Гарольд, последний король англосаксов

ГЛАВА 7 ТОСТИ

В течение года главной заботой Гарольда были амбиции нормандского герцога, но потом перед ним встала новая проблема, которая принесла раздор в его дружную семью. Жители Нортумбрии, находившейся с 1055 года под управлением его младшего брата Тости, подняли мятеж против своего эрла.

Согласно распространенному мнению, истоки бунта лежали в самом факте назначения Тости, выходца из Уэссекса, эрлом англо-датской Нортумбрии⁴⁵². Это утверждение, однако, не вполне справедливо. Хотя отец Тости, Годвине происходил из Уэссекса, его мать, Гюта была датчанкой. Соответственно, в жилах Тости текла кровь англосаксов и датчан, он с детства говорил на двух языках и знал обе традиции — точно так же, как люди его северной провинции. Конечно, у него не было местных корней, но, насколько нам известно, их не было и у его предшественника, эрла Сиварда, с успехом правившего Нортумбрией более 20 лет. Сивард стал эрлом южной части Нортумбрии при Кнуте, в 1033 году, а после убийства эрла Эадвульфа в 1041-м получил под свою руку и остальную территорию древнего северного королевства. Он, правда, взял себе жену из рода прежних нортумбрийских эрлов, чего Тости сделать не мог, поскольку к моменту назначения он уже был женат на Юдифи, сестре графа Фландрии⁴⁵³.

Моркар, младший брат мерсийского эрла Эдвина, которого бунтовщики избрали в качестве альтернативы Тости, несмотря на свое датское имя, также не имел очевидных родственных связей с Нортумбрией, хотя его мать Эльфгиву состояла в родстве с Вульфриком Спотом, державшим земли в Ланкашире в 1000 году; один из родичей Вульфрика, по имени Эльфхельм, был недолгое время (пока его не убили в 1006-м) элдорменом Йорка.

В любом случае, отсутствие связей с местной знатью не помещало Тости править Нортумбрией в течение 10 лет, а значит, причину бунта нужно искать не в происхождении, а в действиях эрла. Тости начал правление вполне успешно, с полным осознанием ситуации в провинции. Он приблизил к себе тэна по имени Копси, державшего земли в северном райдинге Йоркшира и в Линкольншире⁴⁵⁴ и прекрасно осведомленного в местных делах. Кроме того, эрл и его жена делали щедрые пожалования собору св. Кутберта в Дареме⁴⁵⁵; самому св. Кутберту они выказывали особое почтение, надеясь, по-видимому, на покровительство местного святого в делах правления. Тем самым они заслужили хорошую репутацию у каноников Дарема, которые сохранили верность своему эрлу. В 1056 году Тости, следуя воле короля, возвел на епископскую кафедру Дарема Этельвине, сменившего на этом посту нелюбимого всеми Этельрика и ставшего верным соратником эрла⁴⁵⁶. По примеру Сиварда, Тости поддерживал дружеские связи с шотландским королем Малькольмом. Они называли друг друга «побратимами», и Тости сопровождал Малькольма, когда в 1059 году, расправившись с помощью англосаксов со всеми соперниками в Шотландии, он отправился к королю Эдуарду, чтобы формально признать его верховную власть⁴⁵⁷.

В целом, Тости действовал обдуманно и осторожно, и у нас нет никаких свидетельств того, что в течение десяти лет в Нортумбрии возникали какие-то серьезные проявления недовольства в адрес эрла; напротив, его деятельность воспринималась с одобрением. Говорится, что он заботился о соблюдении законов и восстановил порядок в своей провинции, за что удостоился лестных характеристик от служителей церкви. В чудесной истории, записанной позднее в Дареме, рассказывается, что некий Барквит, слуга Тости, преследуя объявленного вне закона изгнанника по имени Алдан-Хамал, ворвался в собор св. Кутберта. В истории, естественно, Барквита покарал за нарушение права убежища святой Кутберт; но в действительности, вероятно, она отражает ревностное стремление Тости добиваться соблюдения законов⁴⁵⁸. Имя Тости, как и имя его отца, Годвине, вписано золотыми буквами в поминальную книгу даремского собора⁴⁵⁹. Оно фигурирует также в памятной надписи на солнечных часах церкви в Киркдейле⁴⁶⁰, изготовленных по заказу Орма, сына Гамала; сын Орма стал потом противником Тости. Сам факт восстановления церкви, о котором сообщает памятная надпись, свидетельствует о том, что благодаря усилиям Тости обстановка в тех землях стала более спокойной. Северная провинция справедливо считалась самой сложной для управления; достаточно вспомнить родовые распри, в которые были втянуты, в том числе, нортумбрийские эрлы, или тот факт, что нортумбрийский эрл Освульф в 1067 году сам пал жертвой разбойников. В «Жизнеописании короля Эдуарда» сказано, что Тости «уменьшил количество разбойников... искалечив и убив многих из них»⁴⁶¹. Попытки Тости вершить правосудие, вероятно, порождали трения в отношениях с местными тэнами, которые расценивали эти действия как вторжение в сферу своей юрисдикции, но не похоже, чтобы подобные ссоры перерастали в серьезные конфликты.

Первая гроза, нарушившая течение жизни в провинции, пришла извне. В 1058 году норвежские корабли, нанятые эрлом Эльфгаром, разорили побережья Нортумбрии со стороны Ирландского моря; подтверждением служит запись в Книге Страшного Суда об опустошенных землях в Амондернессе⁴⁶². В тот раз, впрочем, никто не винил Тости за то, что он не сумел воспрепятствовать неожиданному нападению. В 1061 году, когда Тости был в паломничестве в Риме⁴⁶³, король Малькольм, воспользовавшись отсутствием эрла, разграбил север Англии, в том числе Линдисфарне⁴⁶⁴. У нас нет сведений об ответных действиях Тости, и данное обстоятельство часто расценивают как доказательство слабости его позиций на Севере. Не исключено, однако, что нам просто не хватает свидетельств; кроме того, Тости мог решить проблему с Малькольмом путем переговоров. На это намекает автор «Жизнеописания короля Эдуарда», когда пишет, что шотландцы устали «от хитростей Тости не меньше, чем от его военных кампаний»⁴⁶⁵; следует заметить, что источники не сообщают более ни о каких набегах шотландцев вплоть до нормандского завоевания. Возможно, Тости помогли его связи с Госпатриком, сыном Малдреда, двоюродного брата Малькольма.

Уильям Капелле считает, что Малькольм в 1061 году захватил Кумбрию, и авторитет Тости сильно упал из-за того, что он не сумел вернуть эти земли⁴⁶⁶. Однако у нас нет ясных указаний на то, что Кумбрия перешла в руки шотландцев именно в этот момент, а аргументы, которые Капелле приводит в подтверждение своей гипотезы, не кажутся убедительными. Конечно, в Книге Страшного Суда угодья в Амондернессе значатся как разоренные, но их с тем же успехом могли разорить норвежцы в 1058 году или Вильгельм во время его карательного похода на север в 1069-м. Малькольм владел Кумбрией в 1070 году, но из этого вовсе не следует, что он захватил ее в 1061-м; с большей вероятностью он мог занять эти земли сразу после завоевания, когда в Нортумбрии царил полный хаос. Утверждение Капелле, что Тости не мог должным образом противостоять Малькольму, поскольку его позиции в собственной провинции были настолько шаткими, что он держал при себе 200 хускерлов для усмирения своих подданых, совершенно абсурдно⁴⁶⁷. Напротив, в 1063 году Тости чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы отправиться с большим войском в Северный Уэльс и участвовать в военной кампании Гарольда; он едва ли решился бы на такой шаг, зная, что жители провинции по каким-то причинам настроены против него. В действительности в его отсутствие на севере все было спокойно, а благодаря привезенной из похода добыче он наверняка снискал еще большее расположение нортумбрийев.

Оценив объективно имеющиеся факты, мы должны признать, что первые признаки недовольства в Нортумбрии появились не в 1055-м и не в 1061 году, а, как ни странно, после победоносного военного похода Тости в 1063-м. Скорее всего, именно в это время эрл оказался вовлечен в распри нортумбрийской знати⁴⁶⁸. В конце 1063 или в начале 1064 года Гамал, сын Орма, и Ульф, сын Долфина, были убиты в Йорке в личных покоях Тости; оба они прибыли к эрлу с гарантиями личной неприкосновенности⁴⁶⁹. (Отцом Гамала был, по всей видимости, Орм, по заказу которого изготовлены солнечные часы в Киркдейле, а отцом Ульфа — Долфин, погибший в битве эрла Сиварда с Макбетом в 1054 году.) Точную дату мы назвать не можем, но Иоанн Вустерский утверждает⁴⁷⁰, что убийство произошло «за год» до гибели Госпатрика (речь, по всей видимости, идет о том человеке, который оставил завещание касательно угодий в Аллердейл, в Кумбрии⁴⁷¹). Госпатрик, как нам известно, был убит по повелению королевы Эдит 28 декабря 1064 года, во время рождественского собрания королевского двора⁴⁷². Говорится, что королева распорядилась так потому, что тот враждовал с ее братом Тости. Что же послужило поводом для столь жестоких поступков Тости и его сестры? Высказывались предположения, что эрл хотел обезвредить несогласных, избавившись от их потенциальных предводителей. Это не исключено, тем более что предшественник Тости, эрл Сивард, действовал именно так: в 1041 году он убил эрла Эадвульфа[36], правившего в землях за Тисом⁴⁷³, для того чтобы установить контроль над всей Нортумбрией.

Но возможно и другое объяснение действий Тости. Когда он ездил в Рим в 1061 году, среди его спутников присутствовал молодой человек по имени Госпатрик, родич короля Эдуарда. Почти наверняка это был Госпатрик, сын Малдреда, внук короля Этельреда и двоюродный брат короля Малькольма[37], который позднее, при Вильгельме, стал эрлом Нортумбрии⁴⁷⁴. В «Жизнеописании короля Эдуарда»⁴⁷⁵ (составленном, как уже говорилось, по повелению сестры Тости, королевы Эдит) рассказывается, что на обратном пути на эрла и его людей напали разбойники, и Госпатрик помог своему повелителю бежать, выказав немалую доблесть и верность. Этот молодой воин, сопровождавший Тости, скорее всего, был его хускерлом и, судя по всему, близким соратником. Если так, то естественным желанием Тости было отблагодарить Госпатрика, обеспечив ему достойное положение в своей провинции.

Госпатрик, сын Малдреда, был потомком по женской линии Вальтеофа, элдормена Нортумбрии, потомка древнего рода нортумбрийских эрлов[38], и, вероятно, в стремлении устроить его судьбу Тости решил нанести удар по представителям старшей ветви династии. Госпатрик, сын Ухтреда, владелец Аллердейла, был старшим в этом роду. Гамал и Ульф, убитые в Йорке, имели с ним тесные связи. Ульф, сын Долфина, с вероятностью мог быть внуком Торфинна Мак-Гора⁴⁷⁶, которому Госпатрик, сын Ухтреда, даровал земли в Аллердейле еще во времена эрла Сиварда⁴⁷⁷, а Гамал — внуком человека с тем же именем, упомянутого в завещании Госпатрика. Известно также, что Орм, подаривший солнечные часы церкви в Киркдейле (и, предположительно, отец Гамала) был женат на Этельтрют, племяннице Госпатрика, сына Ухтреда.

Независимо от того, какими мотивами руководствовался Тости, его действия, безусловно, оттолкнули от него родичей, соратников и приближенных Госпатрика из Аллердейла. Тем не менее не их недовольство стало главной причиной бунта 1065 года, хотя мятежники ссылались на совершенные эрлом убийства в оправдание своих действий⁴⁷⁸. Известные нам предводители мятежа — Гамелбеарн, Дунстан, сын Этельнота, и Глуниарн, сын Хеардвульфа, — были йоркширскими тэнами и не имели непосредственного отношения к убитому Госпатрику, чьи владения лежали к северу от реки Тис. Их также не очень интересовали распри между потомками элдормена Вальтеофа. Зато тэнов весьма заботило собственное благополучие, которое зижделось на доходах с обширных владений в центральных областях Йоркшира (в Книге Страшного Суда перечислены их угодья, располагавшиеся в Западном Райдинге, в том числе поместье в Темпл Ньюшем, которое Дунстан и Глуниарн держали совместно; помимо этого у тэнов были дома в самом Йорке⁴⁷⁹).

Иоанн Вустерский называет наиболее вероятную причину, толкнувшую этих людей к мятежу, когда пишет об огромной подати, которую Тости «незаконно потребовал от всех жителей Нортумбрии»⁴⁸⁰. Автор «Жизнеописания короля Эдуарда», в целом симпатизирующий Тости, признает, что тот «угнетал нортумбрийцев, возложив на них тяжкое ярмо своего правления»⁴⁸¹; возможно, это тоже отсылка к установленной эрлом подати. По-видимому, подать в северных скирах собирали на более льготных условиях, чем в других частях Англии⁴⁸²; Тости попытался привести местную практику в соответствие с тем, что он знал по другим провинциям, — и совершил ошибку. Какие именно новшества он ввел, мы, к сожалению, не знаем, но косвенным подтверждением того, что именно здесь кроется причина бунта, служит участие в нем множества небогатых и не очень знатных тэнов, которые наверняка пострадали от этих перемен. В рукописи «С» Англосаксонской хроники говорится, что против Тости взбунтовались «все тэны Йоркшира» и что «никто из нортумбрийцев не стал поддерживать его». В рукописи «D» утверждается, что восстали «все тэны Йоркшира и Нортумберленда»⁴⁸³. В отличие от двух предыдущих конфликтов, зачинщиками которых были эрлы (Годвине и Эльфгар), этот бунт возглавляли малоизвестные люди.

Причины, заставившие Тости увеличить размер подати, понятны: тем самым он увеличивал общий объем поступлений в пользу короля, треть от которых причиталась эрлу. Тости нужно было пополнить свою казну, поскольку поход в Уэльс и меры по укреплению порядка потребовали больших расходов. Эрл, конечно, понимал, что его действия вызовут недовольство у подданных, но считал свое положение достаточно прочным, чтобы рискнуть. Его жесткое вмешательство в распри местной знати, вероятно, уменьшило общее брожение в провинции; сознание того, что он избавился от угрозы со стороны Уэльса и Шотландии, а также от потенциальных бунтовщиков из числа местных магнатов, по-видимому, породило у Тости ложное чувство безопасности.

Так или иначе, эрл просчитался. Увеличение подати породило такое противодействие, какого не вызвали ни его участие в соперничестве северной знати, ни его попытки наводить порядок. Причины этого становятся ясны в свете данных о земельных владениях трех предводителей мятежа, зафиксированных в Книге Страшного Суда⁴⁸⁴. Допустим, что размер подати увеличился с 2 шиллингов с каждых 6 каракут[39], до 2 шиллингов с каждых 4 каракут. Это составляет всего лишь четверть от того, что платили в остальных областях Англии, но в результате годовые выплаты йоркширских тэнов возросли на 50 процентов. Так, Гамелбеарн, у которого было примерно 60 каракут земли, по старым расценкам платил 20 шиллингов, а по новым должен был платить 30. Дунстан платил раньше 16 шиллингов со своих 48 карукут, а теперь его выплаты возросли до 24 шиллингов. Подать Глуниарна за 39 каркут земли выросла с 13 шиллингов до 19 с половиной. Подобные неприятные перемены затронули всех тэнов провинции и спровоцировали открытое неповиновение с их стороны. Сообщения источников о жестокости Тости по отношению к нарушителям законов⁴⁸⁵ вполне могут относиться к убийствам и конфискациям, которые эрл практиковал, пытаясь собрать подать по новым правилам.

Суммируя все вышесказанное, можно сказать, что жесткий надзор Тости за соблюдением законов, часто вступавших в противоречие с местными традициями и давним обычаем родовой мести, вызывал недовольство некоторых представителей северной знати. Стремление Тости отстоять интересы Госпатрика, сына Малдреда, в ущерб потомкам старшей ветви династии элдормена Вальтеофа, породило противодействие и привело в итоге к убийствам. Но только попытка Тости увеличить размер подати спровоцировала взрыв. Подать собирали после жатвы, и не случайно нортумбрийский мятеж вспыхнул именно осенью 1065 года. Говорилось⁴⁸⁶, что даремские каноники для того, чтобы подтолкнуть нортумбрийцев к бунту, в марте 1065 года перенесли мощи святого Освине в Дарем и выставили их для обозрения в соборе[40]. Однако в более позднем житии св. Освине сказано, что епископ Этельвине в связи с этим событием преподнес в дар Юдифи, жене Тости, волос святого⁴⁸⁷. Учитывая данное обстоятельство, трудно поверить, что перенесение мощей было затеяно в пику эрлу; скорее каноники просто хотели пополнить свое собрание реликвий. В действительности заговор против Тости с целью избавиться от эрла, его представителей и его нововведений относительно подати созрел только осенью. В конце сентября Тости, отправившись по делам к королю, задержался, чтобы поохотиться вместе с ним в Бритфорде, в Уилтшире, и мятежники воспользовались представившейся возможностью.

3 октября 1065 года тэны из Йоркшира и других областей Нортумбрии подошли к Йорку и захватили город. Они перебили приближенных Тости (убив в числе прочих его хускерлов Амунда и Равенсварта) и захватили его сокровищницу⁴⁸⁸. Эти действия косвенным образом подтверждают, что причиной бунта было увеличение подати. Мятежники ограбили казну эрла, чтобы вернуть себе деньги, незаконно отнятые у них ранее, и отомстили хускерлам, которые заставляли их платить под страхом смерти или конфискации земель. Копси, ближайший соратник эрла, распоряжавшийся в Нортумбрии в его отсутствие, остался жив; вероятно, его не было в тот момент в городе, так что мятежники имели полную свободу действий.

Отомстив таким образом эрлу и дав выход своему гневу, северные тэны собрались, чтобы решить, как закрепить достигнутые ими результаты. Они изгнали Тости за совершенные им беззакония и отправили посланца к Моркару, младшему брату эрла Эдвина Мерсийского, с предложением стать их эрлом. У братьев было достаточно поводов или того, чтобы желать Тости неприятностей. В «Жизнеописании короля Эдуарда» говорится о давнем соперничестве между Тости и сыновьями Эльфгара⁴⁸⁹. Возможно, толчком к нему послужило назначение Тости эрлом Нортумбрии в 1055 году, которое Эльфгар расценил как ущемление своих прав; Эдмин и Моркар могли считать, что Тости не только отнял у их отца большую провинцию, но и приложил руку к его изгнанию в следующем году. Но чем руководствовались нортумбрийцы, когда избрали Моркара? Как мы говорили, ни своим происхождением, ни родственными связями он не был связан с северной провинцией. При этом среди местной знати имелись по крайней мере три человека, вполне подходивших на роль эрла: Освульф, сын элдормена Эадвульфа, убитого эрлом Сивардом в 1041 году; Вальтеоф, младший сын Сиварда, а также протеже Тости, Госпатрик, сын Малдреда⁴⁹⁰. Последний кандидат, конечно, не нашел бы поддержки у сторонников Госпатрика из Аллердейла, а возможно, и у прочих — из-за слишком тесных связей с Тости. Вальтеофа могли счесть еще слишком юным; кроме того, эрл Сивард запомнился всем своими жестокостями. Оставался Освульф, племянник Госпатрика из Аллердейла, который правил позднее частью Нортумбрии под рукой эрла Моркара, а вскоре после завоевания занял его место. Но, избрав его, мятежники лишились бы поддержки сторонников Госпатрика, сына Малдреда, составлявших довольно значительную силу. Не исключено также, что сам Госпатрик, обладавший достаточным влиянием и без Тости (доказательством служит тот факт, что он смог в 1068 году получить под свой контроль Нортумбрию), помешал избранию Освульфа. В итоге северным тэнам пришлось искать кандидата на роль эрла в других регионах, и их выбор пал на Моркара, как единственного представителя высшей знати, не имевшего собственной провинции.

Имелись, однако, и позитивные доводы в пользу Моркара. Мятежники хорошо понимали, что их решение сместить Тости встретит сильнейшее противодействие, поскольку Тости пользовался расположением короля Эдуарда⁴⁹¹, его братья правили большей частью Англии, а старший брат — Гарольд — являлся вторым лицом в королевстве⁴⁹². В этих обстоятельствах самым мудрым шагом было заключить союз с другим могущественным англосаксонским родом, к которому принадлежал Моркар. Приглашение Моркара в качестве эрла обеспечивало бунтовщикам поддержку его брата Эдвина, эрла Мерсии. Такого рода поддержка извне, которую не мог обеспечить ни один местный северный магнат, была жизненно необходима для успеха дела. Автор «Жизнеописания короля Эдуарда» косвенно подтверждает наш вывод, говоря, что нортумбрийцы избрали Моркара, чтобы «придать вес» своим действиям. Это был бунт против Тости, а не против «правления южан» в целом.

Северные бунтовщики во главе со своим новым «эрлом» Моркаром отправились на юг, чтобы предъявить требования королю Эдуарду. Продвигаясь вперед, они целенаправленно разоряли земли Тости⁴⁹³ и его соратников в Ноттингемшире, Линкольншире⁴⁹⁴ и Нортгемптоншире. В Нортгемптоне к ним присоединился эрл Эдвин с войском мерсийцев и каким-то количеством союзников из Уэльса. Чуть погодя туда прибыл эрл Гарольд, который, очевидно, собирался не сражаться, а вести переговоры, поскольку он не привел с собой войско⁴⁹⁵. Король Эдуард отправил Гарольда к мятежникам, возможно, по предложению Тости; ожидалось, что он договорится с северянами, восстановит мир в королевстве и вернет своего брата в его провинцию.

Это была, наверное, самая трудная дипломатическая задача за всю жизнь Гарольда; в сравнении с ней переговоры с эрлом Эльфгаром и Гриффидом Уэльским могли показаться детской игрой. Обе стороны были исполнены благородного гнева и собирались стоять до конца. Для Гарольда ситуация осложнялась еще и тем, что конфликт затрагивал не только жизненные интересы королевства, но и интересы его семьи. Тости, его родной брат, собирался вернуть себе статус эрла, даже если для этого придется начать междоусобную войну и залить мятежную Нортумбрию кровью. Изначально, как кажется, король Эдуард и сестра Гарольда, королева Эдит, разделяли его мнение⁴⁹⁶. Нортумбрийские тэны под предводительством Моркара требовали, чтобы Тости был смещен. Их поддерживал брат Моркара, Эдвин, эрл Мерсии, и его люди. Мы не знаем, каково было мнение Гарольда и других его братьев, Гюрта и Леофвине, но, скорее всего, изначально он поддерживал Тости. В рукописи «С» Англосаксонской хроники сказано, что Гарольд «хотел, чтобы они договорились»⁴⁹⁷, и эта «договоренность», по-видимому, предполагала, что Тости останется эрлом. Реакция Тости на то, что брат не сумел этого добиться, косвенным образом свидетельствует, что изначально Гарольд рассчитывал вернуть ему его статус.

Однако после переговоров с мятежниками в Нортгемптоне, в конце октября, Гарольд понял, что о возвращении Тости не может быть и речи, поскольку он полностью утратил поддержку жителей провинции, без которой эрл не может исполнять свои обязанности⁴⁹⁸. Он умудрился настроить против себя подавляющее большинство тэнов, а не просто ту или иную группу. Неприязнь и недоверие к эрлу были слишком глубокими, чтобы их забыть, а мятежники — слишком сильны и сплочены, чтобы расправиться с ними, не разжигая междоусобную войну. Подобной войны Гарольд (как и его отец Годвине в 1051―1052 годах) категорически не хотел. Королевский совет собрался в Оксфорде 28 октября, чтобы обсудить возникшую ситуацию, и к этому времени Гарольд, по-видимому, уже принял решение.

На совете он заявил, что мятежники не откажутся от своего требования отставки Тости и не пойдут в этом плане ни на какие компромиссы, если не принудить их силой. Поскольку последний вариант, по его мнению, неприемлем, остается принять их условия. В «Жизнеописании короля Эдуарда» сказано, что в качестве аргумента против военной кампании Гарольд указал на опасность междоусобной войны и приближение зимней непогоды. Как и во время конфликта 1051―1052 годов, страх перед междоусобицей владел умами всех присутствующих. У Гарольда были дополнительные поводы этого опасаться: он знал о намерениях Вильгельма и понимал, что война в Англии повысит шансы герцога на успех. Тем не менее заявление Гарольда изумило и ошеломило короля, эрла Тости и прочих членов его семьи. Эдуард повелел собрать войско, чтобы восстановить права Тости в Нортумбрии силой. Тости был настолько вне себя, что обвинил брата во всем случившемся: Гарольд якобы подстрекал нортумбрийцев к бунту, чтобы изгнать его, Тости, из королевства. Он так настаивал на своих обвинениях, что Гарольду пришлось подтвердить свою невиновность клятвой⁴⁹⁹.

Имелись ли у Тости основания для подобных инсинуаций? Как мы показали выше, мятеж вспыхнул в силу обстоятельств, сложившихся на севере, на которые Гарольд никак не мог повлиять. Возможно, конечно, он воспользовался ситуацией, чтобы избавиться от потенциального соперника, но ни в одном английском источнике нет и намека на то, что братья соперничали друг с другом. Напротив, они всегда выступали сообща, примером чего служит их валийская кампания в 1064 году, всего за год до описываемых нами событий. Автор «Жизнеописания короля Эдуарда», работавший по заказу королевы Эдит, не скрывает своего смущения, описывая ссору братьев, нарушившую весь замысел сочинения, в котором он предполагал прославить их совместные труды ради общей цели. Он утверждает, что королева Эдит сама растерялась, узнав о случившемся, и, похоже, это правда было так. Следовательно, у нас нет поводов полагать, что до 1065 года между Гаральдом и Тости возникали какие-то серьезные конфликты.

Высказывались также предположения, что, по мнению Гарольда, Тости мог представлять угрозу для его планов занять английский трон, и он, под предлогом бунта, устранил его с дороги⁵⁰⁰. Но в таком случае мы должны принять, что Гарольд уже тогда намеревался получить корону в обход законных притязаний этелинга Эдгара, что далеко не очевидно. Кроме того, он якобы по каким-то причинам решил, что Тости станет препятствовать его действиям, и рассчитывал на союз с Эдвином и Моркаром, который надеялся упрочить, поддержав назначение Моркара эрлом Нортумбрии. Подобная версия вызывает целый ряд вопросов. Во-первых, у нас нет никаких данных о существовавшем к тому времени союзе Гарольда с Эдвином и Моркаром; во-вторых, сложно предположить, что Тости стал бы в самом деле препятствовать попыткам Гарольда занять английский трон. У нас нет оснований думать, что он стал бы защищать права законного наследника, этелинга Эдгара, с которым у него не было никаких общих интересов, хотя они наверняка регулярно встречались при дворе. Столь же маловероятно, что Тости собирался сам претендовать на трон; он был младше, обладал несравненно меньшим влиянием, правил в отдаленной северной провинции — и, очевидно, имел еще меньше шансов на успех, чем Гарольд. Исходя из имеющихся свидетельств, кажется более вероятным, что Тости поддержал бы притязания Гарольда на трон, как он поддерживал его во всех прежних начинаниях.

Помимо прочего, следует учесть, что нортумбрийский бунт вспыхнул осенью 1065 года; королю Эдуарду в то время было 63 года, но ничто не предвещало его скорую смерть. Если предположить, что Гарольд действовал исходя из своих притязаний на трон, он слишком торопился. Король Эдуард мог прожить еще несколько лет, за это время Эдгар стал бы взрослым и имел бы больше возможностей противостоять Гарольду. Не очевидно, что союз Гарольда с Эдвином и Моркаром просуществовал бы все это время, и братья не сочли бы за лучшее в итоге поддержать Эдгара. Из всего вышесказанного следует, что гипотеза, согласно которой Гарольд воспользовался мятежом в Нортумбрии, чтобы сместить брата, выглядит неправдоподобной, хотя ее нельзя полностью исключать. Мы не сможем уяснить себе истинное положение дел, не обсудив реакцию других членов семейства Годвине и самого короля Эдуарда на бунт против Тости.

В «Жизнеописании короля Эдуарда» ясно сказано, что король Эдуард и королева Эдит благоволили Тости. Об отношении к нему Гюрта и Леофвине нам ничего не известно, хотя Гюрт, по-видимому, был в дружеских отношениях со старшим братом: они были вместе во время изгнания 1051―1052 годов, а в 1061 году он ездил с Тости и его женой в Рим. Судя по косвенным указаниям в «Жизнеописании», мать Тости, Гюта, сожалела о его изгнании⁵⁰¹. Но, несмотря на симпатии к Тости, и его родные, и король согласились с тем, что он не может оставаться эрлом Нортумбрии; к подобному решению их подтолкнула, в первую очередь, логика обстоятельств, хотя мнение Гарольда сыграло свою роль. Им пришлось смириться также с тем, что Тости, если он не откажется от всяких притязаний на Нортумбрию, должен будет отправиться в изгнание. Леофвине и Гюрт, похоже, приняли безропотно изгнание брата и хранили верность Гарольду до самой своей смерти на поле Гастингса. Нигде в источниках нет даже намеков на то, что кто-то из братьев пытался поддержать Тости в его противостоянии Гарольду: это служит весомым доказательством того, что чистота его намерений не вызывала ни у кого сомнений. В рукописи «D» Англосаксонской хроники сказано, что Эдуард, в конце концов, принял требования северных мятежников⁵⁰². Автор «Жизнеописания короля Эдуарда» пишет, что король и королева были очень огорчены смещением Тости, но ясно дает понять, что они — правда, очень неохотно — согласились на этот шаг. Все факты очевидно указывают на то, что Гарольд не пытался использовать мятеж как повод, чтобы устранить со сцены брата, а действовал исходя из ситуации.

Королю Эдуарду пришлось принять требования северных бунтовщиков, поскольку единственной альтернативой этому являлась междоусобная война, которой никто не хотел. Он сместил Тости, назначив на его место Моркара, даровал прощение мятежникам и подтвердил действие на территории Нортумбрии законов Кнута (последнее, безусловно, подразумевает возвращение к прежним принципам определения размеров подати). Сразу же после заседания совета 28 октября⁵⁰³ Гарольд отправился в Нортгемптон, чтобы поручиться за исполнение этого решения, и конфликт разрешился. Тости отправился в изгнание чуть позже, по-видимому, в начале ноября. Причиной стал, вероятно, его отказ принять решение короля о его смещении с поста эрла; о позиции Тости наглядно свидетельствуют и обвинения, которые он возводил на брата, и его последующие попытки вернуть себе права и земли любой ценой. В Книге Страшного Суда упоминаются поместья Байфорд в Хертфордшире и Чалтон в Бедфордшире, отнятые у Тости в это время⁵⁰⁴. Смещенный эрл со своей женой, семьей и несколькими верными тэнами погрузился на корабль и отплыл во Фландрию, где нашел приют у своего шурина, графа Балдуина⁵⁰⁵.

В ноябре 1065 года здоровье короля Эдуарда стало ухудшаться. В Книге Страшного Суда зафиксировано распоряжение короля по поводу земельной тяжбы, вынесенное в конце 1065 года⁵⁰⁶; оно должно было быть объявлено на рождественском собрании двора, но так и не вступило в действие из-за болезни и скорой смерти Эдуарда. Гарольд, которого Иоанн Вустерский называет sub régulas, а Вильгельм из Пуатье характеризует как «второе лицо в королевстве после короля», все больше брал бразды правления в свои руки. Одновременно перед ним возникла дилемма. Этелинг Эдгар, законный наследник по крови, был еще слишком юн и неопытен, чтобы взять на себя государственные дела, особенно при угрозе военного вторжения. Вильгельм Нормандский к тому времени разрешил все свои проблемы в Северной Франции и, избавившись от соперников на континенте, собирался силой проложить себе путь на английский трон. После недавнего визита в Нормандию Гарольд слишком хорошо об этом знал. Тости, находившийся в изгнании во Фландрии, наверняка готовился к тому, чтобы, по примеру отца, попытаться вернуться себе прежнее положение. В «Жизнеописании короля Эдуарда» говорится о том, что граф Балдуин предоставил в его распоряжение отряд фламандских рыцарей⁵⁰⁸. Гарольд не представлял себе, насколько надежными соратниками окажутся эрлы Эдвин и Моркар, когда нависшие над королевством опасности станут реальностью. Пока он размышлял над возникшими проблемами, новый 1066 год неуклонно приближался, а силы короля Эдуарда таяли.

Вероятно, именно тогда Гарольд пришел к окончательному выводу, что трудная ситуация, в которой оказался он сам и все королевство, требует радикального решения. Для того чтобы отстоять королевство и собственные позиции, Гарольду необходимо было сосредоточить в своих руках власть, богатство и влияние, ассоциирующиеся с королевским достоинством. Он мог достичь этого, исполняя при новом короле Эдгаре ту же роль, какую он исполнял при короле Эдуарде, то есть выступать как главная реальная сила за троном. Но в этом случае противники Гарольда также обладали полной свободой действий и могли в свою очередь давать советы юному королю. С момента появления Эдгара при дворе в 1057 году у Гарольда было достаточно времени, чтобы познакомиться с ним ближе, и он, возможно, уже разглядел в нем некие признаки слабохарактерности. Дальнейшая история жизни Эдгара, которого швыряло из стороны в сторону при каждом новом повороте событий, как кажется, подтверждает этот вывод, хотя не исключено, что подобные метания были неизбежны в те смутные времена. Если Гарольду придется находиться при войске (а скорее всего, так оно и будет), другие смогут подорвать его авторитет в глазах короля и ослабить его позиции. Очевидный выход из создавшегося положения состоял в том, что Гарольд должен сам стать королем и пользоваться властью открыто. Безусловно, это была смелая идея. Насколько мы знаем, Гарольд стал первым и единственным из представителей англосаксонской знати, кто решился претендовать на королевскую корону. Не было случая (если не считать датчан — Кнута и его сыновей), чтобы в Англии правил король не из династии Альфреда.

Именно тогда, по всей видимости, Гарольд стал всерьез готовить почву для своего вступления на трон. Многое предстояло сделать, чтобы его замысел воплотился в жизнь. Для того чтобы стать королем, он должен был убедить всех, что его кандидатура предпочтительней, чем кандидатура законного наследника, этелинга Эдгара. Верность братьев, Леофвине и Гюрта, которые продолжали поддерживать его даже после изгнания Тости, не вызывала у Гарольда сомнений. Во всей Англии только эрлы Эдвин и Моркар обладали достаточной военной силой, чтобы отстаивать притязания юного этелинга в противоборстве с Гарольдом. В этом случае в неизбежно вспыхнула бы междоусобная война между сторонниками Гарольда и сторонниками Эдгара, при том что Вильгельм Нормандский только и ждет момента, чтобы вмешаться и захватить власть. Мы уже не раз говорили, что перспектива междоусобной войны не устраивала никого в Англии, поэтому Гарольду следовало хорошенько подумать над тем, как обеспечить себе поддержку знати и как убедить северных эрлов встать на его сторону. У него, очевидно, имелась возможность осуществить свои планы на рождественском собрании двора в Лондоне.

На собрание, приуроченное к главному христианскому празднику, обычно съезжалось множество знатных людей — и мирян, и церковных лиц. На сей раз их было даже больше обычного, поскольку стало известно об ухудшающемся здоровье короля и требовалось обсудить вопрос о наследовании. К счастью, в двух поздних вестминстерских копиях сохранились, похоже, подлинные списки свидетелей, подписавших королевские грамоты 28 декабря 1065 года. Они включают кроме короля и королевы обоих архиепископов, восемь епископов, восемь настоятелей, всех пятерых эрлов и какое-то количество королевских приближенных, находившихся при дворе. Дополнительным аргументом в пользу подлинности списка служит тот факт, что в нем указаны лица, позднее присутствовавшие при смерти короля Эдуарда⁵⁰⁹. Никакие посланцы от герцога Вильгельма, очевидно, не появились в тот момент в Англии, чтобы объявить о его притязаниях на корону; но возможно, это связано с тем, что с начала болезни короля в ноябре 1065 года до его смерти 5 января 1066 года прошло слишком мало времени. Вильгельм из Пуатье пишет⁵¹⁰, что герцог «неожиданно» получил весть о смерти Эдуарда, и это вызывает сомнение в его же собственном утверждении, что король Эдуард был серьезно болен в 1064 году и именно поэтому отправил Гарольда в Нормандию подтвердить статус герцога как наследника короны⁵¹¹. Если бы Эдуард действительно был болен в 1064-м и Вильгельм ожидал бы его смерти со дня на день, его посланец наверняка появился бы в Англии в последних числах декабря 1065 года.

Гарольд приложил массу усилий и призвал на помощь все свои дипломатические таланты, чтобы склонить на свою сторону членов королевского совета, собравшихся при дворе. Он, бесспорно, мог рассчитывать на поддержку братьев — Гюрта и Леофвине. Его сестра, королева Эдит, как сказано в «Жизнеописании короля Эдуарда», изначально симпатизировала Тости⁵¹², и Вильгельм из Пуатье, исходя из этого, заявляет о ее якобы неприязненном отношении к Гарольду⁵¹³. Но Эдит в любом случае понимала, что в скором будущем окажется бездетной вдовой и будет полностью зависеть от милостей своего могущественного брата, так что едва ли она могла решиться открыто выступить против него. Главной задачей Гарольда было добиться согласия от эрлов Эдвина и Моркара, но здесь у него существовал некий задел. У нас нет никаких сведений о том, что между Гарольдом и эрлами возникали трения, хотя бы на том уровне, на каком они возникали между ними и Тости. Наоборот, Гарольд уговорил короля признать Моркара эрлом Нортумбрии, что существенно повысило могущество их семьи и ее престиж. Возможно, он постарался обрисовать эрлам те сложности, которые ожидают Англию после вступления на трон юного Эдгара; известно, что Эдвин и Моркар не проявили особого желания поддерживать этелинга даже после гибели Гарольда. Но самым весомым доводом стало обещание Гарольда, что он не позволит Тости вернуться в Англию в прежнем статусе; тем самым он гарантировал братьям стабильность только что приобретенного ими положения. В процессе этих бесед, возможно, родилась идея брачного союза, который связал бы Гарольда и эрлов. Мы не знаем, когда Гарольд женился на Алдите, сестре Эдвина и Моркара⁵¹⁴ (из общих соображений следует, что это произошло после гибели Гриффида Уэльского 5 августа 1063 года и до гибели Гарольда 14 октября 1066 года); но период, о котором мы говорим, кажется наиболее подходящим временем для обсуждения данного вопроса.

Договоренность с эрлами стала важной дипломатической победой, но она еще не решала исход дела. Гарольду требовалось также одобрение высших церковных иерархов, архиепископов и епископов, которые санкционировали бы его вступление на трон от лица церкви. Особенно важно было заручиться поддержкой двух архиепископов, поскольку только они могли провести коронацию. Церковные прелаты, конечно, не располагали достаточной военной силой, чтобы помешать Гарольду занять трон, но в их власти было отказать ему в божественном благословении и тем самым поставить под сомнение легитимность его статуса. Только благодаря своим недюжинным дипломатическим способностям Гарольд сумел убедить деятелей церкви и отвести их возражения против нарушения законных прав этелинга Эдгара. Архиепископ Стиганд, деловой и светский человек, приобретший немалые богатства на королевской службе, стремился сохранить свое положение при дворе и, возможно, счел предложение Гарольда разумным с практической точки зрения⁵¹⁵. В «Жизнеописании короля Эдуарда» рассказывается, что он призывал Гарольда не обращать внимания на горестные предсмертные слова Эдуарда по поводу судьбы королевства, назвав их стариковскими бреднями⁵¹⁶. Архиепископ Эалдред, по-видимому, был в дружбе с Гарольдом, и в его поддержке сомневаться не приходилось⁵¹⁷. Остальные церковные лица, вероятно, последовали примеру архиепископов, поскольку они тоже нуждались в благоволении короля. Не исключено, что на них подействовали утверждения Гарольда, что этелинг слишком юн; но, скорее всего, решающую роль сыграла готовность короля Эдуарда изменить свое решение относительно наследника.

Получив согласие королевских советников — светских магнатов и духовных лиц, — Гарольд мог считать, что его цель почти достигнута. Другие представители знати и духовенства, обладавшие более низким статусом и зависевшие от этих влиятельных людей, как правило, присоединялись к их мнению. Исключение составляли ситуации, когда недовольство охватывало самые широкие слои населения (как это произошло в Нортумбрии в 1065 году), но и тогда тэны чувствовали необходимость заручиться поддержкой кого-то из эрлов. Вступление Гарольда на трон в 1066 году не вызвало подобного массового противодействия, и многие менее знатные англосаксы сражались рядом с ним у Стемфорд Бридж и на поле Гастингса.

Этелинг Эдгар немногое мог противопоставить широкому влиянию и авторитету, которые Гарольд приобрел за те двадцать с лишним лет, пока он занимал видные посты, служа королю в своей провинции, в делах всего королевства и в военных походах. Эдгар был еще мальчиком; он прожил в Англии всего восемь лет и, вероятно, не так давно научился говорить на английском языке (его отец этелинг Эдвард покинул Англию в раннем детстве и едва ли знал хорошо родной язык). У него не было ни доверенных людей (если не считать его мать Агату и двух сестер, таких же чужаков, как и он сам), ни земель, которые можно было отдать в держание арендаторам в обмен на поддержку. Вероятно, он в то время еще находился на попечение своего дяди, короля Эдуарда⁵¹⁸. Единственное его преимущество состояло в том, что он являлся законным наследником короны по праву рождения, а при решении вопроса о престолонаследии в XI веке этот факт имел большой вес. Соответственно, Гарольду предстояло еще убедить короля Эдуарда, что наследовать должен он, а не Эдгар.

Король Эдуард умер 5 января 1066 года и на смертном одре передал корону Гарольду. Этот факт засвидетельствован в разных источниках и не вызывает сомнений. В «Жизнеописании короля Эдуарда» подробно описана сцена у ложа умирающего короля, в которой Эдуард передает королевство и королеву под защиту Гарольда⁵¹⁹. Некоторые пытались толковать эти слова в том смысле, что Гарольд должен был стать регентом на то время, пока Эдгар не займет предназначенный ему трон; однако далее в тексте упоминается о том, что Гарольд принял клятвы верности от чужеземных слуг Эдуарда, что с очевидностью указывает на королевский статус. Похожий эпизод представлен на гобелене из Байо, но, как обычно, без всяких пояснений. Король Эдуард указывает на Гарольда, однако надпись гласит, что он «обращается к своим вассалам»; о содержании его слов гобелен молчит⁵²⁰. Три рукописи Англосаксонской хроники подтверждают, что Эдуард назвал своим наследником Гарольда⁵²¹. Даже Вильгельм из Пуатье признает, что Гарольд получил корону от короля Эдуарда⁵²². Решение короля, на первый взгляд, вызывает удивление, но в ситуации 1066 года, с учетом угрозы нормандского вторжения и потребности в военном лидере, оно казалось естественным и логичным. Гарольд был ближайшим и верным соратником короля с 1053 года; в самых непростых ситуациях он думал о его интересах и об интересах королевства. Совсем недавно, в 1065 году, Гарольд поступил вопреки желаниям короля, но, несомненно, ему во благо, предотвратив междоусобную войну среди его подданных. Высказанная со всей определенностью воля умирающего Эдуарда, вероятно, развеяла последние сомнения у тех, кто не был уверен в правомерности передачи короны Гарольду в обход этелинга Эдгара.

Реакция англосаксов говорит о том, что это произошло с общего одобрения. У нас нет сведений о бунтах в поддержку Эдгара или кого-то из чужеземных захватчиков. В сохранившихся документах нет данных об изгнаниях или конфискациях земель (хотя бы у нормандских вассалов короля Эдуарда); почти все должностные лица остались на своих местах. Не всем нравилось, что Гарольд занял трон, предназначавшийся этелингу, но нигде это недовольство не переросло в бунт. Автор, близкий к аббату Балдуину из Бери-Сент-Эдмундс, пишет, что Гарольд получил королевство хитростью; нет, однако, ничего удивительного, что бывший лекарь короля Эдуарда предпочел бы видеть на троне Эдгара. Балдуин тем не менее честно исполнил свои обязанности и отправил необходимое количество воинов в королевское войско Гарольда⁵²³. Нет никаких сомнений в том, что подавляющее большинство населения Англии не возражало против того, чтобы Гарольд наследовал английскую корону⁵²⁴.

Но прежде чем говорить о коронации Гарольда, следует остановиться и обсудить более детально личные качества человека, который готовился вступить на трон.