Царь зверей не лев

Богиня слез

Мы собирались проехать еще километров семьдесят до городишка, обозначенного на карте, и там заночевать. Но бесконечная езда бушем утомила нас, в силу чего наше внимание привлек первый попавшийся отель. Населенный пункт на карте отмечен не был, а отель так и сиял всей своей новизной. Реклама на "шоссе" сообщала: "Отель супер симба тэту".

— Суперотель "У трех львов", — перевел я Зденеку. То, что он не знал суахили, уже вечером того же дня обернулось для него неприятностями. Но он еще даже и не предчувствовал их.

— Цены там, наверное, будут как раз для таких, как мы с тобой.

Суперотель смотрелся очень интересно. Это была четырехугольная, кое-как слепленная из глины халупа, крышу изображала полусфера из пальмовых листьев, чем хозяин, наверняка, очень гордился. Вместо окон там были разного размера дыры, очертания которых с точки зрения геометрии не поддавались никакому определению.

— Войдем? — спросил Зденек.

— Войдем, — ответил я отрешенно. Дорога, да еще на машине, утомляла меня гораздо больше, чем отлов крупных животных или какие-нибудь сложные переговоры в Гейм-департменте или с вождями племен... Мне этого путешествия в течение целого дня, да еще по бушу, хватило как раз по горло. Правда, я пока и предположить не мог, что уже совсем скоро от усталости не останется и следа и что меня ожидает, прямо скажем, интересный вечер.

— А вдруг мы как раз здесь найдем красавицу-барменшу? — напомнил он мне о моем проигрыше и принялся играть кинжалом, на который мы поспорили.

— Да уж тут-то, скорее, увидишь какого-нибудь Одноглазого Билла с Дикого Запада...

Из глиняной халупы, то есть из суперотеля, доносился громкий смех, слышны были пение и звуки какого-то местного оркестра.

— Вот где мы поспим в свое удовольствие! — хихикал Зденек. Если бы он в этот момент был на два часа старше, ему бы и в голову не пришло беспокоиться о том, выспимся мы как следует или нет. Он наверняка дал бы стрекача и переночевал бы где-нибудь в буше.

— Ну, решай! — предупредил он меня напоследок. — Входим?

— Входим.

Жребий был брошен. Мы вошли в суперотель и с любопытством осмотрелись вокруг. С улицы халупа выглядела гораздо меньше, так что мы были удивлены простором внутри. Да и хозяин нас удивил своим видом. На нем были трусы и потертый до блеска верх от смокинга, с внушительными дырами на локтях. Наверняка он приобрел его на барахолке или как еще это называют, вшивом рынке, который собирается каждую неделю и на котором вы можете раздобыть самые невероятные вещи.

— Добрый вечер, сэры! — приветствовал нас хозяин по-английски и в знак уважения снял пляжную шляпу. На ногах у него были сандалии а ля Клеопатра, с той только разницей, что ремешки кончались очень высоко над коленями. Он вызвал во мне невольное восхищение. Изобрести себе такой эффектный костюм — дело нелегкое, тут нужна незаурядная фантазия. Хозяин отеля "У трех львов" обладал фантазией в неограниченных масштабах. Правда, барахолка — отличный источник вдохновения, если у человека есть определенные таланты.

— Что угодно, сэры?

Я все раздумывал, кем бы это мог работать мулат-хозяин раньше, но так и не мог ничего угадать. Поэтому я был страшно удивлен, когда он вдруг сказал:

— Раньше я работал официантом в кабачке на набережной, в Вэлвис Бэй. Вы это хотели узнать, сэр?

— Да, — ответил я откровенно. Парень меня в самом деле заинтересовал. И он это, видимо, почувствовал, потому что сразу же сказал мне:

— Я с удовольствием посижу с вами немного. Сегодня день так себе, работы мало, так что я обслужу вас получше.

На "день так себе" что-то было непохоже. Все места были заняты, а посетители все подходили и подходили. Большинство сидело на полу, было шумно, но я обратил внимание на одну странную особенность: кабак, несмотря ни на что, производил впечатление какой-то упорядоченности. Туземцы потягивали чай и какой-то необычного цвета напиток с острым запахом. Мне довелось попробовать множество всяких туземных крепких напитков, чего при контактах с африканским населением избежать попросту невозможно, но этого ароматизированного питья я что-то не припоминал.

— Чем могу служить? — спросил хозяин, которого здесь все называли Симбой.

— Принесите то, что пьют все.

Он долго не возвращался. Когда же, наконец, вернулся, то подал нам по большой порции виски и начал извиняться:

— Простите, мне пришлось поискать. Виски тут никто не пьет.

— А мы и не хотели виски. Мы хотели этого вашего, местного.

— Я думал, что сэры хотят напиться.

— В вашем питье нет алкоголя?!

— Есть.

— Ну как?..

Симба молчал, как бы раздумывал, выдать нам какую-то тайну или нет.

— Сэр изволит быть пьяницей? — спросил он вдруг.

— Да, конечно.

— Ну, так это будет как раз для вас! — провозгласил он радостно и поставил передо мной оба стаканчика с виски. Я ничего не понимал.

— Давайте сделаем опыт, — начал объяснять хозяин. — Я так думаю, что вы еще не ужинали, так что эти два стаканчика вас свалят с ног. Потом я вам принесу мой специальный напиток, и вы снова станете свеженькими и трезвенькими, так что все можно будет начать сначала.

— Но вы же сказали, что в вашем специальном напитке есть алкоголь.

— Да-да. В этом-то и вся загвоздка.

Признаюсь, что мне это было страшно интересно. Виски в этих краях стоит баснословные деньги, но я все же решился потратиться. У меня не было большого желания превратиться в подопытного кролика, и я предложил виски Зденеку.

— Этот сэр тоже пьянь? — задал Симба вопрос по существу.

— Я-то нет, а вот он... — сын указал на меня и коварно улыбнулся.

Некоторые утверждают, что я вообще не пью. Это не совсем правда, но спиритусу я действительно не поклоняюсь. Так что вам легко представить себе мои ощущения, но эксперимент меня заинтересовал и я решил не отступать. Зденек набивал себе живот вкусным, ароматным мясом на вертеле, а я пока упорно "боролся". Симба наблюдал за мной опытным глазом и, увидев, что у меня это как-то плоховато получается, констатировал:

— Сэр, ваш котел прогорел! — и начал развлекать меня всякими историями, приключившимися в Вэлвис Бэй, чтобы я мог получше скоротать время. Вэлвис Бэй — самый большой порт в Юго-Западной Африке, отсюда мы организовывали отправку наших зверей в Чехословакию. Этот город всю оставшуюся жизнь будет напоминать мне и суперотель "У трех львов", и этот необычный вечер.

Я узнал, что Симба раньше работал официантом в портовом кабачке, а еще раньше — в цирке. Хозяин цирка обучал своего сына воздушной акробатике, причем все без исключения опасные номера он отрабатывал сначала на Симбе. Здесь надо сказать, что Симба родился в буше в каком-то номадском племени, благодаря чему, наверное, и остался цел и невредим.

— Его сын переломал себе все кости, а меня выгнали, — рассказывал Симба. — В портовом кабачке было поинтереснее. Многое я там повидал и многому научился.

— Чему же ты научился, Симба? — спросил я доверительно, что он со всей очевидностью принял за проявление пьяной доброжелательности. Но в этом было и нечто совсем другое... Я почувствовал симпатию к своему собеседнику, да и атмосфера вдруг стала какой-то особенной.

— Симба, чему же ты научился?

— Говорить по-английски...

— А что еще, Симба?

— Что любить можно только одну женщину, — сказал он тихо. — Правда, этому я не научился. Я в этом убедился.

Я посмотрел на него. Пиджак от смокинга, трусы, пляжная шляпа... Клоун, прячущий свою чувствительную душу.

— А почему ты вернулся сюда? — продолжал я расспрашивать.

— Здесь совсем другое солнышко, здесь душистый буш и...

— Здесь та женщина, которую ты любишь.

Симба только кивнул, выражение его лица было непонятно. Вдруг он преобразился:

— Сэр, вы забыли о нашем опыте. Мы могли уже провести его, ах, какой же я невнимательный.

Мне тоже хотелось поскорее закончить. Мне казалось, что достаточно было бы и одного стаканчика, но Симба настаивал на втором.

— Ну что, сэр уже нализался? — спросил он меня через некоторое время.

— Вполне, — ответил за меня Зденек.

Симба оглядел меня критически и принес свой волшебный напиток. Не знаю, от самовнушения или по какой-либо другой причине, но фактом остается то, что через минуту я был совершенно трезв.

— Что ты кладешь в свой напиток? — поинтересовался я.

— Есть такое растение, плоды которого очень любят слоны. Когда они едят эти плоды, то пьянеют. Не только люди напиваются, сэр.

Мне хотелось узнать, что же это за растение, которое валит с ног даже слона. Но Симба тщательно оберегал свою тайну.

— От этих плодов звери пьянеют, а люди трезвеют, — продолжал он. Заметив недоверие в моем взгляде, он добавил: — Обратите внимание, сэр! Кто-нибудь из этих негров пьян? Нет. Надраться изволили только вы, сэр!

Симба, видимо, путал некоторые понятия в английском языке. Когда он хотел выразиться покультурнее, то всегда употреблял все наоборот. Слоны "пьянеют", а я "изволил надраться".

— Почему ты подаешь этот напиток своим? — спросил я.

— Знаете, сэр, тогда еще, в Вэлвис Бей, я убедился, что выпивка — это богиня слез.

Мне доводилось слышать много определений этой "метлы человечества", но тут было нечто новое. Я решил, что это надо запомнить.

В суперотеле было всего две комнаты. Пол глиняный, но в общем чисто. Мы решили остаться на ночлег; потом уже и развернулись все эти события.

Когда мы вышли на улицу, чтобы перенести вещи из "тойоты", вдруг раздалось двухголосое женское хихиканье, а я оказался в женских объятиях. То же самое приключилось и со Зденеком, только на нем повисла другая дама, и ему приходилось еще хуже, чем мне. Дело в том, что по комплекции "его" дама очень успешно конкурировала с прекрасной барменшей. "Моя" была стройненькая, что в подобных случаях оказывается очень важным. Освободиться из ее объятий мне удалось без особого труда.

— Посмотри, какая я красивая, — щебетала она. — Я писать умею. Я буду твоей женой.

— Нет, это не пойдет.

— Почему? — удивилась она. — Я молодая, красивая. Я умею писать.

— У меня уже есть жена.

— Сколько их у тебя?

— Одна.

Глаза ее расширились от неподдельного изумления.

— Такой большой бвана, и только одна жена? Не верю... знаешь что? Заплати Симбе, а я буду твоя вторая жена.

— Почему я должен платить Симбе?

— Потому что я его жена.

Беседа, правда, была более продолжительной, я привожу ее в сокращении.

— Сколько у Симбы жен? — поинтересовался я.

— Одна, — ответила она неохотно. — Но ты ведь большой бвана и богатый.

В дверях стоял Симба. Я представил себе его лицо — в тот момент, когда он сказал, что "любить можно только одну женщину", я начал понимать, что скрывается за маской клоуна...

— Он не хочет платить тебе! — недовольно крикнула его жена.

Симба молчал. Молчал и я. Но мы оба знали, что существует только одно короткое слово, которое ей однажды откроет глаза на то, чего она не понимала в данный момент, и это слово — жизнь. Жизнь, которая даже в этом глухом краю идет вперед...

Судя по отчаянному выражению лица, дела у Зденека были совсем плохи.

— Даже обругать ее как следует не сумел, — жаловался он, когда нам, наконец, удалось избежать опасности. — Если бы я знал суахили...

— Да она все равно не поняла бы, — сказал я задумчиво.

— Даже помочь мне не захотел!..

— Так же, как ты мне тогда, с этой барменшей. Так что мы квиты...

Мы переночевали в машине, в тридцати километрах от незабываемого суперотеля "Симба тату". Главное, что эксперимент с двойной свадьбой не удался...

Во время ночного отлова используются точечные прожекторы — их яркий свет ослепляет животных, они теряют ориентировку и начинают бестолково метаться. Человек, обслуживающий прожектор, должен постоянно удерживать в пучке его света голову животного, чтобы оно не исчезло в темноте.

Ночью мы ловили страусов, некоторые виды антилоп; а на открытых пространствах Кигезии — детенышей бегемотов. Такой отлов грозит многими опасностями, так как сидящий за рулем джипа не видит возникающих на пути препятствий, поэтому часто дело кончается травмами и поломкой машины.

Наиболее сложно отлавливать в условиях ночной охоты бегемотов. Вечером они выходят из рек, озер или болот и отправляются на кормежку, которая часто длится всю ночь, уходя от воды иной раз на несколько километров. Мы ловили их в промежутке от одиннадцати до двух часов ночи, так как именно в это время они удаляются от воды на самое большое расстояние.

Около одиннадцати вечера мы отправлялись с двумя джипами и грузовиком (с клетками в кузове) на равнину около Национального парка в Рувензори. На равнине обычно собираются сотни бегемотов. Достаточно включить свет и ехать вдогонку за первой попавшейся бегемотихой с малышом. Догнать малыша не представляло трудностей, сложно было накинуть на него лассо таким образом, чтобы оно с него не соскальзывало. Дело в том, что форма его тела очень напоминает цилиндр, шея — такой же толщины как голова, да еще плюс ко всему, очень короткая — так что, пятясь и выкручиваясь, детеныш зачастую высвобождался. Поэтому лассальщики завязывали узел побольше и старались захватить в петлю хотя бы переднюю ногу. Как только бегемот оказывался пойманным, мы набирались смелости, выскакивали из машины и старались побыстрее его связать. Люди у прожекторов должны были бдительно следить за обстановкой, так как очень часто из темноты выскакивала мамаша и мчалась спасать своего детеныша. Как только охотники замечали ее, начинали громко кричать, мы все прыгали в одну из машин, а с помощью второй старались отогнать бегемотиху подальше...

В Намибии мы ловили гепардов на живую приманку. Строили сквозную клетку длиной примерно шесть метров, в которой к шесту привязывалась коза или овца, с двух сторон защищенная проволочной сеткой. Гепард, заслышав блеяние, шел на звук и запах и, попав в наш бамбуковый коридор, подходил к клети. Как только все четыре лапы касались ее пола, срабатывало устройство, закрывающее вход. В течение трех экспедиций таким способом нам удалось поймать шестнадцать гепардов и двух леопардов.