Изверг. На пороге исправления

23. Дверь в тот мир

Я была на детской площадке и сидела на качели, изредка отталкиваясь от земли ногами. На улице было ветрено, деревья раскачивались из стороны в сторону, низко нагибаясь к земле. Я встала с качели и направилась в сторону подъезда, но заметила, что кто-то стоит около домофона и, низко натянув капюшон, смотрит в мою сторону. Стараясь не показывать виду, что я его заметила, двинулась в другую сторону. Когда дошла до угла, а мой подъезд был недалеко от него, услышала голос, и по моей спине пробежали мурашки.

— Эх, Тамара, Тамара, и ничему тебя жизнь не учит, — сказал он. Я замерла на месте и боялась обернуться, надеялась, что мне это кажется и мое воображение меня обманывает.

— Так в чем же смысл твоей жизни, Тамара? — спросил он хриплым голосом, вдруг оказавшись рядом со мной и повернув меня к себе за локоть. Взгляд туманно бесцветных глаз дал вспомнить обо всем, что нас связывало. Я молчала, а сердце так и билось под подбородком. Дикий кроличий страх опять напомнил о себе. — Теперь-то ты сможешь ответить на этот вопрос спустя год? — делая шаг ко мне, он приподнял бровь и оскалил свои белые острые зубы.

Я не удержалась на ногах и шагнула назад, сразу почувствовав спиной холодное здание. Улыбнувшись шире, он приблизился ко мне.

— Ты ведь ничего не забыла, ведь так? — предположил он и вдохнул запах моих волос. — А пахнешь все так же.

Он опустил свою ладонь мне на плечо, а после стал поднимать. Добравшись до шеи, обхватил ее и немного надавил. Я зажмурилась и перестала дышать, молясь, чтобы все это поскорее закончилось. Он приблизился к моему лицу почти вплотную и проговорил, обдав меня своим пылающим дыханием:

— Если ты не любишь игры на выживание, то почему же не бежишь, как тогда?

Я приподняла голову и направила взгляд в небо в надежде на помощь. Вдруг из подъезда стала доноситься знакомая мелодия, и я вздрогнула, опустив взгляд на бесцветные глаза. Он увидел мой страх и теперь был готов питаться ним, чтобы достичь полного наслаждения.

— Не желаешь повторить? — предложил он, опуская руку с шеи ниже. Я задрожала всем телом.

— Нет, нет, умоляю, пожалуйста… — бессвязно шептала я, пытаясь как можно сильнее вжаться в стену, чтобы отдалиться от него. — Прошу, пожалуйста, только не опять…

Не обращая внимания на мои мольбы, он схватил меня и потащил внутрь. Музыка становилась громче. Она давила, отбивая ритм в самих пятках. Из моих глаз потекли слезы, и я закричала, преодолев ком в горле, но крика… не было. Я кричала, но не слышала себя.

— Теперь тебя никто не услышит, — злобно смеялся он, закрывая мне рот и продолжая проталкивать внутрь подъезда. Я кричала изо всех сил, но не могла быть услышанной. Я упиралась ногами, хвасталась за стены руками, но ничего не могло его остановить. Я завопила от беспомощности и страха. Он открыл дверь в квартиру и буквально впихнул меня туда, без труда держа меня за руки, скрученные за спиной.

— Ты хочешь, чтобы я тебя связал что ли? — угрожающе крикнул он, его голос был резким и властным. Ужас и паника одолели меня, когда мы приблизились к ванной. Открыв дверь, он одним толчком толкнул меня внутрь.

Я резко распахнула глаза и часто задышала, переваривая то, что сейчас увидела. Попытавшись не упасть с подлокотника кресла, на котором все еще сидела, я вспомнила, что Клим спал, упершись мне в грудь. Успокоив сбившееся дыхание, я дотронулась до кожи на его лице, аккуратно, как будто мне было запрещено это делать. Он засопел и сильнее сжал мою руку во сне так, что я почувствовала его учащенный пульс.

— Никогда, слышишь, никогда не сомневайся во мне, — прошептала я, положив свою голову на его и прикрывая глаза. — Ты говорил так, теперь пришла моя очередь.

— Тамара, тебе нужно вспомнить, снова ощутить тот момент и рассказать мне, что случилось. Это не навредит тебе, если ты просто погрузишься в воспоминания. Представь, что ты наблюдатель и попробуй описать со стороны.

Я закрыла уши руками и не могла успокоиться, ходя по кабинету. Отвернувшись к окну, я прикрыла глаза.

— Я… нет, нет, я не… я не могу опять туда… если я, то он… Это будет преследовать меня! Нет, пожалуйста, можно… я не хочу, не могу…

Николай Николаевич неслышно подошел ко мне и медленно опустил свои теплые руки мне на плечи. Я вздрогнула, но немного успокоилась.

— Постарайся расслабиться, нам не нужны срывы. Я вижу, что тебе тяжело, но как можно понять, в чем проблема, если ты боишься просто рассказать об этом. Я не заставляю тебя возвращаться туда, возьми себя в руки и только перескажи, что тогда произошло.

Я глубоко вздохнула, опустив руки.

— Хорошо, я попытаюсь.

— Давай только присядем.

Я кивнула ему.

— Я бы хотела начать с двух особенно запомнившихся мне снов, первый приснился год тому назад, сразу после этого, а второй сегодня ночью.

Я не заметила, как снова уснула, и теперь не могла понять, как очутилась настолько близко к Климу. Видимо, он перенес меня в постель и сам заснул опять. Я почувствовала… спокойствие и тут же подивилась: как, находясь в одной постели с парнем, я не бежала со всех ног от тревоги и страха? Может, потому что это было нечто иное, нежели просто парень?

Клим спал, повернувшись ко мне, его веки слегка подрагивали, на лице было умиротворенное выражение. Он подложил левую руку под подушку, из-за чего рукав приподнялся и были видные первые шрамы. Я ощутила волнение, приблизившись почти вплотную к его лицу, снова рассмотрела его запястье и отдалилась, почувствовав, что начинаю переходить границу, что мы между друг другом установили.

«От чего же ты сорвался?»

«Что такого испытал?»

«Есть ли моя вина в этом?»

— Я хотела спросить у вас по поводу… вашего бывшего пациента, — сказала я, как только мы с Николаем Николаевичем начали.

Он поднял на меня взгляд своих прозрачных глаз и нахмурился, задумываясь.

— Про какого именно?

— Про… — я остановилась, — про Клима, я не знаю, какая у него фамилия.

— Я понял, кого ты имела в виду. Если это касается наших с ним встреч, то увы, я не имею права разглашать информацию, ты ведь и сама подписывала бумаги конфиденциальности, — огорчил меня Николай Николаевич, записывая что-то.

Я помолчала.

— У него был кто-то, ведь так? — Николай Николаевич снова поднял на меня взгляд и, видимо, понял, о чем я говорила. — Какой-то человек, которого он потерял или что-то сделал такого, что не мог больше быть с ним?

Он вздохнул и посмотрел в окно.

— Может, ты сама у него и спросишь? — предложил Николай Николаевич. — Я сомневаюсь, что он сможет об этом рассказать, но, возможно, у тебя получится…

Я задумалась. Клим имел кого-то, но впоследствии потерял. Я не знала, что произошло и как именно, но была уверена, что правильно думаю.

Я приподнялась на локтях и рассмотрела Клима. Задумалась, как одна случайность могла свести меня с таким человеком. Как череда событий сложилась так, что я сейчас успокаивала человека колыбельной из детства, хотя время назад это меня нужно было успокаивать. Он давал мне понять, что несмотря на все трудности и ужасы жизни, можно взайти на порог исправления. Как бы плохо все не казалось, всегда можно найти выход. Даже чувствуя беспомощность и безвыходность, возможно найти того, кто сможет сопроводить тебя на этом непростом пути. А путь этот будет долгим, с множеством препятствий, падений, срывов, но он будет. Все случится, и тогда, в конце пути откроется дверь в тот мир, где все остальное, прошлое, останется позади. Закрыть дверь не представится возможным, но оставить щель маленькой, насколько это возможно, можно.