Звездные войны

Глава 18

Город Пау плавился в жаре битвы. С наблюдательного поста на десятом уровне клон Коди разглядывал гигантскую воронку юрода в бинокль. Центр дроид-контроля лежал в руинах в каких-то десяти метрах от него, но Сепаратисты усвоили преподанный на Набу урок; следующее поколение боевых дроидов они оборудовали сложными мотиваторами сознания, которые включались автоматически как только разрывалась связь с центром, и фиксировали текущий приказ.

Текущий приказ номер один на данный момент был очевиден: Убить Все, Что Движется.

И надо было отдать им должное, дроиды великолепно справлялись.

Полгорода лежало в развалинах, на второй половине бушевала огненная буря — там, где сошлись дроиды, клоны и драконья кавалерия Утапау. Коди как раз размышлял, что парочка (лучше — больше) джедаев ему совсем не помешала бы, когда с неба на десантный бот обрушилось несколько тонн драконьего мяса. Туша грянулась о крышу бота с такой силой, что задрожала палуба.

Кораблю она не особо повредила; посадочные модули класса «йадтху» по сути своей — летающие бункеры, а конкретно этот обладал тройной защитой, буферной установкой и инерционными компенсаторами повышенной мощности, которой хватило бы на боевой корвет. И все лишь для того, чтобы сохранить оборудование.

Коди посмотрел на дракона, на его всадника.

— Генерал Кеноби, — произнес клон, — рад, что вы смогли к нам присоединиться.

— Коммандер Коди, — в том же тоне отозвался джедай, озирая поле битвы.Вы уже передали на Корускант известие о гибели генерала?

Клон быстро и четко поднес ладонь к виску.

— Как было приказано. Он откашлялся.

— Вы в порядке? Выглядите не очень. Магистр вытер лицо, пыль и кровь запачкали рукав, от плаща пахло дымом, а у ворота красовалась подпалина.

— А? Что? Ну да… Денек выдался… напряженный, — джедай махнул рукой в сторону города пау. — Но нам еще нужно выиграть сражение.

— Полагаю, тогда вам захочется получить одну вещь, — хмыкнул Коди, вынимая лазерный меч, который его клоны выудили из туннеля. — Похоже, вы кое-что уронили.

— А? Да, конечно.

Коди мог поклясться, что джедай покраснел.

— Не нужно рассказывать об этом… гм, Анакину, а Коди?

Клон знакомо усмехнулся.

— Это приказ, сэр?

Кеноби покачал головой, устало засмеялся.

— Пошли. Несколько дроидов я оставил и на вашу долю. Я старался.

— Так точно, сэр.

Из тайника внутри белых доспехов раздалась басовитая вибрация. Коди нахмурился.

— Ступайте вперед, генерал. Мы последуем непосредственно за вами.

В запечатанном небольшом тайнике хранился отдельный комлинк, выставленный на частоту главнокомандующего.

Оби-Ван снова кивнул, побеседовал со своей зверюгой, и огромный дракон, легко перепрыгнув через голову клона, направился к полю битвы.

Коди достал комлинк.

На ладони бронированной перчатки появилась голографическое изображение: фигура в плаще с капюшоном.

— Время пришло, — прошелестела голограмма. — Выполнить приказ шестьдесят шесть.

Коди отреагировал именно так, как его научили еще до того, когда он впервые очнулся на фабрике.

— Будет сделано, мой повелитель.

Голограмма погасла. Коди сунул комлинк обратно и посмотрел вслед джедаю, который верхом на драконе катил на геройскую битву. Смуглое лицо клона было угрюмо.

Коди был клоном. Он честно выполнит приказ без колебаний и угрызений совести. Но еще он в достаточной степени был человеком и поэтому мрачно буркнул:

— Интересно, если пожелать, чтобы приказ пришел до того, как я отдал ему этот проклятый меч, то это и будет «желать слишком многого»?…

Приказ отдается единожды. Но он распространился волной к командующим на Кашиийке, Фелучии, Мигеето и Теллароаег, он добрался до каждого фронта, каждой военной базы, каждого госпиталя и реабилитационного центра, до каждой кантины во всех космопортах Галактики.

За исключением Корусканта.

На Корусканте приказ за номером шестьдесят шесть уже был исполнен.

Рассвет наползал на Галактический город. Прикосновение утра окрасило верхушку гигантского дымного смерча в нежно-розовый цвет.

Бэйл Органа не одобрял богохульства, но когда он заметил источник дыма, с его губ сорвалось ругательство, заставившее бы покраснеть от стыда ко-реллианского докера.

Он отключил программу, ведущую его флаер к Зданию Сената, взялся за штурвал и уронил машину в почти отвесный «штопор», разом оказавшись на несколько уровней движения ниже.

Второй рукой сенатор нашарил комлинк флаера.

— Антиллес!

Капитан его личного транспорта ответил незамедлительно.

— Да, господин?

— Вызовите СБС, — приказал Органа. — Горит здание Ордена!

— Так точно. Мы знаем. Служба безопасности Сената объявила военное положение. Храм закрыт. Там какие-то восстание у джедаев.

— О чем вы говорите? Это же невозможно. Где пожарные?

— Я не в курсе деталей, господин. Мы знаем лишь то, что СБС нам сообщила.

— Послушайте, я нахожусь над Храмом. И намерен спуститься и выяснить, что случилось.

— Господин, я бы не рекомендовал…

— Я рискну, — Бэйл направил машину на обширную посадочную площадку на крыше Храмового зиккурата. — И раз уже речь зашла о риске, капитан, вызовите дежурную вахту на «Быстроходный» и разогревайте двигатели. У меня очень дурное предчувствие.

— Господин?

— Выполняйте.

Органа посадил машину в нескольких метрах от входа и выпрыгнул наружу. В открытых воротах стояло отделение солдат-клонов. Из-за коридора за их спинами клубами валил дым.

Один из солдат жестом остановил приближающегося сенатора.

— Не беспокойтесь, сэр, здесь все под контролем.

— Под контролем? Где команды СБС? Что здесь делает армия?

— Прошу прощения, я не могу об этом говорить, сэр.

— На Храм предпринята атака?

— Прошу прощения, я не могу об этом говорить, сэр.

— Послушайте меня, сержант, я — сенатор Галактической Республики,разбушевался, импровизируя, Органа, — и я опаздываю на встречу с Советом Храма…

— Совет не собирался, сэр.

— Может, дадите мне самому убедиться?

Еще четыре клона слаженно перекрыли ему дорогу.

— Прошу прощения, сэр. Входить запрещено.

— Я — сенатор…

— Так точно, сэр.

Сержант-клон вскинул к плечу ДС-15, и Бэйл, помаргивая, обнаружил, что едва не целует дуло карабина.

— И вам пора уходить, сэр.

— Ну, коли вы так излагаете… — сенатор попятился, поднимая руки.Хорошо-хорошо, я уже ухожу.

Выстрел из бластера разорвал дымовую завесу и ушел в утреннее небо. Бэйл уставился в дверной проем, откуда, словно по волшебству, появился джедай и принялся разделывать клонов. Нет: не джедай.

Мальчишка.

Ребенок лет десяти, не больше, размахивал мечом, чей клинок был едва ли не с него длиной. Изнутри раздались еще выстрелы, на посадочную площадку вывалился целый взвод солдат, и мальчишку подстрелили, потом еще раз, а затем он тряпичной куклой свалился на тела клонов, которых только что убил, а сенатор попятился еще быстрее, а в довершение всего из дыма вышел клон с командирской эмблемой на доспехах и указал на него.

— Свидетель, — произнес командир. — Убить его. Бэйл припустил с места.

Он нырнул, уходя из-под огня, ударился о площадку и закатился под флаер. Вскочил на ноги с другой стороны, распахнул дверцу, перекинув ногу через хвостовой плавник машины, накреняя ее, используя как прикрытие, пока пальцы лихорадочно возобновляли программу автопилота. Клоны бежали к сенатору, стреляя на ходу.

Флаер взмыл в воздух, унося беглеца.

Бэйл забрался внутрь кабины. Сенатор был белее листка флимсипласта, а руки тряслись так сильно, что он едва сумел активировать комлинк.

— Антиллес! Органа вызывает Антиллеса. Отвечайте, капитан!

— Я слушаю вас, господин.

— Все еще хуже, чем я полагал. Гораздо хуже, чем вы слышали. Пошлите кого-нибудь к канцлеру Пал… нет, не надо. Сходите сами. Возьмите пятерых человек и ступайте в космопорт. Я знаю, что по крайней мере один корабль Ордена должен там быть. Саэссие Тийн прилетел на «Крутой спирали» вчера ночью. Мне нужно, чтобы вы выкрали с него «маячок».

— Что? «Маячок»? Зачем?

— Нет времени объяснять. Раздобудьте «маячок» и ждите меня на «Быстроходном». Мы улетаем с планеты.

Сенатор оглянулся на колоссальный столб дыма над Храмом.

— Пока еще можно, — добавил он.

Приказ за номером шестьдесят шесть — кульминация Войны клонов.

Не окончание — война окончится примерно через несколько часов с той минуты, когда зашифрованный сигнал, посланный Нуте Гунраем из секретного бункера Сепаратистов на планете Мустафар, деактивировал разом всех боевых дроидов в Галактике. Нет, кульминация.

В ней не было ничего пробирающего до дрожи, и переломной точкой эпического сражения приказ тоже не стал. Скорее, наоборот. Война клонов никогда не была эпическим сражением. Не было такого намерения.

То, что только что произошло, было основной причиной, ради которой вообще была развязана Война клонов. И причиной их существования. Война клонов всегда была по сути своей, по самому рисунку и желанию, — возмездием ситхов.

От такой наживки не отказываются. Война шла вдалеке, на планетах, которые принадлежали изначально «кому-то другому». На нее ушли немыслимые затраты. И она была продумана как итог глобальной ситуации «кто кого».

Война клонов оказалась превосходной ловушкой, расставленной на джедаев.

И сражаясь, они проиграли.

Орден посылал своих рыцарей по всей Галактике, тонким слоем размазывая себя, и каждый джедай был один, окруженный либо клонами-солдатами, либо клонами-офицерами. Сама Война капля за каплей вливала тьму в Великую силу, увеличивая облако, что затмевало восприятие. Клоны не несли в себе злобы, ненависти и угрозы. В них ничто не могло насторожить или предупредить. Они всего лишь следовали приказам.

В данном случае — приказу за номером шестьдесят шесть.

Клоны вынули оружие. АИР-170 зависли позади истребителей, которыми управляли джедаи. Самоходки ACT и танки бесшумно развернули орудия.

Клоны открыли огонь, и джедаи погибли.

По всей Галактике. Сразу.

Джедаи погибли.

Кеноби так ничего и не заметил.

Коди координировал работу тяжелых батарей в пяти различных компаниях, разбросанных по трем различным уровням города-воронки. Он служил под началом Кеноби больше дюжины рейдов с начала осад на Внешних территориях и имел весьма четкое и лишенное сантиментов представление о том, как трудно убить скромного непритязательного магистра Ордена. А поскольку у Коди имелся весьма примечательный «прародитель», на везение клон не рассчитывал.

Он поднес к губам стандартный комлинк.

— Исполнить.

Послушные распоряжению шевельнулись дула Т-21, ракеты зафиксировали мишень, гранатометы отточенным единым движением поднялись на нужный угол.

— Огонь.

Они так и поступили.

Кеноби, его зверь и пять дроидов-разрушителей, с которыми сражался джедай, утонули в огненном шквале, на мгновение заставившем померкнуть солнце Утапау.

Поляризованный визор в шлеме Коди снизил яркость на семьдесят восемь процентов; зрение восстановилось достаточно быстро, чтобы коммандер увидел, как в пасть океана на дне гигантской воронки осыпаются ошметки драконьей плоти и покореженные части дроидов.

Коди оскалился и активировал комлинк.

— Похоже, ящерица приняла удар на себя. Выпустить поисковиков. Всех.

Он всмотрелся в кипящие волны.

— Я хочу видеть тело.

Ц-ЗПО смахивал пыль с оригинала Тарка-нулл, который стоял на небольшом пьедестале у стены и поэтому воспользовался электростатическим полотенцем, чтобы протереть собственные фоторецепторы. Астромеханический дроид в зеленом истребителе, который опускается на веранду… неужели это Р2-Д2?

Как интересно!

Сенатор Амидала провела предрассветные часы, глядя в окно на столб дыма над Храмом; наконец-то она узнает новости.

И Ц-ЗПО тоже узнает. Р2-Д2, конечно, не блестящий собеседник, робот-секретарь предпочел бы общаться с более интеллигентными существами, но у малыша-астродроида просто дар подключаться к базам данных чужих компьютерных сетей в самых непредвиденных ситуациях…

Колпак кабины отодвинулся, и джедаем, как и должно было бы быть, оказался Анакин Скайуокер Фоторецепторы Ц-ЗПО отследили, как хозяин вылезает из машины, и полученная информация активировала соответствующую реакцию.

— О! — воскликнул робот-секретарь, хватаясь за место на корпусе, где находился источник питания. — О, мне вовсе все это не нравится…

Он выронил электростатическое полотенце и засеменил к дверям в спальню.

— Хозяйка! — окликнул он сенатора Амидалу, которая стояла у широкого окна. — К нам на веранду! Только что сел истребитель!

Сенатор вздрогнула и поспешила из комнаты. Ц-ЗПО удалось проскользнуть в открытую дверь, прежде чем та захлопнулась, обогнуть по широкому кругу людей, держащих друг друга в одном из тех необъяснимых объятий, которые им так, по всей видимости, нравились.

— Р2, с тобой все в порядке? — осведомился он, останавливаясь у истребителя. — Что происходит?

Маленький астромеханик разразился возмущенным чириканьем, которое автопереводчик Ц-ЗПО интерпретировал как МНЕ НИКТО НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТ.

— Конечно, не говорят! Ты же не умеешь поддерживать беседу.

Пронзительный визг: ЧТО-ТО НЕ ТАК. ФАКТОРЫ НЕ УРАВНОВЕШИВАЮТСЯ.

— Я взволнован гораздо больше тебя.

ТЫ ПРАВ. НИКТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВЗВОЛНОВАН БОЛЬШЕ ТЕБЯ.

— О, как смешно. А теперь — потише, пожалуйста… что там?

Сенатор уже сидела, облокотившись на элегантный изящный столик для закусок, которыми была уставлена веранда; хозяин Анакин стоял перед ней.

— По-моему… он говорит что-то о восстании… что джедаи пытались свергнуть власть! И… ох беда! Мейс Винду пытался убить канцлера Палпатина! Он что, серьезно?

Я НЕ ЗНАЮ. АНАКИН БОЛЬШЕ СО МНОЙ НЕ РАЗГОВАРИВАЕТ.

Ц-ЗПО беспомощно покачал головным модулем.

— Как же мастер Винду может быть убийцей? У него таки приятные манеры.

— Я слышал такие жуткие слухи… Говорят, что правительство хотело уничтожить нас, уничтожить дроидов, представляешь?

— Ш-ш! Не так громко.

— Я лишь говорю, что мы не знаем правды.

— Разумеется, откуда нам знать? — Ц-ЗПО изобразил вздох. — И, наверное, никогда не узнаем.

— А что с Оби-Ваном?

Она была подавлена. Бледна и напугана. И поэтому он любил ее еще больше. Он покачал головой.

— Многих джедаев убили.

— Но…- она рассматривала пересекающиеся потоки машин над городом. — Ты уверен? Как-то это… неправдоподобно…

— Я был там, Падме. Все правда.

— Но… но как мог Оби-Ван ввязаться в подобные дела?

Он сказал:

— Откуда нам знать?

— Объявлены вне закона…- пробормотала она. — Что теперь будет?

— Всем джедаям рекомендовано немедленно сдаться. С теми, кто окажет сопротивление… разберутся.

— Анакин, они же твоя семья…

— Они предатели. А моя семья — это ты. Ты и ребенок.

— Ну как же все сразу могут оказаться предателями?

— Они не единственные. Сенаторы тоже замешаны.

Она наконец-то посмотрела на него испуганными глазами.

Он улыбнулся.

— Не бойся. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

— Со мной?

— Тебе нужно держаться подальше от твоих… друзей в Сенате, Падме. Сейчас очень важно не показывать нелояльность.

— Анакин, ты говоришь так, будто угрожаешь…

— Сейчас опасное время, — сказал он. — Нас будут судить по тем, кто нас окружает.

— Но… я была против войны, против передачи особых полномочий Палпатину, я публично назвала его угрозой демократии!

— Все в прошлом.

— Что в прошлом? Мои дела? Или демократия?

— Падме…

Она вздернула подбородок, взгляд ее затвердел.

— Я под подозрением?

— Мы с Палпатином тебя уже обсудили. Ты вне опасности до тех пор, пока будешь избегать… неподходящих компаний.

— Как это я вне опасности?

— Да потому что ты со мной. Потому что я говорю, что тебе ничто не угрожает.

Она смотрела, будто никогда не видела его раньше.

— Ты ему рассказал.

— Он сам все знал.

— Анакин…

— Больше не нужно таиться, Падме. Как ты не понимаешь? Я больше не джедай. Больше вообще нет джедаев. Есть только я.

Он потянулся к ее ладони. Она позволила взять себя за руку.

— А еще есть ты и наш ребенок.

— Значит, мы можем уехать, да? — ледяной взгляд подтаял. — Можем улететь с этой планеты. Отправиться куда-нибудь, где можно быть вместе и в безопасности.

— Мы и здесь будем вместе, — сказал он. — И ты в безопасности. Я сделал так, что тебе ничего не грозит.

— Безопасности, — горьким эхом отозвалась она, выдергивая из его пальцев свою руку. — До тех пор, пока Палпатин не передумает.

Рука ее дрожала.

— Руководители Сепаратистов прячутся на Мус-тафаре. Я лечу, чтобы разобраться с ними.

— Разобраться? — уголки ее губ опустились. — Как с джедаями?

— Это важное задание. Я намерен закончить войну.

Она отвернулась.

— Летишь один?

— Верь в меня, любимая, — сказал он.

Она бессильно покачала головой, из глаз покатились слезинки. Он прикоснулся к ним механической рукой, кончики его пальцев, обтянутых черной перчаткой, заблестели в лучах рассвета.

Два драгоценных камня неизмеримой красоты — потому что принадлежат ему. Он их заслужил. И ее он тоже заслужил, как и ребенка в ее утробе.

Он заплатил за них невинной кровью.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Я ненадолго. Жди меня.

По бледным щекам слезы струились потоками. Она бросилась ему в объятия.

— Всегда, Анакин. Вечно. Возвращайся ко мне, моя любовь… моя жизнь. Возвращайся ко мне.

Он улыбнулся.

— Говоришь так, словно меня уже нет.

Соленая ледяная вода привела в чувство. Оби-Ван висел в абсолютной тьме — не по чему было определить, как глубоко его затянуло под воду, и даже — в каком направлении верх. Он задыхался, в легких был воздух пополам с жидкостью, но Кеноби не боялся и даже не слишком волновался. Ему было даже приятно, что на этот раз ухитрился не потерять меч.

Он на ощупь повесил оружие обратно на пояс, заодно выполняя небольшое упражнение, чтобы подавить конвульсивное желание закашляться — сократить диафрагму и выдавить из легких как можно больше совершенно лишней там воды. А тем временем — нашарить в кармашке на поясе портативный дыхательный аппарат и небольшой контейнер со сжатым воздухом, предназначенный для использования в чрезвычайных ситуациях, когда окружающая среда не годилась для дыхания. Оби-Ван был искренне убежден, что нынешнюю ситуацию можно классифицировать как чрезвычайную.

Он вспомнил…

Дерганый прыжок Боги, переворот в воздухе, сотрясение от многочисленных попаданий, взрывы, скидывающие их все дальше и дальше за стену…

Бога закрыла Оби-Вана от его же собственных солдат.

Каким-то образом она поняла… Бога знала, что сам Кеноби даже не подозревает об опасности, и без колебаний отдала свою жизнь, чтобы спасти наездника.

Полагаю, поэтому я не совсем ее наездник, рассуждал Оби-Ван, прижимая дыхательный аппарат к губам. Полагаю, поэтому я ее друг. А она — мой.

Он позволил себе минуту печали — печали не по гибели благородного зверя, а по скудности времени, которое было отпущено, чтобы оценить дружеский дар.

Но даже грусть была оброй, и Кеноби прогнал ее.

Прощай, друг мой.

Он не пытался плыть, он просто висел неподвижно, поддерживаемый ладонями бескрайней ночи. Он расслабился, отрегулировал дыхание и позволил воде унести его, куда ей угодно.

Ц-ЗПО едва хватило времени, чтобы пожелать своему маленькому другу удачи и напомнить оставаться начеку, когда хозяин Анакин прошагал мимо него и забрался в кабину, затем запустил двигатели и взмыл в небо, забрав Р2-Д2 творец знает куда — вероятно, на какую-нибудь абсурдно жуткую чужую планету, где будет подвергать астродроида нелепой опасности. И ему даже в голову не придет осведомиться, а какие чувства питает его верный дроид, которого волочат через всю Галактику и не дают хотя бы попрощаться с друзьями…

Воистину, что случилось с манерами этого молодого человека?

Робот-секретарь повернулся к сенатору Амидале и увидел, что она плачет.

— Я могу что-нибудь сделать, хозяйка?

Она даже не повернула к нему головы.

— Нет, спасибо, Ц-ЗПО.

— Хотите перекусить? Она покачала головой.

— Стакан воды?

— Нет.

Он мог лишь стоять там столбом.

— Я чувствую себя таким беспомощным… Она кивнула и опять отвернулась, провожая взглядом исчезающую искорку машины супруга.

— Я знаю, ЗПО, — сказала она. — Мы все так себя чувствуем.

В подземном ангаре здания Сената Бэйл Органа в неудовольствии грузился на борт своего личного корабля. Когда капитан Антиллес встретил его на верхней площадке трапа, Бэйл кивнул на одетые в алое фигуры, расставленные у входов.

— С каких это пор красные плащи охраняют сенатские корабли?

Антиллес покачал головой.

— Мне неизвестно, сэр. У меня сложилось впечатление, что Палпатин не желает, чтобы кое-кто из сенаторов покидал планету.

— Возблагодарим Силу, что я не один из них. Пока. «Маячок» раздобыли?

— Так точно, господин. Нас даже никто не попытался остановить. Клоны в некотором замешательстве, словно еще не разобрались, кому же они подчиняются.

— Это скоро изменится. Очень скоро. Мы все узнаем, кому подчиняемся,-| мрачно откликнулся Бэйл. — Готовьте корабль к взлету.

— Возвращаемся на Алдераан?

Органа качнул головой.

— Кашиийк. Нет никакой возможности узнать, кто из джедаев выжил в резне, но если бы мне пришлось делать ставку, то все деньги я бы поставил на Йоду.

Спустя какое-то неопределенное время Оби-Ван почувствовал, как его голова и плечи разорвали поверхность океана, в котором не существовало света. Кеноби отцепил меч и поднял его над головой. В призрачном голубоватом свечении удалось кое-как разглядеть стены большого грота. Держа оружие как своеобразный, хоть и слабосильный факел, магистр убрал дыхательный аппарат и кое-как поплыл поперек течения к камню, достаточно шершавому, чтобы можно было на нем удержаться. И с наслаждением выбрался из воды.

Стены грота были усеяны дырами; проинспектировав некоторые отверстия, Оби-Ван нашел то, из которого тянуло воздухом. Правда, свежим тот воздух можно было назвать лишь с большой натяжкой. Из дыры определенно воняло, и запах навевал воспоминания о драконьем стойле, но когда мокрый магистр ненадолго пригасил клинок и прислушался, то разобрал негромкий рокот, который можно было принять за звук колес и репульсацион-ных двигателей над песчаником… а это что? Воздушный рожок? Смышленый банта? Или весьма сердитый потревоженный дракон… в любом случае, по всей видимости ему — сюда.

Оби-Ван продвинулся на пару сотен метров, когда полумрак пронизали ослепительные лучи прожекторов высокой мощности. Кеноби вжался в глубокую узкую расселину, едва успев деактивировать меч, как мимо проплыли два дроида-следопыта.

Коди так просто не сдается. Хорошая у парня наследственность все-таки.

Прожектора осветили — и совершенно очевидно разбудили — какого-то кузена местных драконов. Зверюшка приподняла маслянисто блестящую голову величиной с тяжелый истребитель и сонно моргнула.

Так, подумал Оби-Ван Кеноби. Вот откуда воняло.

Он беззвучно шевельнул губами, предложив Великой силе сделать так, чтобы эти маленькие подпрыгивающие сфероиды, начиненные электроникой, несмотря на запах и внешний вид, на самом деле были бы неожиданным съедобным подарком небес, посланным добрыми богами Огромным Скользким Пещерным Чудовищам.

Упомянутый Огромный Скользкий Пещерный Монстр тут же раззявил пасть, в которую поместился бы молодой банта, и сжевал одного из следопытов. Второй с истошным «уип-уип-уип» нырнул в темноту, преследуемый раззадоренной зверюгой.

Вновь активировав меч и осторожно выбирая, куда ступить, Оби-Ван обогнул гнездо, в котором обустроился целый выводок юных Огромных Скользких Пещерных Чудовищ. И пока полные энтузиазма и неугомонной энергии детишки шипели, верещали и щелкали зубами, магистр философски размышлял, что тем, кто считает, будто все юное поколение — просто душки, следует почаще выходить из дома.

Кеноби шел, перелезал через валуны или соскальзывал, время от времени — прыгал. А затем шел дальше.

Вскоре темнота пещеры уступила бледному свету, и Оби-Ван выяснил, что стоит в небольшом боковом проходе, который ответвляется от основного коридора. Хотя нельзя сказать, чтобы этот туннель пользовался большой популярностью. Мелкий песок устилал землю таким толстым слоем, что невольно вспоминался пляж. Можно было даже различить след машины, проехавшей здесь последней.

Широкие параллельные полосы с дырками по бокам: косящая колесница.

А рядом — отпечатки лап бегущего дракона.

Оби-Ван протер глаза в легком остолбенении. Он так и не свыкся с манерой Великой силы проявлять себя — как и неохотно принимал ее дары. Задумчиво хмурясь, Кеноби шел по следам до тех пор, пока коридор не превратился в небольшую посадочную площадку.

На которой до сих пор стоял истребитель Гривуса. И лежал сам генерал.

Очевидно, даже местные трупоеды не сумели его переварить.

«Быстроходный IV» вошел в систему без особого шума; она все еще считалась зоной сражения. Капитан Антиллес не рискнул даже воспользоваться стандартным сканированием местности, потому что так войска Сепаратистов легко перехватили бы и отследили сигнал.

А капитана Антиллеса тревожили не только Сепаратисты.

— Опять сигнал, сэр. Ой… подождите, сейчас верну его.

Он что-то переключил в «маячке».

— Что б тебя, дурная ты вещь, — бормотал он. — Что, не можешь откалиброваться без использования Великой силы?

Бэйл посмотрел в иллюминатор. Планета казалась крохотным зеленым диском в двухстах тысячах километрах от них.

— Вектор есть?

— Приблизительный. Под углом к орбите, выходит из системы.

— Думаю, можем решиться на сканирование. Направленным лучом.

— Как скажете, сэр.

Капитан отдал распоряжение, и через некоторое время техник отрапортовал, что наблюдает объект, напоминающий спасательную капсулу.

— Не республиканская модель, сэр… подождите, пошли данные…

Техник нахмурился, разглядывая экран.

— Он… принадлежит вуки, сэр. Чушь какая-то. Почему это спасательная капсула вуки направляется из системы от Кашиийка?

— Занятно, — согласился Бэйл, не позволяя себя надеяться. — Признаки жизни?

— Да… может быть… показания какие-то сбивчивые…- гравиакустик недоуменно пожал плечами. — Я не уверен, сэр. Кто бы это ни был, только это не вуки, это точно.

Впервые за сегодняшний день Бэйл Органа позволил себе улыбнуться.

— Капитан!

— уже летим, сэр.

Оби-Ван в таком темпе вывел генеральскую машину из атмосферы, что умудрился разогнаться и уйти в прыжок раньше, чем с «Бдительного» спустили в погоню истребители. Назад в реальное пространство он вернулся на приличном расстоянии от системы, сменил курс и прыгнул снова. Серия прыжков различной протяженности и направления завели его в глубокий космос.

— Знаешь, — сказал он сам себе, — как полезно, оказывается, иметь при себе истребитель со способностью к гиперпрыжку. Как мы сами не догадались?

Пока навигационный компьютер трудился над координатами, сам Кеноби работал над соединением личного комлинка и системы связи чужой машины. В результате комлинк разродился аудиосигналом — ускоряющейся чередой гудков.

Оби-Ван знал этот сигнал. Каждый джедай его знал. Общий сбор.

Его передавали по всем каналам Голографичес-кой сети. Предполагалось, он означает конец войне. Предполагалось, он означает, что Совет шлет приказ всем джедаям немедленно вернуться в Храм.

Оби-Ван заподозрил, что на самом деле он значит, что происшествие на Утапау — далеко не единичный инцидент.

Он переключил комлинк на аудиосвязь.

— Срочный код девять-тринадцать, — произнес он и стал ждать.

Система связи истребителя прогулялась по всем доступным каналам.

Кеноби подождал еще немного.

— Срочный код девять-тринадцать. Говорит Оби-Ван Кеноби. Повторяю: срочный код девять-тринадцать. Есть здесь хоть кто-нибудь, кроме меня?

Он ждал. Сердце тяжело колотилось.

— Кто-нибудь из джедаев, пожалуйста, ответьте. Оби-Ван Кеноби, срочный код девять-тринадцать.

Он старался не слушать негромкий гаденький голосок, который нашептывал, что никого тут больше нет, он единственный, кто остался.

Он единственный, кто остался. Точка.

Он начал вводить координаты для прыжка прямиком на Корускант, когда из комлинка в буквальном смысле посыпались искры. Торопливая проверка подтвердила: канал Ордена.

— Пожалуйста, повторите, — сказал Оби-Ван. — Я запеленгую сигнал. Повторите, пожалуйста.

Искры понемногу укомплектовались в полупрозрачную подергивающуюся фигуру высокого молодого человека с темными волосами и щегольской бородкой.

— Мастер Кеноби? Как вы, в порядке? Вы ранены?

— Сенатор Органа! — обрадовался Оби-Ван. — Нет, я не ранен… но определенно не в порядке. На меня набросились мои же клоны. Едва унес ноги!

— И такое творится по всей Галактике.

У Оби-Вана сжалось сердце. Он понурил голову, про себя пожелав, чтобы жертвы упокоились в Великой силе.

— Вы нашли еще кого-нибудь из выживших?

— Лишь одного, — мрачно ответил алдераанский сенатор. — Я передаю вам мои координаты. Он вас ждет.

Изгиб сустава с черным струпом, коркой грязи и незасохшей крови…

Бахрома на разорванном рукаве из светлой ткани, потемневшей, заскорузлой от смерти генерала…

Золотистый завиток на темной, как вино, столешнице из полированного алдераанского криина…

Вот. куда Оби-Ван Кеноби мог смотреть без того, чтобы не начинал бить озноб.

Стены небольшого конференц-зала на «Быстроходном IV» слишком непримечательны, чтобы привлечь внимание. Стоит упереть в них взгляд, как разбегаются мысли…

И начинается озноб.

И становится только сильнее, стоит встретиться взглядом с крошечным зеленым не-человеком, который сидит напротив, по другую сторону стола и чья сморщенная кожа и редкие волосины на лысой ушастой голове — твое первое воспоминание в жизни. И который напоминает о друзьях, что погибли сегодня.

И дрожь не унимается, когда Оби-Ван поворачивается к другому существу в комнате, потому что тот одет в костюм политика, который напоминает о врагах, что еще живы.

Обман. Гибель магистров, которыми он восхищался, рыцарей, с которыми дружил. Смерть его клятвы Куай-Гону.

Гибель Анакина.

Должно быть, Скайуокер погиб вместе с Мейсом, Агеном, Саэсие и Китом. Погиб вместе с Храмом.

С Орденом.

Пепел.

Пыль и пепел.

Двадцать пять тысяч лет существования стерты за один день.

Все мечты. Все обещания.

Все дети…

— Мы забрали их из дома, — Оби-Ван с трудом оставался в кресле; боль внутри требовала движения, она пришла волна за волной вместе с дрожью. — Мы обещали их родителям…

— Собраться должен ты, все еще джедай ты!

— Да, учитель Йода.

Короста на костяшках — если сфокусироваться на ней, можно перестать дрожать.

— Да, мы джедаи. Но что, если мы — последние?

— Если последние мы, обязанности наши — те же, — Йода оперся подбородком на клюку из дерева гимер. Сейчас он выглядел на каждый из почти девятиста прожитых лет. — Жив один джедай пока, жив Орден. Сопротивляться тьме каждым дыханием должны мы.

Он поднял голову и заехал палкой Оби-Вану по голени.

— Тьме внутри себя — особенно, молодой Кеноби. С темной стороны лежит отчаянье.

Тривиальная истина отрезвила Кеноби. Даже отчаяние — обуза.

Медленно, очень медленно Оби-Ван вспомнил, что такое — быть джедаем.

Он откинулся на спинку кресла, закрыл лицо руками и втянул тонкую струйку воздуха между ладонями, вбирая вместе с ним боль, вину и раскаяние; а с выдохом они растворились без остатка.

Он выдохнул всю предыдущую жизнь.

Все, что когда-либо сделал, все, чем был, друзей и врагов, мечты, надежды и страхи.

Опустошенный он нашел ясность. И как солнце сквозь вымытые окна, в нем засияла Великая сила. Он расправил плечи и кивнул Йоде.

— Да, — произнес Оби-Ван. — Может, мы и последние. А что, если нет?

Зеленый лоб собрался в морщины.

— Маячок Храма.

— Да. Любой из оставшихся в живых джедаев выполнит распоряжение и будет убит.

Бэйл Органа переводил недоуменный взгляд с одного собеседника на другого.

— О чем он говорит?

— Я говорю, — пояснил Оби-Ван, — что нам придется вернуться на Корускант.

— Слишком опасно, — мгновенно возразил сенатор. — Вся планета — ловушка…

— Да, у нас… м-м…

Боль при воспоминании об Анакине ударила под ребра.

Затем он и ее прогнал.

— У меня, — поправил сам себя Кеноби, — на ловушки страховка…