, — поддержал его Феликс, — заодно попробую поэкспериментировать с нашей загадочной дверью, ведущей в зал Древних…

Он осекся, вспомнив, что сам просил второго пилота никому ничего не рассказывать о стене. Добрынин бросил на него укоризненный взгляд и хотел что-то сказать, сменив тему, но было уже поздно. Первым на неосторожную реплику командира отреагировал Удальцов, мгновенно развернувшийся в своем кресле и в упор глянувший Феликсу в глаза:

— С какой еще дверью? — спросил тихо, но с легкой угрозой в голосе. — В какой еще зал Древних? Как вы посмели скрыть от нас свою находку? И это, зная, что поиски артефактов Древних — цель моей жизни! Какие же вы после этого друзья!

— Успокойся, Матвей, — виновато сказал Феликс. — Во-первых, насчет двери, зала и Древних-это была не совсем удачная шутка. Реально мы обнаружили только непонятного происхождения монолитную стену в горной скале у площадки, которую мы хотели использовать, в качестве космодрома. Но, похоже, это и есть древний космодром, поверхность его выглядит искусственной.

— И вы до сих пор молчали! — взревели в один голос Удальцов, Громов, Хромов, Травкин, а Копылов хлопнул себя ладонью по колену и пробасил:

— То-то мне вчера поверхность площадки показалась подозрительной!

— Хотели вначале сами разобраться, — нехотя сказал Феликс и тут же сам перешел в наступление, обращаясь больше к штурману:

— А кто вам мешал спуститься вниз и искать свои артефакты? А то сидели здесь на попе ровно в мягких креслах, пока мы с Пашей там пробирались сквозь каменные завалы. А теперь еще и претензии предъявляют! А что мы вообще могли вам сказать, если сами до конца не разобрались Забыли, что ли поговорку «дуракам полработы не показывают»!

Штурман от негодования даже приподнялся в кресле, намереваясь разразиться гневной тирадой-отповедью, но внезапно дверь рубки раздвинулась и на пороге появилась тонкая девичья фигурка в комбинезоне, который ей, видимо, подобрал врач-киборг из запаса одежды, имевшейся в трюме «Жана Вальжана». Волна густых темных волос рассыпалась по ее плечам, а большие темно-фиалковые глаза с любопытством смотрели на мужчин сквозь сетку длинных ресниц Хотя она была европейкой, но в чертах ее проскальзывало что-то африканское.

— Здравствуйте, — сказала она приятным мелодичным голосом. — Вы, вероятно, мои спасители и я вам очень благодарна!

Все замерли от неожиданности, только один Феликс сохранил хладнокровие.

— Добро пожаловать на наш крейсер. — просто сказал он, сделав широкий приглашающий жест по направлению к свободным креслам. — Но, кто вы, очаровательная незнакомка, и как оказались на яхте князя Оболенского?

— Меня зовут Жанна…д'Оспанэ, — с едва уловимой заминкой ответила девушка, пройдя к одному из кресел, — не удивляйтесь, мои предки выходцы из Франции и Эфиопии. Я недавно получила диплом пилота и стажировалась на яхте Оболенского в качестве второго пилота. Когда яхта выполняла обычный тренировочный полет, ее двигатель внезапно забарахлил и меня выбросило к границе системы Мафусаила. Я еще не успела понять, в чем дело, как была атакована каким-то звездолетом. К счастью мне удалось отбиться, так как на яхте имелась лазерная установка. Он получил серьезные повреждения и скрылся с места боя. Ну, а остальное вам известно лучше, чем мне, так как осколком разорвавшегося снаряда меня ранило, и я потеряла сознание…

В этот момент дверь рубки отворилась вновь, и на пороге появился Арбенин. Взгляд его остановился на сидящей в кресле девушке и неподдельное изумление явственно отпечаталось на его лице…