Антропогенезис (эволюция человечества)

ТРИ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ НАУКИ И ОДНА ТОЧКА ЗРЕНИЯ НАУКИ ДРЕВНЕЙ

О мире невидимом, о жизни в нем, о невидимой сущности человека современная наука только-только начала размышлять, но даже к концу XX века ничего не узаконила. Наше мировоззрение продолжает бесплодные попытки закрепиться на странной материалистично-теологической птице, все пытающейся, на судорожно дергающихся крыльях, взлететь в небо.

Признавая существование видимого и невидимого миров для «неживой» Природы, наука почему-то отказывает в этом частице той же Природы: Человеку — оживотворенной духом частице Космоса, пронизанной электромагнитными полями, существу, излучающему невидимый глазу свет, самотворящему различные виды энергий, и, прежде всего, сильнейшую энергию мысли.[43]

До конца XX века наука открыто так и не признала, что, кроме видимого тела, у человека может быть и невидимое. И, может быть, даже не одно, ведь энергии бывают совершенно разными. Уже известны различающиеся невероятно состояния Материи: от камня до элементарных частиц. Ожог от огня костра отличается от ожога, сделанного рукой экстрасенса. Удар электрического тока при прикосновении к обнаженному проводу отличается от сильнейшего удара электротоком, который может продемонстрировать человек, обладающий большими психическими силами. Сама же природа электричества едина.

Совершенно различно по своей природе ТО, что хочет, желает, страждет в человеке. Это существо говорит: хочу погулять, хочу помочь страдающему человеку, хочу на пляж, хочу много денег, Хочу стать сильным духом и преданным воином Света, хочу есть, не могу есть, потому что другой голоден, хочу другую машину, хочу напиться вина до одури, хочу стать Наполеоном, хочу стать подвижником и т. д.

Но это «хочу» вовсе не похоже на ТО, что думает в нас о том, что есть мир, в котором живем, что такое человек, как больше помочь матери по дому, как решить задачу по алгебре и как доставить радость и надежду больному другу или как кому-то сделать зло, как исправить какую-то неприятную черту собственного характера и т. д.

А еще в нас есть ТО, что «мучается совестью», что испытывает чувство торжественности и восторга от возвышенного, что ведет на подвиг, даже на смерть ради других людей, нередко совсем незнакомых: в нас есть то, что устремляет в фантастически прекрасное будущее и рождает несломимое желание трудиться во имя этого будущего.

Есть в нас то, что невозможно ни при каких усилиях высказать обычными словами. И тогда рождается открытие в науке, изумительная музыка, танец, картина, глубокий поэтический символ, уложенный в ритм слов; или просто появляется в душе несказанный восторг, торжественность, ощущение чего-то Высшего…

Так сколько же в человеке человеков? Неужели их много? Неужели в самом деле в нас семь «я»? Может, и вправду есть невидимые люди и другие существа? Может, есть «я» без… физического тела?

Это точка зрения выдающего ученого XX века (фамилию я назову позднее). А пока познакомлю с другой точкой зрения советской науки на тот же самый вопрос. Это суждение уже вовсе не так категорично и совсем не столь резко, как первое.

Столкнувшись со странным, аномальным явлением, автор вполне спокойно допускает возможность существования разумных существ, состоящих из материи невидимой или почти невидимой, неосязаемой, более тонкой (т. е. более пластичной, чем земная), а следовательно, более совершенной.

Как видим, точка зрения этого ученого не воздвигает барьеров, а расширяет горизонт исследований уже до беспредельности.

А вот третья точка зрения. Она, как и первая, такая же категоричная. Но прямо противоположная по сути заявления. Этот ученый уже не предполагает "с большей натянутостью", а утверждает Жизнь в Космосе, в том числе и разумную, состоящую из «почти невещественной» (т. е. тонкой) материи.

Эти три точки зрения — от категорического отрицания до смелого утверждения — довольно точно отражают основную градацию спектра позиций советской науки XX века в отношении так называемого оккультизма (а попросту, по отношению к «таинственным» явлениям, о реальности которых свидетельствуют древние ученые).

Если бы эти точки зрения принадлежали одному ученому, что бы мы сказали в ответ на них? Наверно, могли бы высказать ему свое недоумение такими полярностями мнений и даже с полным на то основанием могли обвинить в непоследовательности. А может быть, мы имели бы прекрасную иллюстрацию… последовательного развития точки зрения на мир невидимый и видимый в сознании одного и того же свободного от упрямства и предрассудков ученого? Как и у всех честных, ищущих, непредубежденных людей сознание истинного ученого просто обязано постоянно развиваться и при этом не бояться низвергать прежние заблуждения, существовавшие по причине собственного неведения. Тайны неисчислимы, и они не закончатся никогда, ибо у них никогда не было и начала. Для ученых правильнее было бы предположить, что БЫТЬ МОЖЕТ абсолютно ВСЕ, нежели, не изучив, немедленно отрицать, что чего-то, мол, быть не может вообще.

Мы уже говорили об относительности познания мира любым физическим умом, как бы он ни был гениален. Относительность эта вызвана тем, что несовершенное и смертное не может познать нечто более совершенное, и, тем более, совершеннейшее, бесконечно живущее — подобное может познаваться лишь подобным.

В приведенных цитатах мы имеем наилучшее доказательство относительности знания и познавания физическим умом.

Все три приведенные точки зрения принадлежат… одному и тому же ученому. Его имя Константин Эдуардович Циолковский — отец советской космонавтики[45].

(Добавлю, что я была поставлена в тупик, когда прочла две первых точки зрения, между которыми, как видно каждому, дистанция огромного размера. Я, пожалуй, не была бы так обескуражена, если бы увидела эти взаимоисключающие констатации хотя бы в разных тетрадях. Но они стоят… рядом, на одной и той же странице! До сих пор не могу понять: почему один из величайших ученых современности, бесстрашный, раскрепощенный и сильный ум (вне сомнения, знакомый с некоторыми положениями ТАЙНОЙ ДОКТРИНЫ ВОСТОКА) допускает преобразование Материи от ее состояния высочайшей духовности (или, как он называет, «почти невещественности») до физических грубых форм, допускает общие законы, но одновременно отказывает… Человеку, в котором эти законы представлены наилучшим образом?

Почему ученый-интуитивист — спрашиваю я себя — допускает, что могут быть «существа разумные, но почти невещественные». Но почему же не допустить так же, что «невещественный» человек может обитать внутри человека «вещественного»? Почему не допустить, что при дальнейшей материализации «невещественного», оно снаружи покрылось грубой формой Материи или, как сказано в Библии, «кожаными одеждами»? Эта позиция ученого для меня не понятна, так как, судя по тетрадям, К. Э. Циолковский знал, что человек — сложное материально-духовное существо, в котором отражены и Земля, и Космос: видимое и невидимое, смертное и бессмертное, низшее и высшее. Он знал о том, что все вечно и развивается циклами. Знал, что после своей физической смерти человек не умирает. Его накопленные таланты, опыт, знания, его «Я» вовсе не исчезает, а продолжает быть и переходит в новую жизнь…

К. Э. Циолковский верил в идею реинкарнации, или повторного возвращения нашего «Я» на Землю. Это процесс, называемый Перевоплощением. Это Космический Закон, утверждающий Вечное Движение. Мы не умираем. Закончив еще один цикл, еще один круг, мы вновь (как возвращается после зимы весна) возвращаемся в жизнь видимую после существования в невидимом мире, на Землю, в человечество, чтобы продолжить приобретение нового опыта познания мира, для улучшения собственной природы. К, Э. Циолковский знал это, и потому его с полным правом можно назвать… оккультистом.

«Смерть есть одна из иллюзий слабого человеческого разума», — писал ученый в «Воле Вселенной».

А раз так, то ЧТО же тогда ОСТАЕТСЯ от человека после того, как он УМИРАЕТ? ЧТО же ПРОДОЛЖАЕТ ЖИТЬ, когда остыло и стало неподвижным физическое тело? Разве эти вопросы мы не правомочны задать ученому, который утверждает, что «смерть — это одна из иллюзий слабого человеческого разума»?

Так, может быть, оккультисты, которым здорово досталось от ученого в первой приведенной цитате, все же не столь уж невежественны, как это могло ему показаться? Быть может, все же есть, как они утверждают, видимый и невидимый человек, внешний и внутренний? Быть может, и невидимый человек, прожив в невидимом мире, как и на Земле, определенное ему время, однажды так же… умирает и переходит в другой, еще более «невещественный» мир? Тогда что же умирает? Какое же тело он сбрасывает с себя в этом мире, наподобие ранее оставленного в физическом мире мертвого физического тела? Ответ напрашивается сам собой: невидимое, «невещественное». А в каком же теле он продолжает жить в следующем мире? В еще более «невещественном», «более тонком», как сказали бы оккультисты.

К. Э. Циолковский отрицает невидимые тела-сущности человека — «астральную, ментальную и проч.». Но тогда из чего же, из какой «невещественной» материи создано ТО, что в человеке думает или желает? Ведь эти материи-энергии мысли и желаний очень уж «невещественны»! А уж из какой «разреженной» материи сделана наша бессмертная душа и вообразить-то невозможно: много раз надо повторить «дециллионы дециллионов»! А она все еще будет продолжать оставаться более «элементарной», более «невещественной».

«По-моему, антинаучно учение оккультистов о составе человека из многих сущностей: астральной, ментальной и проч. Я далек от этих вещей…».

Но так ли уж далек?

Приводимые далее, в эпиграфе следующей главы, слова ученого утверждают то, что утверждает Сокровенное Учение в Антропогенезисе — существование более высоких миров и Космических Разумов, эманация которых превращается в… человечество. Или, как говорит К. Э. Циолковский, Высшие Существа заселяют Землю «своим потомством», «ликвидируя» «зачаточную жизнь» (т. е. бессознательное существование). Лучшего эпиграфа к Антропогенезису ТАЙНОЙ ДОКТРИНЫ оккультная наука не может и желать.

Кто же после этого будет утверждать, что отец советской космонавтики не отец советского оккультизма?

Научно или ненаучно это чисто оккультное утверждение великого ученого, отрицавшего «оккультизм»[47], который, по его словам, «представляет результат ограниченного знания»? Научно или ненаучно мировоззрение Циолковского, изложенное в его «мистических сочинениях», как называли столичные советские академики философские трактаты чудаковатого тугоухого провинциального учителя гимназии, который опередил многих из них на целую эпоху?

Мировоззрение К. Э. Циолковского научно. Хотя и не все грани этого мировоззрения тщательно пригнаны и отшлифованы, оно научно, что бы ни говорили рупоры невежества, типа автора книги «Реникса», которую я с возмущением читала даже в своей малознающей юности.

У «Чепухи»[48], написанной «ученым» Китайгородским, хватило яда на всех оккультистов и мистиков. Но на поверку временем «Реникса»-«Чепуха» оказалась именно чепухой, и потому она больше не издается.

Но если бы этот профессорский выстрел по нашим мозгам и будущим наукам о невидимом мире, о скрытых человеческих способностях, о мысли как энергии и т. д., был бы в жестокоцензурные времена единичным!!! Если, хотя бы накануне запуска первого в истории нашей цивилизации искусственного спутника Земли, советские идеологи опубликовали вместо «Чепухи» — не запрещенную Е. П. Блаватскую и не АГНИ ЙОГУ Рерихов, нет, — но хотя бы «мистические сочинения» отца родной космонавтики, дорогое время не было бы упущено, и мы бы вели себя более разумно. И в конце XX века в растерянных народных массах нашего, рассыпавшегося как карточный домик, «идейно сплоченного» Союза, правила бы человеческими душами и мозгами очеловеченная Наука, а не афишируемые на каждом шагу сатанисты и проходимцы всех мастей: черные, серые, белые колдуны и медиумы. И в отчаявшемся, обнищавшем народе не расцвело бы махровым цветом невежество, которое сродни глухому средневековью.

Ни у кого нет таких прав, чтобы огульно сказать «да» или «нет». Если ученый отметает, как говорится, сходу, то чего он не понимает, это не ученый, это самоуверенный невежда. Ученый не должен говорить: «Этого быть не может, потому что не может быть никогда!». Пусть такой самоуверенный, но ограниченный человек оглянется назад и узнает самого себя в образе иных подобных отрицателей, уже поверженных в прах с клеймом «тушителей знания».

Знание, которым обладает современная наука, это лишь капля из того бездонного источника, из которого черпает на протяжении многих тысячелетий Древняя Наука, возглавляемая Иерархией таинственных Существ, прибывших на Землю ровно 18 млн. 618 тыс. 833 года тому назад[49], Нетрудно представить, какой скепсис или снисходительная ухмылочка исказит лицо иного «великого» ученого, если он увидит эти цифры или услышит о них! Но разве нет истинных ученых? Разве мало ученых-интуитивистов, не требующих доказательств в колбе, но ЗНАЮЩИХ о них?

Е. П. Блаватская пишет:

Если мы сравним не тысячи страниц, а хотя бы эти слова из трехтомника ТАЙНОЙ ДОКТРИНЫ с вышеприведенными словами К. Э. Циолковского о развитии разумной жизни в Космосе, мы скажем: это общая, единая точка зрения.

Древняя наука в самом начале была и осталась по сей день бесстрашной и беспредрассудочной. Она всегда напоминает: если мы захлопнем дверь даже перед заблуждением, то как же в нее тогда сможет войти Истина? Она зовет к исследованию самой фантастической идеи. Она учит не отрицать ничего, но только исследовать и исследовать все. И утверждает: подтвердится самое невероятное.

Почему Древняя Наука так уверена в этом?

Потому что Сокровенная Древняя Наука знает на опыте: ВСЕ может быть, ВСЕ бывает! Ибо ВСЕ УЖЕ ЕСТЬ!

Древние ученые исследовали все, что приносила им на своих крыльях пространственная Мысль, — самые, казалось бы, фантастические образы. Древние ученые умели исследовать одновременно, казалось бы, совершенно взаимоисключающие явления. Почему им это удавалось? Потому что их сознание легко и естественно вмещало в себя все возможные пары противоположностей. Они успешно исследовали Мир, изучая не только его внешнюю оболочку — физическую природу, но и природу невидимую, внутреннюю. Они хотели знать суть вещей, а не их маски.

Продвигаясь все дальше и дальше вглубь вещей, Древние Мудрецы совершенствовали… собственную природу, ибо уже знали, что лучшим инструментом познания Вселенной является сам Человек. Физическую, видимую сторону жизни он прекрасно может исследовать своим божественным даром — физическим умом — и сделанными руками физическими приборами. Но эти инструменты познания не всесильны, они беспомощны перед открытием не-физических миров, не-физических форм существования, А таковых значительно больше, чем видимых — физических, материальных.

Древние Ученые совершенствовали собственную не-физическую природу, они совершенствовали свое сознание, переводя его с одной ступени на другую, более высокую. Открыв когда-то, что в человеке внешнем есть еще внутренние «человеки», они «заставили» их трудиться — каждого в собственном «невещественном» мире под контролем единого высокого сознания. Древние Ученые научились переделывать свою низшую природу в высшую. Физическое тело стало для Их Сознания лишь оболочкой, в которой это Сознание могло жить на дне океана Материи, оболочка воспринималась лишь как своеобразный скафандр для исследования океанских глубин. Совершенствуя себя, они нашли возможность перемещаться во времени и пространстве, став… точкой сознания, которая направлялась их волей в любое место Мироздания.

Напутствуя исследователей всех, времен и народов, один из самых Древних Мудрецов говорит: «В СЛОВЕ „ДОПУСТИТЬ" ЗАКЛЮЧАЕТСЯ СМЫСЛ ЭВОЛЮЦИИ».

Такова четвертая точка зрения на метод познания Мира — точка зрения Науки Древности. Она покрывает все споры, все существующие точки зрения одним-единственным словом. Она обнимает весь Мир и обращена к свободному духу. Она устремляет свободный дух в беспредельные лучезарные высоты.

Слепая Вера без Знания унижает любого человека. Человек — свободный дух, он должен знать чему верить, и запретных объектов для него как для исследователя жизни не может быть. Знание, как учат древние, не должно ограничивать себя ничем. Ведь разве не оно утверждает Беспредельность пути и указывает на горизонт как на один из лучших примеров относительности и условности полноты Истины, которая добыта на Земле могучим, но отнюдь не всемогущим физическим умом?

Понятие «ДОПУСТИТЬ» проникло в наш физический мир — мир Материи — из мира Духа. Древний Мудрец черпал знание из вселенского источника, где даже такие непримиримые слова, как «да» и «нет», слиты и растворены в единстве так же просто, как растворяются в одной и той же воде соль и сахар.