Изверг. На пороге исправления

5. Случайность и необдуманный поступок

После окончания пары нам сказали, что можно идти домой, так как больше на сегодня у нас занятий нет. Я не успела собраться, как увидела, что Святослав уже покинул аудиторию, и поэтому, закинув рюкзак на плечо, поспешила найти его, чтобы отблагодарить.

Я нашла его у выхода и быстро подошла ближе. Чувствуя волнение, слегка тыкнула Святослава в плечо, чтобы он обернулся. Когда он это сделал, я сказала:

— Послушай, я хотела сказать… спасибо, что ты, что ты меня, как бы…

Я не могла нормально сформулировать фразу, и поэтому он сам договорил:

— Не стоит, Влад всегда так делает с теми, кого считает немного хуже себя.

— То есть он? — я сделала вопросительное выражение лица и подняла брови.

— Не хочу тебя как-то обижать, но да — он считает тебя хуже его самого.

Я быстро подняла брови и опустила, сделав круг глазами, как бы закатив их. Ком встал в горле и мешал мне что-то ответить. Я блуждала глазами по холлу и не знала, что делать и говорить в такой ситуации.

— Подожди, либо он правда думает, что тебя можно легко развести, как маленькую девочку, как с конфеткой…

Я вновь посмотрела на него, в его янтарные глаза, впервые за это время.

— Думаю, ты меня поняла.

Я кивнула головой и пошла в сторону выхода, забыв спросить у Святослава, как могла бы его отблагодарить за пределами университета.

— Судя по твоему описанию, твой прошлый врач, — Николай Николаевич взглянул на меня поверх очков, как бы подтверждая свои слова, на что я кивнула, — если его, конечно, можно назвать врачом, назначила тебе какие-то нейролептики. Но вот какие… Он говорил тебе, сколько таблеток нужно принимать и когда?

Я промолчала, так как не знала, как сказать, что никто мне ничего на самом деле не назначал и что я сама пила таблетки, когда считала нужным.

— Тамар, — Николай Николаевич обратился ко мне, отложив планшет с листом и ручкой в сторону, — так как ты пришла решать свою проблему, а не усугублять, то давай будем честными друг с другом — если ты будешь брать или чего-то недоговаривать, то как я смогу понять, что именно с тобой происходит? Понимаешь, тут важна каждая мелочь, любая зацепка в поведении, отношении, слова, да даже простые жесты — все это может помочь понять твое состояние.

При этих словах Николай Николаевич смотрел мне в глаза, на что я постоянно отводила взгляд, так как не могла не чувствовать вину за свою ложь.

В итоге мне удалось рассказать о том, что никто мне ничего не назначал, что я просто забыла отнести пачку с нейролептиками назад к Эрике Николаевне и что врач женщина, и что она ничего не до сих либо не знает, либо специально не хочет знать, что происходит со мной, так как с того момента я ее больше не видела или, возможно, не хотела видеть, трудно сказать точно.

— Я не буду учить и объяснять, что так делать никогда ни при каких обстоятельствах нельзя, но, Тамара, что ты думала в тот момент, когда каждый раз принимала таблетку?

Сначала я открыла рот, чтобы ответить, но потом сразу же закрыла. Мне нужно было подумать, чтобы самой разобраться в себе.

— Сейчас мне станет лучше, мне станет спокойнее, сейчас дрожь в руках и коленях прекратится, — вдруг тихим голосом сказал Николай Николаевич. Я почувствовала, как будто бы со мной это уже было.

Чувство дежавю настигло меня.

Я ощутила, как что-то горячее потекло по щеке — это была слеза. Я не понимала, почему плакала. Может, от своей тогдашней беспомощности или жалости, которую я испытываю к себе сейчас. Я просто не знала этого.

— Тамар, почему ты сейчас плачешь? — спокойно спросил Николай Николаевич, передав мне платок.

— Я… я… я правда не знаю, от чего… — сдавленным голосом вымолвила.

— Своими действиями ты вызвала привыкание к данному препарату. Когда в последний раз ты принимала его?

Я все вытирала слезы, но они не переставали скатываться с моих ресниц прямо мне в ладони, капали на пальцы, скатывались на пол и там превращались в безнадежную лужу, которая просто перестанет существовать.

— В первый день в университете, это было в прошлый вторник.

— Господи, — он вздохнул и встал со своего места, взяв в стеклянном шкафу какую-то стеклянную баночку и высыпал что-то себе в руку. Позже он подошел ко мне со стаканом воды и передал желтую маленькую таблетку.

— Что это? — настороженно, но при этом спокойным голосом спросила я.

— Обычная валерьянка, тебе нужно успокоиться. Сегодня нам с тобой еще многое придется обсудить.

Я шла с университета и уже подходила к автобусной остановке, как услышала, что кто-то бежит ко мне. Обернувшись, я увидела парня со своей группы — он шел по направлению ко мне и что-то нес в руках.

— Еще немного, и я мог бы не успеть. Попросили передать именно тебе в руки, вот, — он отдал мне сложенный листок и побежал обратно в сторону университета.

Развернув так называемое «послание», я прошлась глазами по содержанию.

«Почему ты отсела к этому неудачнику? И дураку понятно, что между нами искра, может, встретимся где-нибудь как-нибудь, проведем вместе время, только вдвоем? Вот мой номер телефона: +7**********»

Посмотрев по сторонам, я убедилась, что никого поблизости нет, и просто подошла к остановке и выбросила этот листок в мусорное ведро, порвав его на мелкие кусочки. С такой страстью я его рвала, что люда даже оборачивались в мою сторону. Как же противно было от всей этой ситуации, произошедшей сегодня, но еще больше было противно от самой себя — я как будто чувствовала этого человека рядом с собой, он будто бы находится рядом. Мне сразу же хотелось помыться, смыть его мерзкие касания со своего тела. Было стыдно от того, что прохожие могут узнать об этом, об этой записке, обо всем. Стало мерзко от самой себя.

Заранее переезжая в город, я знала, что люди тут сильно отличаются от тех, которые были в моем окружении. Все тут думают только о своем удовольствии, их не интересует, хочешь ли ты чего-то или если ты с чем-то не согласна, они просто делают. Им все равно. Люди могут сделать все что угодно, их не интересует твое мнение.

Как и ожидалось, со мной это случилось прямо в первый день. Этот поступок настолько вывел меня из себя, что хотелось биться об стенку от безвыходности. Я села на свой автобус и доехала до своего дома. Открыв дверь домофона, я зашла внутрь и стала подниматься на свой этаж. Мое состояние в этот момент было похоже на состояние овоща — я просто шла, просто без эмоций открывала двери, без эмоций переставляла ноги со ступеньки на ступеньку. Мне хотелось зайти в дом и сесть в ванной и сидеть там хоть до завтрашнего утра. Когда входная дверь закрылась за моей спиной, я прижалась к ней спиной и сползла вниз. И выдохнула.

Дома никого не было. Я закрыла окна, дверь на ключ и заперлась в ванной. Вода лилась мне на голову, плечи, одежда промокла насквозь. Я без эмоций сидела на холодной кафельном полу и смотрела в одну точку. Ничего не приходило в голову — она была пустой.

Я не хотела, чтобы кто-то нашел меня в таком состоянии, начал расспрашивать о случившемся, успокаивал. Мне хотелось просто осознать все то, что произошло, и может, попытаться как-то не реагировать на это. Вода становилась все холоднее и холоднее. Вскоре пришлось переключить режим, и она стала теплеть. Я сняла всю одежду и взяла мочалку в руки — все тело казалось таким грязным, порочным. Эти плечи, на которые он по-дружески скал руку, эти бедра, которых он касался, то, как он все говорил, эта записка, въевшаяся в мозг. Я тепла все участки тела мочалкой, пока не обнаружила, что кожа сильно покраснела, и начали появляться следы крови. Тогда я почувствовала жжение — от почти кипящей воды, попадающей на поврежденную кожу. Выключив ее, мне все-таки удалось вылезти из душа и случайно посмотреть на себя в зеркало. Вся кожа покраснела и кое-где виднелась кровь. Я взяла свою мокрую одежду и пошла в комнату. Мне не хотелось ничего чувствовать — ни эмоций, ни боли, даже тепла от солнца. Хотелось сесть на кровать, укрыться одеялом и сидеть так дней пять. Чтобы никто и ничего не тревожило меня. Чтобы мысли, которые заполнили мою голову сейчас и беспорядочно сменяли друг друга, исчезли. Хотелось тишины и спокойствия.

И тогда я взяла свой телефон, оделась и пошла к лестнице на крышу дома. Оказалось, что уже шесть вечера — а значит, скоро все придут домой. Мне хотелось думать, что на крыше будет спокойнее, чем тут. Мне так легче было думать и надеяться на это.

Я не помню, сколько времени провела на крыше своей многоэтажки, но когда взглянула на часы, то поняла, что меня нет дома уже больше двух часов. Тогда я поднялась и стала подходить к двери внутрь, сразу же послышались голоса снизу. Хоть было где-то семь часов вечера, в сентябре уже понемногу начинало садиться солнце. Голосов было несколько. Мне стало страшно, и я забежала за блок управления электричеством, чтобы потом незаметно уйти. Позже стало понятно, что какие-то парни поднялись на крышу, куря и выпивая. Я прикусила большой палец, чтобы дышать потише. Мне казалось нереальным, что в первый день со мной происходит столько неприятных, просто омерзительных вещей.

— Сегодня встретил такую… — мне не хотелось слушать их бранную речь.

Хотелось просто уйти, исчезнуть хоть на секунду. Погрузиться в полную тишину, чтобы ни звук холодильника, ни чье дыхание, ни даже шагов не было слышно. Жаль, что в современном мире понятия абсолютная тишина не осталось даже в миллиграммах.

Мое сердце очень сильно стучало, будто шагало прямо в ушах громкими шагами. Я закрыла уши руками и глубоко вдохнула и выдохнула. Сейчас нужно успокоиться и быстро покинуть крышу. Проследив за тем, что парни не смотрят в мою сторону, я сделала первый шаг, а потом побежала к двери внутрь и там же врезалась в… другого парня. Он посмотрел на меня так, будто увидел приведение. На моем лице, видимо, читалась доля ужаса, так как он сразу показал головой в сторону, и встал впереди меня. Но не успела я зайти за него, как другие парни заметили меня.

— Рубинчик, а кто это там с тобой, — послышался пьяный и заинтересованный голос. Мне стало настолько страшно, что я не смогла сдвинуться с места.

— Никто, это просто соседка пришла вам сказать, чтоб не шумели, — быстро ответил парень.

— Что за соседка у тебя такая симпатичная? — я увидела как один из них, тот, что в кепке, поднялся и начал идти в нашу сторону. Меня охватила паника, но мое тело меня все еще не слушалось.

— Уходи, чего стоишь! — грозным шепотом сказал парень, что закрыл меня собой. Потом повернулся в мою сторону и посмотрел на меня. В глазах начинало плыть. Мои глаза, наверное, были похожи на маленькие хрустали, так как я чувствовала и знала, как они выглядят, когда слезятся — блестящие стеклышки припудренного зеленого цвета.

— Помоги мне… — сквозь ком в горле выговорила я сиплым голосом, — пожалуйста, — и посмотрела ему прямо в глаза. На лице парня появилась гримаса недопонимания ситуации.

— Познакомишь нас, Клим? — человек в кепке уже подошел к нам и положил свою руку на плечо парню, к которому я обратилась.

— Нет, чувак, ей даже восемнадцати нет, ты серьезно? — сказал он быстро и оттолкнул его от себя.

Мои руки начинали трястись.

— Ну и что, так даже интереснее! — он оступился и откинул бутылку, которою некогда держал в руке, в сторону.

Дыхание сбилось.

— Нет, прости, это уже статья.

— Я у тебя еще и разрешения что ли буду спрашивать, отойди с дороги.

Ноги подкосились.

В этот момент парень подхватил меня на руки, быстро понес по этажам вниз. Мне стало плохо настолько, что голова кружилась, а по всему телу была ломота, что я просто закрыла глаза и увидела непроглядную темноту и слышала только гробовую… тишину.