Эскорт для предателя

Глава 8

Вашингтон

Как ни странно, Белый дом был одним из тех мест, в котором человеку могло показаться, что он увидел то, что должен был представлять собой Вашингтон, пока наслоения лжи и обмана не затвердели, а штат госслужащих не разросся, подобно толпе зомби в фильме «Ночь живых мертвецов». Во-первых, западное крыло слишком маленькое, чтобы там поместилось много народу. Президент и его ближайшие советники теснились в крохотных кабинетах по соседству и постоянно сталкивались друг с другом в коридоре. И, пройдя сквозь кордоны службы охраны, вы вдруг понимаете, что президент США — всего лишь политик, вокруг которого бегают курьеры, «свои парни» и подхалимы, ищущие выгоды. Он может принимать глупые решения точно так же, как все остальные политики, если не больше. Главной тайной Белого дома была его заурядность — сборище посредственностей, вскормленных на допинге.

Вестибюль западного крыла напоминал приемную губернатора штата, причем не самого крупного. Справа от двери за столом сидел секретарь, по остальным трем углам были расставлены диваны и легкие кресла. Здесь прихорашивались правительственные чиновники, старые друзья президента, прибывшие бог знает откуда, лоббисты и потертые конгрессмены. Все ждали возможности встретиться с президентом и его ближайшими советниками. Стены были украшены старинными картинами. Ковбои, индейцы, пейзажи Дикого Запада, переправа Вашингтона через Делавэр. Основополагающие мифы американской самоидентификации. Добавьте к этому плевательницы и запах несвежих сигар, и вы почувствуете себя в Белом доме времен Линкольна.

Но представители разведслужб попадали в Белый дом не через главный вестибюль. Они обычно пользовались боковой дверью, выходящей на маленькую улочку, разделяющую западное крыло и старое здание Исполнительного управления. Чаще всего они приезжали сюда на машинах прямо из Лэнгли или шли пешком из принадлежащего им здания на Ф-стрит. Часто им приходилось спускаться в Оперативный центр и прочие напичканные электроникой бункеры под Белым домом. В этом плане посланники ЦРУ были частью иного Белого дома, не имеющего ни малейшего отношения к плевательницам и сигарам, появившегося после тысяча девятьсот сорок пятого года вместе с рождением мировой сверхдержавы. Они были людьми, входящими через заднюю дверь, и не шли ни в какое сравнение с политиканами и просителями, толпящимися в вестибюле западного крыла.

Фокс и Паппас прибыли на место почти в семь вечера. Директор, как всегда, был в накрахмаленной до хруста летней белой морской форме, сверкающей адмиральскими звездами и многоцветными орденскими колодками. В мундире он чувствовал себя комфортнее, подобно актеру в гриме, соответствующем его роли. Следом за ним шли Фокс и Паппас в темных деловых костюмах, первый — в идеально пошитом и хорошо сидящем, второй — в мешковатом и помятом.

Этим вечером к президенту на коктейль в Желтой гостиной были приглашены несколько конгрессменов и их жены. Говорили, что он терпеть не может такие светские мероприятия, но голоса этих политиков важны для него. Планировалось, что разведчики сначала проведут брифинг для Стюарта Эпплмена, советника по национальной безопасности, а затем, если последний сочтет необходимым, то позовут и президента.

Директор поднялся по лестнице на второй этаж, Фокс и Паппас последовали за ним. Все свернули по коридору налево, к кабинету Эпплмена. Их ожидал помощник советника национальной безопасности. Четверо посетителей едва уместились в приемной. Вскоре открылась дверь, и советник вышел из кабинета. Эпплмен выглядел неестественно моложаво для человека, который свыше тридцати лет только и делал, что пропускал через себя секреты государственной важности. Он был одет в опрятный, словно не подверженный течению времени костюм от «Брукс бразерс», мокасины с прорезью в язычке и сорочку с пристежным воротничком, таким же, что носил еще в частной школе.

— Мы можем поговорить об этом здесь? — спросил Эпплмен, показывая на дверь своего кабинета.

Сквозь окна струились последние лучи закатного августовского солнца. На стенах кабинета, окрашенных в молочно-белый цвет, висели морские пейзажи и, со всей неизбежностью, картины Дикого Запада. Эпплмен почтительно встал у дверей, ожидая, пока пришедшие войдут. Он всегда вел себя столь вежливо, даже тогда, когда президент небрежно обращался к нему по фамилии, как к слуге в доме.

— Возможно, лучше спуститься вниз. Вопрос несколько щекотливый, — ответил директор.

Они направились в Оперативный центр. Миновали большие двери, у которых круглосуточно, на всякий случай, стоял караул. Спуск по лестнице походил на своеобразный парад. Наконец все собрались за столом. Советник по национальной безопасности снял пиджак, хотя в помещении было прохладно, как в винном погребе. Остальные последовали его примеру.

— Иранцы возобновили разработку ядерного оружия. Они создают детонатор, — сказал директор.

Он был не из тех, кто любит ходить вокруг да около.

— Святой Толедо! — воскликнул Эпплмен. Всем было известно, что он не любит богохульств. — Вы уверены?

— У нас есть агент среди них. Похоже на то.

— Наконец-то! — ответил Эпплмен, еле заметно улыбнувшись.

Сложно было понять, что он имел в виду. То, что у них наконец-то появился человек в Иране, или то, что ему наконец-то рассказали о нем. Наверняка Фокс обо всем известил его, и не вчера.

— Парни, президент почти что рукой на вас махнул. А что значит «похоже на то»? Агент либо есть, либо его нет. Или я чего-то не понимаю?

Директор положил на стол свою сверкающую золотом флотскую фуражку. Тут он явно был не в своей тарелке. Затем обернулся к Паппасу.

— Гарри объяснит.

— Это человек из тех, кого мы называем виртуальными перебежчиками, — начал Паппас. — Он связался с нами через веб-сайт. Точно так же, как в прошлом советские отказники приходили в наши посольства, но на современный манер, соответственно компьютерной эре. Мы называем его «доктор Али», но не знаем, кто он. На основе информации, которую он прислал, можно сделать некоторые предположения, достаточно обоснованные, но в реальности мы его в глаза не видели. Впервые он вошел на сайт в июне. Мы ответили ему, но он замолчал, поэтому у нас возникли подозрения. Пару дней назад мы получили от него новое письмо с ценной информацией. Очень ценной. Так что, думаю, это хороший шанс.

— Расскажите подробнее об этой «ценной информации», пожалуйста, — попросил советник по национальной безопасности, наклоняясь через стол к разведчикам.

— Стюарт, позволь, — вклинился Фокс. — Давайте не будем усложнять. Наш источник в Тегеране прислал доказательства того, что иранцы делают бомбу. Не думают над этим, не копят материал, а делают. Они работают над генератором нейтронов. Точка. Это то, что мы искали, — очевидное свидетельство. Следующее будет, когда они проведут ядерные испытания.

Внезапно создалось ощущение, что из помещения мгновенно исчез воздух и все повисли в вакууме. Фокс пытался состроить мрачную мину, но на его лице все равно была еле заметная удовлетворенная улыбка. Все заметили, что он обратился к Эпплмену по имени. В Управлении ходили слухи, что у них личная дружба, а в политике они точно союзники.

— Ты уверен, Артур? — сказал советник по национальной безопасности, прерывая молчание. Кивнул в сторону Паппаса. — В смысле, если вы даже не знаете, кто он?

Эпплмен был человеком доверчивым, но не желал похоронить свою карьеру, если окажется, что разведчики ошиблись. Он насмотрелся на это в Ираке.

— Нам не нужно знать этого агента лично, Стюарт, — ответил Фокс.

— Почему?

— Потому что его информация — доказательство его честности. Он послал нам документы, доступ к которым может иметь лишь человек, работающий в ядерной программе. В первом были сведения о текущем этапе экспериментов по обогащению урана. Из него мы узнали две вещи. Во-первых, у иранцев наметился прогресс в деле получения высокообогащенного оружейного урана. Во-вторых, у них, возможно — возможно, — существует еще одно направление экспериментов, по производству плутония. Мы доложили об этом, но у нас не было доказательств. Сейчас он прислал другой документ. В нем описываются работы над генератором нейтронов, ведущиеся в Иране. Это подтверждает обе гипотезы, и с ураном, и с плутонием, но суть не в этом. Факт в том, Стюарт, что иранцы создают элементы ядерной бомбы. Там приближаются к заключительному этапу. Есть некоторые проблемы технического характера, но в будущем их решат. Время истекает. Вот в чем вопрос.

Советник по национальной безопасности спросил директора, согласен ли тот с техническими выкладками Фокса. Адмирал кивнул.

— Если Артур и его ребята из Комитета по нераспространению говорят, что это реальная информация, то я готов поднять якорь.

Гарри еле заметно вздрогнул от простоты выданных Фоксом формулировок и согласия, высказанного адмиралом. Как все просто. Очевидно. Он оглядел экраны и мониторы, стоящие вдоль стен. Эта комната предназначена для того, чтобы отсюда президент управлял страной во время войны. А на карту поставлено именно это.

Он прокашлялся. Фокс поежился в кресле, но Эпплмен внимательно посмотрел на него, готовый выслушать.

— Можно мне кое-что добавить? — спросил Гарри.

— Конечно же, — ответил советник.

— Нам надо проявить осторожность, сэр. Не хочу показаться трусом, но вынужден сказать вам об этом. Случай неоднозначный. Мы не знаем, откуда информатор, кто он. Вдобавок если мы правильно поняли смысл этих документов, то у иранцев есть проблемы, и они отнюдь не на пороге заключительного этапа. Вам, политикам, принимать серьезные решения, но я, как офицер разведки, считаю, что должен предоставить вам для этого больше информации. Вот и все, это просто предупредительный сигнал от старого оперативника, мягко говоря, не раз обжигавшегося на таких делах.

Эпплмен снял очки в черепаховой оправе и протер их шелковым галстуком, черным в оранжевую полоску. Он был выпускником Принстона, как и Фокс. Паппас всего лишь отучился в Бостоне, едва пролез на курсы резервистов и с трудом сдал выпускные. Надев очки, Эпплмен вытянул руку ладонью вперед, будто делая знак остановиться.

— Предупреждение понял и принял. Ценю. Но прежде чем мы будем говорить дальше, об этом должен узнать президент. Думаю, сейчас же.

Он помолчал, видимо что-то обдумывая.

— Президент не любит большой толпы, так что со мной будут двое из вас. На ваше усмотрение, — добавил он, поглядев на директора.

Тот кивнул Фоксу. В любом случае, по таким вопросам всегда докладывал именно он.

— Артур?

— Как скажете, сэр, — ответил Фокс, на мгновение расслабившись.

Президент еще находился в гостиной и должен был прийти минут через пятнадцать, после надлежащих извинений перед конгрессменами. Паппас отправился наверх, в приемную советника по национальной безопасности, чтобы подождать там остальных. Он провел здесь почти час, и в животе у него начало урчать. «Сходить бы в старое здание Исполнительного управления и перекусить в буфете», — подумал он, но решил дождаться возвращения шефа. Это его работа. Кроме того, ему хотелось узнать, что обсуждали в его отсутствие.

Было почти девять вечера, когда директор и Фокс показались в приемной. Фокса явно разочаровало, что Паппас до сих пор здесь, но глава ЦРУ был доволен этим. Он умен. Фокс извинился, сказав, что вернется в Управление один. У него назначен деловой ужин тут, в правительственном квартале, а после этого он вызовет машину из Лэнгли. Паппас закатил глаза. Фокс так предсказуем. Он пойдет ужинать со Стюартом Эпплменом. Почему бы не сказать об этом прямо, черт возьми?

— Едем домой, — велел директор.

Пока они не оказались в лимузине, он не сказал ни слова. Они покатили по аллее Джорджа Вашингтона в сторону Лэнгли. Внутри огромной машины царила давящая тишина.

— Ну и? — спросил Паппас, когда они миновали пару кварталов.

— Ну и… что? — переспросил глава ЦРУ.

— Ради всего святого, что же ответил президент?

— «Вот дьявол!» Или что-то в этом роде. Он велел готовиться к военному решению проблемы, на случай если иранцы вплотную подойдут к испытанию ядерной бомбы, и добавил, что надо добыть больше информации. Насчет этой нейтронной штуки, насчет плутония, насчет всей этой проклятой дряни. Я согласился. Действительно, мы знаем слишком мало.

Паппас улыбнулся. Услышанное успокоило его. Он всегда сомневался в том, насколько директор осознает все несовершенство картины событий, которая создается на базе разведывательной информации. А как президент принимает решения, Гарри вообще понятия не имел. Но на этот раз все прошло почти как надо.

— Должно быть, Артур разочаровался, — сказал он вслух. — Мне показалось, что он готов запустить крылатые ракеты сегодня же ночью. Если судить по его разговору с Эпплменом.

— Как ты можешь догадаться, он выдал президенту информацию в весьма жестком стиле. Но он не сказал ничего лишнего сверх того, что мы знаем, если ты об этом. Он был… адекватен.

Директор выглядел уставшим. На его плечах лежал груз всех тайн, с которыми ему приходилось сталкиваться в силу должности. Даже мундир его уже не выглядел таким накрахмаленным, как обычно. Паппас положил руку на плечо своему начальнику. Они не были друзьями, но сейчас шеф явно нуждался в дружеском сочувствии.

— Это опасно, — сказал Гарри.

— Без дураков.

— Что ты хочешь в этом деле от меня?

— Узнай больше об этом докторе Али. Кто он? Что ему известно? Что еще он может рассказать нам о программе? Сможем ли мы эффективно работать с ним? Хотя бы это для начала. В верхах планируют выжать его досуха. Встряхнуть клетку с крысами. С завтрашнего утра мы не имеем права на ошибку в этом деле. Ни на одну.

— Не все так просто, адмирал. У нас ничего нет на этого парня, и что-нибудь найти на него нелегко. У нас нет резидентуры в Тегеране, а посылать кого-то неофициально я не хочу. Если он попадется, у него не будет дипломатической неприкосновенности. Пара дней в тюрьме Эвин, и даже самый крутой сукин сын сломается. Тогда доктор Али окажется мертв, а мы не получим никакой информации.

Они по-прежнему ехали по аллее Джорджа Вашингтона. В небе светила полная луна, река искрилась серебром в ее свете. Выше по течению виднелась пара силуэтов лодок. Гарри оглядел широкий эстуарий реки. В последние годы здесь расплодилась новая рыба, змееголов. Эти рыбы были родом из Азии, и никто в точности не знал, как они сюда попали. Но сейчас они пожирали местных рыб. Сходная ситуация в ближневосточном отделе. Некоторые думают, что нужно запустить в реку другую, более крупную и агрессивную породу, чтобы она пожрала этих змееголовов. К этому все и идет.

— А какая альтернатива? — спросил директор. — Если посылать человека частным порядком слишком опасно, что тогда делать?

Гарри не ответил. Он обдумывал это несколько недель, еще до того, как пришло последнее письмо. Как связаться с перепуганным до смерти иранским компьютерным мальчиком, который настаивает на том, чтобы не выходить на контакт? Как протянуть руку в трясину Тегерана, города с населением почти в двенадцать миллионов, и выловить там нужного человека? Из Дубая этого не сделаешь, из Стамбула тоже, тем более — из Лэнгли. Надо быть там. Гарри требовалось решить эту головоломку, и ему была нужна помощь.

— Британцы, — сказал он после долгого раздумья. — Насколько я знаю, у Секретной разведывательной службы есть два человека в их посольстве в Тегеране. Может, нам окажут содействие. Не исключено, что там смогут найти кого-то, кто поможет нам общаться с доктором Али более продуктивно. В том случае, если мы наладим двухстороннюю связь с ним.

— Они сумеют сделать это без шума?

— Еще бы. Британцы — лучшие лжецы во всем мире. Кроме того, я лично знаком с Эдрианом Уинклером, новым начальником штаба британской разведки. Если я попрошу, он сделает все. Мы вместе были в Москве и Багдаде. Я могу отправиться к ним, доложить обстановку ему и его начальнику, и мы разработаем оперативный план. В полнейшей тайне.

Директор молчал, пока они не подъехали к воротам штаб-квартиры ЦРУ. Ему надо было обдумать слишком многое. Когда он вышел в отставку с военной службы и возглавил Управление, он был счастливым человеком. Адмирал пытался управлять ЦРУ как большой базой флота. Ходил в кафетерий с женой, играл в софтбол на День здоровья, лично вручал награды и объявлял назначения на высокие посты. Но со временем это закончилось. Теперь на его плечах лежал груз организации работы крупного и плохо функционирующего ведомства. Паппас понимал, что адмиралу это вовсе не по вкусу, впрочем, как и люди, с которыми приходится иметь дело. Он привык управлять кораблями, но ЦРУ — совсем другая песня.

— Давай, — ответил директор. — Лети в Лондон сразу же, как подготовишь все необходимое.

Паппас пообещал, что отправится в течение суток. Лимузин остановился, заехав в гараж. Директор направился к личному лифту, чтобы подняться на восьмой этаж, в свой кабинет. Но у Паппаса был еще один вопрос.

— Расскажешь об этом Фоксу? — спросил Гарри.

Директор красноречиво промолчал. Судя по всему, это означало «нет».