Вначале я бегом затащил наши вещи, потом втянул сильно обессиленную коллегу и только тогда стал окончательно осматриваться внутри.

– Ты посмотри, и здесь кострище. Правда, совсем уже старое. Кажись…

– Я ничего не вижу! – сокрушалась шепотом бывшая секретарша. – И умираю под тяжестью этих лат. Нельзя ли их снять?

Вот это уже мне нравится, понимает, кто тут командир! Так что я не только милостиво разрешил, но и помог ей сбросить большую часть рыцарского облачения. После чего она просто завалилась на камни, а я стал поспешно соображать, что использовать вместо освещения. Ведь прочитать записки никак бы не получилось. Маловато света, маловато!

Как я ни присматривался, никак не мог понять, почему темень не полная. Что в больших пространствах, что в малых переходах стоял совершенно одинаковый ночной сумрак. Но именно сумрак, а не полная чернильная темень. Даже моя попутчица уже немного привыкла и различала мою фигуру, выделяла рюкзак на полу и видела некоторое крупное оружие.

– Может, топором срубить несколько корешков? – предложила она. – Раз здесь костры разводят, то почему и нам не попробовать?

– Да можно и срубить, – пожал я плечами и принялся внимательно осматривать остатки старого кострища возле стены. – Только какой нам пока прок от громадного костра?

Несколько щепок и старых угольков отыскать удалось. Кто знает, как оно все еще гореть будет? Вдруг подобное огнище следует каким жиром вначале полить? Например, из тела тех же тервелей? Или еще каким средством пропитать эти дрова, чтобы горели?

Расколов угольки ножом, понял, что они не прогоревшие насквозь, а скорее просто недогоревшие куски древесины. Так бывает, когда кострище заливают резко водой.

«Ага! Стоит попробовать хотя бы эти щепки вначале поджечь со старыми остатками. Если будут гореть, дальше посмотрим. Только вот что здесь со светомаскировкой?»

Своим зрением я отлично просматривал обе большие каверны по сторонам нашей пещерки. Пока там никто не ходил и не шевелился. Но если отсюда замерцает свет? Не потянутся ли гости на огонек? А значит, одеяла, коих у нас аж четыре штуки, более чем пригодятся. О том, что этой пещеркой не раз пользовались разумные, а скорее всего, наши коллеги по принудительному войску, свидетельствовали и колышки, оставленные в трещинах над обоими входами. Так что вскоре по одному плотному одеялу скрывало наше убежище от нежелательного взгляда с каждой стороны. Да и сам костерок я стал разводить под прикрытием рюкзаков и наших стоящих на коленях тел.

Когда из моей шикарной газовой зажигалки появилось пламя, слишком яркое для привыкших к темноте глаз, Ксана вздрогнула, зажмурилась, а потом не сдержала удивления:

– Странно горит! Да и сама штучка дивная.

Ну еще бы! Как я понял, природного газа в мире Груанов, скорее всего, и не было. Вся цивилизация жила на халявном электричестве, которое давали колонизаторы. Неизвестно, откуда сами гаузы брали столько энергии, но у высших цивилизаций наверняка правители и народ с проблемами нехватки нефти не сталкиваются.

Колотая ножом щепа загоралась не раз. Но что самое удивительное, горела ровно, сильно и практически бездымно. Только и чувствовалось в воздухе какое-то приятное обилие запаха эвкалипта, хвои и еще чего-то подобного. Но это нисколько не значило, что при таком костре нельзя угореть или задохнуться. Следовало в будущем обязательно проверить. Но наш первый маленький костерок разгорелся более чем ярко.

Доставая листки бумаги и разворачивая их, я почувствовал, как женщина прижалась ко мне плечом. Настолько ей было любопытно посмотреть, что же мне такое передал страшный барон Фэйф. Мимолетное сомнение я отбросил сразу: какой смысл от кого-то таиться? В любом случае здесь наверняка информация такая, что может только помочь, но не навредить.

И была она дана крупными, размашистыми буквами, которыми, скорее всего, писал кто-нибудь из валухов. Да вот только вся закавыка как раз и заключалась в том, что здешней письменности я не знал! Да что там здешней, я письменность мира Трех Щитов не совсем резво разбирал, а здесь и произношение совсем иное, да и правила явно какие-то несуразные. Знакомые буквы вроде попадались, но незнакомых было больше. Да и сложить почти непрерывные строчки в понятные фразы не получилось бы и за год! Помог, называется, барон! Я так расстроился, что совсем соображать перестал, и, только огорченно опустив все листки вниз, вспомнил, кто это усиленно дышит мне чуть ли не в ухо.

– Давай, любезная, читай все это вслух, но с выражением. Мне надо понять эмоциональный фон писавшего, важно почувствовать его настрой и откровение.

– Чего, чего? – изумилась девушка, в упор глядящая на меня опухшим до сих пор от фингала глазом.

Но я ей с нажимом вложил листки в руку и с угрозой повторил:

– Читай, говорю! Вслух! – И сам стал интенсивно подкладывать оставшиеся кусочки древесины в прогорающий костерок. – Скоро все прогорит!

Это окончательно подтолкнуло мою неформальную секретаршу к чтению:

– «Михаил! Это все данные, которые мне удалось вырвать из нашей аналитической машины. Сведения спорные, разрозненные и основаны на косвенных и непроверенных высказываниях Светозарных во все времена колонизации мира Груанов. Кажется, это мой предшественник собирал, и, кажется, догадываюсь, для чего…»

Ксана прекратила читать, прокашлялась и спросила:

– Ты что, дружишь с бароном? Или вы с ним в сговоре?

– Хм! Можешь считать, что дружу… Быстрее, прогорает!

Использовать зажигалку было жалко, а прочитать следовало как можно скорее. Ну и представительница принудительного войска больше не останавливалась при чтении.

И картинка, расписанная на пяти довольно больших листках, оказалась весьма и весьма колоритная. А по правде говоря, спасла нам с Ксаной жизни практически в первый и в последующие дни нашего пребывания на Дне.

Вначале говорилось о пайках. Для их получения в пещерах имелось практически неисчислимое множество уступов, называемых Дланями. Да иначе их и назвать было нельзя, потому что в них была, словно в глине, выдавлена человеческая ладонь. Следовало и свою ладонь вложить туда и подождать секунд пять для идентификации. Сигнал поступал в базу данных наверху, параметры сличались, и еще через несколько мгновений на уступе оказывался пакет с пятидневным пайком. Вся соль заключалась в том, что если человек «просил пожрать» несколько раньше положенного срока, например через четверо суток после последнего раза, то пакет появлялся ровно по истечении пятых суток. То есть приходилось бы ждать еще сутки, если ты потребовал слишком рано.

Дальше шло про возможность ухода на поверхность с десятью груанами. Как только они оказывались у одного человека, ему открывался прямой световодный путь к ближайшей клети, которая открывалась при его приближении.

Ну и весьма важными оказались сведения о личной безопасности. Вернувшиеся на поверхность Светозарные порой вели себя несколько странно, таинственно, молчаливо, но все равно проговаривались редкими фразами о том, что есть, существует, царит и происходит на Дне. Вот из этих оброненных, затем собираемых годами в разных городах фраз и сделала аналитическая машина ныне читаемые нами выводы.

«Всякий подряд корень рубить нельзя, может убить ядом сразу или дымом позже». Потом короткая приписка: «Данные не проверены!» – и точно такие же приписки почти под всеми оставшимися выводами. «Порой большой тервель раскрывает пасть и маскирует ее под нормальный проход в человеческий рост. Потом только смыкает пресс челюстей на доверчивой жертве. Главный признак данной опасности – запах гнилых листьев. Ни слизняки, ни другие дикие обитатели Дна огня не боятся. Костер – не защита, скорее приманка для охотников. Любое мясо внизу – съедобно (почему любое и что значит “внизу”, не объяснялось). Женщины на Дне не беременеют. Женщины никогда не становятся Светозарными. Женщины тоже съедобны (в этом месте Ксана вздрогнула и на момент сорвалась голосом). Женщин хищники не ощущают по запаху (хоть одна для них радость!). При поиске груанов никогда нельзя заходить далеко в охотничьи угодья тервелей. Если обнаружен носитель груанов, лучше всего устраивать на него засады на нейтральных территориях. Груаны поселяются у зверей на загривках. Лучшее место для проживания принудительных воинов – древние замки или башни. Чужого, то есть совершенно незнакомого встреченного человека, правильнее убить сразу…»

Вот на такой пессимистической ноте и заканчивались записи барона Фэйфа.

Наш жалкий костерок догорел в полной тишине. Мы слишком задумались, переваривая информацию и вновь привыкая к полной темноте. Но я первым вернулся к действительности и бросился выглянуть с обоих выходов. И кое-что рассмотрел! Опасность нам не грозила! Опасность просто прокатилась по большой каверне, откуда мы пришли, несуразным, полуспущенным колобком. Мне не довелось лично видеть гаузов, но несколько описаний я уже имел, потому так и подумал: «Гауз!.. Только раза в полтора больший!»

Колобок и в самом деле достигал порой метров четырех в диаметре и все-таки не летал, а именно катился. Детальнее его рассмотреть не удалось, но так и напрашивалась ассоциация с тем, что вездесущие гаузы и здесь расплодились. А может, они просто иногда и сюда наведываются для контроля?

Со временем, конечно, станет ясна здешняя диспозиция: кто за кем смотрит и кто чего тут контролирует. Ну а пока я вернулся ближе к подруге по несчастью и, не так с ней советуясь, как просто рассуждая вслух, стал повторять некоторые выдержки из информативного письма:

– Незнакомых здесь стараются убить вместо «здравствуйте!» Как же тогда познакомиться? Или даже просто расспросить об иных возможных знакомых?

– А давай никуда не будем ходить и жить здесь? – вдруг попросила Ксана.

– И что мы здесь «наживем»? – съехидничал я. – Без врагов будет скучно, без друзей – страшно, да и женщины здесь не беременеют.

– Чтоб тебя! – И так тихое шипение вообще оборвалось на полуслове.

Но я-то расслышал и продолжил более строго:

– Советы следует давать только продуктивные и приносящие пользу. А польза должна служить одной цели: возвращению в цивилизацию. Значит, делаем шаги только в этом направлении, а не рожаем идеи, основанные на страхе и глупости.

Как ни странно, она и тут мне возразила:

– Среди женщин Светозарных не бывает! Так что цель у меня одна: забиться где-то в щель и прожить там, никого не видя, как можно дольше!

– Имеешь полное право выбора, – легко согласился я в ответ. – И когда я отправлюсь в путь, можешь здесь оставаться со своей парой одеял. Сейчас я пытаюсь определиться в главном. Больше всего меня радует, что люди здесь живут в некоем подобии компаний. Да и сам факт существования здесь замков и каких-то башен поражает. Не могли же эти строения соорудить только люди из принудительного войска. Или могли?

– Чем? Мечами и копьями? – Раз моя собеседница отвечала здраво и рассудительно, значит, в себе не замкнулась, на меня не обижается до крайности и может оказаться полезной в дальнейших осмотрах на местности.

– Вроде верно спрашиваешь. Но не забывай, люди за века могли здесь соорудить кузни, добыть руду и уголь да и из поставляемого сюда оружия наковать как рабочего инструмента, так и иную массу вещей для житейского быта. Да, наверх они уже и не мечтают попасть, но ведь могли и тут неплохо обосноваться да жить до глубокой старости. Вот со временем замки и построились, вот за века башни и взвелись.

– В пещерах?

– А откуда мы знаем, что вокруг нас? Вдруг тут такие каверны огромные есть, что стоэтажный замок можно выстроить? Да не один? Или вообще эти данные неверные, ошибочные. Все проверять придется. Но сейчас меня больше всего радует, что мы ни одного корня по дурости нашей и незнанию не срубили.

Я уже с некоторой опаской погладил несколько корешков, которые пронзали и нашу пещерку. Потом запряг для просмотра свои умения и попытался рассмотреть внутреннюю структуру древесины. Чуть позже провел сравнительный анализ с корнями, которые прикрывали отверстия нашей пещерки. Этот процесс оказался и познавательным, и полезным. Я четко определил сразу пять совершенно различных типов здешних голоствольных растений и сумел четко определить тип, в котором струился опасный для человека яд. Пока сам яд доставать и проводить с ним наблюдения не стал, не стоило терять время.

Из оставшихся четырех видов следовало определить, какой или какие годились в костер, но это можно было сделать у следующего найденного кострища по огаркам и остаткам. Да и пеньки где-нибудь обязательно отыщутся.

Ну а пока мы решили выдвигаться на разведку. Мне пожелалось пересечь вторую каверну и посмотреть, что таится у ее дальнего края. Жалко было оставлять здесь как сухие пайки с одеялами, так и часть явно лишнего в бою оружия, но делать было нечего, подвижность мною сейчас ценилась больше, чем грубая защита. Так что мы даже часть доспехов с себя сняли и, наскоро перекусив, отправились в путь.

Глава четырнадцатая


Провокация


Глядя на полубезумного мужчину, Шаайла с некоторым запозданием запустила в действие умение усыпления и успокоения. Но вся беда была в том, что у нее самой в теле не оставалось сил даже для самого слабого и никчемного проклятия. Даже прикрыться ладошкой от грозящей ударом руки сил не было. Все силы ушли на самолечение после контакта с Траваном.

Только и отвернулась в сторону со словами:

– Я даже встать не могу, не то чтобы кого-то лечить. А если ты меня сейчас убьешь, то уже точно никогда не сможешь порадовать свою плоть любовными утехами.

Послышался скрежет зубов, с которым атаман пытался удержаться от немедленного рукоприкладства. Но именно эта полная беззащитность его и остановила. Если бы пленница пыталась прикрыться, сжаться или закричать, он бы не поверил, что она настолько обессилена. А так вынужден был признать, что подобными методами подобную ведьму вряд ли удастся уговорить на сотрудничество.

Кое-как справившись с распирающим его бешенством и восстановив дыхание, мужчина продолжил разговор уже выверенным тоном:

– Меня зовут Кабан Стерня. Титул – клайден. Обращаться только как к господину клайдену. А тебя как зовут?

«Кажется у него мания величия, – догадалась вашшуна, перед тем как ответить. – И никакой он не клайден! В лучшем случае родился у какого-то барона на конюшне. А уж имечко! Нашел чем хвастаться! Или оно тут популярно? Хотя да, красив и породист на вид».

– Шаайла. Но я как целительница имею право обращаться даже к царю на «ты» и по имени.

– Мне плевать, как ты можешь вести себя дома! – опять вскипел Кабан. – Но здесь законы устанавливаю я! Поняла, тварь?! – И опять замахнулся для удара.

– Да ладно, господин Стерня. Мне без разницы, – не стала заедаться девушка с мелким диктатором.

– Что тебе надо для восстановления сил?

– Хорошая еда и как можно больше свежих фруктов. Желательно и овощи сырые. Но я не знаю, какие тут у вас есть.

Атаман резко наклонился вперед, буравя пленницу взглядом:

– Значит, ты все-таки признаешь, что явилась к нам из другого мира?

– Думайте, что хотите.

– Хорошо, поговорим на эту тему позже. Что еще может помочь в твоем становлении на ноги? Мы принесли несколько деревцев мадроньо. Они здесь почему-то не приживаются, но пока еще не высохли, и листья привяли лишь чуть-чуть. Корни обернуты тряпками с землей, поставлены в кадушки и постоянно поливаются.

А вашшуна уже махала руками и пыталась сесть на полатях.

– Несите!.. Быстрее!..

Настолько ее взбодрила сама мысль, что сейчас она собственными глазами увидит легендарное дерево мира Трех Щитов. Пока клайден Стерня свистел в свисток, пока прибежали его адъютанты и пока принесли сами деревца, девушке удалось усесться и унять буйное головокружение. После чего протянула руки к поставленным к ней вплотную деревцам. Разбойники принесли небольшие, всего метра полтора в высоту растения, но это были они, это были мадроньо!

Выплеснувшееся волнение, слезы радости и счастливую дрожь всего тела скрыть не удалось, поэтому и затаивший дыхание атаман не удержался от вопроса:

– Это они?

– Они. – Девушка с ошеломлением гладила листочки, прикасалась к веточкам и стволам. – Точно они.

Ошибиться было нельзя, хотя сил для более тщательного исследования внутреннего состава самого растения пока не было совершенно.

– И как ими надо пользоваться?

– Рецептов у меня с собой точных нет, меня отправили только на поиски. Но когда мои силы поднакопятся, я могу начать делать отвары, вытяжки и экстракты. Вот тогда и посмотрю, что из средств будет более интенсивно вытягивать из вашего тела ту черную, клубящуюся мерзость, которая там накопилась.

– Черная? – с судорожным вздохом переспросил Кабан Стерня. – И ты ее видишь у меня в теле?

– Твое тело я пока просмотреть не могу, сил нет. Я ее видела у Травана. Много. У того молодого парня – гораздо меньше.

Напоминание о слабости заставило атамана с остервенением, чуть не до крови закусить губу. Но долго молчать он не смог:

– Сколько дней тебе понадобится для восстановления сил?

– День, может, два. Очень страшная болезнь в вас сидит.

– А для изготовления вытяжек и прочих лекарств из мадроньо?

На данный вопрос нельзя было отвечать сразу и конкретно. Если бы еще местный диктатор был сдержаннее да здоровее, он бы наверняка дал для целительницы любое запрошенное время. Но видимо, его одолевала очередная буйная влюбленность, и его инстинкты самца не слишком дружили с разумом. Так что спугнуть его слишком большим сроком чревато новой вспышкой бешенства. Назвать срок всего в несколько дней – так тоже ничего хорошего: вдруг ничего сделать не удастся? Вдруг действенные лекарства не получатся? А ведь девушке только и надо, что продержаться дней десять – пятнадцать, а потом средь бела дня спокойно добраться до нужного «лысого» холма. Уж за один час Ласоч целительнице никакого вреда не принесет. Тем более что она после прихода в этот мир и так на поверхности уже чуть ли не целый день под опасными лучами проторчала.

Поэтому следовало давать расплывчатые обещания:

– В таких делах нельзя говорить конкретные сроки, тем более что я не знаю точных рецептур. Думаю, на это рудня уйдет, а то и все три.

Вот, казалось бы, что для мужчины, который еще «что-то» может, подождать лишних несколько дней? Ерунда, не иначе! Так нет, атаман чуть ногами не затопал от ярости и не бросился на пленницу лишь по той причине, что ту окружали три деревца в кадках.

– Даю тебе рудню! И ни дня больше! Если за это время я не почувствую улучшения своего здоровья, то… – Наткнувшись на холодный и равнодушный взгляд целительницы, он осекся, прорычал что-то неразборчивое и тут же произнес раздельно: – Нет, убивать я тебя не стану! Зато точно отправлю на Дно!

«Значит, придется сбега́ть через четыре дня, – решила Шаайла. – Рискованно возвращаться так рано в свой мир, но ничего не поделаешь. Ну и перед тем этого маньяка прикончить так же, как его казначея-садиста. Уж для этого мне сил хватит. А вот с деревом надо начинать исследования и работы прямо немедленно! Упустить такой случай – это похуже, чем потерять камень-амулет. Кстати, как он там себе лежит? Вдруг какое существо его нечаянно вниз столкнет?»

Душа за уникальный артефакт болела, но не настолько, чтобы отвлекаться от дел насущных. Поэтому, так и продолжая сидеть на своих деревянных полатях, гостья из другого мира стала отдавать распоряжения. Именно распоряжения, а не просьбы. И без всяких там обращений в виде «клайден» или «господин».

– Значит, так! Немедленно мне надо для помощи отрядить с десяток исполнительных, аккуратных в тонкой работе женщин. Желательно тех, которые хоть что-то понимают в знахарстве и умеют правильно варить снадобья. Затем следует собрать сюда все стеклянные бутыли, банки, а предпочтительно реторты, колбы и прочие приспособления, которые используются в лабораториях или мастерских алхимиков. Также мне нужны бездымные нагреватели на той силе, что питают ваши лампы. Ну и срочно следует отослать людей за дополнительными деревцами мадроньо. Еще пяток пусть доставят, как эти, три дерева не меньше чем в три метра высотой. Ну а из самых старых зарослей пусть принесут мне только кроны, участки стволов и как можно более древние корни. Кстати, и по поводу самого помещения для лаборатории: это не годится. Нужно гораздо большее, с хорошей вентиляцией и совершенно изолированное от посторонних. Есть такое?

– Да есть тут рядом, – скривив лицо, признался атаман. – Надо только провести туда освещение.

– И установить столы! Много столов! И все остальное пусть туда сносят. Мне тоже пусть помогут туда перебраться, пока идти не смогу. И лежанку мою перенесут. Так, что еще? Ага! Где мои фрукты?

Кабан Стерня уже опять скрипел зубами, настолько ему не нравилось, что кто-то распоряжается в его маленьком царстве, но, видимо, желание выздороветь все-таки возобладало над порывами бешенства, он взял себя в руки и, посвистывая в свой свисток, развил бурную деятельность. Пир наверху прекратили, несколько партий людей отправились за деревьями, ну а женский контингент чуть ли не в полном составе поступил в полное распоряжение целительницы. Судя по их рвению и желанию помочь, все члены разбойничьей ватаги горели верой если не в создание панацеи от невидимой болезни, то хотя бы в излечение с помощью плененной ведьмы.

Иное, изолированное помещение оказалось полностью творением рук человека. Этакий параллелепипед, со всех сторон ограниченный бетонными стенами и перекрытиями. Четыре входа-выхода, но разрешили пользоваться только двумя, ибо те, что у дальней стены, вели куда-то в запретные места. Да и с десяток мужчин тут же стали возводить глухую стену, отсекающую оба проема в неизвестность. Хотя догадаться, что там расположено, оказалось нетрудно.

– Опасается за свое казначейство? – ухмыльнулась Шаайла, когда рядом с ней оказалась та самая женщина, с которой она разговаривала после возвращения в сознание.

– Скорее всего! – хмыкнула та. – Ведь не спуск на Дно атаман вздумал охранять.

– А он и в самом деле клайден?

– Раньше мы и сами об этом не знали, – призналась женщина. – А совсем недавно он нам бумаги на титул показывал. Вроде бы настоящие. Меня Листа зовут.

– Вот и хорошо, Листа! Будь возле меня, а то я порой даже стакан с водой поднять не могу.

Так они находились с того момента все время рядом. Женщина ни с медициной, ни со знахарством раньше никогда не сталкивалась, но отличалась отменной памятью, отличной исполнительностью и полезной пунктуальностью. Пожалуй, более ответственной, чем она, не было во всей женской компании, состоящей из трех десятков особей самого разнообразного возраста. Только одна девица из всей компании не спешила на помощь гостье из другого мира. Лет двадцати на вид, черноволосая, знойная красотка неотлучно находилась при атамане и появлялась в новосозданной лаборатории только с ним. Причем по их отношениям, взглядам, жестам и прикосновениям нельзя было сказать, что парочка питает друг к другу одинаково пылкие чувства. Вернее, Кабан Стерня питал однозначно, а вот надменная красавица относилась к нему с прохладцей.

«Вот дура! – удивлялась про себя вашшуна. – Дался ей этот секс! Неужели без него обойтись не может? Или она вообще им не увлечена?»

Дождавшись момента, спросила у Листы:

– Что-то она не слишком радостная?

– Так ведь она не сама сюда пришла. Атаман ее у северян отбил. Ну и всеми средствами пытается из нее королеву сотворить. Ребенка ей обещает.

– А если не сможет?

– Тогда девица может выбрать в отцы любого другого мужчину. В этом для нас никакой хоть клайден, хоть сам гауз не указ. Имеем полное право.

Оказалось, что женщины здесь немалые права имеют. Если уж диктатору не побоятся в глаза заявить, что раз он ни на что не способен, то больше и права прикасаться к желанному не имеет. Вот тебе и вольница разбойничья: убить человека можно, а вот приставать к нему со своей любовью – фифти-фифти. Тут поневоле мужчина может мозгами съехать, если избыточно влюбленный.

Мало того, чуть позже выяснилось, что и днем, к примеру, выгнать женщину под лучи Ласоча – такое даже преступлением не считается. Такого идиота сразу же убивают если не сами женщины, то остальные мужчины. Своих подельников атаман – да, заставить в критическом случае выскочить на свет может, на то он и случай критический, а вот особ слабого пола ущемить и помыслить нельзя.

«Ага, значит, некоторые права и я в любом случае имею, – рассуждала вашшуна. – Теперь только и стоит хоть какой-то лечебный отжим из мадроньо сделать, а по всей логике такое волшебное дерево обязано излечивать от всего на свете. Эх, знать бы еще все рецепты! Тогда вся эта шайка сама ко мне этого неуравновешенного безумца не допустит. Правда, в таком случае и он от меня отстанет. Итак, с чего мне начать?..»

Целительница старалась поменьше двигаться и как можно больше кушать фрукты и доставленные ей овощи. Кстати, все дары природы она проверила на наличие опасной черноты с самого начала. Уж если сияние местной звезды так вредно скапливается в организме человека, то оно могло и аккумулироваться в тех же яблоках, к примеру. Оказалось, что ничего из доставленного не вредно. А вот в мясе животных, особенно слегка подвяленном или быстрого приготовления, черноты оказалось достаточно много. Только после тушения в масле полкара или варки почти кар мясо становилось чистым и сравнительно пригодным для употребления.

Это и стало первым шагом борьбы за здоровый образ жизни. Особенно со стороны женщин: они сразу перестали употреблять все мясное. Вообще. Мужики вначале обрадовались, а потом задумались, но перестроиться сразу у них никак не получалось, так и тянуло на сочное, слегка обжаренное мясо с кровью.

Ну и к утру в оборудованной подручными средствами лаборатории начались интенсивные работы с деревцами мадроньо. Слегка окрепшая, чувствующая себя гораздо лучше гостья каждой своей помощнице нашла работу. Кто расслаивал стволы и делал из коры отвары, настойки и вытяжки. Кто мелко резал и растирал в ступках корешки на густую кашицу. Кто те же корешки подсушивал и растирал их в порошок. Кто перемалывал листочки на мясорубках или просто продавливал через мелкое сито. С особым тщанием собирали редкие на таких молодых растениях цветы, разделяя их на много кучек и с каждой кучкой творя различные эксперименты.

К позднему вечеру от первых трех мадроньо осталось лишь несколько обрезков стволов, которые служили Шаайле для сравнительного анализа и подсчета годовых колец. К середине ночи стали доставлять новые образцы растений, и работа закипела с утроенной силой. Тем более что к работам подключилось с большой охотой два десятка мужчин. Сам же атаман появлялся время от времени, взбадривал ватажников обещаниями здоровой жизни и призывал слушаться госпожу целительницу. После чего и к ней подходил с одним и тем же, быстро надоевшим до смерти вопросом:

– Ну как?

– Еще ничего не готово, – следовал ответ.

– А что с твоими силами?

– Помаленьку восстанавливаю.

И, судя по блестящим глазам Кавана, именно на личные силы пленницы он и рассчитывал в первую очередь. Наверняка и сам понимал: пока настойки настоятся да вытяжки вытянутся, не один лутень может пройти, а сила ведьмы – вот она! Протянет руки, приложит к ладоням – и снова полон сил для продолжения рода. Потому что Каван и в эту ночь продолжил свои молодецкие подвиги в своей келье с одной из женщин и вроде как на недомогание не жаловался.

После такой короткой беседы разбойничий клайден подхватывал за талию свою черноволосую красавицу и уходил с ней то пировать, то показывать богатства своей шайки в сокровищнице. Правда, при этом молодка почти все время хмурилась и порой ворчанием выказывала свое недовольство. Попутно, как подсказали другие женщины, атаман занимался подбором, а потом и посвящением во многие тайны нового казначея. За прежнего своего зама он на ведьму и полусловом не обиделся. Видно, и самому давно надоел.

К окончанию второй ночи все основные работы были сделаны. Оставалось лишь дождаться в течение двух-трех суток должного настоя и сделать первый экстракт из разных производных смесей. Как надеялась Шаайла, именно подобный экстракт, принимаемый в день по стакану внутрь, должен связывать в организме нечистоты заражения лучами Ласоча, а потом выходить вместе с ними мочегонными путями.

Хоть никто эту ночь и не гулял в лесу на поляне, кроме атамана и двух десятков его приближенных, все устали и измучились более чем основательно. Поэтому на день разбредались по пещеркам-общежитиям и пещеркам-спаленкам. Да и спать заваливались. Вроде бы и шанс мог появиться для побега, вот только гостью атаман не оставил без тщательного присмотра. Пусть и подвыпившие, пусть и пошатывающиеся на ногах, но постоянно девушку в пределах собственной видимости держали сразу трое разбойников. Нет, конечно, при желании можно было от них сбежать без особого труда, тем более что ходить пленнице разрешалось, где ей вздумается. Хоть под лучи Ласоча выходи. Но вот удастся ли от них оторваться настолько, чтобы они не заметили, как она на вершине «лысого» холма шагает в пропасть?

Подобного допускать было нельзя. Хоть ни Чарли Эдисон, ни тем более Михаил Македонский не предупреждали строго: «Никому ни слова!» – Шаайла прекрасно осознавала, что раскрыть подобную тайну перехода будет тяжелейшим преступлением. Не столько даже из-за самих разбойников, как из-за гаузов, поработивших мир Груанов. Мало миру Трех Щитов зроаков с кречами, так еще и эти колонизаторы с невероятными технологиями появятся. Тогда уж точно родной мир захлебнется в собственной крови.

По совокупности этих причин вашшуна решила хорошенько и долго выспаться. Но только она прилегла в углу своих временных владений, как к ней приблизилась черноволосая пассия атамана и бесцеремонно уселась на кровати. Вокруг никого не было, все помощницы разбрелись спать. Только на двух выходах стояла тройка соглядатаев, да и те в сторону женщин даже не смотрели: «Куда пленницы из замкнутого помещения денутся?»

– Ты и в самом деле надеешься сделать лекарство от мужского бессилия? – сразу в лоб спросила любовница клайдена.

Не желая ее разочаровывать возможными неудачами, целительница ответила дипломатично:

– Мы все очень стараемся. Ну и я прилагаю для этого все свои силы и знания.

– То есть подобное лекарство в самом деле существует?

– Не уверена. Но постараемся сделать.

– Ну а если лекарство не получится, – продолжала напирать черноволосая красотка, – то ты вылечишь Кавана своими руками?

– Сомневаюсь. Если болезнь запущена, я сама при этом могу умереть, – пояснила Шаайла и сама попыталась перехватить инициативу в разговоре: – А почему ты так этим взволнована?

Прежде чем ответить, девушка криво улыбнулась:

– А ему только и осталась одна рудня, чтобы доказать мне свою мужскую силу. Если он не докажет, то я имею право уйти от него к другому.

– Не пойму. Ты об этом жалеешь?

– Очень! Очень жалею, что не могу… – она сделала паузу и даже наклонилась к лежащей целительнице, – уйти раньше! Я люблю другого! И не желаю быть с этим мерзким подонком, поддельным клайденом! И то, что я тебе сейчас скажу, касается только нас: если ты попытаешься меня оклеветать, я от своих слов откажусь и буду клеветать на тебя в ответ. Мало того, я тебе клянусь, что если ты его вылечишь и он меня покроет, то я лично тебя убью! Если это не удастся сделать мне, за меня отомстит мой любимый. Так что мой тебе совет: убей Кавана, как ты убила казначея!

Как раз к концу этой страстной речи на входе показался обеспокоенный атаман, разыскивающий свою возлюбленную. Она его заметила первой, и ее лицо расцвело притворной, счастливой улыбкой. Не дожидаясь приближения мужчины, поспешила к нему навстречу со словами:

– Она такая милая! Но так устала! Пусть отоспится, бедняжка!

Вашшуна покосилась им вслед, опять откинулась на подушку и погрузилась в тяжкие размышления: «Как тут у них все перепутано! И ведь и в самом деле не пожалуешься атаману на его объект жуткой страсти. Ни он не поверит, ни я доказательств не имею. К тому же это ее утверждение об ином, любимом ею мужчине звучало более чем правдиво. И даже, кто он такой, догадаться невозможно. Если уж сам атаман не подозревает о наличии у него за спиной разлучника-конкурента, то и я его высчитать не сумею. Для этого надо несколько вашшун иметь в помощницах и всех мужчин проверять перекрестным допросом. Ну а что тогда делать? Если я не сделаю лекарства, атаман меня убьет. Если сделаю, упокоит эта чернавка со своим любовником. Плюс еще масса всяких непонятных обстоятельств, которые действуют против меня. Как же выкрутиться из такой ситуации? Неужели придется копить силы и попросту убивать здешнего лидера, вместо того чтобы вылечить? Хорошо, что у меня еще есть три дня. Что-нибудь да придумаю».

Наивная! Это она так думала, что у нее есть три дня!

Управляемые неведомым закулисным кукловодом, трагические события стали развиваться уже следующей ночью.

Народ выспался за целый день отлично, тем более что наверх, на лесную поляну гулять да бражничать ушла всего лишь половина ватаги. Да и тем было скучновато без оставшихся внизу женщин, которые откликались на настойчивые приглашения повеселиться с явной неохотой. Как будущие матери они гораздо больше переживали и беспокоились об ожидаемом потомстве и ради этого были готовы вообще не показываться на поверхности. Изготовление загадочных лекарств их прельщало намного больше.

То есть во внутренностях пещер царил постоянный людской водоворот, в котором и сведущему человеку запутаться казалось нетрудно. Большинство старалось сготовить пищу и покушать внизу, и это тоже создавало дополнительную толчею. Причем как раз частенько толпились именно в самых посещаемых по жизненной необходимости местах. Имеются в виду санузлы. Здесь они располагались в конце двух тоннелей, зигзагами уходящих далеко в сторону от пещер. Самое интересное, что эти тоннели имели в своей протяженности достаточно узких проходов между собой по всей протяженности. Их за века пользования никому и в голову не пришло закладывать глухими стенами. Но так уж было принято: женщины ходили по своим нуждам по правому, а мужчины по левому тоннелю.

Вполне естественно, что и Шаайле пришлось туда частенько наведываться. Но в одной из таких отлучек ее на повороте перед тоннелями перехватил довольно импозантный с виду мужчина. Он носил на себе надраенную до блеска кирасу, открытый шлем и некое подобие сабли в дорогих ножнах. Причем действовал он со всей возможной деликатностью и предупредительностью:

– Уважаемая целительница, попрошу только одну минутку твоего внимания!

– Да. Я слушаю.

– Спешу представиться: новый казначей нашего великолепного воинского отряда. Зовут меня Барс, и хочу заверить тебя в моей личной симпатии. Если будут хоть какие-либо трудности или недоразумения, смело обращайся ко мне. Я сделаю все возможное, чтобы никто не мешал твоей работе. При этом готов безропотно ждать результаты как угодно долгое время.

Вполне естественно, что такой акцент вашшуну заинтересовал. Да и сам мужчина, лет тридцати пяти с виду, вызывал непроизвольное доверие и уважение только одним видом. Но не лучше ли таких людей проверять прямыми вопросами? Вот она и спросила:

– А если ты вдруг почувствуешь мужскую слабость, не станешь сразу бросаться на меня с кулаками?

– Ни в коем случае! Как раз именно работу из-под палки я ненавижу всеми фибрами своей души. Поэтому и жить среди рабов мне было тошно с раннего детства. А уж такие важные и основательные дела, как производство лекарств, следует всегда проводить с особой осторожностью. Ведь самое золотое правило целителя – это «Не навреди!». Верно?

– Ты, я вижу, весьма образованный человек.

– Наверное, и поставили потому подсчитывать богатства нашего отряда, – пошутил Барс. – Что считать умею! – И уже начал учтиво кланяться в расставании, словно при каком-то царском дворе, как вспомнил самое важное: – Ах, чуть не забыл! Спешу сразу обрадовать тебя, что по нашим законам если ты сумеешь оказать всей нашей дружине значительную помощь, то тебе в награду полагается треть нашей казны. Это наша нерушимая веками традиция. Причем тебе самой будет разрешено выбирать: или сокровища, или деньги, или древние волшебные артефакты.

– А у вас здесь и такие есть? – поразилась девушка.

– Разве тебе об этом Кабан не сказал? – не менее сильно поразился казначей, после чего его вид стал невероятно расстроенным. – Так и знал, что этот влюбленный болван все забудет! Ну как так можно себя вести? И я еще слышал, что он на тебя кричал и что-то требовал?

– Ну да. Он хотел выздороветь, – замялась вашшуна, подбирая слово, – чуть ли не вчера.

– Ха-ха! Как это на него похоже! Но ты не волнуйся, я переговорю с ним немедленно. Пусть он и клайден, пусть и атаман, но законам нашей дружины и он обязан подчиняться. Было очень интересно побеседовать! До встречи!

Развернулся и поспешил по своим делам.

«Жаль, что он так быстро ушел, – досадовала Шаайла, двигаясь по слабоосвещенному правому тоннелю к туалетным комнатам. – Только хотела его спросить про ту чернавку. Хотя что толку? Она все равно будет отрицать свои замыслы, да и ей поверят больше. Вот если бы с казначеем ближе пообщаться, да чтобы никто нас не подслушал, вот тогда можно было бы сразу все угрозы устранить».

И чуть не споткнулась о тело лежащего… атамана!

Причем полураскрытый рот и белки раскрытых глаз сразу подсказали целительнице, что мужчина мертв. Но одно дело – видеть. И совсем другое – убедиться окончательно. И она рухнула на колени, прикасаясь ладонями к шее лежащего.

Тут же где-то за спиной раздался истерический женский визг, переходящий в истошный крик:

– Клайдена убили! Чужачка убила атамана!!!

Не успела Шаайла оглянуться назад и рассмотреть, кто это так надрывно кричит, как из «мужского» тоннеля показ ались заинтересованные лица сразу троих разбойников. Разглядев, что именно творится, и осознав суть совершенного преступления, они создали целый хор своими возмущенными голосами. Чуть позже к ним присоединилось еще человек пять мужчин и женщин. Все они с озлобленными лицами вначале окружили целительницу, а потом, упираясь ей в спину и бока остриями мечей и коротких копий, заставили возвращаться в главную пещеру. Именно туда, а не в лабораторию.

А впереди на вытянутых вверх руках четыре мужика несли тело своего предводителя в скорбной процессии.

Все попытки пленницы что-то объяснить сразу же глушились громкими оскорблениями и злобными проклятиями, так что мысль, что все это провокация и подлая инсценировка, только крепла. Да и организованное в самом большом помещении судилище проходило словно по давно отрепетированному сценарию.

Изначально внизу собралась вся разбойничья шайка в полном составе. Причем часть из них оказалась довольно пьяна. Видимо, пир сегодня наверху проходил со слишком массивным возлиянием алкоголя. Судя по тем выкрикам, которые носились над толпой, обвинение уже было составлено и утверждено:

– Чужачка убила атамана своей волшбой!

– Точно как прежнего казначея!

– И она ничего больше, кроме как проклинать, не умеет!

– А как же Траван? Он ведь выздоровел!

– А вот и нет! Он этой ночью уже ничего толком не мог сделать. Спросите у Фиды!

Та самая Фида, которая этой ночью уединилась с Траваном в их спаленке, оказалась в почетном конвое преступницы и распиналась больше всех:

– Этот козел сегодня опять стал прежним: потыкался мне в грудь, как ребенок, да и заснул. Так что облегчение у него наступило временное, такое со многими случается. Разве не так? Так при чем тут лечение этой ведьмы?

В этот момент откуда-то прибежала и чернавка. Причем, рассмотрев труп атамана на одном из столов, она бросилась к нему с истерическими рыданиями, выдирая у себя волосы из прически. Шаайла чуть не рассмеялась от такой комедии. Но продолжала стоять сравнительно спокойно, пытаясь выяснить, к чему все это идет, кто тут всем так грамотно заправляет и чем это все закончится. Сил для убийства одного, а то и двоих человек она уже накопила, но прекрасно понимала всю бессмысленность сопротивления в данный момент. Надлежало как следует подготовиться к последней атаке, а перед тем попытаться в последнем слове высказаться в собственную защиту. Только и оставалось для грамотного построения своей речи догадаться, кто устроил эту инсценировку и что да как конкретно сказать.

Тем более что главное действие судилища уже перешло в свою основную фазу.

Глава пятнадцатая


Ознакомительная разведка


В разведку мы с Ксаной много оружия не брали. Пять метательных ножей на мне, пяток на ней. Самое тяжелое и длинное копье, секира, кинжал и рапира – у меня. Меч, короткое копье и легкий топор – у нее. Фактически я использовал девушку как транспорт для дополнительного оружия, потому что сама им управляться она бы не научилась до глубокой старости. Также я ее заставил надеть шлем, в итоге смотрелась она как молодой, довольно стройный воин. Отличить в ней женщину мог бы только такой вот обладатель первого щита, как я, да и то с близкого расстояния. А как мне подсказывала интуиция, подобных магов в данном мире не наблюдается. Ну разве что Светозарные тянут на нечто подобное, но все они давно выбрались со Дна и нам помешать в таком же действии вряд ли сумеют.

Всю огромную каверну мы пересекли бодрым шагом, лишь иногда приостанавливаясь у особо толстых корней, которые я быстро осматривал на тему внутреннего состава. Даже при наибольшей высоте эти странные древесные образования пусть и реже, но пронзали пустое подземное пространство. Хотя и разнились немного формой: большинство были строго вертикальными, тогда как треть разнообразилась спиральными завихрениями. По ним легко можно было добраться и до самого свода. Но пробовать мы не стали, не было смысла.

Так что первый этап мы преодолели без особых трудностей, если не считать пытавшегося ухватить меня за ногу удава. Метра четыре длиной и толщиной в руку. Но я-то его прекрасно заметил еще издалека, поэтому легко проткнул плоскую башку острием копья, и гад свился кольцами в предсмертной агонии.

– Что там? – раздался позади дрожащий женский голос.

– Наш предстоящий ужин. А может, и обед. Мне кажется, тут без разницы, как называть прием пищи, так что переходим на обозначение «трапеза». А то запутаемся.

Запутаться мне не дадут наручные часы с устанавливаемым временем и часами данного мира. Их я настроил, еще сидя в колодце, и носил до поры до времени в одном из потайных карманчиков. Так что пять суток мы в любом случае не пропустим, и голодными нам остаться не грозит. Но раз сказано, что мясо съедобно все, то почему бы не разнообразить сухой паек? Тем более с моим нешуточным аппетитом.

О моем аппетите вспомнила и Ксана, наблюдающая, как я отрезаю гаду голову, складываю его в три кольца и связываю веревочкой:

– Ты будешь это есть?! Да ты хуже всякого монстра!

– Спасибо! И тебе приятного аппетита! – С этими словами я повесил удава на плечо девушки. Секунду выждал ее реакцию и был приятно поражен полным молчанием. Разве что пыхтеть шумно стала.

Мы тронулись дальше, и только тогда она себе позволила высказаться:

– У меня такое предчувствие, что ты вскоре тут всю живность поешь. В том числе и тервелей.

– А что! Говорят, мясо крупных слизняков – настоящий деликатес. Представляешь, насколько оно вкусное у их гигантских родственников? Вот я тебя угощу.

– Прошу тебя, меня и так тошнит от моей ноши.

– Ладно, расслабься. И если что, не забудь эту ношу сбросить. Потом сразу приседаешь к земле, – уже в который раз повторял я инструкцию, – и по моему требованию подаешь нужное мне оружие.

Мой оруженосец тяжело вздохнула:

– Ну сколько можно повторять одно и то же? Если я не знаю, как мечом махать, то уж подать я его всегда смогу.

– Рукоятью ко мне! – поучал я, припомнив, кем она служила еще два дня назад в управе. – Это все-таки не карандаш.

После злобного шипения послышались рассудительно-мечтательные слова:

– Может, ткнуть его мечом сзади?.. Вдруг получится сделать больно?..

Пока я раздумывал, что бы такое ехидное ответить, мы добрались до нависающего над нашими головами свода каверны, и я без раздумий повернул в самый крайний слева проход. Ведь в любом случае выбирать что-то из пяти вариантов следовало. Так почему не налево? Тем более опасности не просматривались. Ну ведет себе перекрученный тоннель, то суживаясь, то расширяясь, но зато вполне проходим и куда-то, но выведет.

Вовремя меня насторожил неожиданный запашок. Я так и замер на месте, чувствуя, как в спину мне ткнулась своим шлемом оруженосец. Странный запах давно мне не попадался, тем более в этом мире. И, только вспомнив, что так несет порой из больших ям, где скидывают для перегноя листья и мелкий парковый мусор, сделал первый осторожный шажок назад, а на сдавленный вопрос, что случилось, пояснил:

– Гнилые листья!..

– Я даже не знаю, на что этот запах похож, – призналась Ксана.

– Вот запоминай!

После четвертого шага я замер и решил осмотреться более тщательно. Если мы и в самом деле наткнулись на раскрытую пасть гигантского слизняка, то в любом случае следовало присмотреться к нему внимательнее, чтобы в следующий раз замечать с безопасного расстояния. По логике вещей, раз давалось предупреждение не забредать на охотничьи угодья тервелей, то вот в таком одиночном состоянии они, скорее всего, не настолько опасны. Только и старайся сам по своей глупости к ним в пасть не зайти.

Вначале у меня не слишком-то получалось рассмотреть замершее в засаде чудовище. Уж слишком мимикрия у него была на удивительном для животного мира уровне. Вот вроде вижу вторым зрением ряд зубов на земле, присматриваюсь как обычно: нормальные кривоватые камни. Затем сведу глаза вместе, вижу, что проход слишком резко переходит в странную шероховатую стену с небольшим отверстием посредине. Опять гляну как обычно: явственный проход куда-то вглубь. Причем довольно большой и просторный проход. Тогда делаю наклоны в сторону и соображаю: картинка-то совсем не стереоизображение! Просто на глотке монстра словно нарисован пробитый водами в скалах тоннель.

Конечно, подсказка барона нас выручила. Затем дар художника, привитый мне гипной, помог. Ну и напоследок решил попробовать свои способности как обладателя первого щита. Вначале использовал «сквознячок», запустив его несколько раз в самую глубь теперь мне уже хорошо различимой дыры-глотки. Ничего. Разве что запах прелых листьев усилился. Дышит зверюга!

Просмотр внутренней структуры живой ткани тоже ничего не дал. Наверное, неправильно я смотрел, а может, и не на то, что следовало.

Потом раз десять своим «щелбаном» воспользовался. Но ни уши у тервеля не шелохнулись (знать бы еще, где они!), ни зубы не полопались. Жаль, что они не железные: никакой реакции!

«Как же его расшевелить?»

Тут мой взгляд упал на несколько валунов, и пришла забавная мысль: почему бы и не угостить местного «крокодила»? Мне почему-то слизняка за его огромную пасть так и захотелось отныне называть крокодилом. Отведя Ксану до первого поворота, сам вернулся к месту встречи с неведомым существом и приподнял первый камешек:

– Приятного аппетита, деликатес! – И, слегка разогнавшись, забросил свой снаряд на нижнюю челюсть. Хорошо тот улегся, между зубов. Что там у него, язык?

Но сидящий в засаде охотник даже не шелохнулся. Похоже, хотел, чтобы жертва ему в самый желудок прошла!

Увы! Мои силы тоже не безграничны, так далеко я бросить не смогу, а мелкими камнями и баловаться не стоило. Зато появился настоящий спортивный азарт: «А вот если мы еще…» Ну и принялся закидывать крокодилью пасть камнями довольно солидного размера. Когда общий вес камней превысил примерно мой вес вдвое, тварь в первый раз недовольно, с раздражением хрюкнула. Значит, имела какие-то особые чувства обоняния, которые до сих пор давали сигнал: «Еда рядом, но еще не на зубах!»

Кстати, а почему я по зубам не стараюсь попасть? Интересно поработать стоматологом у такого внушительного клиента. Два камня не достигли цели, а вот третий, словно по заказу, на излете дуги да всей массой, и прямо по верхушке зуба!

В первый момент раздавшегося рева мне показалось, что я оглох до конца жизни. Пятясь, стал массировать свои уши. И все равно наблюдать дальнейшие события было и интересно, и забавно, и поучительно. С большим трудом, но пасть захлопнулась. Но уже через две секунды непонятного мычания с грохотом распахнулась снова. Не понравились гостинцы? Что нашли, тем и угощаем!

Затем пасть прикрылась наполовину, и перекрывшее проход животное двинулось в мою сторону. Причем двигалось оно не быстрее, чем идущий в среднем темпе пешеход. Трудно было представить, что такая вот туша может серьезно угрожать шустрому и ловкому человеку. Или на своих угодьях они бегают значительно быстрее? Недаром ведь нас предупредили.

Морда, полная камней, стала резко двигаться из стороны в сторону, пытаясь избавиться от несъедобных гостинцев. Но видимо, мешали камням выпасть стоящие полукругом зубы, хотя парочка таки вывалилась. Мы постепенно отступали, и я уже собрался разворачиваться и уходить вообще, как удалось рассмотреть слизняка целиком. Он покинул самое узкое место тоннеля и стал хорошо виден. Общая длина метров восемь, но более трех метров из этой длины приходится на пасть, квадратную, широкую, пожалуй, метра на два. Общий диаметр этого хищного шланга метров до трех, толстенный гад, упитанный! Хотя пасть, как я понял, могла раскрываться от пола до свода на все пять метров!

Феноменальное чудовище! Ему в земных зоопарках цены бы не было. Жрал бы все и всех подряд. Шучу, конечно.

Но что заставило меня остановиться и забрать у Ксаны большое копье, так это два фосфоресцирующих предмета на впадине между основным телом и головой тервеля! Вернее, не предмета, а те самые вожделенные для нас груаны. Если бы я сразу знал, куда конкретно смотреть, я бы при желании постарался засечь эти бесценные образования прямо сквозь верхнюю челюсть, по моим понятиям, этому ничего, кроме мышечных связок и слоя кожи, не мешало. Но зато будет наука в следующий раз: чуть такую добычу не упустил! Теперь хочу я этого или не хочу, но мне следовало немедленно убить этого крокодила. Хотелось сделать почин в первый же день. Да еще какой!

Знать бы еще, куда и как колоть этого незнакомого мне монстра. Но так как ждать подсказки было неоткуда (хорошо хоть моя коллега мне под ноги от обморока не свалилась и продолжала отходить с дистанцией от меня метров в пять), я стал тыкать во все места, куда только мог попасть и куда доставало копье. При этом понимал и риск такого действа: упаду, не успею подняться – меня просто задавит ползущая масса плоти.

И все-таки человек – самый опасный хищник во всех мирах. Чем больше я с азартом вонзал сталь в губы и рот чудовища, тем больше он замедлялся и чаще ревел. При этом утяжеленная камнями нижняя челюсть стала просто волочиться по земле, гребя перед собой грунт вместе с камнями. А потом тервель замер на месте. А я несколько раз глубоко ткнул туда, где как бы у подобных существ должны быть ноздри. Попал со второго раза так удачно, что верхняя, движущаяся челюсть со щелчком упала вниз, слизняк судорожно дернулся и затих. Навсегда затих.

Мы немного постояли, словно при минуте молчания, и я, уставившись на светящиеся сгустки нашего вожделения, негромко стал рассуждать:

– Час пути – два груана. Десять часов – двадцать груанов. Может, нам вообще далеко от клетей отходить не стоит? Так прямо сегодня домой и отправимся? Но уже Светозарными. А?

– Хорошо бы! – мечтательно вздохнула девушка за моей спиной, видимо в тот момент забывшая о тексте, переданном бароном Фэйфом. – А ты сумеешь их снять и не повредить?

А ведь права красотка! С блондинками ее и сравнивать не стоит. Умная. В записках ни слова не было сказано, как этих симбионтов с тела животных снимать. Вдруг ты их ручками, а они: бабах! И ручки на фиг улетели. Ну да, вместе с головой… и со всеми остальными уже ненужными частями тела.

Мелькнула, правда, шутливая мысль при воспоминании наущений поставного Сергия: «Можешь ее как угодно использовать!»

– Почему я? Сама не хочешь попробовать? – И передал ей припомнившийся разговор, спрашивая напоследок: – Пойдешь?

Мне послышалось или в шлеме что-то всхлипнуло?

– Все мужчины одинаковые! – изрекла моя оруженосец так, что в последнем слове явственно послышалось иное, совсем нехорошее. Но вот следующей фразой она меня еще больше поразила: – Если прикажешь – пойду.

Хотя суть ее размышлений и так ясна: если со мной что-то случится, то и ей тогда останется только срочно повеситься на собственном ремне. Долго она тут в одиночестве не протянет. А сумеет добраться до людей, может, только хуже станет.

– Да ладно, это я тебя проверял. Держи копье и отойди вон к тому повороту. Лучше вообще из-за него не выглядывай, пока я не крикну.

И сам деловито, с кинжалом в руке стал карабкаться на поверженную мною тушу. Вроде недалеко… и совсем не страшно! Ну почти. Но сердечко стучит, зараза!..

Возле светящихся устриц встал на колени и стал их рассматривать чуть не в упор. Вначале само их строение рассмотрел с помощью своих умений. И до чего удивительно красивая картинка мне открылась! Словно сами створки устрицы – это тысячи маленьких искрящихся пылинок. А в центре, там, где жемчужина, огромный, сияющий шар невероятного по объему солнца. Феерично! Завораживающе!

А может, это и в самом деле некие мини-вселенные, за которыми и охотятся гаузы в этом мире? Вдруг это настоящие галактики? Вдруг вокруг этих всех искорок вращаются планеты? А на этих планетах живут разумные? И этих разумных хотят поработить все те же гаузы?

От наблюдения за груанами я впал в какой-то ступор, и вдобавок странные размышления практически парализовали мой мозг. Хорошо, что меня вернул в действительность окрик не на шутку встревоженной Ксаны:

– Миха! Что с тобой?!

«Действительно! Что это я? Пора пить пертусин».

А в ответ крикнул:

– Стой на месте! Со мной порядок!

И уже с чисто практическим интересом принялся осматривать груаны и разбираться, как они крепятся на коже монстра. Каково же было мое удивление, когда я понял: они просто лежат в выемках! Пошевелил пальцем – легко сдвигаются! Может, они сразу отклеились, когда поняли, что под ними труп? Все-таки они должны ощущать состояние своего носителя и реагировать на его общее состояние. Вот и отреагировали.

Аккуратно, боясь поверить своему счастью, уложил добычу в футляры «патронташа» и, уже не задерживаясь, поспешил к нетерпеливо наблюдавшей за мной издалека Ксане. Успел вовремя.

– Там я слышала голоса! – ткнула рукой она на последний поворот, за которым уже виднелась пройденная нами огромная каверна. – Мужские!

– Держись сзади и не мешайся! Но если крикну: «К бою!» – просто устроишь небольшой грохот железа. Хоть как, хоть мечом себя по шлему огрей!

И сам устремился вперед. У самой каверны занял удобную позицию за выступом, просматривая все подходы с левой от меня стороны и имея возможность видеть присевшую за камнем коллегу. Минут через пять, когда я уже хотел посмеяться над девушкой за напрасные страхи, со следующего прохода послышались шаги и голоса. В самом деле – мужские, да к тому же громкие, раздраженные:

– Я тебе говорил, нет здесь чудищ.

– Да ты глуховат на оба уха. А моему слуху все завидуют!

Мне на глаза показались два воина, примерно в такой же полулегкой экипировке, как у нас, и с такими же точно копьями, которыми я уделал недавно слизняка.

– Главное, не позавидовать твоей трусости! Ха-ха! – веселился первый воин.

– Но я слышал предсмертный крик тервеля! Он всегда так кричит, когда его байбьюки атакуют. Или когда ему очень больно.

– Ага! И куда же он сбежал? Или его байбьюки сожрали? Сам посуди, какую чушь городишь: колобки никогда по двое в такие проходы не закатываются, а одиночку тервель сожрет и не подавится. Пошли.

Сказавший это мужчина повернул в сторону дальнего выхода из каверны, но его товарищ возмутился:

– А последний проход?

– Вот что ты там услышал, то и ищи! А мне надоело!

– Сам?

– Вот уж точно, твоей трусости никто не позавидует! Мог бы и в одиночку раз прогуляться.

Мужчина удалялся, даже не оглядываясь, и оставшегося это заело:

– Ну и прогуляюсь! – и решительно направился в мою сторону.

Похоже, он неплохо знал эти проходы, потому что в самый широкий, начальный участок нашего шагнул без всякого опасения. А я, в последний раз глянув на уже далеко отошедшую фигурку его товарища, зашел охотнику за спину. Убивать его не хотелось, хотя позиция у меня оказалась превосходная, да и в рекомендациях указывалось: незнакомца лучше убить. Но мне что теперь, всех обитателей Дна уничтожить только по той причине, что нас никто не представил друг другу? Следовало самому заводить первые знакомства.

Поэтому я легко опрокинул человека наземь и приставил кинжал ему к горлу со словами:

– Чуть громче пикнешь, чем надо, протяну лезвие. Ты меня понял?

– Да.

Лежит подо мной, даже шевельнуться боится.

– Руки за спину, на пояс!

Послушался.

Ну а я сразу защелкнул у него на руках наручники. Все надежнее.

– Быстро отвечай: что здесь делаете?

– Услышал крик раненого тервеля.

– Плевать на тервеля! Сами чего сюда приперлись?

– Так это… граница здесь от нашей башни… Иногда заходим для осмотра.

Я хотел было еще кое-что расспросить злым шепотом, но снаружи, издалека, послышался крик напарника лежащего подо мной воина (все-таки вернулся!):

– Ты где?!

– Лежать и даже голову не поднимать! – приказал я пленному. И обратился к моей спутнице несколько иным именем: – Ксон! Если только он начнет подымать голову или просто пикнет ею – сразу руби!

Она понятно прошелестела мечом из ножен, а тело пленника окончательно окаменело от страха. Но надежда-то у него наверняка оставалась: «Раз сразу не убили, то, может, и потом пощадят?»

Ну а я, подхватив короткое копье, поспешил на свою прежнюю позицию.

Второй воин оказался не в пример опытнее и осторожнее своего товарища. С ходу двигаться в проход он не стал, остановился метрах в пяти и вновь прокричал:

– Пнявый! Ты где? – Копье он держал более чем умело, так что атаковать его одним рывком – самоубийство. – Э-эй! Последний раз спрашиваю! Не отзовешься – точно уйду. Пнявый!!!

Когда и на это не поступило никакого ответа, воин сделал первый осторожный шаг назад, продолжая правой рукой удерживать копье, а левой что-то нашаривая в висящей на боку холщовой сумке. В этот момент у меня была неплохая возможность метнуть в него копье, но опять-таки что за смысл знакомиться с трупом?

Поэтому, чуть изменив направление голоса в сторону, я заговорил:

– Пнявый не может говорить, иначе без головы останется.

– А ты кто? – Воин сделал еще два осторожных шага назад, приседая и всматриваясь примерно в моем направлении.

– Ты ко мне пришел, вот ты и представляйся, – последовал мой ответ. – И учти, твой товарищ пока еще жив, но и тебя мы можем атаковать в любой момент, если ты не будешь отвечать на наши вопросы. Хотя мы и у Пнявого можем выспросить, что нам требуется. Ну! Представляйся!

Тот явно сомневался, то ли убегать, то ли оставаться на месте. Да и судьба товарища, похоже, его волновала:

– Сомневаюсь, что он жив. Сурт, отзовись!

Значит, Пнявый – это не имя. Да и разрешить откликнуться не помешает.

– Ксон, дай пленнику возможность ответить. Но голову пусть не смеет поднимать!

Послышался звук пинка, так мой оруженосец подбодрила пленного к ответу.

– Жив я… без царапинки, – прохрипел тот.

– Ну вот, с одним уже познакомились, – обрадовался я. – Теперь знакомимся дальше?

– Меня зовут Крэч Быстрый. Мы из башни пятьдесят пять дробь четырнадцать.

– И сколько вас в той башне проживает?

– Когда как, – пытался уйти от ответа Крэч. – То десять, то все сорок. А вы сами-то издалека будете?

– Из замка, – несколько необдуманно стал врать я.

– Какой номер?

– Сто семнадцатый, – что в голову взбрело, то и ляпнул. Тем самым мы сразу раскрыли себя.

Голос воина стал несколько увереннее, в определении нас как недавно прибывших на Дно он нисколько не сомневался:

– Так вы новенькие!

– Вигвам тебе! Старенькие мы! Но парочка деталей нас сильно интересует. Ответишь, отпускаем вас живыми и считаем начало нашей дружбы свершившимся фактом. Договорились?

– Конечно договорились… э-э-э… – Он ждал моего имени.

– Михаил Македонский, мастер-оружейник. Титулы у вас тут не приветствуются?

– Совершенно! Скорее, наоборот, всяких зуавов да барессов в первую очередь на голову укоротить пытаются.

– И правильно делают! – согласился я с таким подходом к знати в принудительном войске. – Ну а теперь давай отвечай на мои вопросы.

Ну и пошел оживленный диалог. Я засыпал его вопросами и требованиями уточнить, а он отвечал довольно пространно и обстоятельно. Хотя я не сомневался, что в половине ответов старожил откровенно врал или недоговаривал правду. В идеале лучше было бы отволочь Пнявого куда-то в глубину, аж до туши тервеля, чтобы он ничего не слышал, а уже потом допросить отдельно и сравнить все данные. Запоздало я продумал такой вариант, но раз здесь так много жителей, то впоследствии обязательно проверим на других.

Но по словам Крэча мы поняли следующее. Сам он тут уже давно обретается, почти два года, Пнявый – только три лутеня, то есть сто двадцать дней. Все башни имеют номера с дробью. Замки имеют другое обозначение: вначале две цифры, потом буква и затем еще три цифры. Ну разве что некоторые, особо значительные и конструктивно отличные, имеют имя собственное. Но и в них живут не слишком большие группы людей, от десятка до полусотни. Хотя они считаются очень вместительными по сравнению с башнями.

Про окрестности своей башни воин знал очень много, потому что являлся как бы патрульным, снабженцем и торговцем в одном лице. А вот дальше он никуда не забирался, ссылаясь на то, что так дольше прожить можно. Оседлый образ жизни позволяет и полста лет прожить на Дне довольно неплохо. Он только и знал замки да башни, прилегающие к их границам. Впрочем, и о людях, там проживающих, знал предостаточно.

Про корни он врал безбожно: древесина нормальная, в костер годится любая. Вроде бы! Хотя тут же добавил: сам он рубкой никогда не занимается из-за запрета. Дескать, встречаются порой ядовитые растения. Так что заготовкой и рубкой занимается только один старый умелец из башни.

Над этими отступлениями я подумал и засомневался, что рассказчик врет. Скорее всего, не каждый мог рассмотреть внутреннюю текстуру древесины, потому и существовал запрет. А может, специально держалось сие умение в тайне, чтобы считаться незаменимым в любом коллективе?

Про зверей сообщалось довольно кратко:

– На нашем уровне водятся только тервели да байбьюки. Ну и мелочь всякая ползучая. Что на остальных уровнях – даже понятия не имеем. Все, кто туда уходил, – не вернулись.

– Байб… – запнулся я. – Что за звери? И почему так называются?

– Да это колобки такие огромные, на гаузов похожие. Но не летают и раза в полтора больше. Ну а название они получили из-за своего предсмертного звука, довольно четкого, словно человек выкрикивает: «Байбьюк!»

– Как их убивать?

– Одному – трудно. Хотя случаев хватает. А вот два охотника расправляются с байбьюком не в пример легче. Надо сражаться копьями, тыкая с двух сторон примерно в те места, где по сторонам пасти должны, по идее, находиться уши.

Заинтересовало меня и то, почему воины поспешили на услышанный Пнявым рев раненого тервеля. Оказалось, что между двумя основными типами монстров тут иногда случаются стычки со смертельным исходом. В таком вот проходе слизняк может запросто зажать челюстями по глупости закатившегося колобка, умертвить его и высосать все внутренности. Но вот на открытом пространстве два байбьюка могут справиться с неспешно ползущим тервелем. Люди спешат к местам таких сражений в основном за мясом, при этом частенько добивая ослабленного стычкой победителя. Но и главная надежда у них при этом довлеет всегда: отыскать на телах слизняка или колобка вожделенные груаны.

– Так они что, на каждом монстре проживают? – поинтересовался я.

На что получил порцию ехидного смеха:

– Размечтался! Один груан попадается раз на полсотни чудищ.

– А два?

– Один раз на тысячу.

– А три? – вошел я в азарт, и надо мной опять посмеялись:

– Легенды и о таком чуде сведения доносят, но на моей памяти в наших краях так никому не везло.

Я пытался прикинуть выгоды того, что мы, допустим, поделимся мясом нашего трофея с этими воинами. С одной стороны, мы закрепим нашу дружбу, покажем нашу силу и сноровку и выясним, какие кусочки из тела самые вкусные. Да и как их обрабатывать, хотелось бы знать. Но с другой стороны, вдруг на туше остаются определенные следы пребывания там бесценных груанов? Не явится ли это причиной ожесточенной схватки? Или причиной острой зависти и ненависти к нам?

Пока решил отложить данный вопрос на конец нашего разговора. И перешел к одной из самых важнейших тем:

– Ты хвастался, что знаешь почти всех обитателей в соседних замках и башнях. А вот не слышал ты о трех парнях из Макиля, которые попали сюда два с половиной лутеня назад?

Мое зрение прогрессировало в своих возможностях: я видел мимику Крэча.

– Ну как тебе сказать… – Он хитро кривился, явно задумываясь над своим ответом. И я догадался: знает, сукин сын! Но чего-то мнется. – Тут много из того города сюда попадает, да и секторов там много. Да и не все оседают на местах, разбредаются кто куда, половина в первые месяцы гибнет. А как их хоть зовут?

Ни имена, ни их бывшее занятие я скрывать не стал. Лучше уж сразу как-то определиться в своих намерениях и показать, что мы не такие уж отпетые уголовники, предпочитаем контактировать с теми, кто служил в управлении сектора.

«В крайнем случае, если станет врать, придется его догонять и сбивать с ног. Потом уже вести совсем иной допрос. Кажется, они тут в темноте видят довольно неплохо, но вот с моим усиленным щитом зрением никто из них и близко не стоит. Догадаться, что я увидел его мимику, он не сможет. Значит, буду этим пользоваться».

Нападать на опытного, да еще и с фамилией Быстрый, воина не пришлось.

– Знаю я этих ребят, вполне неплохие.

Но вот все секреты раскрыть про них он явно не желал. Поэтому я его поощрил:

– А что с ними не так? Нам для них только приветы передать, а там уже будем ориентироваться, где осесть.

– Ну так давайте сразу в нашу башню! – и замер с приоткрытым ртом, ожидая ответа.

Видимо, им очень людей не хватало в номере 55/14. А может, и коварные какие задумки у него в голове теснились, поэтому я почти согласился:

– И у вас осмотримся. Если понравится – почему бы и не остаться. А женщины у вас есть?

– Есть! – Но брови его так и вздернулись. Мол, ух какие! – Но они все очень плотно заняты.

Что значит плотно, догадаться было нельзя по интонации. Но вот сожаления в свой голос я добавил:

– Ну а у троицы моих знакомых как с женским полом?

То есть зарекомендовал себя озабоченным самцом, целенаправленно ищущим для себя постельных развлечений даже на Дне. Крэч этим проникся и стал откровенничать с явным сочувствием:

– А у твоих знакомых вообще ни одной женщины нет. Они в своей башне тридцать дробь тридцать с двумя коллегами еще собрались, да с большим трудом выживают. Мало того, что-то они там с замком восемнадцать эф триста не поделили. И те их в любом случае в самое ближайшее время изничтожат. Так что сразу советую: и не показывайтесь туда, не то и вам голову снесут. В замке, почитай, цельная полусотня вояк собралась, половина из них опытные старожилы, так что башня тридцать дробь тридцать через рудню-две опять пустой станет. А у нас ох как мастер-оружейник пригодился бы! Да и товарищу твоему дело отыщется.

Мне хотелось уточнить отношения между самими башнями:

– Ну а почему те пятеро к вам не переберутся, раз им смертью угрожают?

– А оно нам надо?! Тогда замок нас тормошить станет и все равно парней вырежет, но уже вместе с нами. У них там вражда уж больно сильная пошла.

– Так вас же порой до сорока там живет! – напомнил я.

– Ну, когда сорок, а когда всего полтора десятка, – юлил воин.

– Ну ладно, пусть бы бросили свою башню да подались в иное место. Сам утверждаешь, что и башни пустые есть, и замки.

– Есть, и много. Но я ведь говорил уже: никто оттуда не возвращался. Гиблые те строения для человека. Никто там не выживает. А совсем далеко уходить из этих мест парни не хотят, считают себя вправе оставаться там, где им понравится.

– Ладно, тогда к вам первым наведаемся, – стал я рассуждать.

– Сразу с нами пойдете?

– Зачем сразу? Пока издалека присмотримся, у других чего поспрашиваем.

– Странный ты какой-то! – стал сердиться вполне откровенно Крэч. – Да вы на открытых пространствах больше одного дня не протянете! Сразу к компании присоединяться надо. И чем больше в ней людей, тем лучше!

– Так, может, нам сразу в тот замок отправиться? Я себе как оружейнику цену знаю, меня везде примут.

– Ну так… – замялся несколько воин. – Вольному воля, как говорится. Но сразу хочу предупредить: в замке нравы слишком уж жестокие. А с новичками там вообще как с бесправными рабами обращаются. Уж слишком там командир неоднозначный распоряжается.

Ну, это понятно. Среди таких неведомых просторов таинственного Дна да в окружении уголовников наверх в атаманы пробираются самые оголтелые и беспринципные твари. Для таких перерезать горло ближнему – пустяк, вот и наводят дисциплину в своих бандах самым жестоким, кровавым методом. Полная диктатура силы – во всей красе.

– Хорошо! Давай вначале точные координаты вашей башни, потом той самой, куда нам надо весточку передать, ну и того замка, чтобы мы случайно на него не наткнулись.

Крэч Быстрый нам это все перечислил довольно быстро, и его объяснения оказались более чем доступные. Даже таким новичкам, как мы, показалось беспроблемной задачей добраться куда пожелаешь. Да и некий структурный план вообще этого уровня в голове у меня стал постепенно формироваться.

Также выяснили места, где располагались охотничьи угодья тервелей. Они простирались в другую сторону, от места нашего выхода из клетей прибытия. Вот тебе и спонтанный выбор дороги направо! Пошел бы по привычке налево, сейчас бы бегал от слизняков!.. Хотя с нашим счастьем, может, мы бы уже и все двадцать груанов насобирали?

Ну и своим последним вопросом я попытался убедиться в искренности Крэча Быстрого:

– А почему опасно заходить в охотничьи угодья слизняков?

– Вы и это знаете? – удивился тот в ответ.

– Ха! Может, мы тебя уже сотого расспрашиваем, а потом ответы сравниваем? – При этом кинжалом я многозначительно провел по камню. – Друзей надо выбирать честных и откровенных. Верно?

– Ну да, ну да. А в угодья нельзя, потому что там большие каверны, и слизняки на открытом пространстве могут нагнать даже бегущего человека.

– Не верю. Каким образом?

– Перекатом. Они вращаются, как колбасы, с громадной скоростью и раскатывают все живое, что у них попадается на пути. Даже стволы корней рвут и ломают, словно прутики.

– А-а-а. Вона как. Кстати, а куда эти корни вообще ведут? И откуда?

– Никто не знает. По рассказам старожилов, они так и пронзают все уровни Дна снизу доверху. Но ни начала, ни конца их никто никогда не видел.

– Забавно. Ладно, раз мы познакомились и подружились… – начал я.

– Но твой Ксон и слова не сказал!

– Он дал обет, что слова не скажет, пока не отыщет первые пять груанов.

– М-да, долго ж ему молчать придется.

– Так вот! – На разделку трофея я все-таки решился. – Для скрепления дружбы мы делимся с вами мясом тервеля! Да здравствует здоровая и полезная пища!

С этими словами я снял наручники с Сурта Пнявого, помог подняться на ноги и потрепал по плечам:

– Ну что, никаких обид за плохое обращение?

– Да ладно, чего уж там, – вполне бодро ответил тот. – Я уже давно догадался, что вы меня кончать не будете. А где слизняк? Неужели он от вашего оружия орал?

– Прошу! – После моего жеста новые знакомые двинулись за мной, тогда как молчаливая Ксана завершала наше шествие. – А вот и он, наш первый трофей. Только мы даже понятия не имеем, что у него самое вкусное и как это надо вырезать. Поможете? Подскажете?

Крэч только кивнул, уже с ножом подступаясь к недвижному чудовищу, тогда как веселящийся от свободы Пнявый затараторил:

– Конечно подскажем! Хотя сразу видно, что вы ребята отчаянные да воины умелые! Совсем на туповатых, растерянных новичков не похожи. Вам точно в каждой башне или замке рады будут. Но вы учитывайте, пятьдесят пять дробь четырнадцать – одна из самых лучших и неприступных башен в округе. Так что у нас вам будет в сто раз лучше. Соглашайтесь у нас остепениться. Мы такой пир в вашу честь устроим, э-эх!

Но я его не слишком слушал, а больше внимательно наблюдал, как занимается вырезанием кусков из туши тервеля его наговорившийся чуть раньше товарищ. Видимо, и в самом деле скоро испробуем самого деликатесного мяса этих удивительных монстров, обитающих на таинственных и смертельно опасных просторах.

Глава шестнадцатая


Пир во время… рабства?


Вначале Леонид попытался осмотреться: кто его так бесцеремонно подхватывает под локти? Хотя мелодичные женские голоса понравились сразу. Да и сами женщины оказались под стать своим томным голосам. Обе стройные, фигурки идеальные, рост выше среднего. А уж личики довольно миловидных, лет до тридцати по возрасту женщин вообще заставили широко улыбнуться.

– Зовут меня Чарли. Чарли Чаплин! – Давнее желание побыть в имени великого комика трансформировалось в слова непроизвольно от разума. – А с кем я имею честь приятного общения?

– Лада! Лизавета! – представились женщины, тем не менее выпуская локотки мужчины из своих ручек, рассматривая его в упор более внимательно под ярким светом электрических ламп и настораживаясь.

– Вы меня с кем-то нечаянно спутали? – пришел им на выручку Леонид. – Но в любом случае я вас приглашаю.

Так как он не знал правильного названия заведения, просто сделал приглашающий жест рукой в сторону раскрытых дверей.

– Но ты так странно говоришь. Почему? – хмурилась Лада.

– Я только вчера прибыл из Макильской академии. А там у нас такие преподаватели! Вообще трудно понять, чему они учат своими хриплыми голосами.

– А почему на тебе маска? – стала допытываться Лизавета.

– Это моя жизненная трагедия! – с самой радостной улыбкой и голосом, полным оптимизма, восклицал мэтр клоунады. – Жуткие шрамы, от вида которых любая прекрасная женщина наподобие вас сразу падает в обморок. Ну а так как мужчина не должен смущать такие очаровательные глаза, как у вас, или омрачать такие прелестные личики, то приходится носить на себе маску.

По собственному опыту Леонид знал, насколько некоторые женщины падки на тайны, мечтают рассмотреть откровенных уродов или уличить мужчин во лжи. В последнем они себя все и всегда считают истинными экспертами. А тут скрытый маской мужчина им явно и бессовестно врал о каких-то шрамах! Да еще таким счастливым голосом!

Но даже если у него и есть шрамы, то почему он их не покажет? Неужели просто от кого-то прячется? Или сбежал из дома? От жены?

Все эти вопросы так и читались в глазах женщин, которые почему-то не могли сами или не хотели входить в ночной трактир. Но незнакомец, назвавшийся таким необычным именем, продолжал тараторить без умолку:

– Давайте я попробую угадать, кто из вас старше. Так… думаю, что Лизавете не меньше двадцати одного, а то и с половиной. Зато Лада, наверное, на пару месяцев старше. Неужели уже двадцать два исполнилось?! Угадал?

Женщины довольно и даже игриво заулыбались. Ну какой тридцатилетней кокетке не понравится, когда ей дают всего двадцать два?

– Извините, это я, наверное, ошибся. Ведь на всякий случай накинул. А если честно, то ни одна из вас больше чем на девятнадцать лет не выглядит.

– Да ты льстец! – хихикнула Лизавета.

– Почему тогда сказал, что мне двадцать два? – надула капризно губки Лада.

– Потому что только опытные, взрослые и умудренные жизнью женщины могут так интересно, изящно и модно одеваться. Во всем Пловареше я еще таких изысканных красавиц не встречал!

Понятное дело, что сам-то иномирец по сравнению с остальными горожанами выглядел в своих полубоевых одеждах переселенца словно серый, усредненный уникум. Разве что некоторые вставки или детали претендовали на некое понятие оригинальности. Но то, что он гость издалека, его сразу оправдывало в глазах женщин. А уж от таких филигранных комплиментов в свой адрес они вообще поплыли. И уже заинтригованно смотрели на него с нарастающим любопытством и повышенной симпатией. Но видимо, и некоторые детали им хотелось оговорить сразу.

– Но мы сами хотели зайти и скромно перекусить, – стала пояснять Лада. – Тебя только хотели попросить нас провести внутрь.

«Ага! Значит, порядки морали сродни тем, что в Рушатроне, – припомнил землянин. – Только там прогулка одиноких женщин обозначает их желание познакомиться с кем попало. А здесь без сопровождения мужчин просто не пускают в приличное заведение. Если разобраться, то тоже правильно (и хорошо, что феминистки меня сейчас не слышат!)».

Но вслух, прикладывая руки к сердцу, горячо заверил:

– Мужчина всегда должен сдерживать данное слово. Поэтому я вас еще раз приглашаю составить мне компанию во время трапезы.

– А как у тебя со средствами? – Лизавета еще более внимательно присмотрелась к одеяниям Леонида. – Здесь все довольно дорого.

– Но мы за себя оплатим сами! – влезла со своим пояснением Лада, за что получила от подруги уничижающий взгляд, который расшифровывался однозначно: «Дура! Ну кто тебя за язык тянет? Заплатить мы всегда успеем!»

То есть среди подруг уже наметилось расслоение по характерам: одна – ветреная, бездумная и доверчивая. А вторая – строгая, опытная и вдумчивая. Ну, можно добавить, и экономная.

– Нет, нет, нет! В нашем городе Макиле только так и заведено: всегда за прекрасных дам оплачивает мужчина. Так что прошу со мной! Посмотрим, чем тут потчуют самых очаровательных прелестниц этого мира и их скромного кавалера!

Вышеупомянутый кавалер отставил локти в стороны, женщины обменялись между собой, как им казалось, непонятной посторонним серией взглядов и выразили свое согласие прикосновением к куртке мужчины.

После двойной звукоизолирующей двери тоже не сразу открывался вид на общий зал. Нечто похожее на прихожую, сильно обдуваемую свежим ветром, в которой на диванах восседало несколько разновозрастных парочек. Кажется, они просто охлаждались после танцев. Из дальнего прохода неслась оркестровая музыка в виде приятного вальса. Но, судя по звуку, музыка скорее воспроизводилась в записи. По крайней мере, так вначале показалось гостю из иного мира.

Тут же к троице посетителей вышел откуда-то из-за портьер местный распорядитель, разряженный как-то излишне броско и пестро. Леонид вначале его принял за разновидность местного диджея или за коллегу по клоунскому искусству. Но упредительный голос выдавал в пришедшем все-таки именно распорядителя:

– Желаете расположиться в общем зале, в кабинке по периметру или в отдельном кабинете?

Кажется, Лада была готова садиться где угодно, но Лизавета нахмурила бровки, и новоиспеченный кавалер сразу разрешил сложности нейтральным решением:

– В кабинке!

– Ближе к оркестру или дальше?

– Дальше! – и, так как женщины стояли на месте, недоуменно пяля на него глаза, первым поспешил за удаляющимся распорядителем.

«Значит, все-таки оркестр! – сосредоточенно рассуждал Леонид. – Да и мораль здесь несколько странная. Шеф-повар женщина командует мужчинами – это нормально. А вот пропустить дам к столу первыми – фига с маслом! Как бы мне теперь не опростоволоситься! Вдруг все-таки следует дамам придвигать стул, а потом только самому усаживаться? Вот это я влип!..»

Повезло! Возле каждого стула стоял молоденький разносчик, по-иному – тот же самый официант. Разве что, заметив, что все ждут именно его, Леонид сел первым. И тут же всем троим подали красиво оформленные меню. Уставившись в него, землянин мысленно ругнулся, вспоминая о своей безграмотности. Буквы знакомые встречались, и много, а вот сложить их во что-то понятное не получалось. Какие деньги у него и в каком эквиваленте, он знал благодаря лекции юного баронета Манялы. Но даже в них разобраться, какому блюду они соответствовали, было делом бесполезным. Выручила Лада, что-то спросившая по поводу какого-то салата. Так что, пользуясь случаем, кавалер закрыл свое меню и, положив на край стола, обратился к одной из спутниц:

– Лизавета, пожалуйста, выбери и для меня по своему вкусу.

– Но может, тебе чего особенного из мясного? – удивилась та. – Или рыбу?

Иномирец прислушался к своим внутренностям. Упоминание о рыбке, особенно хорошо прожаренной, сразу вызвало повышенное слюноотделение. Он, еще когда шпионил за баронской кухней, истомился по этим любимым лакомствам.

– Если рыба хорошо прожарена.

– Не извольте сомневаться, – заверил распорядитель.

– Тогда обязательно подайте.

– А что мы будем пить? – вырвалось у Лады.

– Что вам нравится, то и заказывайте.

Смешно было наблюдать, как Лада умильно уставилась на свою рассудительную подругу, и та с явным сомнением проронила:

– Может быть, возьмешь белое «Морское»?

Судя по напряжению в ее голосе и замершему распорядителю, вино могло влететь в очень круглую копеечку, но Леонид только беззаботно рассмеялся в ответ:

– Пусть будет «Морское»!

Еще что-то говорили о сладком, а официанты принесли уже на стол несколько салатов, фрукты и хлеб. Тут же последовали заливные блюда и что-то овощное. А потом и вино подали. За это время Леонид успел рассмотреть, что творится в основном зале, расположенном чуть ниже периметра кабинок. Да и кабинки напротив рассмотрел, поняв, для чего свисает витой шнурок с кистью от него по правую руку. Столы везде стояли разные, как и сидящие за ними компании отличались по составу. Кто танцевал на большой площадке возле оркестра, кто продолжал пировать за столами. Пьяных в стельку не наблюдалось, но явно подвыпившие не только мужчины, но и женщины просматривались. Поднимаемые фужеры ненадолго задерживались в воздухе – тосты все-таки произносили. Жалко, что нельзя было расслышать в общем гаме и музыке, какие именно тосты.

Поэтому и землянин не стал мудрствовать, припомнив что в мире Трех Щитов за здоровье пить никогда не было зазорно. Взмахом руки выпроводив из кабинки официантов, он провозгласил:

– За наше здоровье!

Постарался распробовать вино и понял, что пивал в своей жизни при частном цирке да в застольях с богемой и гораздо лучшие сорта. Да и глиняная лейзуена выглядела не намного лучше тех, которые они с Борисом опустошали во время плавания по рекам Лияна и Журава. А вот Лада не смогла удержаться от простодушного признания:

– Как вкусно! Никогда не пробовала такую прелесть. – Строгий взгляд подруги она проигнорировала. – Вот бы еще гнатар попробовать!

Лизавета не удержалась от упрека:

– Ну как можно! От этого алкоголя человек становится невменяем!

Нетрудно было догадаться, что разговор идет о более крепком напитке, и мэтру стало интересно и это попробовать. Поэтому он заявил уверенно:

– Если хорошо и много кушать, то никакой алкоголь не страшен, – и дернул за шнурок. После чего еле сдержался от восклицания «Человек!» при появлении официанта. – Гнатар принесите!

По поводу «много кушать» женщины выразились примерно одинаково и с одинаково скорбными лицами заявили, что им переедать нельзя.

«Фигурки берегут! Хвалю! – Кавалер уже внутренне предчувствовал удачу. Вот только не мог понять, с какой стороны она от него сидит. – И опять-таки подпоить этих красоток может оказаться делом полезным и даже… хм… познавательным. Наверняка они мне еще какие-нибудь секреты про этот мир выболтают. Надо только правильно строить разговор и самому не упиться. Я-то есть могу, значит, закажу еще рыбы… или мяса».

Напиток цвета чая принесли в графине, граммов триста, и только тогда предупредили:

– Самый лучший, из Розалии! – Видно, и этот продукт стоил немало.

Но только по запаху иномирец сразу понял, что это не коньяк, как он подумал вначале, а ром. Да и апробация это подтвердила. Причем ром очень вкусный, с изумительным цветочным букетом и ароматом тропических пряностей. А подобные напитки мэтр клоунады предпочитал любым винам. Так что, сколько там этот гнатар стоит, было глубоко наплевать.

«Ха! Да здесь и моря-океаны есть, и тропики, и джунгли со всеми прелестями, – размышлял Леонид. – Но как тамошние жители от лучей Ласоча прячутся? Неужели под водой живут? А что, вполне при таких колонизаторах возможно».

Триста граммов гнатара улетели непозволительно быстро. Причем даже строгая Лизавета не отказалась от своей порции. А уж мужчина и насладиться не успел. Да и женщинам после рома вино явно пришлось не по вкусу. Пришлось опять дергать за шнурок и заказывать уже двойную порцию.

Вот тогда и началось веселье. Причем кавалеру пришлось раз по пять даже станцевать с каждой своей спутницей. Играли в основном вальсы и некую разновидность танца, никогда ранее иномирцем не виденного, но быстро освоенного и понятого. Уж с его талантами и чувством ритма он и не такие танцы на лету схватывал. Тем более с такими партнершами, которые на удивление двигались и танцевали лучше всех остальных присутствующих в элитном трактире женщин. Но вальс да и новый для него танец – это одно, а вот если бы тут танцевали нечто иное? При этом землянин похихикивал, представляя, как в местном обществе восприняли бы, например, такой стиль, как танго.

Его улыбки были замечены подвыпившими и развеселившимися дамами. Потребовали объяснений. Землянин очень доходчиво объяснил суть стиля и напел саму музыку. Красавицы пришли в восторг от музыки, но стали негодовать от таких плотных объятий во время танца.

– А вот потому и называют у нас этот танец танцем страсти, – красочно расписывал все прелести стиля землянин. – Главное, попробовать, войти в ритм, а потом уже и не представляешь, почему вначале не получалось.

Помимо этого он все больше стал за столом устраивать маленькие фокусы и представления, сыпал анекдотами, давал остроумные ответы на любые вопросы. И сам при этом настолько расслабился к финалу пира, что совершенно забыл о своих помыслах выведать главные тайны этого мира от подвыпивших женщин. Только и болтал без умолку, прислушиваясь к звонкому смеху, и с особым удовольствием поражался своей воскрешаемой тяге к сексу. После нечаянного убийства своей последней партнерши и всесокрушающего пожара, в котором та сгорела, Леня на женщин смотрел с полным равнодушием, как бы они ни были прекрасны или привлекательны. С момента побега с Земли у него даже мысли не возникло кого-то из женщин поцеловать или просто прижаться к красотке. Моральный надлом грозился затянуться на долгие годы, и даже сама мысль о женской ласке вызывала у него отвращение и приступы тошноты.

А тут вдруг он осознал, что его либидо начинает стремительно возрастать.

«Может, это так меня первый щит подлечил? Вот уж настоящая панацея от всех болезней! О-ох! И что теперь будет, если мне откажут обе? Кстати, надо кого-то уже выбрать окончательно. Со всей решительностью!..»

Несколько насторожился кавалер и протрезвел, когда после последнего танца, усадив донельзя довольную Ладу на стул, поймал страшно сердитый взгляд ее уравновешенной подруги. Что-то у них между собой не заладилось. «Уж не желает ли эта слишком правильная Лизавета срочно увести свою подругу домой? Так сказать, “динамо” во всей красе? Как бы их подслушать?..»

И озвучил удачную мысль:

– Я вас на пару минут оставлю. Пройдусь в ванную комнату! Не скучайте!

А сам сымитировал затихающие шаги и притих возле неплотно прикрытой двери со стороны наружного коридора. Подслушанное его даже несколько шокировало, никак не ожидал бурной страсти от той, которая выглядела более строгой в морали.

– Ой, он такой приятный, сильный и подвижный! – первой исторгла из себя восторги Лада.

И была тут же строго оборвана на полуслове:

– Забудь про него и больше не вспоминай! – Голос Лизаветы звенел от гнева. – Он мой! Поняла? И только попробуй с ним еще хоть один танец станцевать. Я тебя сразу же и придушу.

– Лиза?! Ты чего? – попыталась вяло защититься ошарашенная подруга. – Один раз мне попался нормальный мужчина, так ты и его пытаешься увести.

– Не увести, а оградить тебя от его влияния.

– А может, он согласится на…

– Да ты что?! Они все в этом Макиле помешаны на морали! Не знаешь разве? Так что и заикнуться не смей!

«О чем это они? – пытался понять подслушивающий кавалер. – При чем тут мораль?»

– Тогда тем более он будет мой! – упрямо заявила Лада.

– Ты в его объятиях просто сгоришь и не выдержишь. А для меня он в самый раз.

– Может, я и хочу сгореть?! – стала повышать голос Лада. – Почему это ты решаешь, кому он достанется?

– Потому что он во всем со мной советуется и слушается. Он сразу дал понять, что только со мной готов отдаться страсти.

– Не надо выдумывать! Я чувствую, с каким желанием он со мной танцует! Он весь вздрагивает, меня прижимая, и готов к ласке. Он меня прямо на руках носит!

– Удушу!!!

– Души! Но я тебе его не уступлю!

Вроде бы любому мужчине приятно такие споры по поводу своей персоны послушать, но Леонид вдруг испугался. И даже все лечащий щит не помог: либидо стремительно понижалось. Сразу припомнились чрезмерные порывы страсти последней партнерши, сразу в памяти заплясали языки пламени, и бледное тело среди раскиданных подушек словно шевельнулось.

Да и следовало срочно возвращаться в кабинку, иначе женщины и в самом деле могут устроить если не удушение, то нешуточный скандал между собой. Снова имитация топота, но на этот раз приближающегося – голоса сразу стихли. А тут и официант мимо куда-то несся. Леня притворился клиентом, который слегка навеселе (таким прощаются даже глупые оговорки), и перегородил пареньку дорогу:

– Слышь, парень, а где здесь можно комнату снять?

Тот грустно вздохнул и стал терпеливо объяснять:

– Над нами гостиница, трактир ей и принадлежит. Если хотите, можете сразу заказать желаемую комнату у распорядителя. Вам включат в общий счет.

– Ах да! Спасибо, дружище!

Леня не удержался от улыбки: как все просто! Ну видел он там на фронтоне какие-то буквы, даже читать старался, думал, это название ресторана и описание блюд.

«М-да! Хорошо, что разносчики понятливые».

За столом обе девушки сидели раскрасневшиеся и слегка наклоненные в сторону двери: пытались уловить обрывки разговора с официантом. При виде шумно вернувшегося кавалера попытались улыбаться. Ну а он сделал вид, что ничего не заметил. Уселся на свое место и стал жаловаться:

– Что-то я совсем трезвый. Наверное, много съел. А давайте еще одну дозу этого приятственного гнатара? – И, не дожидаясь согласия, дернул за витой шнурок. – И еще мне надо с вами двумя посоветоваться по одному важному вопросу. Поможете?

Красавицы, хоть и скандалили перед этим да и глазками блестели от солидной дозы гнатара, сразу дали обещание помочь в любых вопросах. Причем Лизавета накрыла его ладонь своими пальчиками и многозначительно добавила:

– В любых вопросах без исключения!..

С отчаянием, словно бросаясь головой в прорубь, Лада повторила жест подруги, при этом еще и сжав мужскую руку с немалой силой:

– А я готова не только советами помочь!

Физически наблюдая, как между женщинами начинают проскакивать опасные искры, Леонид мягко высвободил свои руки, хлопнул в ладоши и радостно крикнул вовремя примчавшемуся разносчику:

– Отлично! Значит, нам еще порцию гнатара, добавку на всех сладкого торта с творогом и самого лучшего кофе. По большой чашке. А потом пусть ваш главный зайдет… для расчета… и заказа.

Наслушавшись над кухней, что тут кушают и что пьют, он не мог ошибиться и при этом заказе. Тем более что о чашке хорошего кофе он мечтал еще с самой Земли.

Когда они опять остались втроем, набросился на дам с неожиданным вопросом:

– А где вы работаете?

Женщины смотрели друг на друга, сомневаясь, что отвечать и как. Но в конце концов Лизавета после грустного вздоха призналась:

– Уже нигде.

– Почему так?

– Да длинная история.

– И все-таки? Хоть в двух словах?

– Наш управляющий, он же владелец, разорился, вот мы и закрылись.

– Ага! Понятно! Но хоть родители у вас есть? Дом свой?

Женщины даже обиделись на такие вопросы:

– Конечно! Все у нас есть!

– И живем мы нормально! Вообще можем не работать!

Самозваный Чарли Чаплин поднял руки, словно сдаваясь:

– Спокойно, спокойно! Да я только рад за вас. Хотелось узнать, как вы оцениваете, допустим, те же комнаты в данной гостинице? Хочу вот сейчас выбрать для себя неплохую и снять на рудню-две, но я ведь остальных не видел. Вдруг там лучше? Или тут слишком дорого? Или мебель никудышная, а мне гостей принимать придется, деловых партнеров. То есть вы понимаете, что человека постороннего, прибывшего издалека, обмануть проще простого.

Лада недоуменно моргнула своими глазищами.

– Так ты кто: торговец или ученый?

Принесли порцию рома, и компания отвлеклась на выпивку, поедание торта и смакование кофе. Ароматный напиток оказался и в самом деле на уровне лучших сортов и качества приготовления. При этом глазки у красавиц блестели все больше и больше. И не только от действия алкоголя. Похоже, они собирались начать сражение между собой прямо в данной кабинке и на глазах у своего кавалера.

Ну а Леонид продолжил как ни в чем не бывало:

– Трудно даже сказать, кто я. Профессий у меня – огромное количество. Так что, кем стать в вашем городе, я еще не определился. Опять-таки и в этом вопросе мне не помешают подсказки таких рассудительных и умных женщин, как вы. Тем более вы тут в курсе, как и что происходит, сколько стоит, как можно купить и оформить.

– Но что ты хоть собираешься покупать? – решила уточнить Лизавета.

Тут и появился распорядитель, принесший счет.

– Лада, Лизавета! Гляньте, пожалуйста, сколько там с меня? Ха-ха! Уже в глазах двоится!

Дамы присмотрелись к записям и несколько побледнели.

– Девятьсот шестьдесят каспов.

Конечно, инопланетянин был хорошо подвыпивши, но считать не разучился, и эквивалент местных денег в памяти сидел четко. Самый большой номинал, примерно, по земным меркам, в пятьсот евро, имела прямоугольная монета ярко-пурпурного цвета с выпуклыми на обеих сторонах устрицами. Причем в каждой такой монете и было ровно тысяча тех самых каспов. То есть, по земным меркам, наели на четыреста восемьдесят евро.

Дорого трапеза обошлась, это все понимали, но внешне кавалер выглядел бесшабашным и довольным. Положив на стол заранее нащупанную местную монету, он сразу предупредил:

– Но мы сейчас еще отправляемся выбирать комнату для моего проживания. Имеются свободные?

– Не извольте беспокоиться! Желаете самый лучший номер?

– По крайней мере, осмотр начнем с него.

– Попрошу за мной! – И распорядитель, суетливо кланяясь, первым поспешил на выход.

Тогда как Леонид, подталкивая несколько растерянных от такого напора женщин за локотки, вновь поставил их в трудное положение своими вопросами:

– Так что у вас все-таки была за работа? Что вы конкретно делали?

– Мы работали в арляпасе, – со вздохом выдала Лизавета.

Только это незнакомое слово для землянина подспудно перевелось как «большой торговый центр». И он бесшабашно фыркнул:

– Так идите в другой арляпас. Что за проблема?

– Как в другой? – удивилась Лада. – У вас в Макиле что, сразу два?

То есть получалось, что они работали ну в очень большом торговом центре. И уже захотелось посоветовать идти в маленький «арляпасик», но благоразумие заставило придержать язык, чуток подумать и пробормотать:

– Ну я и имел в виду в другом городе.

– О-о! Это так сложно! – жаловалась расстроенная Лизавета. – Тем более что танцовщиц, которым за… – она сделала паузу и улыбнулась, – девятнадцать, в другом городе уже и не примут.

– Так вы танцовщицы?! – вырвалось у землянина.

– А ты думал, мы билетерши? – фыркнула Лада.

– Как можно! Мне показалось, что вы первые помощницы управляющего, – разразился Леонид лестью, уже догадавшись, что ошибся с правильным определением нового слова. Только следовало еще уточнить остальные функции арляпаса: вдруг это нечто типа стриптиза? Ведь недаром женщины закончили свой последний рабочий день чуть ли не под утро. Потому и спросил осторожно: – Ну а что у вас там еще такого… хм… интересного было?

Они уже поднялись на лифте на последний этаж и шли по коридору, устеленному мягким, но явно синтетическим ковром.

– Да как и везде, наверное, – пожала плечиками более рассудительная подруга. – Небольшой оркестр, пара акробатов, две певицы, один чтец, он же исполнитель песен, три артиста для небольших сценок, ну и нас шестнадцать танцовщиц.

Уже догадываясь, что арляпас – это некое кабаре с водевилем или с небольшим театром, которое, скорее всего, работает при ресторане или кафе, мэтр циркового манежа в предвкушении мысленно потер руки.

– Так, так, так!.. А теперь расскажите мне более подробно, почему ваш управляющий вдруг разорился? Вы ведь танцуете просто изумительно!

Ответить ему польщенные красавицы не успели, потому что распорядитель открыл дверь и ввел компанию в номер. Прихожая, гостиная и громадная спальня. В спальне – небольшой сейф для личных вещей, запоры которого срабатывали при идентификации руки клиента (парадоксы колонизации пришельцами из космоса!). Все удобства, а уж сама преогромная ванна сразу вызвала желание у иномирца залезть в нее и не выползать из теплой воды несколько часов. Поэтому, когда была названа цена в сто десять каспов за сутки, он даже торговаться не подумал. Сразу согласился и только, выталкивая распорядителя за дверь, попросил:

– Пусть нам доставят сюда две порции рома, лейзуену «Морского», сладостей, морса, кваса и соков.

Судя по тому, как быстро в номер доставили заказанное, в коридоре имелась прямая телефонная связь с кухней. Женщины к тому времени только и успели поведать о горестях владельца арляпаса: как того дважды обокрали грабители, а напоследок еще и его жена сбежала с заезжим торговцем, прихватив с собой все оставшиеся капиталы.

В заключение они добавили, что, хоть весь ресторан с весьма хорошей сценой продается за довольно низкую цену, выкупить его самим артистам, как они мечтали бы сделать, все равно средств не хватит. Так что, скорее всего, помещение перейдет к владельцу остальной части дома.

Во время рассказа Леонид подливал местный ром да бегал иногда в спальню. Вначале он там положил в сейф все ценные вещи из карманов, деньги и уникальные для него земные устройства. Потом оставил куртку. В последнем забеге уменьшил до минимума свет. Что-то ему подсказывало, что с затянувшимся целибатом сегодня будет покончено.

Ну и когда суть всего бедствия с арляпасом стала ему ясна, Леонид плеснул еще по чуть-чуть гнатара в удобные, широкие стаканы и выдал тост:

– Давайте выпьем за нашу совместную покупку вашего великолепного арляпаса! Ура! – Выпив свою порцию, он спросил: – Кстати, вы никогда не подумывали о гастролях вашей танцевальной группы?

– Как это? – поразилась Лизавета.

– Легко! В других городах просто заранее арендуется зал со сценой, можно и как в этом ресторане внизу, а потом лутень идут гастроли. Ведь цирк, к примеру, переезжает? И везде неплохо снимает хорошую выручку.

– Так то цирк. Там весело, интересно.

– Милые мои, поверьте: в нашем арляпасе будет так весело и интересно, что туда будут ломиться толпы желающих. Обещаю! Ну а сейчас все остальные обсуждения продолжаем при купании. У меня уже нет мочи терпеть, так хочется окунуться в теплую воду с мыльной пеной.

И, на ходу снимая рубашку, поспешил в ванную.

Первой из женщин, радостно, хотя и несколько глупо заулыбавшись, зашептала Лада:

– Ну вот, а ты боялась. И душить тебе меня не придется.

Ее подруга, тоже изрядно подвыпившая, попыталась протереть глаза.

– Может, мы его не так поняли?

– Вечно ты во всем сомневаешься! – фыркала Лада, уже начавшая раздеваться. – Я тебя ждать не буду.

Последние сомнения отверг донесшийся из ванной крик:

– Мне маску уже снимать или вы сами будете ее приподнимать по чуть-чуть?

– Мы сами! – тут же крикнула в ответ Лизавета, начиная поспешно снимать с себя платье. И уже подруге самым примирительным тоном добавила: – Постараемся войти в ванную комнату одновременно. Поняла?

– Попробуй тебя не пойми, – бормотала та. – Жить-то хочется!..

Глава семнадцатая


Мелочи быта


Наши новые знакомые, тяжело груженные деликатесным мясом, только скрылись в дальнем, пятом по счету проходе, а мы уже спешили к себе «домой». Причем я прекрасно рассмотрел, что с этого края каверны наш участок совершенно не просматривается за лесом корневых зарослей и за плавным изгибом всей гигантской пещеры. И при движении назад частенько оглядывался. Не то чтобы я совсем не доверял Крэчу и Пнявому, но ведь недаром в инструкции от барона Фэйфа ясно говорилось об отношении к чужим. Со своим зрением, как я прекрасно понял, сразу буду иметь огромное преимущество перед остальными обитателями Дна. В этом неполном мраке они адаптировались довольно хорошо и могли далеко видеть, метров на шестьдесят или чуть меньше. Но с моими умениями, усиленными первым щитом, им и близко не сравниться.

Так что, вздумай воины башни пятьдесят пять дробь четырнадцать нас преследовать с целью слежки, я бы их заметил издалека и безошибочно. Хотелось бы надеяться, что и у местных хищников зрительные органы не дадут им преимущества. Крэч что-то утверждал по поводу чуть ли не полной слепоты тех же тервелей, но это еще следовало проверить. И не раз! Те, кто тут родился и живет поколениями, могли развить в себе совсем иные способности для поиска и определения пищи.

Также хотелось разобраться в сути вот этого мизерного свечения, узнать, откуда и куда тянутся корни, высчитать все-таки наконец-то правильную глубину нашего нахождения, решить проблемы с костром да и просто нормально выспаться. Все-таки отправка на Дно меня вымотала если не физически, то уж морально точно. Хотелось просто лечь, медитацией выгнать из головы все мысли и поваляться несколько часов, словно замерший в своем росте овощ.

Опять-таки сразу после этого в голову хлынули опасения: «Ты будешь лежать, как овощ, придут желающие и схарчат тебя, как тот же кабачок с грядки. Только вот интересно, кабачку этому больно, когда его едят, или нет?..» Не знаю как овощу, но мне наверняка станет больно.

Кстати, когда мы уже добрались до кручи, ведущей к нашей временной обители, я понял, что и Ксана вот-вот свалится с ног. И с запоздалым раскаянием бросился снимать с нее питона и тяжеленное оружие. Как я мог забыть, что она явный офисный планктон? Что она, кроме карандаша и пилочки для ногтей, ничего тяжелее не переносила? (Как она выдерживала на себе такого здоровенного мужика, как Сергий, я старался в тот момент не задумываться!)

За несколько ходок отнес все наверх, затем заставил подняться рассевшуюся девушку и почти затащил и ее. Едва я ее занес, как она завалилась на одеяла, даже не в силах сказать спасибо. Но то, что она без стонов и слез выдержала нашу первую разведку, меня приятно удивляло. Вроде бы и самому ничего больше не хотелось, как завалиться точно так же, но жить хотелось больше, чем спать. Слишком уж меня напугал своими рассказами о мелкой хищной живности новый знакомый. По его словам, следовало больше всего опасаться мелких, похожих на шакалов-недоростков собачек. При встрече даже с большой стаей в пятьдесят голов хорошо укрытый толстой кожей, а уж тем более латами воин легко разгонит и растопчет этих шавок. Но вся беда была в том, что те умели подкрадываться очень тихо, без лая, и нападать всей сворой внезапно. Успеют отгрызть пару пальцев – почитай, погиб человек.

Так что наша пещерка в этом плане безопасностью не отличалась. Но еще по дороге обратно я придумал, как сделать убежище более надежным. И, наскоро перекусив, но оставив себя голодным (а что еще меня может толком взбодрить?), приступил к работе. Помогли мне уже ранее сделанные анализы внутренней структуры диковинных растений. Те, что с ядом, старался не трогать; те, что годились на костер, нарубил и занес в пещерку с большим запасом. Ну а те, что могли гореть и давать ядовитый дым, смело порубил на определенной длины отрезки. И боевая секира для такого молодецкого дела пришлась более чем к месту.

Вначале довольно удачно заложил более узкий проход в ту каверну, где мы раздобыли свои первые трофеи. Затем пришлось изрядно повозиться с проходом, через который мы сюда пришли. Там уже пришлось ворочать валуны и возводить упорные стойки. Некоторые отрезки пришлось жестко закреплять клиньями. Понятное дело, что при мощном ударе большого хищника они вылетят из своих мест, но думаю, что забраться на такую кручу что тервелям, что байбьюкам будет очень сложно. Да и новые знакомые подтверждали косвенно мои предположения.

На все эти работы у меня ушло часов пять, но зато после этого, зверски изголодавшийся, я уже совершенно не опасался нежданного к нам визита каких-то шавок. Разве что, закладывая последние отрезки и подпирая их изнутри, я стал свидетелем местного чуда: увидел, как прямо на глазах срастаются, восстанавливаются обрубленные корни. Не все, но добрая половина верхних обрубков после третьего часа начинала сочиться тягучей, смолянистой жидкостью. Порой крупные капли срывались вниз, оставляя за собой тоненькую полоску-нить, очень похожую на паутинку. Что интересно, если капля попадала чуть в сторону от пня, она со временем как бы отмирала. Зато попавшая на обрубок капля начинала впитываться, а по остывшей паутинке стекали все новые и новые порции. Постепенно паутинка делалась бечевой, становилась в палец толщиной, а затем полупрозрачная клейкая жидкость затвердевала окончательно и превращалась в ствол. И чем толще были прежние обрубки, тем быстрее до той же толщины доходил восстанавливаемый участок корня.

«Вот это лес! Или корни? – мотал я головой в изумлении. – Интересно будет и на оставшиеся пеньки посмотреть, все ли опять срастутся? Но в любом случае получается, что он вечен. Надо будет только присмотреться к тем стволам, что я пустил на закладку проходов, вдруг они все равно какую гадость ядовитую выделяют при усыхании?..»

С этими мыслями я и принялся за готовку и жарку мяса на большом, солидно разложенном кострище. Правда, огня я не пожалел после того, как рассмотрел хорошенько свод нашей пещерки и разобрался, почему здесь всюду такая отменная вентиляция. Оказывается, вокруг корней, пронзающих все и вся, имелось по периметру еще свободное пространство. Немного, миллиметра два по всему радиусу, но и этого хватало с избытком.

От запаха жареного мяса проснулась и Ксана. Некоторое время просто лежала и наблюдала за моими действиями, потом с явным трудом встала, подошла ко мне и положила руку на плечо:

– Спасибо.

Ну вот, только одно слово, а я ее уже за все простил. Ну почти за все.

– Да не за что. Как твои мышцы?

– Ну… – начала она и примолкла.

Я ей протянул первый обжаренный кусочек мяса на отколотой от корня толстой щепе.

– Да ты не стесняйся, если где сильно болит, говори. Я ведь могу помочь.

– Чего уж там, болит. – Она присматривалась и принюхивалась к мясу с подозрением. – А чье это?

Мясо что удава, что слизняка я разделал на одинаковые стейки, но сам их хорошо различал по цвету. Перед тем как впиться зубами в свой кусочек, предложил:

– А ты угадай!

Забавно было смотреть, как она скривилась, наблюдая за моей трапезой, потом печально вздохнула и осторожно сама откусила кусочек. Пожевала, хмыкнула и продолжила есть уже с удовольствием. Ну еще бы! Соль у нас в сухом пайке, как и некоторые специи, имелась с запасом, так что я постарался на славу. Хотя так и хотелось бы побеседовать по душам с тем типом, который комплектует эти вот упаковки с пятидневным пайком.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги