Изверг. На пороге исправления

8. Помощь

Когда решение было принято, я позвонила по номеру, который мне дал Клим, насколько я помню, его звали так. Мне было настолько плохо морально в тот день, что некоторые детали просто ускользали из памяти, стало стыдно за свое неконтролируемое полностью мной поведение. Любая мелочь могла рассказать слишком много, раскрыть больше, чем нужно или то, что вообще не следовало показывать. Моя тревожность уже переросла в жуткую паранойю — было невыносимо осознавать, что в каждом человеке я вижу угрозу, и только снаружи показываю, что доверяю ему или не боюсь подпустить ближе. Это чувство угнетало меня с каждым днем все больше. Но сегодня… решение уже принято. Оно будет оставаться целью, пока я ее не достигну, и обходного пути не будет и быть не должно.

— Алло? — на другом конце послышался мужской голос.

— Здравствуйте, мне сказали: за помощью обращаться к вам? — с ходу начала я и удивилась своей уверенности, секунду смотря на свой мобильный телефон в руке.

— Все верно. Когда хотите подойти? Я свободен на следующей неделе с понедельника по среду в три часа дня.

— Тогда я приду во вторник.

— Хорошо, я вас запишу, можете сказать свое имя? — я застыла на мгновение.

— Да, — вокруг была тишина, и мой голос казался таким громким. — Тамара.

На той стороне была тишина, после послышался шелест бумаг и звук пишущей ручки.

— Хорошо, до скорой встречи, — мужчина сделал паузу, — Тамара.

Теперь я общалась со своим настоящим отцом. Это казалось таким нереальным, мне было так не привычно звать его не Алексей Александрович, а просто… папа. Каждый раз, когда я звонила ему, мое сердце стучало как бешенное, почему мысли о том, что он не ответит, и я вновь его потеряю, постоянно лезли в голову.

Недавно мы с Таней вместе пошли гулять в парк рядом с квартирой отца. Она рассказывала, что каждый раз папа, она как-то по-особенному произносила это слово, ждал, пока я позвоню, ведь он столько времени не мог найти меня и начать разговор о том, что у меня есть отец, что я тоже имею право на такое замечательное слово — папа.

Иногда он звонил мне сам. Тогда мы обычно выбирались вместе с ним и с Таней в какое-нибудь кафе и говорили о чем-нибудь новом в нашей жизни. Мне было так тепло и уютно находиться в их компании, все проблемы даже как-то отходили на задний план — это был способ отвлечься от суеты другого мира — другой стороны моего мира. И каждый раз я корила себя за то, что опять использовала этот прием — отвлечение.

На часах уже было семь часов, и тогда я села на нужный мне автобус, и поехала до здания университета. На остановке я увидела уже ранее замеченную фигуру в черной толстовке и с русыми волосами — Святослава. Он сидел под козырьком остановки и читал какую-то книгу. Так как у него была добрая аура, я спокойно подошла к нему и села рядом, подложив руки под колени.

— Слушай, я ведь теперь буду чувствовать вину за то, что не отблагодарила тебя должным образом. Не подумай, что я навязываюсь, просто не люблю быть должной кому-либо — это как-то добавляет груза на плечи.

Он молчал, читая свою книгу. Потом положил закладку между страницами и посмотрел на меня, опустив брови — его глаза в этот момент показались мне такими грустными.

— Пойми, что не всем от тебя что-то нужно, и этот не все я. Мне достаточно одного спасибо. Это слово я от тебя услышал, поэтому перестань делать себя виноватой в чем-то — потому что ты не виновата, — он нахмурил брови.

Я застыла.

— Подожди, — мне показалось или нет… — что ты сейчас сказал?

— Кроме спасибо, мне от тебя ничего не нужно.

— Нет, нет, повтори другое, что было позже.

Он потупил взгляд — в этот момент я заглянула в его глаза, до этого не было случая, уместного для этого. Это был цвет неба перед закатом — золотисто-янтарный, почти светящийся. Но только столько грусти и усталости было в этом янтарном золоте, что весь оттенок казался более мрачным, чем был на самом деле.

— Перестань делать себя виноватой, — повторил он.

— С чего ты взял, что я так делаю? — вдруг спросила я.

Он посмотрел в сторону с каким-то раздражением. Потом открыл книгу и продолжил читать, сказав:

— Это видно в твоем взгляде — ты хоть и смотришь другим в глаза, но в свои очень редко заглядываешь.

— Что? — изумилась я, вскочив с места. — Что за чушь, какие еще глаза?

— Ты в мои смотрела? Что ты в них увидела? М? — он взглянул на меня выжидающе.

— Я… они… — слова просто пропали, описать это было сложнее, чем просто подумать.

— Ты ничего не увидела, только тусклость, ведь так? Как я это понял? Да потому что каждый гребаный день я смотрю в это зеркало, всматриваюсь в них и вижу то же, что увидела ты. А теперь подумай над моими словами и загляни как-нибудь в свои — в них ты сможешь найти больше ответов на то, что нужно делать дальше.

Подул ветер и взъерошил мои короткие волосы. Меня как будто холодной водой окатило. Что-то такое сидело внутри и знало, что Святослав прав и понимает, что у некоторых людей творится внутри.

— С чего ты это взял? — спросила я, возможно, подсознательно еще больше доказывая его правоту и свой проигрыш.

— Прекрати. Уж себя-то не обманывай. Я видел тебя вчера, видел этот страх и безвыходность в твоих глазах. Поэтому хватит отнекиваться и пытаться что-то доказать, просто прими это как факт — что я прав насчет тебя.

Я скривила лицо и посмотрела на Святослава.

— Думаю, теперь ты поймешь, что благодарить меня как-то за вчерашнее не нужно.

— Хорошо, — как-то слишком резко сказала я. — Можешь не принимать мою благодарность как следует, тогда и не надо мне помогать в следующий раз, я сама могу со всех справиться.

Я только после осознала, что все же сказала это вслух. Жалеть об этом следовало начать уже сейчас.

— Девушка, следите за словами, — странно обратился он ко мне. — Лучше тебе пересмотреть свою позицию насчет сказанного.

— Я докажу, что могу сама за себя постоять! — грозно вскрикнула я, сложив руки на груди.

— Посмотрим.

Я повернула голову в его сторону.

— Что значит, посмотрим. Ты мне не веришь?

— Мне кажется, за сегодня ты сказала слишком много, поэтому давай оба замолчим, чтобы не выдать ничего лишнего.

Я хотела возразить, но в ушах зазвенело, голова начала кружиться, все перед глазами поплыло. Ноги пошатнулись.

— Эй, что с тобой? — я слышала голос Святослава вдалеке.

— Все нормально, просто голова закружилась. Скоро пройдет, — уверила его я.

Уверенность вместе с ногами тоже пошатнулась.

Святослав подхватил меня на руки и куда-то понес. Я чувствовала запах его одеколона и быстрое сердцебиение. Видимо, в этот момент он волновался. Посмотрев на небо, там мне удалось увидеть только серый цвет — будто светло-серый тяжелый давящий потолок.

— У нее слишком маленькая масса тела для такого роста…

— Истощение…

— Когда она в последний раз ела?..

— Она высыпается?

Гребаное дежавю.