Звонок из прошлого

11

Джек спрятался за своей газетой и оттуда вел скрытое наблюдение за девушкой и ее родителями, которые заказали себе чай и булочки. Вот некий унылый поденщик в дурацком поварском колпаке выполнил их заказ, вот они пытаются намазать на булочки масло, и у них, разумеется, ничего не получается, потому что масло заморожено до каменного состояния и только крошится под их ножами. Да, Джек им сочувствует: несвежие булочки с непременным полагающимся в таких случаях куском масла слывут, можно сказать, фирменным блюдом подобных ресторанов.

Вот они расправились-таки со своими булочками, и человек с обликом папаши спросил счет. Джек вздохнул про себя, резонно предположив, что его прекрасному видению вот-вот наступит конец. Маленький лучик солнца, сверкнув на мгновение, собрался погаснуть. Он надеялся, что девушка выйдет из ресторана последней и он сможет хотя бы поглазеть на ее ноги.

В это время двое взрослых встали из-за стола, поцеловали дочь и покинули ресторан без нее.

Вот так сюрприз! Вплоть до этого момента интерес Джека был совершенно пассивным. Он просто старался хоть немного скрасить свое безрадостное армейское существование и получить маленькое удовольствие, разглядывая хорошенькую девушку. Но теперь другое дело. Девушка оказалась одна, и в его уме сразу же запрыгали озорные мысли. Интересно, ответит ли она, если он прямо сейчас подойдет к ней и запросто скажет: «Привет!»? Разумеется, это сумасшествие. Он – офицер американской армии, она – борец за мир, занятый разрушением всего того, что ему так дорого. Но самое главное: она была по крайней мере на десять лет его моложе!

С другой стороны, она так прекрасна, что, право же, при любом раскладе к ней стоит подойти. Ну какой особый ущерб грозит ему от такого поступка? В худшем случае она просто пошлет его с его приветом куда подальше, и на этом дело кончится.

Полли даже не заметила приближения Джека. Она была поглощена своими мыслями и чувствовала себя очень несчастной. Сегодня родители первый раз навестили ее в лагере, и, когда они ушли, она поняла, что скучает по дому. Ей самой это показалось странным. Последние пять лет она только и мечтала о том мгновении, когда покинет дом, и вот теперь ей открылось со всей очевидностью, что дом, оказывается, имеет не только недостатки, но и несомненные преимущества. Постоянная и преданная любовь родителей и регулярно пополняемый запас чистых трусиков в шкафу.

– Не могу ли я вам предложить чашечку кофе, мадам? – спросил Джек. – Если, конечно, можно так назвать ту бурду, которую здесь подают под этим наименованием.

Полли не могла поверить собственным глазам. Американский солдат! Раньше она видела таких только на расстоянии, когда они входили-выходили со своей базы или въезжали-выезжали оттуда на своих автомобилях. Все американцы в ее глазах – офицеры, технический персонал и все прочие – были людьми другой, более эффектной породы. На территорию женского лагеря проникали только бедные маленькие британские новобранцы-тинейджеры, и участвовали в их песнопениях тоже только они.

Немного оправившись от первого потрясения, Полли предложила Джеку сесть. Она решила не упускать представившуюся ей так неожиданно возможность наставить врага на путь истинный. Джек заказал кофе и спросил, не хочет ли она поесть. Она ответила, что, несмотря на то, что уже ела, будет рада повторить это снова. По сути дела, она была голодна, но не позволила родителям заказать себе что-нибудь, кроме легкой закуски, только по той причине, чтобы они, не дай бог, не подумали, что в лагере ее плохо кормят.

Если Джек сначала и волновался, что его импульсивный порыв захлебнется в неловком молчании, то, право же, ему этого делать не стоило. Не успел он сделать заказ, как девушка уже успела назвать его фашистом, массовым убийцей и бездушной машиной с зомбированными мозгами. Она спросила его также, задумывался ли он когда-нибудь о том, что делает, призвала покинуть армию и поинтересовалась, знает ли он, при какой температуре горят человеческие тела. Разумеется, от этих слов она очень естественно перешла к описанию ужасов Хиросимы.

– Эти люди были просто прижарены к стенам. Кожа сходила с детей, как шелуха, а глазные яблоки буквально плавились в орбитах.

Напрасно Джек протестовал, что он тоже выступает исключительно за мир во всем мире и что, по его мнению, только непрестанная бдительность и военная мощь НАТО могут предотвратить подобные ужасы в будущем.

– Как интересно! – презрительно усмехнулась Полли. – Чтобы предотвратить ядерную войну, вы производите все больше и больше бомб. Просто замечательно. Это все равно что трахаться ради того, чтобы сохранить девственность. Вы кто? Может быть, вы один из тех сладеньких, добреньких и миролюбивых хиппи? Да вы отдаете себе отчет в том, что однодневный американский военный бюджет может прокормить весь «третий» мир в течение целого года?

По предложению Джека Полли заказала себе еду из трех блюд, и тут как раз подоспел томатный суп. Воображение Джека было просто поражено открытием, что эта девушка может впадать в ярость даже по такому далекому от политики поводу, как суп. Разумеется, причины для ярости имелись самые веские. В те времена микроволновые печи были сравнительно недавним изобретением, и их конструкция предполагала, что они не отключаются даже тогда, когда в них приоткрываются дверцы. Это приводило к тому, что орудующие с ними в ресторанах тинейджеры, нанятые за гроши, успешно зарабатывали себе рак костей, но были совершенно бессильны как следует подогреть еду.

– Сверху он горячий, а внизу совершенно холодный! – воскликнула Полли. – И какая-то пенка на поверхности! Просто не представляю, как они могли этого добиться! Такое впечатление, что они это сделали нарочно.

Джек мог только молча кивать головой в знак согласия и смотрел на нее во все глаза. Он просто не способен был отвлечься на какой-то там суп. Он чувствовал себя совершенно счастливым. Эта английская роза была просто обворожительна! И такая злая! Ему очень нравилась ее злость, яростная, страстная злость, направленная буквально на все вокруг. На атомные бомбы и на суп одновременно. Вот уж действительно – «системе» придется ответить за многое.

Если бы родители Полли вернулись в ресторан в этот момент, они были бы несказанно удивлены. Представьте только: Полли нашла себе кавалера! Причем не мальчика, а настоящего мужчину! Не панка, не хиппи, а американского армейского капитана! Разумеется, их дочь тут же начала бы им объяснять, что этого типа она только что встретила. Что у нее нет с ним ничего общего. Но что-то в горячности ее объяснений и в том, как вспыхивали ее щеки под женскими половыми символами, заставило бы их заподозрить, что с их дочерью не так все просто и эту встречу никак нельзя назвать случайностью.

А уж как удивились бы родители Джека, застукай они своего глубоко консервативного сына в обществе девушки столь необычного вида! Девушки-хиппи, девушки радикальных взглядов, девушки, мало чем отличающейся от тех студенток, которых Джек Кент-старший учил в своем колледже в шестидесятые годы, а Джек Кент-младший презирал как предательниц интересов Америки и идейных защитниц Ханоя. Как бы родители Джека покатились со смеху, если бы потом, позже, услышали от Гарри эту потрясающую новость о том, что их сынок-солдат попался на крючок разрушительнице. Борцу за мир! Обожатель Рейгана и ненавистник либералов и красных, у которого здоровый консерватизм просто в крови! И вдруг без боя покорился врагу, околдованный его чарами!

Но так как все это произошло на самом деле, Джек чувствовал себя рядом с Полли как человек, прыгнувший с самолета без парашюта. Уже первая встреча привела его в совершенно головокружительное состояние. Ему хотелось, чтобы их обед длился вечно. Он что-то не мог припомнить, чтобы хоть когда-нибудь прежде оказывался в компании столь буйного и свободолюбивого создания. Девушка являла собой прямую противоположность всему, что он ценил в жизни, и тем не менее она ему невыносимо нравилась. Она была грубой, неряшливой, раскованной, недисциплинированной, незакомплексованной и анархически настроенной – и тем не менее он ее сразу же полюбил! Полли заставила его почувствовать себя счастливым. Даже разговор с ней подействовал на него освобождающим образом. Разумеется, Джек прекрасно понимал, что подвергается значительному риску, сидя с ней открыто в ресторане. Она была совершенно неподходящей компанией – даже на время обеда – для американского офицера, и если бы его застукало здесь начальство, ему бы не поздоровилось. Но в этот особенный день Джеку было наплевать. По существу, он даже гордился риском, на который шел. Полли заставила его почувствовать себя таким же свободным и незакомплексованным человеком, каким была сама.

Полли принесли ее второе блюдо: чипсы, вареную фасоль, горох и морковку. Она хотела заказать что-нибудь вегетарианское, но в те времена такого рода пища еще не была распространена в британском общественном питании, и поэтому неприятного вида молодой официант в глупом поварском колпаке посоветовал ей взять какое-нибудь мясное блюдо без мяса, то есть один гарнир, – и картофельный пирог в придачу. Полли обильно полила принесенный гарнир томатным соусом из пластиковой бутылочки и разразилась гневной тирадой по поводу фашистской – прямо-таки тэтчероподобной! – несправедливости такого положения дел.

– В конце концов, они просто обязаны предлагать в своем заведении хоть что-нибудь, не запятнанное кровью! – заявила она. – Я думаю, что мы должны выразить протест.

– Я полагаю, что вы уже это сделали, – вставил Джек. В конце концов, Полли и так уже заявила во всеуслышание, что просто возмущена тем, что ее заставляют употреблять в пищу трупы несчастных животных. Для Джека это звучало как протест. Торопливо появившийся менеджер (у которого поводов для беспокойства хватало и без Полли, потому что только сегодня утром он обнаружил, что, очевидно, достиг половой зрелости) заявил Полли, что ее никто не принуждает есть здесь что бы то ни было, и, если ей не нравится, она может в любую минуту покинуть ресторан, и чем скорее, тем лучше, по правде сказать.

Полли ответила, что, по правде сказать, она вынуждена есть в подобном заведении только потому, что в этом царстве мультинационального капитализма ей просто не оставили других возможностей и на дорогах Британии еду можно получить только в таких грязных дырах, как эта.

– А когда я говорю «еда», – добавила Полли, – то подразумеваю под этим словом исключительно дерьмо.

Весьма достойный протест, подумал про себя Джек. Вполне достаточный, чтобы больше к нему не возвращаться. Однако у Полли были другие соображения на этот счет: она вытащила из сумки флакон со специальным клеем, которым пользуются манифестанты для заклеивания дверей полицейских машин, и с его помощью приклеила к столу бутылку с томатным соусом.

– Вот уж это действительно проучит их, – вставил Джек.

– Это называется «ненасильственная прямая акция». Вот что значит анархия. Учись, друг. Тебе тоже следует этим заняться.

– Да, конечно… Могу поклясться, что когда они найдут испорченный тобой кетчуп, то уж наверняка пересмотрят свою политику насчет заботы о животных.

– Акции протеста должны накапливать свой потенциал.

– Акции протеста просто потакают эгоистичным наклонностям самих протестующих и по своей сути абсолютно бесполезны, – возразил Джек. – Уж поверь мне, я это знаю. Мои родители все это испробовали на своей шкуре. Все шестидесятые годы они только и делали, что критиковали за обедом свою страну и размахивали знаменами в поддержку либерального президента. И что же они получили на свою голову? Ричарда Никсона! Ха! Это их быстренько убедило. Теперь у них Рейган. Как же они расстроились! Я звоню домой каждый раз, когда он урезает им социальную помощь, – чтобы посильнее их растравить. Теперь они являют собой парочку унылых, затраханных жизнью анахронизмов, у которых мозгов не хватает понять, что Бог всегда был консервативен, а Библия – это деньги. Единственный способ изменить человека или любой социальный институт – это ударить его по самому уязвимому месту, то есть по кошельку. Если ты хочешь расправиться с этими людьми – отними у них деньги.

– Да-а, конечно… – слегка смущенно протянула Полли.

Джек огляделся кругом.

– Знаешь что, пойдем отсюда.

– То есть как? – спросила Полли, не совсем понимая.

– Когда я скажу «Бежим!», мы встаем и бежим отсюда.

– Ты что, имеешь в виду… – начала Полли.

– Бежим! – скомандовал Джек.