Кровавая луна

Глава 52

Пятница

Сирены

Прим услышал, как в темноте ночи нарастает и затихает вой сирен. Скоро вся луна будет кроваво-тёмной, и небо будет освещено только жёлтыми огнями города внизу. Звучали не полицейские сирены, и не сирены пожарных машин, которые он уже слышал этим вечером. Это были звуки машины скорой помощи. Конечно, это могла быть машина, направлявшаяся в больницу «Рикшоспиталь», но что-то подсказывало ему, что это Харри Холе предупреждает о своём прибытии. Прим открыл сумку, в которой лежал полицейский радиоприёмник, и включил его. Вполне возможно, Харри сообщил своим коллегам, не говоря об этом ни слова по эфиру, ведь Прим был не первым преступником, имевшим доступ к полицейским частотам. Но что-то в мирной и спокойной атмосфере радиопереговоров подсказало Приму, что сейчас в городе не так много полицейских, которые были бы в курсе происходящего. Самым драматичным инцидентом этого вечера, по-видимому, стало обнаружение обугленных человеческих останков на горящей вилле в Гаустаде.

Прим поставил свой стул прямо за креслом Александры, так что они оба видели металлическую дверь, через которую должны были войти полицейский и его спутник. Он подумывал о том, чтобы позволить прийти только Харри, но не мог исключить, что потребуется ещё кто-нибудь, чтобы при необходимости увести её силой. Время от времени порыв ветра доносил запах дыма из Гаустада, расположенного где-то в полукилометре отсюда. Прим не хотел вдыхать этот запах. Он больше не хотел, чтобы в нём было что-то от Маркуса Рё. Он покончил с ненавистью. Теперь осталась только любовь. Ладно, её первой реакцией было отвергнуть его. Неудивительно. То, как он всё выпалил, естественно, вызвало у неё шок, а естественной реакцией на шок является бегство. Она думала, что они просто друзья! Может быть, она действительно верила, что он гей. Возможно, она приняла его действия за своего рода флирт, предлог для того, чтобы пригласить его прогуляться по городу и на вечеринки без каких-либо скрытых мотивов. Он отчасти подыграл ей, подумал, что, возможно, ей нужен был этот предлог, даже признался, что занимался сексом с одним мужчиной, не упомянув, что имеет в виду, что его насиловал его отчим. Они с Александрой так хорошо провели время! Очевидно, чтобы осознать, что он её любит, требовалось время, кольцо с бриллиантом появилось слишком рано. Да, любовь осталась. Но для того, чтобы у их любви был шанс, то, что держало её в тени, должно было исчезнуть.

Прим нащупал шприц во внутреннем кармане. После разговора с Харри, Прим показала его Александре и всё объяснил. Возможно, ей не хватало знаний в области микробиологии, чтобы стать идеальной аудиторией, но её медицинское образование делало её более компетентной, чем среднестатистический слушатель. Достаточно компетентной, чтобы понять, каким прорывом в паразитологии является создание паразитов, которые «работают» в десять раз быстрее, чем прежние и медленные. Но он не мог сказать, что услышал ожидаемые охи-ахи, когда рассказал, как модифицированные им паразиты гондии проникли в мозг Терри Воге менее чем за час. Без сомнения, она была слишком напугана, чтобы всё осознать. Вероятно, она считала, что её жизнь в опасности. И, да, так и было бы, если бы Харри Холе не был бы таким предсказуемым. Но Холе собирался поступить именно так, как приказывал он, Прим. Холе был старой закалки — для него женщины и дети были превыше всего. И он хотел приехать сюда вовремя. Прим наконец-то почувствовал радость, которой так не хватало, когда он поджаривал голову своему отчиму. Конечно, битва была проиграна. Александра отказалась от кольца, и Харри Холе раскрыл его. Но война ещё не окончена, и он победит. Первое, что нужно было сделать, навсегда устранить своего соперника. Именно таков закон мира животных, а мы, люди, в конце концов, являемся животными. И ему, конечно, придётся отправиться в тюрьму. Но с этого момента он научит Её любить его. И она полюбит его, потому что, когда Харри потерпит поражение, она осознает, что именно он, а не этот полицейский, её настоящий мужчина-самец. Это было так просто. Не банально, а просто. Несложно. Всего лишь вопрос времени.

Он посмотрел на луну.

До полного затмения на ней оставался светлым только крохотный кусочек серебряной поверхности. Но сирены приближались, теперь они звучали совсем близко.

— Ты слышишь, как он едет, чтобы спасти тебя? — Прим провёл пальцем по спине Александры. — Это делает тебя счастливой? Что кто-то любит тебя так сильно, что готов умереть за тебя? Но ты должна знать, что я люблю тебя ещё больше. На самом деле я планировал умереть, но я решил жить ради тебя, и я думаю, что эта жертва ещё больше.

Сирена внезапно смолкла.

Прим встал и сделал два шага к краю крыши. Жёлтые лучи света скользили по пустынной автостоянке внизу.

Это была машина скорой помощи.

Из машины вышли два человека. Он узнал Холе по чёрному костюму. Другой человек был одет во что-то светло-голубое, напоминающее больничную одежду. Холе привёл с собой медсестру или пациента? Детектив повернулся так, чтобы его спина была обращена к крыше, и хотя Прим не мог разглядеть наручники, он увидел блеск металла в свете уличных фонарей. Двое людей внизу медленно шли бок о бок ко входу, который находился прямо под тем местом, где стоял Прим.

Прим уронил пачку «Кэмел» Александры, и наблюдал, как она падает вдоль фасада и с мягким шлепком приземляется перед мужчинами. Они вздрогнули, но не подняли голов. Мужчина в больничной одежде взял пачку сигарет и открыл её. Достал удостоверение личности Прима, записку, где тот написал код для прохода в здание, и инструкцию: на какой этаж они должны подняться на лифте, и что дверь на крышу можно найти, если подняться вверх по лестнице справа.

Прим вернулся и сел на стул позади Александры, так что они оба опять оказались лицом к двери на расстоянии десяти метров.

Прим задумался. Боялся ли он того, что должно было вот-вот произойти? Нет. Он уже убил трёх женщин и трёх мужчин.

Но он нервничал. Это было бы его первое физическое противостояние с кем-то, кто не был превращён в запрограммированного, предсказуемого робота, управляемого посланными им паразитами. Всех остальных обманом заставили заразить самих себя. Хелена Рё и Терри Воге выпили его с алкоголем, Сюсанна и Бертина нюхнули его на вечеринке. И торговец кокаином на площади Йернбанеторгет тоже нюхнул гондии из табакерки Бертины. Именно в тот день, когда к нему пришла изъятая партия зелёного кокаина, ему пришла в голову эта идея. Он уже давно слышал слухи о пристрастии Маркуса Рё к кокаину и задавался вопросом, может ли это помочь поселить паразита в его организм. Когда привезли партию конфискованного зелёного кокаина, а несколькими днями ранее Александра рассказала ему о вечеринке на крыше у Рё, он осознал, что это был его шанс. Парадокс, конечно, заключался в том, что ещё три человека проглотили кокаин и должны были заплатить за это своими жизнями, прежде чем он, наконец, смог заразить своего отчима своим вариантом Токсоплазмы гондии. Смешав его с одним из самых полезных, натуральных и необходимых для поддержания жизни веществ, необходимых человеку. С водой. Он не мог не улыбаться, вспоминая об этом. Именно он позвонил Крону и сказал, что Маркусу Рё необходимо приехать в Институт судебной медицины для опознания тела его жены. И Рё ожидал стакан воды. Он даже мог дословно вспомнить, что сказал, чтобы заставить Рё выпить его перед тем, как войти в комнату для вскрытия: «Опыт подсказывает, что наличие жидкости в организме действует очень благоприятно, когда мы имеем дело с таким случаем».

Луна была почти не видна, и стало ещё темнее, когда Прим услышал медленные, очень медленные шаги на лестнице.

Он ещё раз проверил, наготове ли шприц во внутреннем кармане.

Петли металлической двери заскрипели. В стене открылся проём. Изнутри донёсся хриплый голос.

— Это мы.

Голос Харри Холе.

У Александры вырвалось сдавленное рыдание. Прим почувствовал, как в нём поднимается гнев, наклонился вперёд и прошептал ей на ухо.

— Не двигайся и оставайся совершенно неподвижной, любовь моя. Я хочу, чтобы ты жила, но если ты не сделаешь, как я говорю, ты вынудишь меня убить тебя.

Прим встал со стула. Прочистил горло.

— Помнишь мои инструкции? — он с удовлетворением услышал, что его собственный голос звучит громко и отчётливо.

— Да.

— Тогда заходи. Медленно.

Дверь открылась.

Когда фигура в костюме шагнула спиной через высокий порог, Прим понял, что наступило полное затмение. Он инстинктивно взглянул вверх, на луну, висевшую прямо над входом на крышу. Луна не была чёрного цвета, а приобрела волшебную красную расцветку. Она была похожа на бледную, неяркую медузу, в которой света хватало только для неё самой, и которой нечем было светить людям внизу.

Фигура в дверном проёме сделала первый из оговорённых восьми шагов назад по направлению к Александре и Приму, медленно шаркая, как будто на ногах были кандалы. «Так приговорённый идёт к эшафоту», — подумал Прим. Пытается продлить свою жалкую жизнь ещё на несколько секунд. Он мог видеть смирение и поражение в теперь уже сгорбленной фигуре. Прим следил за Харри Холе и Александрой в тот вечер, когда они ужинали, видел, как они шли близко друг к другу, словно пара, гуляя по Парку у Королевского дворца. Тогда Холе выглядел большим и сильным. Таким же он был, как в ту ночь, когда Прим шпионил за ними в баре «Ревность». Но теперь казалось, что Холе уменьшился до своих реальных размеров внутри своего костюма. Он был уверен, что и Александра видела, что теперь даже сшитый на заказ костюм больше не подходил Харри Холе.

В четырёх шагах от Холе другая фигура отступила назад, заложив руки за голову. Это последние отблески лунного света слабо отразились на чём-то? Было ли у мужчины в больничной одежде оружие в руке? Нет, ничего серьёзного, возможно, кольцо на пальце.

Холе остановился. Похоже, из-за скованных за спиной наручниками рук ему было трудно встать на колени не падая вперёд. Этот человек уже вёл себя, как труп. Прим дождался, пока мужчина в больничной одежде тоже опустится на колени.

Затем он подошёл к Холе и поднял свою правую руку, в которой держал шприц. Выбрал место на бледной, почти белой, обвисшей коже на задней стороне шеи над воротником рубашки.

Через секунду всё было бы кончено.

— Нет! — крикнула Александра у него за спиной.

Прим взмахнул рукой. Харри Холе не успел ничего сделать, кончик шприца коснулся его шеи, и игла вошла внутрь. Он дёрнулся, но не обернулся. Прим нажал большим пальцем на поршень, зная, что дело сделано, что паразиты уже начали свою работу, что он указал им кратчайший путь к мозгу, что всё произойдёт даже быстрее, чем с Воге. Он увидел, как другой мужчина, в больничной одежде, двигается в полумраке. И снова что-то слабо блеснуло на его руке, и теперь Прим увидел. Это было не кольцо. Это был палец. Металлический.

Теперь этот человек полностью развернулся. Поднялся на ноги. Когда они выходили из машины, Прим смотрел на них сверху с крыши, и из-за этого было трудно увидеть, что второй мужчина высокий, гораздо выше мужчины в костюме, а когда они выходили на крышу, оба они шли сгорбившись. Но теперь Прим понял, кто это. Этот мужчина в больничной одежде и был Харри Холе. И теперь он увидел его лицо, эти яркие глаза над ухмыляющимся ртом.

Прим отреагировал так быстро, как только смог. Он был готов к тому, что его попытаются так или иначе обмануть. Они делали так с тех пор, как он был маленьким мальчиком. Вот, как это началось, и вот, как это должно было закончиться. Но он хотел взять что-нибудь с собой. То, чего полицейский не получит. Её.

Прим уже вытащил нож, когда он повернулся к Александре. Она поднялась на ноги. Он занёс нож для удара. Попытался поймать её взгляд. Дать понять, что смерть близка. Он закипел от ярости. Потому что она смотрела не на Прима, а за его плечо, на этого грёбаного полицейского. Так было и с Сюсанной Андерсен на вечеринке на крыше, они всегда искали кого-то получше. Что ж, тогда Холе увидит, как она умирает, грёбаная шлюха.

Харри смотрел на Александру. Она могла видеть и понимать, как знали это и оба мужчины, что он был слишком далеко, чтобы спасти её. Всё, что он успел сделать, это быстро провести указательным пальцем перед своим горлом и надеяться, что она вспомнит. Увидел, как она отвела одно плечо назад.

Времени не было. Потом он поймёт, что у них и не было достаточно времени. Но, к их счастью, паразиты также снизили скорость реакции и у своего первичного хозяина. Фигура Хельге заслонила ему обзор, поэтому Харри не смог разглядеть, превратила ли она свою руку в стамеску, когда наносила удар.

Но она должна была.

Должна была догадаться.

Теперь для Хельге Форфанга, должно быть, самым важным делом на свете было выжить. Сейчас ему нужна была не она и не месть, а просто глоток воздуха. Хельге выронил нож со шприцем и упал на колени.

— Беги! — закричал Харри. — И подальше!

Не говоря ни слова, Александра пронеслась мимо него, распахнула металлическую дверь и исчезла.

Харри подошёл к стоявшему на коленях мужчине в его костюме и взглянул на Хельге Форфанга, который до сих пор держался обеими руками за горло. Он издавал шипящие звуки, как проколотая шина. Но потом он внезапно опустился на бетон, лёг на спину, глядя на Харри снизу вверх, снова держа шприц остриём к себе. Он открыл рот, явно пытаясь что-то сказать, но издал только ещё больше хрипов.

Не сводя глаз с Хельге, Харри положил руку на плечо мужчины в костюме, сидящего с опущенной головой.

— Как ты себя чувствуешь, Столе?

— Не знаю, — сказал Эуне едва слышным шёпотом. — С девушкой всё в порядке?

— С неё всё в порядке.

— Тогда и я в порядке.

Харри видел это в глазах Хельге, когда тот лежал там. Узнал этот взгляд. Он видел такое же выражение в глазах Бьёрна той ночью, когда Харри ушёл от него, когда все ушли от него, а на следующее утро его нашли в его машине, где он прострелил себе голову. Харри слишком часто видел этот взгляд в зеркале впоследствии, когда мысли о Ракель и Бьёрне заставляли его самого взвешивать все «за» и «против» в отношении такого поступка.

Шприц, который держал Хельге, был направлен уже не на Харри, а на него самого. Харри наблюдал, как игла приближается к лицу Хельге. Видел, как Хельге прикрывает один глаз, в то время как другой пристально смотрит на Харри. Дальний край луны снова засиял, и Харри увидел, как Хельге приблизил шприц так близко, что теперь кончик иглы прижимается к глазному яблоку, кратчайшему пути в мозг. Он видел, как глаз начал прогибаться, словно яйцо всмятку, прежде чем кончик проткнул его поверхность, и глаз принял свою первоначальную форму. Наблюдал, как Прим направляет наконечник внутрь. Его лицо ничего не выражало. Харри не знал, сколько нервов было в глазу или сзади, вероятно, это было не так больно, как казалось. Это было не так уж трудно сделать. На самом деле, это просто. Легко для человека, который называл себя Прим, легко для семей жертв, легко для Александры, легко для государственных обвинителей и легко для общественности, которая всегда жаждала мести. Они все получили бы то, что хотели, и без того дурного предчувствия, которое остаётся даже у людей в странах, где применяется смертная казнь, после самих казней.

Да, это было бы легко.

Слишком просто.

Харри быстро шагнул вперёд, увидев, как большой палец Хельге изогнулся над поршнем, опустился на колени и ударил кулаком по ладони противника. Хельге нажал, но кулак Харри помешал ему опустить поршень, и вместо этого его большой палец наткнулся на твёрдый металлический палец из серого титана.

— Дай мне это сделать, — простонал Прим.

— Нет, — сказал Харри. — Ты останешься здесь, с нами.

— Но я не хочу жить! — заскулил Прим.

— Знаю, — сказал Харри. — Поэтому и не дам.

Он крепко держал его. Где-то вдалеке послышалась знакомая музыка. Гул полицейских сирен.