Ключ Кришны

68

Сраженье вот-вот должно было начаться, как вдруг Юдхиштхира снял доспехи и положил оружие. Он сошел с колесницы и направился в сторону армии Кауравов. Удивленный Арджуна попытался догнать брата и спросить, зачем идет он безоружный к своим врагам. Юдхиштхира пребывал в глубокой задумчивости, и ничего не ответил. Мне пришлось пояснить Арджуне, что Юдхиштхира желает получить благословение старейшин, то есть Бхишмы, Дроны и Крипы. Со стороны Кауравов раздавались злорадные крики. Казалось, они вообразили, что Юдхиштхира решил сдаться еще до начала битвы. Но тот, приблизившись к Бхишме, почтительно коснулся его ступней и сказал:

— О дед! Позволь нам начать сражение! Мы осмелились выступить против тебя, нашего непобедимого родича, и мы ищем твоего благословения!

Слезы навернулись на глаза Бхимшы, он благословил Юдхиштхиру и сказал:

— Победы вам!

Затем Юдхиштхира также испросил благословения у Дроны, Крипы и у дяди Шальи, после чего вернулся к своим войскам и приготовился начать битву.

Подтянувшись, Радхика и Шайни взобрались на последний уступ. Они стояли перед пещерой Саптариши, на естественном балконе на Южной стороне Кайласа, на высоте восьмидесяти метров. Вдоль этого балкона стояли миниатюрные ступы-чортены, возведенные здесь тибетцами. Оба путника и не подозревали, что две ступы не были неодушевленными предметами.

Шайни и Радхика освободилась от рюкзаков и присели на узкий выступ скалы. Шерпа Дорджи спустился вниз по веревке за оставшимися припасами и снаряжением. Отдохнув, они осмотрели пещеру, наполненную оставленными здесь паломниками изображениями божеств. Судя по всему, здесь побывали приверженцы различных ветвей индуизма, буддисты, джайны и последователи религии Бон. Стены были расписаны молитвами и строками из священных писаний. Радхика причитала одну из надписей:

— Что это значит? — спросила она у Шайни.

— Это строка из «Ригведы», — ответил Шайни. — «Ила, Сарасвати, Махи, три богини, приносящие радость, садитесь на жертвенную солому, о безуперчные!»

— Я даже не слышала о таких богинях, как Ила и Махи. В современном индуизме почитают Лакшми и Дургу, — сказала Радхика.

— Все просто. Ила или Илах — это другое имя Дурги.

— Разве оно не похоже на «Аллах»? — разыгралось любопытство у Радхики.

— В яблочко! — улыбнулся Шайни. — Слово «аллхах» существовало еще до появления ислама. Оно происходит от двух арабских слов — артикля «ал» и «илах», что означает «бог». Со временем они объединились, и стали произноситься как одно слово — «аллах».

— И есть доказательства, что так называли бога в доисламские времена?

— Самый простой и очевидный пример — отца пророка Мухаммеда звали Абд — Аллах, или, по-современному, Абдулла. Перевести имя можно как «слуга Аллаха», то есть «слуга бога».

Радхика в изумлении покачала головой. Ричи Шайни ей казались чарующими. На каждый вопрос он выдавал порцию интересной информации исторической, мифологической или религиозной тематики. Предвзятое отношение инспектора полиции к подозреваемому, постепенно перерождалось во взаимное уважение и дружбу.

— Интересно, что такие семитские языки, как арамейский и иврит, которые развивались на территории Сирии и Персии, имели аналогичное арабскому слово. Арамейская форма — «Елаха», а в иврите — «Элохим». Здесь стоит задать вопрос — где же находится первоисточник слов «Аль-Илла», «Аллах», «Элаха» и «Элохим»? Если посмотреть на датировку «Ригведы» и на пути миграции людей ведийской цивилизации на запад, можно смело предполагать, что корень этих слов в «Илахе», богине из древних Вед.

— Выходит что свои истоки монотеистические религии, иудаизм, христианство и ислам, берут в политеистическом индуизме? — недоверчиво спросила Радхика.

— Представление об индуизме, как о политеистической религии не совсем верно. «Истина одна, и Бог — один, хотя множеством имен называют его мудрецы» — говорится в «Ригведе». В этом суть ведийской философии, — ответил Шайни и сделал глоток горячего чая из своего термоса.

Наступившую тишину внезапно разорвал гром выстрела.

Пока Шайни и Радхика были заняты своей беседой, две ступы-чортена ожили и приобрели человеческие очертания. Прия и Таарак бесшумно подкрались к веревке, с помощью которой их соперники поднялись сюда, и скользнули по ней вниз.

Шерпа Дорджи собрался подняться на верх, но увидел, как два незнакомца спустились оттуда и пустились бежать в сторону от склона Кайласа, прихватив с собой веревку, необходимую для доступа в пещеру.

— Эй! — крикнул Дорджи им вслед. — Вы что творите? Отдайте мою веревку!

Вместо ответа, Таарак обернулся, достал пистолет и сделал выстрел в воздух. Он хотел не сколько предупредить Шерпу Дорджи от попытки их догнать, сколько привести в действие цепочку событий, покончившую бы раз и навсегда с из двумя надоедливыми преследователями.

После выстрела раздался еще более громкий и грохочущий звук, земля и скалы задрожали. Находящиеся в пещере Шайни и Радхика Сингх почувствовали эту дрожь. Обитель Шивы сбрасывала с себя излишний груз снега, льда и камней. Лавина неумолимо приближалась и вот, прижавшиеся друг к другу под сводом пещеры Саптариши Шайни и Радхика уже наблюдают, как единственный вход заполняется глыбами льда и камнями.

— Тебя не задело? — спросил Шайни, но ответа не последовало.

Он повторил вопрос. Начиная испытывать панику, он немного потряс Радхику, ему показалось, что он пытается пошевелить труп. Он нащупал ее лицо и попытался определить наличие дыхания, но ничего не почувствовал.

От мысли, что Радхика мертва глаза его увлажнились. Шайни держал ее тело на руках и слезы катились по его щекам. Рука нащупала на голове, под волосами, что-то мокрое и теплое. Вероятно рана от отлетевшего в ее сторону куска камня. Он стал проклинать себя за то, что так погрузился в роль лектора, что не замечал происходящего вокруг. Он мог бы ее спасти, но теперь она мертва, а сам Шайни никак не пострадал, если не считать, что оказался замурованным.

Вспомнив, как Прия искала пульс у Куркуде, Шайни попробовал двумя пальцами нащупать сонную артерию. Он горячо молился о том, что бы найти малейший признак жизни, но тщетно.

— Нет! — закричал Шайни. — Почему бы тебе просто не открыть глаза!

Он еще тешил себя надеждой, что она жива. Ответа так и не было. Вокруг стояла темнота и леденящий душу холод морга.