Марьяна. Проданная в рабство

Дом на холме

О снимаемых нами квартирах по кварталу поползли слухи. После того как мы сняли вторую, языки совсем развязались, особенно у старух, которые целыми днями сидели возле подъезда на стульях и сплетничали. Надо было видеть их, с крючками и вязальными спицами наперевес, когда я проходила мимо с кем-нибудь из своих подопечных. Они обменивались понимающими взглядами и громко восклицали:

— Нет, вы только посмотрите на ее майку! С таким же успехом можно вообще ничего не надевать!

— А на эту гляньте: живот на нос лезет! А кто-нибудь ее мужа знает?

Я старалась не обращать внимания на их язвительные замечания до тех пор, пока одна из них не обратилась ко мне:

— Простите, мадам, я могу задать вам вопрос?

— Слушаю вас.

— Скажите, что вы делаете со всеми этими девочками?

— Мы их воспитываем.

— Ну да… А мне сказали, что вы снимаете наверху порнофильмы.

— Да вы что? И много вы видели у нас мужчин?

— Не знаю, я просто повторяю, что мне рассказали…

Эти старухи были просто отвратительны!

— Ваша злоба меня поражает! Держу пари, что если бы какой-нибудь ребенок умирал у вас на глазах, вы бы пальцем не пошевелили, чтобы ему помочь. Но самое ужасное не в этом. Вы ведь даже не выносите, когда кто-то другой пытается помочь людям в беде.

После этих слов я развернулась и ушла. Определенно, атмосфера в квартале становилась напряженной. И это не считая того, что содержание двух квартир, расположенных к тому же на разных лестничных клетках, представляло определенные сложности как в плане коммуникации, так и в плане контроля. Мне пришлось нанять дополнительного социального работника, чтобы обеспечить дежурство в обоих местах. Кроме того, я нуждалась в собственном кабинете, где могла бы заниматься бумажной работой, которой становилось все больше. Короче, я как никогда мечтала об отдельном жилье, которое принадлежало бы только нам. Но 40 000 евро, выделенных на следующий год организацией LIFT, на покупку дома не хватало.

Решение проблемы неожиданно пришло из Сан-Диего, США. У меня там были друзья, Пол и Каролина, которые часто приезжали в Румынию в рамках гуманитарного медицинского проекта. Каждый раз они привозили мне безделушки для девочек: косметику, одежду, лак для ногтей… Каролина организовывала в квартире маленькие салоны красоты: девчонки с удовольствием включались в игру, изображая из себя принцесс. У них был такой же счастливый вид, как у детей в магазине игрушек. Однажды Пол принялся меня отчитывать:

— Яна, когда ты в последний раз была в отпуске? Ну-ка, подумай хорошенько…

— …

— Так я и знал! Послушай, нельзя продолжать в том же темпе: однажды ты просто сломаешься, и твоим подопечным от этого станет только хуже! Пожалуйста, выберись на несколько дней в Сан-Диего.

— Да-да, как-нибудь обязательно…

Этот день настал независимо от меня. По телефону Пол предупредил:

— Мы взяли тебе билет и обо всем договорились с социальными работниками. Мир без тебя не рухнет. Собирай чемодан!

В Сан-Диего Пол и Каролина устроили в честь моего приезда барбекю, позвав к себе всех своих друзей. В самый разгар вечера они вытолкнули меня в середину аудитории.

— Яна, расскажи, пожалуйста, о своей деятельности в Румынии.

Я говорила минут двадцать. К концу моего рассказа мужчины были возмущены, а женщины глубоко взволнованы. Не успела я вернуться в Питешти, как мне позвонил Пол:

— Яна, у меня хорошие новости. Мои друзья рассказали своим знакомым о твоей работе и организовали небольшой сбор средств для тебя.

Собранная за один месяц «небольшая» сумма составила 20 000 долларов. Я не могла прийти в себя от счастья. На эти деньги я приобрела кусок земли на выезде из Питешти, в пяти минутах езды на машине от меня, и заложила фундамент для дома. Работы начались в апреле 2003 года. В августе мы с девочками переехали в наше новое жилище. К тому времени были завершены только внутренние работы и интерьер. Наружную отделку мы смогли закончить с помощью посольств Финляндии, Великобритании и Дании, которые перечислили нам средства, оставшиеся от других проектов. В тот момент на моем попечении было семь девочек. На смену прежним пришли новые, одна из которых, прибывшая из Косово, была на последних сроках беременности. Марьяна и Екатерина, закончив школу и устроившись на работу, покинули приют в возрасте семнадцати лет. У Илинки после судебного процесса возникли проблемы в лицее. Одна газета опубликовала ее фотографии с сигаретой в руке, которые сделали полицейские. Под фотоснимками было указано, что ей двадцать девять лет! На следующий день классный руководитель начал делать ей гнусные предложения. Мы подали на него жалобу, но было слишком поздно: все ученики теперь знали о прошлом Илинки, и ее пришлось забрать из лицея. Бабушка согласилась взять ее обратно к себе «лишь потому, что это очень хорошая ученица», — уточнила она…

Девочки быстро освоились в своем новом пристанище — нарядном доме, расположившемся на склоне холма прямо над проселочной дорогой. Его яркие краски контрастируют с черноватыми фасадами ферм, над которыми он возвышается. Цвет стен я не скажу по той простой причине, что никто не должен знать, где находится этот дом. Многие торговцы дорого дали бы за то, чтобы отыскать свою бывшую добычу. Местные жители называют его «дом на холме». Никто не знает, кому он точно принадлежит. Ведь эту информацию можно использовать и во зло. Шпионы торговцев снуют повсюду, а девочки должны быть в безопасности. Некоторые жители поняли, что в доме живут юные девушки, но наверняка считают, что это обычный приют. Узнай они, что это бывшие проститутки, существование девочек превратилось бы в ад: люди начали бы показывать на них пальцем или даже жаловаться, что они могут оказать на соседей плохое влияние. В то время как эти подростки мечтают лишь об одном: жить обычной жизнью. Редко кто рассказывает о приюте одноклассникам. Все они стыдятся своего прошлого. Ни за что на свете девочки не стали бы делиться с кем-то воспоминаниями об унижениях, которые им пришлось испытать.

В стенах дома они чувствуют себя в безопасности. Здесь никто не осуждает их за то, что с ними было. На втором этаже каждой принадлежит отдельная комната в «мертвый сезон»: всего в доме восемь комнат, но когда девочек становится больше, они делят одну комнату на двоих, кроме тех, кто живет с ребенком. Ванная тоже расположена наверху. На первом этаже все собираются в общей гостиной, меблированной шкафами с книгами и просторными диванами, где проводят часы перед телевизором, как и все девчонки их возраста. Ничего не делать — это тоже важно. В доме запрещено курить везде, кроме кухни, прилегающей к гостиной, там все ужинают вечером вместе с воспитательницей. Что касается меня, то я обзавелась наконец-то своим кабинетом, где есть компьютер, шкаф для папок, маленький столик, за которым можно выпить кофе, стулья для посетителей и небольшая комнатка с диваном, где ночью спит воспитательница.

Воспитатели осуществляют круглосуточное дежурство. Всего их четыре, они сменяют друг друга, включая меня, и обеспечивают постоянный контроль. Очень важно ни на минуту не оставлять девочек одних: прежде всего, чтобы защищать их, но также для того, чтобы выслушать, когда им захочется поговорить, присматривать за ними, разнимать ссорящихся, укрощать их строптивый дух и следить за тем, чтобы они выполняли свои ежедневные обязанности. Приучение их к жизни в обществе проходит совсем не гладко. Я до сих пор вспоминаю о проблемах с Юлианой… Прежде чем попасть к нам, она некоторое время пробыла в детском доме. Маленького роста, очень тонкая, почти худышка, эта девятнадцатилетняя кнопка выглядела на двенадцать, но когда она открывала рот, то моментально заполняла собой все пространство! В день ее прибытия я начала объяснять ей правила, как и всем новичкам:

— У нас все принимают участие в приготовлении пищи и ведении хозяйства согласно графику дежурств.

— Что?!

— Да, все должны убирать в своей комнате, каждая по очереди подметает пол, делает влажную уборку и готовит еду. Как и во всех домах мира!

— Вот еще! Не собираюсь ни мыть, ни готовить. В детском доме этим занимались специальные люди.

— Проблема в том, что ты больше не живешь в детском доме. Тебе придется научиться делать все это самой и…

— Ни за что! Я тебе не прислуга!

Она упрямилась в течение нескольких дней, и я уже думала, что справиться с ней не удастся. Но потом она сдалась. Прежде всего она выставила всех из кухни:

— Я знаю, что делаю. Мне не нужна ваша помощь.

Вскоре оттуда потянуло гарью. Когда она принесла на стол салатницу, все немного напряглись при виде приготовленной ею бурды. Одна девочка робко спросила:

— Это что?

— Картошка с пикулями и луком.

— А, понятно…

Все невольно поморщились. Другая девочка осмелилась сказать ей:

— Юлиана, ты меня, конечно, извини, но пикулей добавляют совсем немного, для вкуса, из них не готовят блюда…

— Нет, готовят! Мы ели это в детском доме, и было очень вкусно. И вообще, как умею, так и готовлю.

Никто не притронулся к странной еде, которая была отправлена на помойку. В тот же день, чуть позже, когда мы выбросили мешок с мусором в контейнер, стоявший во дворе, одна из девочек позвала всех наверх. Из ее окна было видно, как собака пытается разорвать зубами наш мешок с мусором. Животное понюхало месиво с пикулями и демонстративно отвернулось. Мы старательно стиснули губы, чтобы не расхохотаться. Юлиана, признав себя побежденной, рассмеялась первой:

— И правда! Даже пес не хочет отведать моей стряпни.

После этого случая Юлиана внимательно выслушивала мои советы. Самое забавное, что вскоре она записалась на кулинарные курсы, которые окончила с отличием. Полтора года спустя девушка приготовила нам блюдо из рыбы — просто объедение!

Мы делаем все, чтобы эти девочки вели нормальную жизнь. Когда они возвращаются из школы, то закрываются в своих комнатах или спускаются поболтать в гостиную. Им разрешается выходить курить на улицу, а те, кто работает, могут ходить по магазинам и покупать себе одежду. Но этим правом девочки пользуются редко: обычно они предпочитают оставаться дома. Летом они ходят загорать на открытую площадку во дворе, находящуюся на возвышении. Вечером, конечно, совсем другое дело, но они прекрасно знают, чем рискуют, если вздумают отправиться в какой-нибудь бар.

Но все же это подростки, их нужно постоянно направлять на правильный путь. В первые годы в большой комнате, прилегающей к гостиной, мы устроили ателье. Одна из воспитательниц умела шить и обучила их чинить одежду и шить постельное белье. Они очень хорошо работали! Мы продавали белье отелям, что позволяло одновременно вознаграждать девочек и покупать необходимые принадлежности: само ателье не стоило нам ни сантима. Тем более что девочкам это очень нравилось. Когда воспитательница покинула Питешти в результате развода, ателье было переоборудовано в склад для продуктов. Как только у меня появятся лишние деньги, я обязательно куплю швейную машинку и найду специалиста, чтобы использовать приобретенный опыт.

К счастью, моментов приятного общения бывает достаточно. Довольно часто мы организуем праздничные ужины, где собирается весь наш коллектив; в дни рождения мы задуваем свечи на торте. Для некоторых девочек это первый подобный праздник. Я преподношу им маленькие подарки: косметику, серебряные брелки… Стараюсь не повториться на следующий год. Это бывает сложно с таким количеством девочек. Иногда я получаю посылки: одежду в хорошем состоянии или разные безделушки, присылаемые мне из-за границы друзьями. Девочки никогда не забудут, как одна американская организация в рамках помощи передала нам косметические средства. В коробке было множество разнообразных баночек с кремом, которые были распределены поровну между всеми. На следующее утро я пила кофе на кухне, когда увидела первых спустившихся вниз девочек. Чашка чуть не выпала из моих рук.

— Боже мой, что с вашими лицами?! Что случилось?

— Мы не знаем, но вся кожа горит!

— У вас красные пятна на лбу и щеках! Что вы наносили на лицо?

— Ничего, только крем американцев.

— Возможно, у него истек срок годности. Ну-ка, принесите его сюда.

Когда они показали мне крем, я еле сдержалась от смеха:

— Вы намазали себе лицо жидким мылом! Разве не почувствовали, что что-то не так?

— Ну… Вначале было немного липко, но потом все размазалось. Мы решили, что это хороший признак, и нанесли еще…

Вот умора! Пару дней спустя две девочки вернулись из школы с пунцовыми щеками.

— Хм, девочки, не сильно ли вы нарумянились?

— Сильно, но румяна не стираются.

— Как это, не стираются?

— Мы трем щеки водой с мылом, а они остаются такими же красными.

— И какие румяна вы использовали на этот раз?

Это оказались не румяна, а чернила. В посылке были также подушечки в форме животных для украшения букв. Они отложили подушечки в сторону и взяли коробочки с чернилами, чтобы нарумяниться…

На Рождество девочки пишут письма Санта-Клаусу. Это немного по-детски, но только так я могу сделать правильный выбор подарков. На удивление, они находят в этом некоторое удовольствие: большинство из них никогда не праздновали Рождество и, составляя это письмо, они вновь окунаются в детство, которого у них, по сути, никогда не было. Читать их маленькие послания одновременно забавно и трогательно: «Санта, пожалуйста, позаботься обо мне и подари мне часы», «Санта, я хочу жить в семье, спасибо», «Санта, я хочу новые джинсы, потому что мои стали мне малы». Когда желаемый подарок слишком скромен, я дополняю его чем-нибудь другим, пытаясь запомнить, что дарила в прошлом году, чтобы избежать повторов. Но однажды я все же ошиблась и снова подарил кулон в виде крестика одной и той же девочке. Она отреагировала спокойно:

— Ничего страшного, этот крестик зеленый, а тот был красный.

Выбрав подарки под елкой, мы готовим традиционный ужин — это очень приятный момент. И все же одно Рождество навсегда войдет в историю приюта. Это было два года назад. В том декабре девочки совершали одну глупость за другой. Вначале воспитательница как-то утром обнаружила шестнадцатилетнюю Ливию мертвецки пьяной, развалившейся на ковре в своей комнате. С подружкой Аней, которой еще не исполнилось и четырнадцати, осушили ночью бутылку водки — они купили ее, выбравшись из дома через окно по веревке из связанных простыней… Потом другие девочки были застигнуты за курением в своих комнатах. Но апогеем стало включение кем-то тревоги в два часа ночи. В приюте все находится под охраной: достаточно постучать в окно, чтобы сработала сигнализация. Охранное предприятие автоматически получает сигнал и через минуту звонит нам, чтобы узнать, что случилось. Три ночи подряд меня будил звонок воспитательницы, извещающий о срабатывании тревоги. Проблема была в том, что я не знала, кто именно из девочек издевался над нами. Ни одна не собиралась признаваться, и я решила преподать им маленький урок. На следующее утро я предупредила охранное агентство:

— Сегодня ночью, скорее всего, сигнализация сработает снова. Не перезванивайте нам и не высылайте патруль.

Все произошло так, как я и предполагала. В ту ночь я была в приюте. Я отключила сигнализацию и выждала около часа. Убедившись, что все уснули, поднялась наверх и принялась кричать, стуча в двери:

— Подъем! Все спускайтесь в гостиную! Быстро!

На первом этаже я их пересчитала. Все были на месте, с заспанными лицами. На следующую ночь я повторила все сначала: у меня была уверенность, что они заставляли срабатывать сигнализацию, чтобы вынудить нас отключить ее совсем для свободных отлучек из дома и покупки алкоголя, когда им этого захочется. На третью ночь они возмутились:

— Яна, это не смешно. Нам завтра еще работать.

— А я что, по-вашему, делаю? Я тоже работаю, представьте себе! И все это меня забавляет не больше, чем вас.

В семь утра я велела всем идти на улицу и убирать двор от грязных бумажек, которые они бросали в окно. Девочки с опаской подчинились. Когда они закончили, я вытащила коробки с елочными украшениями и объявила:

— Так, теперь отдыхаем. Можете поспать часок в своих комнатах, а потом снова за работу.

Девочки были уверены, что мы будем наконец украшать елку… Когда они снова спустились вниз, то сразу же бросились к коробкам. Но вместо украшений внутри их ждала смятая бумага…

— Вы включали сигнализацию, чтобы иметь возможность сбежать из дома, а теперь ждете вознаграждения? Что ж, вы его получите. Ждите здесь, Санта-Клаус вернется через час.

Вернувшись, я привезла с собой банки с краской и кисти. Увидев все это снаряжение, девочки застыли на месте.

— Ну что же, за работу, дорогие мои! Вы ведь курили в комнатах? Очень жаль, теперь стены закоптились, и их следует перекрасить!

Они понесли наверх краску и кисти, громко ворча. Я слышала их недовольное шипение еще около часа. А потом они увлеклись процессом и даже получили удовольствие. Все комнаты были перекрашены. В Рождество дом сиял свежестью, и девочки выглядели довольными. Сигнализация по ночам больше не срабатывала.

Разумеется, моим подопечным время от времени необходима смена обстановки. С момента создания приюта я устраиваю так называемые летние лагеря. В июле мы отправляемся в Карпаты с палатками и спальными мешками. Бора, мой ротвейлер, нас сопровождает. Это прекрасная возможность научиться работать в команде в непривычной обстановке. Девочки обожают эти походы. Когда я в приюте заговариваю о «работе в команде», слышу в ответ лишь ругательства и ворчание. Но стоит мне, например, в лесу спросить: «Кто пойдет за хворостом для костра?» — как все дружно поднимаются со своих мест. Днем они гуляют, плещутся в речке, а вечером собираются вокруг костра и поют песни. Эти ежегодные каникулы являются наилучшим способом снять напряжение и сгладить все старые обиды.