Раб из нашего времени. Книги 1-7

Или возможны иные варианты? Да легко! Услужливая фантазия мне их сразу же подбросила десятками: возможно, сюда наведывались охотиться, или подрабатывали наездниками те самые лица, которых я условно называю Грибниками. А потом они попросту оставляли ненужные им уже устройства связи в башнях. Или все прибывшие сюда Грибники погибли все разом. А может, у каждого из них был свой замок с целыми сундуками подобных сувениров, которые потом разграбили каторжане. Имелся ещё и вариант наличия именно на Дне такого сооружения, как Священный Курган, а то и на каждом уровне есть такая величественная постройка.

Не может такого быть? Но пока не доказано обратного, стоит и такое мнение выслушать. К примеру, в мире Трёх Щитов Священный Курган не только в Рушатроне, столице империи Моррейди, возвышается. Точно такой же, по утверждениям любого жителя, и уж тем более обладателя Щитов, стоит и в Шартике, царстве ешкунов. Причём стоит он в бывшей столице царства, которая, как поговаривают, видна с территории как самой империи людоедов Гадуни, так и с территории единственных союзников зроаков княжества Тайланов.

Конечно, царство в данный момент вымершее, и на его пространства ни единое живое существо даже залететь не может, но верить приходится: в месте соединения трёх государств когда-то процветал город, гораздо больший по размерам, чем Рушатрон. Такое трудно в голове укладывалось, но я толком ничего про мир Трёх Щитов не знал, так что не мне судить о величии древней истории чужого мира.

Мне главное сам прецедент: если подобных сооружений уже больше одного, то могут быть подобные им где угодно и в каком угодно количестве. И связь между многими – нарушена, а то и потеряна совершенно. И не этот ли отголосок разрушения я и слышал второй раз в музыке Лобного Камня? И не эти ли неполадки кому-то срочно следовало устранить? А те же Грибники, допустим, по этому вопросу и не чешутся. Вот Пантеон, если в него заложено создателями чувство самосохранения, и выискивает средства и людей «со стороны», не брезгуя даже такими случайными путешественниками между мирами, как я.

А почему? Почему именно я?

Хотя логику иного, возможно, и чисто машинного разума, – можно понять. Раз существо научилось ходить между мирами – значит, оно особенное. Хоть в чём-то, хоть как-то! Следовательно, его можно наградить некими дополнительными способностями, мелкими умениями, талантами в виде гениального живописца, и пусть себе «раскачивает лодку». Может, конечно, сдуру и так раскачать, что и последний, или последние Священные Курганы в руины превратятся. Но может как раз и наоборот получиться: такие ситуации создадутся, что пойдут подвижки к лучшему. То есть любое новшество (без применения новейшего оружия) может стать сродни революции, влекущей за собой кардинальные изменения сразу в нескольких мирах.

Теория? Да она уже почти в действии!

Потому что, продолжая вспоминать себя и свои приключения, я начинал понимать, что в силах Священного Кургана было очень и очень многое. Так, он не скрыл от меня значка в замке Дефосс, благодаря чему я сумел сбежать из-под топоров людоедов на Землю. Потом нечто аналогичное произошло в подвалах разрушенного Пантеона возле Борнавских долин. Оттуда я бежал с друзьями в мир Набатной Любви. А дальше дошло до того, что оказался на Дне. А всегда ли по причинам именно моих действий? Всегда ли у меня получилось бы что-то изменить собственной волей? Получалось, что моё желание улизнуть в сторону довольно сильно, если не решающе сильно. Из той же тюрьмы с помощью своих художеств я почти выбрался. Но!..

Тут и припёрся ко мне ревнивый Светозарный. Казалось бы, там наслоились совсем иные случайности, нагромоздились чужая ненависть и конфронтация, но, тем не менее, разгневанный мужик пришёл ко мне в камеру, устроил скандал, и мне его пришлось убивать, чтобы выжить самому. Казалось бы, в чём именно видится «рука» всё того же Лобного Камня, толкающая меня на каторгу? Вроде и нет никакого влияния…

Ан, нет! Есть! Потому как все Светозарные, по моему мнению, не сильно-то и будут вмешиваться в жизнь и деятельность простых обывателей. Что для него обиды какой-то Ксаны? Да ему наплевать и растереть на то, кто её имел, имеет или будет иметь. О том же поставном, который часто и нещадно издевался над девушкой, художник из другого сектора всегда знал, но даже палец о палец не ударил, чтобы помочь красавице. А тут взял и пошёл. Да так при этом взбесился, что попытался меня уничтожить. Что это, как не явный нонсенс в поведении? И если не Курган такой нонсенс в поведении спровоцировал, то больше некому.

Итог: меня всё-таки запроторили сознательно, специально. Может, и случайности помогли, может, и моя неусидчивая натура виновата, но когда появилась возможность забросить меня на Дно, это было сделано более чем надёжно, шансов выскользнуть у меня не было.

Все эти мысли новые наслоились на размышления старые, и…

Хорошо, что Степан меня всё-таки выдернул из размышлений, тормоша за плечо и заставляя вздрагивать обеспокоенными вопросами. Иначе я бы в этаком трансе на несколько часов завис:

– Эй! Миха! Да очнись же ты! Там тебя твоя Ксана разыскивает, кричит, что серпансов они уже накормили…

– А?! – приходя в себя, покрутил я головой. – Откуда кричит?

– Сверху… Видимо, думала, что ты своих жён уже дисциплинированно в кровати ждёшь, сразу туда они и побежали.

«Ну да! У них теперь только одно на уме! – пришли ко мне в голову мысли вместе с неожиданным раздражением. – А я тут думай: какого рожна меня сюда затолкали, и на что этот Священный Курган, или пусть даже его Лобный Камень, надеются! Сволочи они! Однозначно! Если бы они меня конкретно что-то попросили, я бы для них горы свернул, а в данном варианте сам себя обманутым и униженным буду чувствовать всё время. Поэтому принимаю волевое решение: полностью игнорирую подобные медальоны, не желаю тут искать нечто величественное и делаю вид, что мне совершенно неинтересно, куда подевались Меченые. Вследствие этого бросаю все свои силы, знания и умения только на одно: скорейшее освобождение себя, родного, из этого мрачного места! Решено! Только охота и сбор груанов! И ни на что постороннее не отвлекаюсь. Удастся выполнить свои обещания и женщин отправить раньше – отлично! Нет – пусть не сетуют, а я ухожу!»

С табуретки я вскочил настолько резко и с таким опасным блеском в глазах, что мой заместитель и главная повариха отпрянули в стороны.

– Ты чего? – выдохнул Степан. Срывать злость на товарище и соратнике не следовало, поэтому я постарался взять себя в руки:

– Да это я так, всё ещё молния в глазах рябит… И в самом деле спать пора, завтра будем бить рекорды по добыче груанов!

И тронулся к выходу. Тотчас мне вслед возмутилась Франя:

– А с этими тварями что делать-то? Может, выпустим их вне башни?

Чуть подумав, я принял решение:

– Пусть ещё день-два поживут у нас, на всякий случай. Но мяса им больше не давай, они и так с неделю в спячке проживут.

– А камни?

– Конечно, наложите на крышку… – уже в дверях бросил я назад, через плечо.

А вот в дверях своей спальни я замер в невообразимом недоумении. Все три мои гражданские супруги весело игрались, а точнее сказать, устроили себе настоящий парк аттракционов с участием… Чамби! И развлечение называлось: «Усядься на привидение и постарайся продержаться на нём как можно дольше». «Мешок» довольно быстро семенил лапами, двигаясь по комнате зигзагами, а девицы, будучи в самом минимуме нижнего белья, довольно азартно и ловко плюхались на малого сеМЃрпанса животами, обхватывали руками и ногами и не поддавались пытающимся их стаскивать подругам. Зрелище получалось не только потрясающее и жутко весёлое, но и воистину невероятное. Да и со стороны вдобавок ко всему – эротичное. И благо ещё, что комната у нас была огромная, места хватало, привидение внутрь мебели не входило и в пол, сквозь настеленные в два слоя коврики, не проваливалось.

Родео! Настоящее родео, применительно к местным условиям.

Сидящий в нише Хруст тоже поглядывал на забаву максимально расширенными глазами, а я так вообще не знал, как правильно отреагировать. Мог бы и присоединиться к забаве, душа так и звала вперёд, но… Меня смущало несколько деталей. Во-первых: данное существо впервые, без моей команды оказалось в моей спальне. Во-вторых: почему оно слушается именно этих женщин? Я, конечно, не ревную, но всё равно странно получается. Приручил-то его я, а в последние дни «мешок» всё время старался вертеться возле Ксаны. Ну и в-третьих: двойняшки вроде как не могли раньше касаться Чамби, он для них не материализовался. А тут они не просто касаются, а катаются на нём, используя как игрушку. Подобным образом себя только дети ведут, которым домашние собаки позволяют с собой творить что угодно.

Но то ведь дети! И здесь – не собака! Вон, даже когуяр посматривает на существо из протоплазмы с каким-то сожалением и братским сочувствием.

Наконец красавицы заметили меня, стоящего истуканом, с хохотом раскатились в стороны, уселись прямо на полу и засыпали уверениями, что Чамби – душка, все было очень здорово, и отныне он будет ночевать возле нашей кровати.

Хотел было возмутиться и воспротивиться такому беспределу в моей личной горнице, но… Вспомнил, что у нас намечается дней через пять… тяжело вздохнул… согласно махнул рукой и поплёлся в душевую. Пусть девчонки потешатся…, пока я с ними рядом. А меня не будет, так останется у них иной верный друг и помощник. Даже два друга: Хруст и Чамби.

Уж с ними они точно не пропадут. Да и мысль вполне здравая пришла мне в голову:

«А там и я со своими делами в Трёх Щитах управлюсь, и обязательно сюда вернусь, чтобы во всём тщательно разобраться. Ведь ещё недавно я был тут слаб, уязвим и смертен, а сейчас… ха-ха, сейчас мне тут море по колено! Возле любой башни отыщу серпанса и в одиночку завоюю любой замок. А уж сюда, на сорок четвёртый уровень, доберусь даже со сто двадцатого! Точно! Это я здорово придумал!..»

И уже совершенно успокоенный, нырнул под упругие струи тёплой воды. Впереди предстояла вторая «брачная» ночь.

Глава тридцатая

Адская работа

Ну и на следующий день для наездников началась воистину адская работёнка. Всё время носились как угорелые до обеда, а потом и после ужина. Хорошо хоть заготовки из забродившей массы перемолотой плегетты оказались невероятно эффективным кормом для наших скакунов. А во второй половине дня мы пересели на резервные привидения, которые знатно наелись постоянно подносимой им подкормкой. Так что мне только два раза в течение этих суток пришлось подкармливать серпансов малыми эрги’сами. Но и безграничный практически запас хода нас не слишком выручил.

Причём действовали мы вроде как всё лучше и лучше в плане сыгранности и спаянности коллектива, а вот результаты в конце дня не впечатлили: всего лишь тридцать девять груанов. Естественно, для исторических аналогов – это второй подобный результат, но по сравнению со вчерашним днём – сплошное расстройство. Мы надеялись увеличить добычу, а тут такой резкий спад.

Хотя были и веские причины для оправдания: в наши края мигрировали огромные стада скатрегов. А добывать у них груаны – та ещё проблема. Хранятся-то они у них под тыльной частью головы, в очень неудобном месте, попасть туда вимлачом – дело немыслимое, практически невозможное. Разве что чисто случайно монстр задирал голову вверх, и тогда уже летящий в цель вимлач попадал куда следует. Но так получалось только один раз на сто, а то и на сто пятьдесят бросков. Поневоле рассвирепеешь, плюнешь на таких тварей да и подашься искать байбьюков, тервелей или зервов.

Но в том-то и дело, что остальных хищников становилось всё меньше и меньше. А нам в погоне за ними приходилось удаляться от Пирамидки всё дальше и дальше. И это тоже накладывало на наши действия некий отпечаток нервозности и неуверенности. Особенно у меня всё время было какое-то предчувствие нехорошее, словно беда какая приближалась.

Может, вновь какие твари попытаются стену атаковать? Так я вроде строго-настрого приказал даже не делать попыток оборонять нашу возведённую искусственно преграду. Всем приказал закрываться в замке и сидеть там, носы только на балкончики высовывая. Слава труду, но мы в последнее время запаслись и мясом, и клубнями, и грибами, так что могли в осаде хоть лутень просидеть.

А что тогда меня беспокоило? Каждый раз теперь, пребывая у стены или в срединной части башни, я нет-нет да и посматривал в сторону таинственной полости, в которой находился, по словам чипа-всезнайки, не менее таинственный «отсекатель». Забраться бы туда, не пожалеть пяток «чужих» груанов да взорвать там имеющиеся вместо створок или дверей плиты! Тогда, может, окончательно бы успокоился и больше туда не косился. Вдруг там давно уже ничего нет? Или попросту погнило? Я только «за!» такой вариант. Хуже, если там какие камеры установлены, тупые чипы ими командуют, да ещё и оружие какое страшное в своём распоряжении имеют. Вот тогда хватай тапочки и беги без оглядки!

Или перебраться в иное место? Туда, где башня или замок стоят на открытой местности? Вроде такого добра в той же местности, называемой Услада, – сколько угодно. Можно и в других местах поискать достойный, а лучше всего, – неприступный замок. Но как подумал о переезде, трате сил, времени и нервов, сам себя обругал за такие мысли.

«Вот если ничего с уходом женщин не получится… вот тогда и будем думать! А уж тут всяко разно пять дней протянем! Вперёд!»

Это я себя так подгонял, увидев вдали подходящую стайку зервов в количестве одного десятка. К концу дня мы уже легко и такие многочисленные группы атаковали, если я замечал хотя бы одно вожделенное для нас сияние груана. Если же виднелось два или больше – все сомнения тем более забывались моментально.

Ну и дальние передвижения с громадной скоростью по соседним кавернам приносили и другие результаты. Мы наткнулись на такие места, о которых даже наш местный проводник Ольшин Мастер не имел никакого понятия. Да и никак не могла возглавляемая академиком экспедиция обойти все отнорки и лабиринты даже этого прилегающего к нам участка. Так что Длань мы заметили чисто случайно. К тому же она находилась чуть ли не в центре громадного Поля, среди небольшого скопления валунов, являя собой самый громадный из них. Только благодаря своей величине этот валун и привлёк моё внимание издали, а уже потом мы всей компанией рассмотрели присущие пункту выдачи пайков приметы.

Нам вроде как по очереди ничего не полагалось, да и не до того нам было, но короткий привал мы решили всё равно сделать. А я, конечно же, не смог обойтись без очередного эксперимента. Причём совсем ничего нам не стоящего, потому что «чужих» груанов у нас теперь хватало: у каждого наездника имелось по пятнадцать штук, по полному патронташу. Это я своим приказом заставил бывших рабынь сдать все «чужие» груаны в общую кассу, оставив возле себя только «свои» и пару «чужих» – на всякий пожарный случай. Ну и в свете последних событий и моих недавних распоряжений о подготовке ко всеобщему восхождению в Светозарные, никто и слова пикнуть против не посмел. Вот у нас и было сосредоточено очень много «гранат» в самых важных точках нашего фронта: в отряде заготовителей-охотников и при обороне Пирамидки, на пятом этаже, возле дежурного.

Приложил свою ладонь с символом не к оттиску для всех, словно прочувствовал это сразу, а к тому месту, куда следовало укладывать груан, и стал ждать. Видимо, местная техника давно не использовалась, потому что долго, секунд девять, не отзывалась и никак не реагировала. Прогревалась, что ли?

Зато потом надписи с датой и временем замерцали и сменились на строчки:

«Иггельд, с какими намерениями ты прибыл?»

Ага! Вон оно как! Даже имя моё уже знают. А значит, весь комплекс в своём большинстве полностью работоспособен. Вот только у меня сразу вопрос появился: на кого этот комплекс работает? Судя по тому, что груаны получают гаузы, то на них. Но судя по незнанию гаузов о тех же серпансах, вимлачах и прочих никому не ведомых «вкусняшках», у данных систем осталась масса независимости и способностей к самоопределению. Иначе любой каторжанин знал бы об этих тайнах, а поток груанов наверх однозначно при этом утроился бы. Возможно, тут остались и некие нетронутые оккупантами структуры, которые им ни за что и никогда не станут подчиняться. И хорошо бы проверить: не осталось ли какой связи с империей Альтру.

А как это сделать? Правильно! Вот я и проговорил, попутно общаясь и мысленно:

– Желаю передать груан в ОСАР!

И опять данное устройство надолго замкнуло. Видимо, вёлся поиск тех телепортационных каналов, по которым когда-то в древности наездники передавали означенные им налоги в Особые Склады Армейского Резерва. А каналов могло и не быть… Да скорее всего и не было… Подтверждения чего я ждал долгих полминуты. Но неожиданно засветилось другое сообщение:

«Иггельд! Тебя нет ни в каких списках подданных империи Альтру. Поэтому налог не обязателен». – О! Уже интереснее! Не обязателен, говорите? Тогда пойдём от противного:

«Желаю передать груан в ОСАР на добровольных началах».

«Без всяких дополнительных условий?» – тут же высветился вопрос. Меня немного раздражало, что Длань не общалась со мной мысленно, как чипы серпансов. Но с другой стороны, кто тут моим мнением будет интересоваться?

Поэтому продолжил диалог спокойно и с достоинством:

«Без всяких условий! Но! У меня только одна просьба, прошу её выполнить, если это возможно».

Пять секунд ожидания, и вот чтоб я так жил, ехидный вопрос:

«А груан?» – то есть жертвуешь на благо империи, жертвуй! А торгуешься – какой же ты доброволец тогда?

Ну я и отправил левой рукой свой подарок неведомому ОСАРу. Эх, как же мощно и красочно после этого забушевала энергия во внутренностях валуна! Только ради этого было не жалко сделать такие пожертвования!

Но я получил не только эстетическое удовольствие или приобрёл дополнительные, пусть и мизерные знания о самих процессах неведомой телепортации. Всё моё естество однозначно словно набухло самой положительной и приятственной энергией. У меня сразу пропал вечно грызущий голод, куда-то испарилось неважное настроение, а кровь по жилам и капиллярам ускорилась в движении как минимум в полтора раза. Уже с привычными навыками я тут же присмотрелся к скопищу своей внутренней магической силы в районе крестца и понял, что там её стало вдвое больше.

«Ха! Да такой обладатель Первого Щита, как я, только за полученную порцию силы должен сдавать груан ежедневно и радоваться, что в виде налога не собирают все пять или десять! И мне кажется, что я слишком мало внимания уделил именно Дланям. У них внутри невиданные резервы кроются и возможности, не иначе! Скорее всего, и с получением информации именно здесь мне помогут. А то и непосредственно с самими Мечеными удастся связаться. Ведь куда-то же отправили мой груан? Значит, особый склад армейского резерва действует? Ну?.. Чего молчите? Будете выполнять мою просьбу или нет?!»

Мои последние мысли ловили. Буря внутри валуна улеглась, а на панели появились новые слова нашего общения:

«Спрашивай, Иггельд, поведай о своей просьбе».

«Мне необходима информация. Ещё лучше – непосредственная связь с кем-нибудь из империи Альтру. Потому что чипы, или как вы там их называете, серпансов не дают мне полные, требуемые ответы. Причём информация, предоставленная мне, наверняка поможет в конечном итоге и самой империи. Поэтому прошу ответить на некоторые мои вопросы. Хотя бы…»

«В данный момент просьба невыполнима. Потому что у тебя нет нужного допуска к тайнам империи».

«Ну так дайте мне этот допуск! В чём проблема-то?!» – не удержался я.

«Нам о тебе ничего не известно. Расскажи, как ты попал на пространства Вожделенной Охоты?» – Ого! Насколько пышно величают это проклятое сумраком место! Ну и мне скрывать было нечего:

«Ха! А то вы не знаете, что эти места уже давно никто так не называет! А поработители этого мира гаузы устроили здесь каторгу для людей, называемую Дно. Вот меня сюда и забросили насильно без суда и следствия, за убийство одного подленького и завистливого Светозарного. Но я мечтаю приложить все свои силы, знания и умения для изгнания колонизаторов из мира Набатной Любви! – Я отдышался, подумал, и добавил: – Ну вот, вроде обо мне и всё. Этой информации достаточно?»

«Нет. Гораздо больше интересует, Иггельд, на каком основании тебе присвоено данное имя?»

«Понятия не имею. Так меня впервые назвала информационная система серпанса. Причём она уверена, что всё остальное я должен знать по умолчанию, и постоянно мне отвечает только одно: «Вопрос некорректен» или что-то в том же духе. Ответ мой засчитывается?»

«Несомненно. Только ты неверно понял наш предыдущий вопрос. Он обозначает, что нас интересует в первую очередь: какими силами и умениями ты обладаешь, раз стал обладателем такого легендарного имени?»

А вот это меня, несмотря на явную лесть по поводу легендарности, уже сильно напугало. Я даже ладонь с татуировкой отодвинул от массивной плиты, чтобы мои мысли не прослушали. Кто такие «мы» и почему «они» так подробно мной интересуются? Если Меченые, то готов хоть сутками с ними общаться, не сходя с места. А если это гаузы? Не стоило забывать, что это именно они колонизировали данные миры, ссылают сюда каторжан и нещадно эксплуатируют местных монстров, не просто забирая у них светящиеся симбионты, но и убивая при этом. И если они сейчас подслушивают? Не говоря уже о том, что полностью всё держат под контролем?

Правда, логика мне тут же подсказала, что такое невозможно. Ибо гаузы не знают про серпансов и тем более не могли узнать моего нового имени. Всё-таки тут наверняка осталось несколько искусственных интеллектов, которые продолжают держать связь между собой и кое-что контролировать собственными силами. Так что отвечать можно было бы откровенно, до конца, но…

Я решил несколько перестраховаться:

«Сведения о себе для империи я готов предоставить в полном объёме, – заверил я, опять возложив ладонь на место. – Но вы уверены, что нас сейчас гаузы не подслушивают?» – Три секунды и ответ:

«Не уверены. Опасения твои имеют основания. Тогда, если уверен в незнании этого словосочетания гаузами, назови два слова, которые могут разрешить проблему хотя бы частичной твоей идентификации».

Ну и что им сказать? Планета Земля? Ерунда она для них… Священный Курган? Хм… слишком уж величия много в таких словах… Имя своё настоящее назвать? Тем более неуместно. Ещё и высмеют за самонадеянность… А вот название мира, в который я сейчас больше всего стремлюсь, будет в самый раз:

«Три Щита!»

«Принято. Жди нашего ответа».

«И долго ждать?»

«Несколько суток. Может, вдвое дольше».

Ай да ответ! Ничем не лучше «Вопрос некорректен». Но ждать несколько суток? И ничего не узнать сейчас? Я прямо весь затрясся он неудовольствия и раздражения:

«Ну хоть на маленький вопрос ответьте! Который никак не может касаться тайн империи Альтру! Неужели так трудно?!»

«На маленький, и на один – не трудно. Задавай!» – Ух, какие мы щедрые и добрые! А у меня в голове сразу кавардак создался от хаоса заметавшихся мыслей, каждая из которых вопила и кричала громче всех, что именно она самая важная и решающая.

Но я выбрал одну из последних, которая мне не давала покоя как раз на последнем километре пути перед Дланью:

«Как приноровиться вынимать груаны из скатрегов? Потому что бросать вимлач точно никак не получается…»

«Простейшее решение проблемы: послать в животное эрги’с контактного усыпления, наиболее экономичный и незатратный его вариант. Скатреги на него очень чувствительны, впадают в спячку на пять минут».

М-да! Замечательная подсказка! Ещё бы толком объяснили мне, как этот мягун контактного усыпления создаётся, цены бы не было таким подсказкам. Но переспрашивать или уточнять я не стал, сам осознал, что для Иггельда подобные вопросы ну совсем некорректны. Догадывался, что владеющие информацией структуры и слушать не захотят о том, что я маг-самоучка и никогда нигде толком не учился и ничего даже о собственных способностях не знаю. А если и знаю, то до смешного мало.

Вздохнул, распрощался мысленно со всей системой подкормки пайками, и уже в пути или во время охоты весь остаток дня только и делал, что метал в противных скатрегов эрги’сы самых произвольных экспериментальных форм, свойств и размеров. Получалось, мягко говоря, не очень. А два раза так вообще перестарался: зачерпнул энергии слишком много, мягуны получились чрезмерными и… Первый раз монстру разорвало голову, причём к этой силе взрыва добавилась и разрывная мощь груана. А второй раз хищника вообще всего по Полю взрывом разметало мелкими ошмётками и завалив насмерть нескольких иных особей, которые пострадали безвинно. Естественно, что трофеев нам такое «усыпление» не прибавило, зато уважение ко мне со стороны наездников и наездниц стало зашкаливать. А то и вообще переходить за черту вполне здравых опасений. Они старались теперь больше ехать у меня за спиной и не спешили вырываться вперёд.

Но так я в тот день способы усыпления скатрегов и не освоил.

Зато вечером, несмотря на усталость, попытался покумекать над тайником с золотыми побрякушками возле входной двери. Только настроился да стал чётко воспринимать покалывание в ладонь и начал варьировать ответные посылы силы, как по лестнице спустилась Ксана:

– Миха, тебе заняться нечем больше, когда тебя сразу три супруги ждут?

– Для вас же стараюсь, – попытался я отшутиться, постукивая костяшками пальцев по стене, внутри которой скрывался тайник. – Буду считать, что это ваше приданое.

– Ха! Всё равно ты нам, а мне в особенности, останешься должен по гроб жизни! – Ну кто бы сомневался, что моя красавица нуждается в каком-то приданом?! – Но в любом случае, есть дела поважнее…

– Что-то случилось? – уже несколько обеспокоившись, я развернулся к подруге всем корпусом. – Заболела? Или не ты?

– Я молода и здорова! – фыркнула Ксана. – И не в пример некоторым доходягам нахожусь в полном расцвете своей красоты. А вот иных своих друзей ты позабыл. Например, Хруст тобой хоть раз, хоть немножко осматривался с позиции неких внутренних повреждений у него?

– Ну-у-у… – затянул я, пытаясь понять, не разыгрывают ли меня. – Когуяр выглядит прекрасно… аппетит отменный… что с ним не так?

– Ну да! Ты его приручил и… забыл. А бедное животное ходит за тобой по пятам, само ничего сказать не может, а мы сразу и не догадались. Но уже давно я заметила, что у него к спине, ближе к задним лапам, лучше не прикасаться. Что-то у него там неправильное, болезненное… Ты бы присмотрелся, а?

Хруста рядом с девушкой не было, и я вначале заподозрил банальную попытку таким вот образом быстрее заманить меня в спальню. Но слишком уж моя подруга говорила откровенно, и никакой хитринки в её словах или второго дна не ощущалось. Так что я и вправду почувствовал укоры совести. Найдёныш мне вроде и в самом деле почти тенью стал, и к нему настолько привык, что и внимания не обращал. Но если у него некие сложности, то следовало с ними немедленно разобраться. А тайник с золотыми побрякушками и в самом деле подождёт до завтра.

Ну и приступив к осмотру Хруста в нашей спальне, я в самом деле был немало удивлён неприятным, аморфным наростом у него на позвоночнике. Очень походило на старую, плохо залеченную травму, которая и доставляла животному постоянное неудобство, боли и дискомфорт. И как я раньше на это внимания не обратил?

Тем более что в наших условиях, да при наличии массы «чужих» груанов, даже излечение более сложных и страшных костных заболеваний – не проблема. Только мне и надлежало, что наложить на спину котяры сразу тридцать штук симбионтов, примотать их аккуратно длинным полотенцем, а потом своими силами ускорить деятельность опустившейся на рану вуали. При этом Хруст повёл себя более чем с пониманием: старался вообще не шевелиться, а когда мои руки оказывались рядом с его пастью, так и норовил их облизать своим шершавым языком с явной благодарностью.

Так что процесс лечения я запустил, следить за ним смысла не было до самого утра, и я не стал разочаровывать томящихся ожиданием наездниц.

А утром, сняв с тела когуяра груаны и присмотревшись к старой ране, с удовольствием обозрел почти совершенно обновившиеся позвонки. Некоторое воспаление вокруг них ещё оставалось, но лишь как остаточный фон, только способствующий конечной регенерации. Всё-таки симбионты – настоящее чудо из чудес!

Запротоколировав это в своей памяти и во всеуслышание, я вновь поспешил совершать великие дела.

Глава тридцать первая

День несчастий

На второй и третий день после моего «свидания» с Дланью наша добыча пусть медленно, но неуклонно росла. Сорок два, потом пятьдесят четыре груана, ну и к концу четвёртого дня у нас уже на каждого обитателя Пирамидки приходилось по восемь «своих» симбионтов. Стоило ли говорить о том ажиотаже, который царил в нашем коллективе в начале пятого дня?!

Да, все были твёрдо уверены, что именно сегодня мы и завершим нашу программу-максимум, и уже к вечеру, в крайнем случае, завтра утром, начнём провожать первых подруг и товарищей, отправляющихся наверх в ранге Светозарных.

Поэтому новость, которую нам во время завтрака сообщила Франя, вначале не дошла до моего сознания:

– Хруст словно с цепи сорвался. Фактически в башне и не сидит во время вашего отсутствия, а постоянно охотится. И я его полчаса назад видела, так он стал в полтора раза больше. Я даже испугалась, подумала, его мамаша или папаня заявились…

Я покривился и решил уточнить:

– Ты ничего не напутала?

– Да нет. Твой когуяр регулярно приходит за своим жареным кусищем мяса на каждую трапезу. Хоть и охотится, но к готовой пище тоже пристрастился. Так что я даже представить не могу, что наш бы пропал, а вместо него кто новый жрать повадился аппетитно прожаренные порции.

Вот тогда меня и пронзила догадка по поводу бедного животного:

«Э-э, брат! Да ты никак тоже инвалидом был, как и я! И возможно, что и не рос из-за той напасти на своем позвоночнике?! Как же я раньше не заметил? Надо будет Ксану отдельно чмокнуть пару раз в губки и похвалить за особую наблюдательность и сообразительность… Но тем не менее, всё хорошо, что хорошо кончается!.. Хотя… если продолжить мысль дальше, то у Хруста ещё одна странность немалая: почему он не рычит или не мяукает? Может, у него и гортань повреждена? Я её не сильно-то осматривал, да и понятия не имею, всё ли там в порядке, сравнить-то не с кем. Но глянуть да просто так поэкспериментировать не помешало бы. Если уж лечить котика, то до конца…»

После завтрака я об этом не забыл, но, выйдя наружу, так нигде поблизости когуяра и не приметил. Да и спешить следовало на очередную охоту. Сегодня мы решили немного изменить тактику. Навыки у нас уже имелись огромные, в том числе и в стратегии окружения монстров, расчленения большой группы на одиночные особи, отвлечения внимания и непосредственно самого броска вимлача. Теперь у каждого наездника в багажном коробе за спиной имелось по три готовых к использованию вимлача, так что упустить какой-либо трофей было проблематично. Ну и самое главное, что Ксана ещё более усилила своё умение видеть сияние груана и теперь могла это сделать с расстояния до тридцати метров.

Именно по этой наиважнейшей причине мы и решили разбиться на два отряда, в каждом из которых имелся свой «зрячий». И каждому для усиления придали «управляющего» на серпансе, которым командовал командир группы. Снажа, Всяна и Неждан отправлялись со мной, ну а Ксана считалась старшей в группе: Ольшин Мастер, Тимофей Красавчик и Сурт Пнявый. Таким образом мы надеялись увеличить нашу дневную добычу. Пусть бы она и не удвоилась, но в полтора раза могла бы увеличиться без особого перенапряжения сил. Тем более что в наши близлежащие Поля с обилием скатрегов отправился я, а Ксана могла лихо охотиться на остальных монстров, кои располагались в кавернах со стороны нашего сюда переселения.

Первые два часа прошли феноменально для моей группы. Количество наших трофеев достигло пятнадцати, и мы уже вслух стали рассуждать о том, что сегодня вечером часть обитателей прекратит своё существование в качестве каторжан и вернётся в верхний мир. Рано радовались, а я так вообще забыл старую пословицу: не говори гоп, пока не перепрыгнешь.

Только мы погнались за троицей зервов, один из которых не желал отдавать нам носимый симбионт по душевному согласию, как я далеко вдали заметил всего лишь пару наездников, которых сопровождали два серпанса без всадников. Сразу сердечко нехорошо ёкнуло, я прокричал об изменениях в направлении и первым развернулся к товарищам. Когда чуток приблизились к ним, я рассмотрел Ксану и Сурта, и волнение несколько спало, чего-то я вначале слишком уж испугался за свою первую супругу. Но и возможное несчастье с такими опытными воинами, которыми считались пропавшие наездники, невероятно расстраивало. Неужели они погибли? Или тяжело ранены? Тогда почему их бросили? И почему старшая в группе, умеющая просматривать сумерки не более чем на сто метров, вдруг так настойчиво и безалаберно меня разыскивает? Или она с «управляющим» тоже пострадали?

Сблизились мы быстро, и уже чуть ли не с полусотни метров я стал выкрикивать:

– Что случилось?! Что с Тимой и Ольшином? – но подруга не отвечала, пока вплотную мы к ним не приблизились. И обессиленно развела руками, как только мы остановились:

– Их уже с нами нет…

– Как это случилось?! – досадовал я, предполагая самое худшее.

– Ушли… Стали Светозарными… и ушли.

Вот так номер! Вот это жест доброй воли и истинного единения в коллективе! Никак в голове не укладывалось, что наши соратники, рыцари и товарищи, так могли поступить! Но факты – упрямая вещь, и Ксана рассказала, как происходили события, под философское молчание Сурта.

Им тоже повезло с самого начала охоты, попались обильные стада тервелей, которые удавалось легко разбить на малые группы. Помощники отвлекали, девушка лихо метала вимлачи, стараясь даже не терять времени на их опорожнение собственным ручками. Попросту перекидывала шкатулку кому ни попадя, взамен получая пустую и продолжая броски. Такое у нас практиковалось, да и поясов, заготовленных для сбора «ничейных» трофеев, в багаже у каждого имелось предостаточно. Мы же сегодня намеревались побить наш вчерашний рекорд.

Поэтому вначале компания даже не поняла, с какой это стати Тимофей Красавчик вдруг развернул своего серпанса и устремился куда-то в противоположную сторону. Подумали, что он осознал некую опасность или обнаружил невесть что ценное, раз так поступает, и поэтому устремились за ним в погоню. И только после этого заметили как странное свечение вокруг беглеца, так и пульсирующую дорожку из стрелок желтоватого света, заметную перед всадником.

Вот тогда Сурт и крикнул:

– Он убегает от нас! – и ему вторил со странной грустью Ольшин:

– Точно! Он решил стать Светозарным! И стал им…

Ксана попыталась пронзительными криками остановить своего старого товарища по работе в управе, но бывший исполнитель даже не оглядывался назад. Мало того, когда приблизился к стене и двинулся в углубление между двух выступов, то попытался прямо на серпансе въехать в раскрывшиеся для него ворота. Да только существо из протоплазмы замерло в метре от створок, не реагируя на последние приказы своего наездника.

Тиму это не задержало надолго. Спешился и стал проворно скидывать с себя почти всё лишнее, в том числе: почти всё оружие, полный пояс с пятнадцатью «чужими» груанами, второй пояс с одним лишним «своим», шлем, лёгкие доспехи, прикрывающие грудь и плечи, и куртку. После чего спокойным шагом вошел в клеть лифта, совершенно игнорируя отчаянные призывы Ксаны остановиться и хотя бы поговорить. А та ведь была уже в пяти метрах и тоже спешивалась!

Как только Светозарный шагнул в центр клети, как наружные створки закрылись наглухо, оставляя на месте зева натуральную, ничем нетронутую скальную поверхность. Мою подругу и это не остановило. Она принялась обстукивать стену рукоятью своего кинжала, присматриваясь к еле заметным щелям и восклицая:

– Тимка, сволочь! Вернись! Уйдём все вместе! Или хотя бы сутки подожди! Что ж ты такой предатель?! Сурт, Ольшин! Помогайте мне! Давайте заложим вот сюда… и сюда по парочке груанов и взорвём эти ворота!

Пнявый поспешил не столько исполнить требование старшей группы, как с целью её приостановить и успокоить:

– Ничего страшного не случилось… Это ведь не трагедия… Мы и без него справимся…

Вроде как помогло, женщина застыла на месте, пялясь в стену и размышляя над поступком Тимофея. Но тут у них со спины послышался голос Мастера:

– Это точно… Не только без него, но и без меня… справитесь… А мне… мне уже сил не хватает сдерживаться…

Оба соратника развернулись к говорящему, выпученными глазами и потеряв дар речи наблюдая его трансформацию в Светозарного. Ольшин уже всё лишнее с себя сбросил, оставив на себе только пояс с восемью «своими» груанами и с двумя открытыми, но ещё пустыми кармашками. А ещё две «ничейных» ракушки ветеран держал в обеих руках очень близко к поясу.

– Как же так?.. – выдавила из себя Ксана. – И ты?.. Ты тоже нас предаёшь?!

Стоящий невдалеке человек ещё не светился весь и полностью, а странно мигал, словно горящий фитиль под порывами ветра. И наверное, ещё мог себя контролировать от давящего на него гипнотического влияния. Потому что даже попытался оправдываться:

– Простите меня, но я больше не могу… Десять лет я нахожусь в этом аду… десять лет я ежедневно пытаюсь выжить… И несмотря на мои умения и знания, меня только чудом обходила смерть. Порой казалось, что свобода близка, груанов у меня собиралось много, но… Каждый раз очередная напасть или страшное стечение обстоятельств превращали меня в начинающего каторжанина… Я больше так не могу… я боюсь. Боюсь, что через час что-то случится страшное и…

Последнее слово попытался сказать Сурт:

– Да у нас всё нормально! Ты же видишь, как мы отлично, продуктивно охотимся. Ольшин, остановись! Завтра ты уже сможешь уйти честно, с гордо поднятой головой, попрощавшись со всеми нами, со своими тремя жёнами и не испытывая потом укоров совести за своё поведение. Одумайся!..

Страшная борьба с самим собой читалась на перекошенном от сомнений лице Охотника, но всё-таки желание уйти в мир Набатной Любви немедленно пересилило все остальные. Словно бросаясь в ледяную воду, Ольшин выдохнул, а его руки последним, резким движением вложили недостающие груаны в комплект им подобных. И тотчас новый Светозарный осветился всей видимой кожей, словно насыщаясь изнутри мягким, золотистым светом.

Тогда как свидетели этого процесса тоже на месте не стояли. Причём не по своему желанию они это сделали. Просто со стороны стены, к которой они стояли спиной, их толкнула упругая волна воздуха, швыряя метра на два вперёд и роняя на землю. Пока они встали опять на ноги, Ольшин уже проходил возле них. Ксана попыталась ему было заступить дорогу, но наткнулась на такой дикий, фанатичный взгляд, что благоразумно замерла на месте. Он был ей очень хорошо знаком. Точно такой же взгляд был у её любовника, когда тот бросился убивать конкурента-живописца. Но тот конкурент был Михой, который мог и умел за себя постоять, тогда как здесь и в данный момент женщина не могла ничего сделать. А уж метнуть в спину хорошо прежде знакомого человека кинжал – тем более рука не поднялась.

Да и не получился бы бросок, скорее всего: ближе чем на три метра подойти к раскрывшимся створкам не получалось, там словно стояла невидимая глазу упругая стена из пружинящих кустов плегетты.

Та же клеть вернулась за новым Светозарным, или иная, понять не удалось. Как только вошедший человек шагнул в центр лифта, наружные створки закрылись наглухо, навсегда оставляя у него за спиной как само Дно, так и все связанные с ним страхи и опасения. Каторгу навсегда покинул ещё один узник.

Ну а его бывшим товарищам ничего больше не оставалось, как собрать раскиданные вещи и пояса с груанами да отправиться на наши поиски. Хорошо ещё, что лишившиеся наездников серпансы беспрекословно выполняли приказы своих новых опекунов.

Но в нашем коллективе стало меньше на два человека. При этом, по всеобщему мнению, в мире Набатной Любви стало на два… предателя больше. Потому что при всём понимании совершённого поступка, никакое иное определение ушедших в голову не приходило.

Тимофей к этому шёл, как теперь поняли и вспомнили, – сразу. Просто до того у него не было такой возможности укомплектовать свой десяток полностью. Я собирал наши все трофеи, да и существовала всё-таки опасность пострадать от моего гнева. Пусть и выглядел тощим да кашляющим, но одного Светозарного всё-таки убил. Да ещё и голыми руками.

Ну а Ольшин… Тот просто не смог удержаться при таком раскладе. Да и в последнее время он слишком часто грезил фантазиями о том, как он вернётся домой и обнимет своих дочерей, коих он успел сотворить до своего уголовного преступления, целых три штуки. Сломался человек… и в самом деле одни всего лишь сутки не выдержал…

Ну и у нас у всех настроение упало ниже плинтуса. А тут ещё и вся фауна вокруг нас словно ополчилась. Стада на нескольких Полях не просто стали монолитными или многочисленными, а необычно агрессивными, и во время одной из наших отвлекающих акций здоровенный тервель так раскрыл свою гигантскую пасть, что зубами попросту ударил по ногам Неждана. Благо ещё, что некое седло, плотно придерживающее наездника, не позволило выпасть тому в гущу озверевших монстров. Но нога пытающегося мужественно перенести боль Крепака оказалась сломана. Причём сразу в трёх местах. И потом, когда мы попытались устроить бивак и оказать самую первую помощь раненому и малость отдохнуть, нас стало окружать нежданно огромное стадо зервов.

Пришлось и с того удобного для отдыха места уходить весьма поспешно. Правда, я успел обложить ногу Неждана двумя десятками груанов, обмотать их тряпками и настроить опустившуюся вуаль исцеления на процесс ускоренной регенерации. Но как оно будет действовать во время движения?

Поэтому после недолгого раздумья было принято решение возвращаться в башню. День, а то и два нас не спасут, а продолжать сбор трофеев в таком паршивом настроении было бы нецелесообразно со всех точек зрения. И уж кто-кто, но командир должен понимать это самым первым.

Вот мы и вернулись к Пирамидке ещё за час до обеда. И уже только этим, и уж тем более неполным составом переполошили всех остальных обитателей. Наверное, по этой причине я с ходу двинул речь, которую заготовил во время пути:

– Дамы и рыцари! Наш коллектив понёс первые потери, но никто не погиб! И это самое главное. Подробности вы сейчас все узнаете… А чтобы никто не расстраивался и не грустил, сразу объявляю остаток этого дня выходным. Отпразднуем, обдумаем, посоветуемся и… бросим жребий. Потому что уже сегодняшним вечером попробуем открыть двум женщинам, которым повезёт, дорогу в Светозарные!

Понятно, что такое объявление сразу же нивелировало подлое предательство двух наездников, довольно ценных для нашего коллектива. И несмотря на бурный рассказ Ксаны, к побегу бывших соратников отнеслись философски: «Чего уж там, поздно тыкать кулаками да вслед плеваться, коль не в кого…»

Глава тридцать вторая

Крушение надежд

Ну и выходной для меня тоже мог оказаться полезным во всех смыслах. Всё-таки интенсивная охота последние пять дней вымотала основательно. Хотелось отдохнуть и расслабиться. Но, опять-таки, расслабляться в ничегонеделании позволить себе не мог. А вот попутно решить отложенные до лучших времён вопросы – пожалуйста! Нет лучшего отдыха, чем смена деятельности или занятий!

Тем более, что нерешённых задач было немного. После обеда собирался смотаться к нашей ближайшей Длани и поговорить с… ну ладно, пусть будет с «системой чипов». Интересно было: получили они уже ответ «оттуда » и как они дальше со мной будут общаться?

Потом следовало всё-таки более пристально осмотреть Хруста и, если потребуется, довести лечение зверя, который и в самом деле стал раза в полтора массивнее и больше, до конца. Ну и покопаться хотелось с тайниками возле входной двери. Мечта отыскать медальон с символами Земли и мира Трёх Щитов – постоянно довлела в сознании. Тем более сейчас, когда некий путь передачи изображения оттуда мной уже был разгадан.

Тогда как все остальные события, как то: голосование, обсуждения и эксперименты с полным десятком груанов – вполне проходили по статье «праздничные мероприятия». Будет весело, интересно, интригующе. А может, и величественно. Как я надеялся…

А не получится… увы! Ничего тогда не поделаешь, скорее всего, этот день для некоторых станет самым несчастливым днём в жизни. Возможно, даже худшим, чем первый день попадания на Дно. Но лучше уж так, чем тянуть с этим делом лишний день, а то и два.

Но про возможный негатив старался пока не думать.

И за оставшееся время сумел довольно скрупулёзно осмотреть Хруста. Тот и в самом деле рос стремительно, особенно телом, и создавалось впечатление, что такая вот огромная у него голова по отношению к телу, как было прежде, – нечто неправильное. Голова тоже чуть росла, но тело прогрессировало больше и быстрее, и вскоре животное превратится в более гармоничное существо. Жаль, что трудно было понять: он уже вырос или ещё будет расти?

Ну а с горлом, вернее, с теми мышцами и жилками, которые составляли у котяры голосовые связки, я долго не мог разобраться. С виду – вроде нормальные, целостные, ни пятнышка порчи, ни порывов или старых шрамов. И опять-таки не было рядом второго подобного экземпляра, чтобы сравнить и выявить отличия. Я уже было и успокоился, решив, что так оно и надо, и начал вставать с колен. Как вдруг прирученное создание ловко ухватило меня зубами за рукав куртки, придержало и захрустело. Причём просительно захрустело, жалобно, словно умоляло себя полечить. Засомневавшись, я вновь положил ладонь на шею когуяру. И тот вновь распластался как коврик, готовый лежать смирно и ждать окончательного исцеления.

«Умный, что ли? – подивился я таким действиям несомненного хищника и задумался: – Понятно, что разумным данное существо быть не может по умолчанию, но его сообразительность – поражает. Пожалуй, смекалистей, чем собака или лошадь, мой Хруст выглядит. Не удивлюсь, если и некоторые слова научится выговаривать… Как попугай. Или научился бы, коль не этот его явно нечеловеческий хруст в гортани… Человеку даже трудно так голосовыми связками изгаляться… – В мозгу у меня шестерёнки завращались, вдруг неожиданно сместились два совершенно разных понятия, и в голову пришла единственно верная в данных условиях идея: – Эврика! Я не хирург и не врач, так что мне всё простительно…»

– Лежи, лежи! – это я приказал обеспокоившемуся когуяру. Сам же выскочил из нашей семейной спальни, пытаясь отыскать кого-то из своих гражданских супруг. Первой на глаза попалась младшая из двойняшек: – Всяна! Бегом сюда! – завёл в комнату, закрыл дверь и распорядился: – Ложись! Да не на кровать!.. И не в прыжке!.. Раздеваясь на ходу… На пол ложись! И не моргай своими ресницами! Возле Хруста ложись… ага, вот здесь… И так тоже на меня смотреть не надо, я тебя к нему не вместо корма кладу… про иные извращения тоже забудь!.. Расслабься… Хорошо… Теперь скажи: «А-а-а!» Громче! И дольше тяни. Отлично. Теперь попробуй похрипеть точно так же, как наш когуяр. Ну! Чё не так? А ты старайся, импровизируй… О! Уже лучше!..

Минут десять я потратил на сравнительные просмотры голосовых связок человека и животного в разных режимах и во время произнесения разных звуков. Одну ладонь держал на женской шее, другую, соответственно, на шее животного. Глупо? Особенно глядя со стороны? Весьма! Не спорю. И даже не удивлялся ступору застывшей в дверях Ксаны, которая пришла меня звать на обед, потому что колокольчиком решили сегодня не пользоваться.

Потом и Снажа прибежала, уставившись на расположившийся на полу «натюрморт»:

– Чего это он? – вырвалось у неё обо мне. – Душит сразу обоих?

– Я несколько иначе решила, поэтому твою сестру тоже вначале хотела придушить. Но, кажется, он выбирает просто, кому из них разрешить оставаться жить в нашей спальне. Хруст вырос, места совсем ничего осталось…

Конечно, Снажа заступилась за сестру, у них началась тихая и вполне себе милая перепалка, но я старался не обращать на женщин внимания. Потому что обнаружил некую странность в горле у когуяра: две зеркально расположенные связки, которых вообще не было у человека. При попытках издавать звуки они блокировали, пережимали все остальные связки и даже простое рычание превращали в этакое щёлканье, треск, который нам и слышался как хруст. Если бы их не было, то и звуки были бы совершенно иные, вполне возможно, что и бархатисто-мяукающие.

И ладно бы эти лишние органы только мне одному показались странными! Но некий внутренний голос, который я уже давно приписывал Первому Щиту, словно настойчиво внушал мне в сознание: «Этих связок там быть не должно! Они – явный вред! Надо их немедленно убрать!»

Ха! Легко сказать: «убрать!» Да ещё и немедленно! А вот как? И главное – стоит ли творить такие вещи? Это же не гангрену излечить, и кость сломанную срастить, и не декомпрессионные патологии на позвоночнике устранить. Это надо резать или умертвлять совершенно целое и здоровое на вид внутреннее образование плоти. И раз оно там существует, значит, так и надо! Правильно? Трудно себе представить, что случится, если те же гаузы вздумают людям отрезать носы на том основании, что у них самих вместо некоего свисающего вперёд хряща – просто округлые отверстия. И тут уже я ничего с собой не мог поделать, внутренний голос не мог меня переспорить.

Чего уж там говорить! Тут даже груаны не смогут помочь!

И опять глас моего симбионта оживился во время упоминания о своих коллегах. И у меня в голове родилось этакое совместное коммюнике, или, иначе говоря, итоговое решение консилиума целителей, знахарей, врачей и прочая, прочая, прочая…

Звучало оно так: «Груаны наложим, за поведением зверя – понаблюдаем. Если недовольства не будет, то вместо команды лечебной вуали на регенерацию попробуем дать команду «Убрать всё лишнее и ненужное!» Можно и сформулировать её несколько иначе, делая акцент на устранении лишнего жира или приведении органов в идеальный порядок».

Получится ли? Мне казалось, что нет. Первому Щиту – уверенности в положительном решении проблемы хватало за троих! Или там большинство создавал прижившийся у меня в желудке местный симбионт?.. Хруст глядел на меня преданными глазами и был готов на всё. А мои женщины стали торопить меня на обед. Так что я не стал терзаться и заморачиваться, слишком поверил уже в то, что груаны вред никак принести не могут. Наложил, примотал, дал ментальные установки, взгрел вуаль своими тринитарными всплесками, да и…

Да и подался на обед.

А вот поесть толком мне так и не дали. Потому что изначально пришлось объяснять, как я вижу предстоящий жребий и как представляю сам момент испытания. А потом начался бедлам. Со спорами, криками, порой оскорблениями, а пару раз даже чуть драка не началась. До абсурда дошло: даже меня в открытую обвинили в укрывательстве будущих предателей и мягкости и в том, что не сделал никаких попыток к задержанию. А всё потому, что большинство женщин не желало никакого жребия, а буквально требовало, чтобы именно её назначили командирским указом. Ну и на вопрос почему, отвечали: «…потому что я сделала больше всех!», «…заслужила подобное трижды!», и причин «…именно у меня на немедленное возвращение домой – тысячекратно больше, чем у вас всех вместе взятых!»

И как я ни сопротивлялся, меня тоже втянули в эту постыдную ругань и склоку. Хорошо, что додумался, как это всё разрулить, начав с себя, а точнее говоря, со своих близких:

– Милые дамы!.. Хотя признаться, что после всего услышанного от некоторых из вас, определение «милые» у меня вязнет на языке… Но всё-таки продолжу… У нас двадцать семь женщин, и мужчины заранее не входят в число тех, кто участвует в жребии. Мало того, мы уменьшим и это количество теми лицами, которые зависят от меня как от супруга. То есть вычёркиваем из списка Ксану, Всяну и Снажу! Кто ещё сам, добровольно, хочет отказаться от сегодняшних экспериментов?

Мои три красавицы скривились, как от лимона, переглянулись между собой, поцарапали и меня своими взглядами и… промолчали. То есть понимали, что уж они-то без моей помощи да за моей спиной никак обделёнными не останутся. Да и сами, хвала судьбе, – наездницы. Пожелают – тотчас отправятся на охоту, и до полных комплектов – им всего ничего!

И это было правильно. Политически верно. Они меня поняли и догадались, для чего и как я прекратил ненужную, совершенно бессмысленную склоку. Помимо их троих, на мой призыв отказаться от жребия откликнулись и остальные.

Сразу же первой Франя заявила:

– Я буду готова уйти, только держа за руку Неждана. Так что подожду…

– Я тоже готова уйти самой последней! – оповестила Зоряна. – Раз уж я вас освободила от рабства, то хочу собственными глазами увидеть, как вы станете свободными. Все! Все до единой!

За ней тут же отозвались две её лучшие подруги. Потом ещё три женщины исключили себя из списка. А затем неожиданно заговорила Журба Бланш:

– Мне тоже следует поторопиться на свободу, у меня там дети остались. Но я уступаю дорогу остальным, мне не жалко! – и повернувшись ко мне, со смешком добавила: – Ты, командир, ошибку сделал. Надо было их пугнуть разными непроверенными последствиями и вызвать на это дело добровольцев. Поверь, тогда бы из них всего-то и вышли пятеро, ну… максимум шестеро. А уж тогда – жребий.

После такого выступления отказались ещё целых шесть женщин. Причём некоторые из тех, которые только недавно пеной исходили и готовы были вцепиться в волосы друг дружке. Итого: семнадцать в минусе. Осталось десять. Да и они уже как-то не слишком рьяно и страстно тянули жребий. Стыд разобрал, или и в самом деле опасаться чего стали?

Но я, жутко довольный наступившим затишьем, быстро провёл жребий, поздравил счастливиц с предстоящим испытанием, и уже двигаясь от стола, заявил:

– Награждение десятым симбионтом будет проводиться сразу после ужина! Пока же готовимся к торжественному ужину в честь выходного дня!

– А почему не сразу?! – кинулись мне наперерез самые активные дамы.

– Потому что головой надо думать! – вызверился я на них. – И помнить: что я делал в последние дни и о чём, ничего не скрывая, рассказывал! Мне обещали через Длань дать новые сведения, и эти сведения могут иметь невероятную важность для предстоящего эксперимента. Вдруг нам что-то неизвестно? Вдруг испытуемым грозит смертельная опасность? А мы о ней – ни слухом, ни духом? Поэтому я вначале отправляюсь с тремя наездницами к Длани… Ну и со мной в обязательном порядке отправится Журба. Потому что она у вас там для пещеры выменивала груаны на товары, она же должна будет и получить сейчас новые.

– Зачем нам новые? – послышался недоумённый вопрос.

– Потому что ранее на Дне управляющих-женщин не было. И вы это сразу заметили по получаемым товарам. Чего только стоит обилие мягких ковриков и красочных тканей, которыми вы застелили своё первое жилище, ставши свободными. То есть на ручку Бланш уже идёт совершенно иная поставка, и нам следует продолжать в том же духе. Ну и мои научные магические изыскания требуют именно таких вот изменений.

Когда я заикался о науке и о магии, пусть и не к месту, споры смолкали окончательно. Командир – это святое. Ну а если он ещё и колдун, увлекающийся наукой, значит – «…жираф большой, ему видней!»

Так что я быстро смотался с собрания наружу, вздохнув полной грудью вне стен башни. Неужели привыкаю к открытым просторам каверны и ущелья? М-да… так и полюбить Дно недолго…

С собой к Длани я взял только женщин-наездниц и восседающую на отдельном серпансе Журбу Бланш. В поводу мы вели ещё сразу восемь мешкообразных скакунов, которым предстояло доставить полученное у Длани добро в Пирамидку. Была сложность, что товары придётся протаскивать через узкий проход, соединяющий обе каверны, но ехать только из-за этого к иному пункту выдачи пайков, где я имел честь разговаривать неведомо с кем, тоже было накладно. Огромные стада тварей, бродящие по Полям, меня настораживали. Может, завтра их станет меньше?

А тут и ближе, и спокойнее. Да и в каверне, на той стороне, оказалось относительно тихо и спокойно. Вот только путешествие наше оказалось почти напрасным. Полномочий для разговора со мной ещё не было получено, личность моя, как подданного империи Альтру, – не подтвердилась, и даже моё очередное пожертвование груана в ОСАР никого не заинтересовало. Точнее говоря, со мной вообще не захотели общаться.

Но злился я недолго, а переключился на исследование магических, или пусть будет телепортационных потоков энергии в самой Длани. Наша новая управляющая подносила груан к плите – и начинались фейерверки, за которыми я наблюдал во все свои «глаза», коих у меня теперь хватало с избытком. Груан уходил к гаузам – начинались иные движения, которые я тоже фиксировал с максимальным тщанием. И так, пока не ушёл третий груан. После чего мы отправились в обратный путь. И то пришлось большую часть груза, которую мы посчитали ненужным, при переноске так и оставить в боковых отнорках тоннеля.

В башне всё было в полном порядке и спокойствии, и я сосредоточил свои дальнейшие усилия на вскрытии тайника, куда жившие шесть веков тому обитатели Пирамидки сбрасывали свои находки. И здесь меня постигло разочарование. Нет, тайник я вскрыл! И золотых украшений с драгоценными камнями там оказалось предостаточно. За такой клад в иных мирах можно графские замки покупать. Но меня огорчил иной факт: медальона – ни одного! Печально…

И даже ужин не радовал, во время которого я сидел слишком задумчивый и рассеянный. Но уж во время испытаний волей-неволей, но всеобщий ажиотаж события, предвкушение интриги, страх разочарования – передался и мне. Решались судьбы двадцати семи женщин, двадцати семи людей, которые оказались рядом в этом аду и которые теперь с придыханием ждали: получится пройти их подругам в Светозарные – или нет.

Последние инструкции от меня, в которых я пытался предвидеть самые цветастые варианты событий. Последние пожелания и просьбы подруг передать весточку наверху родственникам. Хотя каждая верила, что вскоре она сама это сделает…

И вот уже обе стоят возле меня, сидящего на табурете по бокам, а я раскрываю кармашки пояса с трофеями последней охоты. У избранниц уже было по девять «своих», и вот настал момент, когда они взяли ещё по одному «ничейному» груану и подрагивающими пальцами вложили в пояса. Полный комплект! И…

В те моменты никто в нашей большой столовой не дышал.

И ничего!.. Ничегошеньки не произошло. Никакого свечения тела. Никаких видимых световых стрелок. Ни капельки отчуждения к окружающим. И… ни единого шанса на избавление от пожизненной каторги!

Страшно такое осознать… Даже мы, мужчины, ощутили себя потерянными и полностью подавленными. Страшно видеть вокруг себя женские глаза, в которых только одно: скорбь, скорбь и постоянная скорбь…

Все разбрелись кто куда. А я отправился утешать своих красавиц. И к огромному удивлению, застал их не в слезах и в соплях, а в компании с Чамби и Хрустом. Нет, никто не веселился, и уж тем более не игрался, просто все пятеро сидели, полулежали на полу вокруг остающегося в перевязи с груанами когуяра, смотрели друг на друга, переговаривались, грустили, поглаживали животных и… и продолжали жить.

Я даже своего удивления скрывать не стал:

– Молодцы, девочки. Я вами горжусь. Боялся, что вы будете в истерике. А тут…

Ксана шумно и тяжело вздохнула и, не глядя на меня, пробормотала:

– Рано радуешься, мы всё равно внутренне истерим… И внешне всё равно сорвёмся… Просто заранее договорились не кормить себя напрасными надеждами. Давно настроились оставаться здесь до конца… И даже рады, что ты теперь можешь сам безмятежно от нас уйти, со спокойной совестью и с чувством выполненного долга. Ты и так совершил невозможное для нас. А Дно… Да что Дно! Здесь тоже можно жить, причём даже счастливо… – она помолчала, переглянулась с двойняшками и добавила: – Хотя тоже понимаем, что второго такого счастья, которое мы испытали с тобой, у нас в жизни больше не будет. Но, тем не менее, всё равно и за это благодарны.

Пришлось и мне усаживаться к ним на пол, лихорадочно размышляя: что ещё можно сказать, какие утешения отыскать или что такое дельное придумать. Давать обещания, что я за ними вернусь и обязательно как-нибудь, но вытащу отсюда, вроде как было неуместно. А все остальные слова казались пустыми, ненужными и несуразными. И мы просто сидели обнявшись, словно прощаясь навсегда.

Глава тридцать третья

Последний рейд

Слёзы всё-таки у красавиц полились, и до выполнения обещания Ксаны закатить истерику оставалось совсем ничего, когда я решил освободить нашего терпеливого когуяра от повязок с груанами. Да и посмотреть заодно, что у него там со связками. Ну и размотал широкую полоску ткани.

Что сразу удивило: от четырёх груанов остался лишь прогоревший пепел!

– Ничего себе! – воскликнула Снажа, быстро вытирая слёзы с глаз, чтобы те не мешали видеть. – Такое только при лечении Зоряны было.

Заинтригованными оказались и Всяна с Ксаной, у которых слёзы стали подсыхать моментально. Да и я ещё затараторил словами, убеждая, что наверняка произошло нечто из ряда вон выходящее. Лишь бы женских слёз не видеть, от которых я тупею и не могу толком соображать.

Но присмотревшись к гортани животного, вынужден был заявить вслух:

– А ведь те две странные связки исчезли! Полностью! Словно их и не было! И теперь остальные выглядят, как… хм, боюсь ошибиться, но совершенно как человеческие…

– То есть его можно научить разговаривать? – решила уточнить младшая из двойняшек. На что я пожал плечами:

– Почему бы и нет… – Затем потёр мех когуяра за ушами, обращаясь к нему: – Ну как? Сможешь теперь разговаривать?

Первое чудо, что Хруст кивнул. Точно так же, как киваем и мы, выражая согласие. Но это ещё можно было как-то объяснить случайностью или там совпадением. Чего порой звери натворят.

Но когда он хрипло, невнятно, но в то же время сказал:

– Да… – мы все впали в некий ступор. А я в некотором испуге отдёрнул руку, треплющую существо за ухом.

Котяра смешно пошевелил усищами, потом издал такие звуки, словно прокашливается, показательно кивнул и уже более старательно повторил:

– Да! – Ну я и решил проверить: схожу я с ума или мне просто мерещится:

– То есть ты нас понимаешь? – кивок и то же самое короткое слово: «Да!» в ответ. – И по сути, можешь со временем говорить, как мы? – вновь подтверждение. – Все остальные… мм, – я уже опасался называть иных созданий монстрами, – …животные на Дне тоже умеют разговаривать?

– Нет! – И вполне понятное нам отрицательное мотание головой.

У меня сразу от сердца отлегло. Потому что признать разумным существо, которое спит с тобой в одной спальне, – это одно. А вот подумать то же самое о тварях, на которых охотишься, порой разрывая их с помощью эрги’сов на части, – совсем другое.

Масса простых вопросов собирался задавать и дальше. Потому что в голове сразу же зазвучали странные литавры, а чей-то дурной голос, сходный с голосом Леонида Якубовича, ведущего «Поля чудес», завопил в сознании: «Есть, есть контакт с представителями иной цивилизации!»

Но тут меня за локоть тронула Снажа и заговорила самым просительным тоном:

– Миха, а ты нам Хруста оставь, пожалуйста! Не забирай с собой! А?

– Ну так… э-э-э… – растерялся я, вообще-то и не думавший о таком. Хорошо, что меня выручила Ксана:

– А всё равно посторонних к клетям не подпускает некая сила, отталкивает. Так что у нас теперь будет новый защитник. Правда, Хруст? – и на этот вопрос представитель иного разумного вида ответил положительно.

– И мы тебя будем учить нашим словам? – умилилась Снажа. – И ты сможешь с нами разговаривать?

– Да! – уж это слово получалось у когуяра с каждым разом всё лучше и отчётливее.

– Вот и здорово! – обрадовался я тому, что грустные мысли покинули прекрасные головки моих подруг. – Ложимся спать, а завтра с утра продолжите обучение!

И личным примером показал, что и как надо делать: вскоре завалился на кровать и даже одеялом накрылся чуть ли не с головой. Как ни странно, но моему примеру никто следовать не спешил. Все три женщины так и зависли возле когуяра, то шепча ему что-то на ухо, то требуя от него словесного подтверждения. И уже засыпая, я подумал:

«Да ладно, пусть себе забавляются… Чем бы женщины ни тешились, лишь бы истерики не закатывали. А уж когда их целых три!..»

Как и когда три жены забирались в нашу постель, я не услышал, тихонько это сделали, без грюка и без стука. Но тем более сердце чуть не выскочило из груди от хлестнувшего по крови адреналина, когда кто-то вдруг стал толкать меня… снизу!

Пока я озирался по сторонами, пытаясь понять, что происходит, меня опять наподдали, да так, что перелетел через Ксану и с воплем грохнулся на пол. И только тогда понял, кто это так зверствует: наше привидение-управленец! Но не успел я рта раскрыть для новых криков, как заметил тянущийся к моей правой руке уголок «мешка» с чипом. Ухватил его со злостью, и мысленно завопил:

«Чамби, ты чего творишь?!» – потому что не хотел пугать жён, которые тремя парами глаз пялились на меня в изумлении с кровати. Да и Хруст уже стоял рядом, нервно помахивая кончиком хвоста и готовый защищать друга от неизвестных неприятностей. И неприятности не заставили себя ждать:

«Иггельд! Бросай всё и немедленно выскакивай из башни! – вопил в моём сознании голос чипа-всезнайки. – Она сейчас будет уничтожена Отсекателем! Быстрей! Быстрей на выход!»

Конечно же, я не мог вот так вот сам взять и побежать. Но сомневаться в предупреждении чипа-всезнайки даже не подумал. На шутки или розыгрыши он был не способен по умолчанию. Для начала я заорал так, словно меня убивают:

– Тревога! Всем наружу! Бросать всё! Бежать! Башня сейчас завалится!

И в тот же момент мысленно попытался спросить:

«А почему ты меня предупреждаешь?»

«Приоритеты спасения Иггельда стоят на первом месте! Всё остальное – неважно!»

«А за что башню собираются разрушить?»

«Обитатели оной нарушили главный запрет: ограничение передвижений массы животных! Нельзя было строить стену!»

И почему эта сволочь о таком запрете только сейчас говорит?! Но подумать об этом было некогда. Я подхватил свои одежды в охапку, да так и прижимал левой рукой к телу, метатель подхватил правой, и уже стоя возле лестницы, орал по её направлению вверх:

– Всем! Всем немедленно вниз! Используйте верёвки для скоростного спуска! Бросать всё! Башня сейчас рухнет!!!

Больше крикнуть я ничего не успел, потому как последовавшие звуки заглушили все остальные шумы и крики. Но эти же звуки заставили и всех остальных обитателей башни нестись вниз по лестнице и спускаться по верёвкам с такой скоростью, что только чудом никто не свернул себе шею. А всё потому, что откуда-то из-под самого свода раздавался залихватский, но муторно переворачивающий душу свист. Так свистит ветер среди развалин, так свистел, пусть и намного тише, я, привлекая в нужные моменты хищников в выбранном направлении. И большинство моих соратников этот свист осознали и поняли правильно: кто-то или что-то привлекает в нашу сторону стада монстров! А тех за вчерашний день на ближайшем Поле скопилось, словно тут им мёдом намазано! Но если все они ринутся в нашу сторону, то…

«Куда же нам тогда прятаться?! – уже выскочив наружу, запаниковал я. – Стада просто прорвутся за стену по головам друг друга!» – передо мной выбежали мои полуголые красавицы, тоже держа одежды единым клубком и тоже умудрившись захватить свои персональные, доставшиеся им после предательства Ольшина и Тимофея метатели. У нас четверых всё-таки времени добежать вниз с восьмого этажа было больше, чем у остальных.

И из дверей у меня за спиной уже выскакивали наружу и все остальные обитатели Пирамидки. И хорошо, что я вспомнил очевидное:

– К стоянке! – начал орать я, перекрикивая свист. – Всем бежать к серпансам! Ксана! Будите их и грузите людей в багаж!!!

Там было хоть как-то возможно спрятаться за валунами, а то и попросту усевшись на скакунов и заставив их подняться хотя бы на те же валуны. По сути, такое было возможно уже хорошо освоившимся с управлением наездницам. Да и управляющие могли хорошо распоряжаться серпансами в пределах огромного радиуса вокруг всадниц. Ко всему, на каменных полках у самой стены у нас имелось простейшее режуще-колющее оружие, в основном копья и дротики, которые мы собирали по иным строениям и развалинам и которые нуждались в небольшой доработке или восстановлении. Там же, в скальных расщелинах, мы складировали и десяток вимлачей, коих скопилось у нас и в башне предостаточно.

Пятясь в угол наших угодий, я только и молил судьбу, чтобы все люди успели покинуть строение. Вроде как выбежали и спустились по верёвкам все на первый взгляд, никто никого не звал истерически и не разыскивал, но уверенности у меня полной не было. Надо будет прямо сейчас, на стоянке пересчитать людей. Жаль, что я никак не мог крикнуть об этом сразу. Сплошная неразбериха вокруг, паника, крики, бессмысленные взвизги… а Степан Живучий уже проскочил к серпансам. Рядом со мной крутился Хруст, тогда как Чамби всё так же бесцеремонно и настойчиво продолжал меня отталкивать от Пирамидки.

И когда я почти уткнулся спиной в валуны, началось светопреставление.

Это было бы величественно красиво, если не было бы так кошмарно страшно. В нависающей стене ущелья, возле которой мы находились, нечто раскрылось, осыпая нас мелким гравием, песком, кусками мха и мелкими кустиками и открывая тёмный, мрачный зев помещения, в который даже вездесущий сумрак не проникал. А потом оттуда с гудением выметнулся ярко-голубой луч, упёршийся в основание нашей Пирамидки, и легко срезал её наискосок, словно острая шашка лозу. Причём срез получился с уклоном в сторону стены. Потом луч метнулся вверх, делая там асимметричный разрез. Башня ещё только со скрипом первый раз качнулась, а зев со всеразрушающим лазером уже закрылся наглухо с противным, чавкающим звуком.

А мы с выпученными глазами, держась друг за друга от прущих из нас эмоций, наблюдали, как вначале медленно, а потом всё с большим ускорением башня заваливается в сторону стены. Прочность продольная оказалась у Пирамидки намного меньшая, чем у той же Лежащей, наша обитель начала раскалываться ещё в падении. Ну а когда рухнула, то рассыпалась почти окончательно, осталось только несколько крупных половинок и углов от средних этажей. Так что непонятно было, с чего это вдруг обломки занялись обильным и повсеместным пламенем. И на этой фазе катастрофы не все беды закончились! Огонь ещё только разгорелся, как стали рваться оставленные в спешке груаны!

Вот тут уже крупные осколки камней, щебня, а то и горящие обломки мебели, пылающие дрова – полетели опасными для жизни фейерверками в разные стороны. Пришлось нам всем прикрывать отвисшие челюсти и выпучившиеся глаза да словно на войне во время артобстрела хорониться за россыпью валунов непосредственно на самой стоянке. Хорошо хоть с началом взрывов противный, лишающий способности соображать свист прекратился. И только когда всё начало стихать, я присмотрелся к соратникам.

Большинство были почти раздеты догола, кое-кто держал одежду в руках, кое-кто делился ею с теми, кто находился рядом. Но главное, что Степан, сам будучи полураздетым, уже быстро и дельно всех пересчитал и крикнул мне, даже не дожидаясь встречного вопроса:

– Командир! Все здесь! И относительно здоровы! Мелкие травмы, ушибы и царапины – можно не считать.

Ксана с двойняшками уже парами укладывали людей на спину серпансов, сажали кого-то из них на места сидения наездника и поднимали наших скакунов в стоячее положение. Вот как раз первые из оказавшихся чуть повыше женщин и закричали, тыкая рукой в сторону стены:

– Монстры! Много! Очень много!

Несмотря на то, что останки башни ещё местами горели, в пролом уже начала втягиваться буквально река шевелящейся массы. Похоже, там в едином строю двигались все представители хищной фауны Дна. Ну разве что скользких зайцев не хватало, которые тоже наверняка были недовольны построенной стеной, перекрывшей охраняемые нами угодья сразу множества прекрасных долин.

Ну и уже сам, усаживаясь на своего Росинанта, я окончательно рассмотрел, что мы лишились практически всего. По два пояса, со «своими» и «чужими» груанами имели только шесть-семь человек. В том числе я со своими жёнами. Ну и большим чудом можно было считать наличие у нас здесь всех шести метателей. Помимо меня и моих жён к этому новому оружию отнеслись ответственно и обладающие им Степан Живучий да Неждан Крепак.

Остальные наши «боевые единицы», как я уже упоминал, даже одежду не успели вынести, и теперь это всё если и не сгорело, то однозначно подверглось порче. А что не пострадало во время падения, взрывов и пожара, сейчас втаптывалось в грунт лапами прущих в долины, и к нам в том числе, монстров.

В багаж на своего скакуна я усадил сразу два существа, одно из которых уж точно было разумным: Чамби и Хруста. И оказавшись почти в полном обжиме боевого серпанса, оба вели себя спокойно, с достоинством. Ну ладно ещё малое привидение, оно-то частично чипу подчинялось, и его большим экземпляром собрата было не удивить. Но вот равнодушная морда котяры, которая потёрлась о моё плечо, когда мы поднялись вверх, меня всё-таки сильно удивила. Я не удержался и спросил:

– Хруст, ты раньше катался на таком вот существе? – и тот оправдал мой интерес:

– Да. – Потом поднатужился и, жутко коверкая слова, произнёс то, что я распознал как: – Меня катали!

– Кто? Кто тебя катал? – и вновь трудно понимаемое слово:

– Родители.

Как раз в тот момент настала пора покинуть и стоянку. Хищники, причём самые подвижные из них, зервы, добрались и сюда. И счастье, что мы уже усадили всех людей, подняли оставшихся свободными серпансов и поднялись сами. Так что наездницы и управляющие мой приказ об эвакуации в сторону Поля все восприняли деловито:

– Так и двигаемся влево! Вон к тому низкому участку стены. Проникаем сквозь неё и по краю ущелья уходим в Поле!

Можно было умчаться в другую сторону, к тому проходу, что вёл в иную каверну и к Длани, но я испугался. Вдруг с той стороны нас тоже ждут в засаде полчища иных хищников? Да мы даже на серпансов не успеем вскочить! Нас покромсают прямо на входах-выходах!

Поэтому лучше – в открытое Поле! Там уж мы любое стадо обойдём и от любого преследования скроемся на просторе.

Так и получилось. И уже в третьей по счёту от нас каверне мы остановились для того, чтобы осмотреться, глянуть и перевязать мелкие раны, ну и самое главное: решить, куда мы отправимся дальше? Вариантов хватало, и по сути, теперь в любом месте мы сможем устроиться с не меньшим комфортом. Разве что отныне придётся держать наружную дверь постоянно закрытой, и прежде чем выйти во двор, доведётся осматриваться на наличие под боком пасущихся или сидящих в засаде на человека хищников.

А там и хозяйством обзаведёмся, благо, что «чужих» симбионтов у нас хватает, и вимлачи отыщем, и «своих» груанов накопим быстро и много. Как ни странно, но гибель Пирамидки я перенёс вполне спокойно, меня сильно согревало, заставляло мириться со случившимся осознание, что никто при этом бедствии не погиб. А задержка на несколько лишних дней меня не пугала.

Пока все спешивались и начинали громкую, экспансивную дискуссию по выбору нового места нашего жительства, я оставался на своём Росинанте и заканчивал очередную утомительную беседу с Чамби. Несмотря на приоритет моего спасения, чип-всезнайка не стал раскрывать мне новые тайны, как всегда, ограничиваясь своими мерзкими от однообразия ответами. Но мне упорства и настойчивости не занимать, поэтому кое-что я всё-таки постарался выпытать, и к моменту привала наш диалог приблизился к своей кульминации. А основная тема – это основные отличия между женщинами и мужчинами на Дне. Я пытался страстно выпытать, почему десяток груанов одним ничего не даёт, а других делает Светозарными. И получил на один из своих перекрученных вопросов некое многозначительно объяснение:

«Женщина по своей природной ценности и моральной значимости стоит в полтора раза выше, чем мужчина!»

С таким утверждением я, как истинный джентльмен, спорить не собирался, но уточнять разные детали продолжил и русло своих словесных изысканий повел в сторону разницы в наших символах на ладонях:

«Почему тогда мою татуировку вижу только я сам, а моих жён – любой человек?»

«Потому, что это твои жёны».

«То есть и любая иная женщина, став моей женой, тоже станет наездницей?»

«Ни в коем случае».

«Что за нонсенс?! Ты сам себе противоречишь! Коль жена – значит, наездница? Почему же иная не сможет быть на их месте?»

«Сможет, если выполнит определённое условие». – Ох и нелегко с этим чипом! Но я его, редиску, дожму:

«И в чём это определённое условие заключается?»

«Женщина должна либо родить от Иггельда, или стать от него беременной».

«Ага! – всё ещё настроенный на иное, усердствовал я. – Значит, женщина должна быть особенно здорова? Полноценна во всех смыслах?»

«Нет. Именно быть беременна в актуальное время от тебя, или уже являться прежде рожавшей от тебя ребёнка».

«Э-э-э?.. – Тут моё сознание начало накрывать чем-то отчаянно-печальным. – Ты о чём?.. Какая беременность?!. На Дне разве могут женщины беременеть?!.»

«От Иггельда – могут».

«И-и-и… все три мои жены… уже… того?..» – Я не завершил своё предложение полностью, но эта чёртова ехидная информационная структура проявила впервые странную инициативу, соблаговолив ответить на так и не заданный вопрос:

«Даю позитивное подтверждение на твой вопрос. Все три твои супруги беременны. Как Иггельд, ты можешь в этом удостовериться самостоятельно!»

Вот тут меня и пришибло окончательно. Не знаю, сколько я так просидел с отвисшей челюстью, ошарашенный нежданной новостью о будущем отцовстве, но меня вернул в окружающий ад вопль Степана Живучего:

– Командир! Что с тобой?! Мы все ждём от тебя ответа, а ты словно ума лишился!

– Ась?.. Ответа?.. На что? – не так меня интересовало любопытство окружающих, как просто хотелось как можно скорее остаться в одиночестве и обдумать собственное горе.

– Ну как же, раз ты молчал, предоставляя право решать нам самим, то мы постановили и практически единогласно проголосовали: немедленно отправляемся в Иярту. Наши женщины уверены, что именно там они смогут жить в полной безопасности и счастье до самой глубокой старости. Ты как на это смотришь?

А никак я не смотрел! Я вообще плохо соображал, кто я такой и что со мной творится. Поэтому только равнодушно пожал плечами и пробормотал:

– Ладно…. В Иярту, так в Иярту…

И тут же все стали вновь усаживаться и укладываться на серпансов, разве что теперь уже постарались оседлать всех привидений, чтобы нагрузка была более равномерной на каждого скакуна. А перед самым отправлением ко мне с двух сторон приблизились Ксана и Емельян Честный, начав утешать от всей души:

– Миха, да ты не расстраивайся так, мы и на другом месте отлично устроимся. Ты только в первые дни нам помоги…

– Да и мы тут решили, – от имени остальных мужчин говорил рыцарь, – что пока ты не уйдёшь, мы тоже останемся, поможем женщинам на новом месте.

– Только не грусти…

– Не стоит так убиваться…

– Бытовой хлам того не стоит…

– Главное, что все целы! И очень ждут от тебя помощи!

Я печально кивал на их слова, а потом не выдержал и спросил:

– Да? А кто мне поможет?..

И не дождавшись ответа от изумлённой супруги и не менее изумлённого товарища, тронул Росинанта вперёд. Нам предстоял не такой уж долгий рейд в легендарный, никем из нас ранее не виданный город Иярта.

А что будет с нами там? Не стоило этим заморачиваться.

Приедем на место – всё и выяснится. Но в первую очередь мне следовало разобраться с самим собой. И предстоящее разбирательство казалось самой нереальной, непосильной для меня задачей.

Конец шестой книги

Юрий Иванович

Возвращение

Магия – наше будущее –

Юрий Иванович

Раб из нашего времени. Кн. 7: Возвращение

© Иванович Ю., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Пролог

Эта семейная пара, прибывшая из столицы королевства, поселилась в данном секторе города Макиль сравнительно недавно. И три лутеня^[4] не прошло, как Селидор и Анна Ванш въехали в этот небольшой, но уютный домик, расположившийся с самого края Пятой Арочной площади. Причем, несмотря на скромные габариты здания, примыкающего тылами к скале светлого мрамора, и сравнительно небольшой садик вокруг него, подобное место жительства считалось весьма и весьма престижным. Подобных, обособленных от остальных кварталов домов даже в столице королевства насчитывалось не много, а уж в Макиле и подавно не превышало количества в две сотни. А ведь данный город считался в стране вторым по величине и четвёртым по численности населения.

То есть сомнения ни у кого не вызывало: Анна и Селидор – люди ну очень состоятельные, раз могут себе позволить жить в такой роскоши. Но титулами новые обитатели не хвастались, гербами не кичились, прислуги не имели и о себе никому толком не рассказывали. С соседями здоровались вежливо, даже радушно улыбались, но на откровения или более близкие контакты не шли. Только и стало в последние рудни известно, что Селидор Ванш – скульптор, а его супруга Анна – декоратор интерьера. Причём настолько талантливые и довольно прославленные, что их приглашают украшать внутренности своих жилищ не только великанывалухи, но и колонизаторы этого мира – гаузы.

Также поступили к новым обитателям заказы на оформление интерьеров и от нескольких, самых богатых и титулованных жителей самого Макиля. Но тем придётся ждать долго: семейство Ванш сразу заявило, что на ближайший год у них уже всё расписано, в том числе и на дальние, долгие путешествия время выделено, а на последующие годы список заявок пока ещё только формируется.

В гости к пожилой паре тоже никто не хаживал с первого дня вселения, да и нескольким наиболее наглым, беспардонным соседям напроситься с визитом не удалось, как они при этом ни старались.

Зато в последние дни гости повадились ежедневно. И не ктонибудь, а самая наибольшая знаменитость города, о ком в последние дни только и говорили с придыханием и восторгом. К Ваншам зачастил сам Звёздный Чарли, обладатель одноимённого арляпаса и директор одноимённой труппы артистов, которые своими выступлениями не просто всколыхнули всю творческую жизнь города, но совершили культурную революцию, не меньше. То есть в гости хаживал человек, по всеобщему признанию, занимающий первую строчку в любых рейтингах популярности. На выступления его арляпаса, откуда некоторых зрителей выносили по причине страшных колик, спровоцированных смехом, не мечтали попасть только глухослепые. А таких благодаря медицине космических колонизаторов среди подданных королевства не было уже несколько веков.

Так что пообщаться с великим Чарли Чаплином грезил любой горожанин, а уж принимать у себя в гостях такую личность мечтали самые титулованные и много мнящие о себе дворяне. Поговаривали, что сам губернатор ожидает артиста и маэстро у себя в замке только через полторы рудни, тогда как Ванши принимают Чаплина так часто и настолько душевно, словно он им сын родной. Причём не одного принимают, а с обеими очаровательными подругами Чарли, от вида которых у любого нормального и здорового мужчины слюнки текут и на пару ночей бессонница наступает. Порой и добрая часть труппы вместе с музыкантами заваливались в гости, и тогда уютный домик в три этажа сотрясался от лихих песен и заливистого смеха, порой переходящего в истерический.

А соседям только и оставалось поглядывать в сторону вдруг резко меняющегося дома и завидовать. Ну и порой при этом задаваться вопросом:

«Ну почему мне так не повезло? Я ведь тоже люблю посмеяться и песни петь обожаю, а уж танцевать!.. Но ко мне такие гости не захаживают. Почему? Не иначе этот Чарли всётаки очень близкий родственник Ваншам… Точно! Вон они его как провожают! С жаркими объятиями и чуть ли не со слезами на глазах… А ведь слышно же на всю площадь, что завтра на обед его будут ждать и нечто особенное готовить собираются… Мда! Интересно люди живут!..»

Завидовали…

И никто не мог слышать, что проводившее гостя семейство обсуждало между собой, двинувшись в сад и там усевшись в уютной, увитой плющом беседке. Тогда как очень активно обговаривался очередной визит Чаплина, да и перспективы следующих тесных отношений рассматривались.

– Ох, Сели! – вздыхала мечтательно пребывающая в явном довольстве мадам Анна. – У меня до сих пор бока болят после шуток Чарли! До чего же он плодовит на всякие весёлые рассказы! Настоящий гейзер таланта и гениального юмора!

– Ну да! – вторил господин Ванш своей супруге, со счастливой улыбкой на лице. – Я бы его даже не гейзером назвал, а истинным вулканом в скорбной юдоли нашего застоявшегося искусства. Вот припомни: где мы и когда так беззаботно смеялись и веселились?

– Нигде! Ни в одном мире такого одарённого маэстро не встречали. А ведь нас трудно поразить и рассмешить…

– Вот, вот!

– …Но именно поэтому, как мне кажется, он на нас свои шутки и проверяет. Потому что сразу понял: лучше, чем мы, никто его юмор, репризы и номера не оценит.

– Ну, в этом он и сам признался, что лучших советчиков, чем мы, у него ещё не бывало… – Селидор задумчиво почесал висок, потом незаметно осмотрелся по сторонам и перешёл на тревожный шёпот: – Но именно это меня и беспокоит.

Супруга на него посмотрела в явном изумлении:

– Ты о чём?

– Да всё о том же. У меня окончательно сформировалось мнение, что Чаплин знает, кто мы.

– Подумаешь! – женщина пренебрежительно дёрнула плечиком. – В иных столицах об этом многие знали, да и в королевстве нашем достаточно информированных людей. Ктото мог проговориться, а потом этот факт и до мэтра дошёл. Он ведь с какими только личностями не общается. К тому же некоторые Светозарные и не скрывают своего статуса, живут, как им вздумается, и ни на кого внимания не обращают.

Её муж протяжно вздохнул, цыкнул языком и стал говорить ещё тише, почти не раскрывая при этом губ. Если бы кто находился с ним рядом, то не смог бы разобрать слова в неясных звуках. Подслушивающий решил бы, что чета просто дурачится, издавая пыхтящие и сопящие звуки:

– Нам сейчас нельзя привлекать к себе лишнее внимание, никоим образом.

– А мы и не привлекаем! К тому же не вижу ничего плохого в том, если мы расскажем Чаплину про нашу бурную молодость более открыто. Он ведь человек самых широких интересов, Дном интересуется, древней историей и готов будет выслушать про нас любую историю с трепетом и уважением.

– Рассказать ему?! В принципе, можно… Но не в тот момент, когда с таким тщанием готовимся к миссии! Как по мне, то лучше потом… после возвращения…

– При чём здесь это? Парень относится к нам, словно к родителям! – возмущалась Анна. – Мне кажется, ему можно многое доверить… – но тут же сама спохватилась: – Конечно, про нашу миссию на Дно говорить не стоит, всётаки это не только наша тайна, но про остальное – можно с парнем и поделиться.

– Анна! Да ты в своём ли уме?! – зашипел супруг. – Гаузы строго предупреждали, чтобы мы не вздумали хоть в чёмнибудь проколоться. Я почемуто уверен, что наша заброска на каторгу даже их высшим начальством не одобрена. Так что, если вокруг нас хоть какой нежелательный скандал закрутится, нас тут же ликвидируют. В нашем возрасте с нами никто нянькаться не станет!

Женщина тяжело вздохнула. Ей хотелось оспорить слова мужа, но нечем было. Так что пришлось согласно кивнуть:

– Ладно, ничего я ему рассказывать не буду… пока. А вот когда вернёмся обратно с новыми комплектами груанов, тогда и видно будет!

– Не забывай, дорогая, что надо будет ещё и задание гаузов выполнить при всём при том. А мы его ещё так и не получили.

– Увы! Мудрят чегото эти круглотелые! Либо тайну нам в самый последний момент раскроют, либо сами до сих пор разобраться не могут…

– Тс! – скривился непроизвольно Селидор. – Ты ведь знаешь, как гаузы не любят такого прозвища, как круглотелые. Жутко звереют…

– Хихи! – не удержалась мадам Ванш от смешка. – Пусть вначале поймут, что мы тут пыхтим, а потом звереют!.. Твари противные!..

Уж за такое высказывание она получила от супруга не только гневный, укоризненный взгляд, но и щипок за мягкое место. И ко всему он тут же сменил тему разговора, перейдя на общение простыми понятными словами:

– Давай лучше решим, что мы на завтра придумаем из блюд. Ведь маэстро так трудно удивить чемлибо…

– Уговорил! – Анна сделала вид, что сердится: – Но если ты меня ещё раз ущипнёшь за попу… то я… то я…

– И я тебя тоже люблю! – наклонился к ней супруг и чмокнул звучно в щёчку. После чего встал и галантно подал даме ручку. – Пошли в торговый центр, пока он ещё не закрылся.

И, уже обсуждая предстоящие покупки, супружеская пара двинулась к выходу из своего сада.

Глава 1

Борис Ивлаев – в печали

Если бы мы мчались к легендарному городу во всю прыть, то наверняка бы домчались к нему часа за два непрерывного движения с максимальной скоростью. А скорей всего – и за полтора часа управились бы.

Но мы перемещались по полям и кавернам не спеша, тщательно сверяясь с имеющейся у нас картой, которую составил сбежавший предатель Ольшин. И умудрились общий путь до нового пристанища, не считая привала, растянуть на шесть часов. Это не упоминая того, что пристанище мы себе устроили несколько в стороне от первоначальных замыслов. Ну и к самому привалу мы готовились так, словно к ночлегу или стоянке на несколько суток. Слишком тщательно и долго выбирали место, во всех смыслах удобное и принимая все меры полной безопасности. Както народ чересчур проникся событиями бурной ночи с крушением Пирамидки и теперь дул на холодное.

Ну и сказывалось отсутствие под руками простейшего кухонного инвентаря. Поэтому мы вначале всётаки нашли Длань, выменяли два «чужих» груана на товары бытового и хозяйственного предназначения – и только потом, отыскав во всех понятиях выгодное место, расположились с привалом. Одного убитого байбьюка хватило на обильный мясной завтрак; а отведённого времени на улучшение своего внешнего вида, починку и реставрацию оружия и подсчёт всего, что имелось наиболее ценного в нашем распоряжении. Не то чтобы в этом была крайняя необходимость или мы хотели въехать в легендарный город, словно на параде, а просто мой заместитель пытался занять людей по максимуму. Потому что как раз во время безделья человека одолевают разные печали, негативные мысли и упаднические настроения.

И Степану в деле полной загрузки личного состава с невероятной активностью помогали лидер недавних рабынь Зоряна, ставшая с ней вдруг както заодно Журба Бланш, ну и не сбросившая с себя полномочий командира женской части нашего отряда Ксана Молчун. При этом моя главная супруга оставила невдалеке от меня обеих двойняшек с их метателями.

Смешно, но так оказалось, что меня, командира и бравого обладателя Первого Щита, владельца имени Иггельд, а возможно, обладателя прижившегося внутри груана, охраняют две девицы. Пусть бойкие, пусть красивые, но всётаки дамы.

Смешно? Не то слово! Особенно если вспомнить, что они обе (да и Ксана в том числе!) от меня беременны. Кошмар? Скорей – Армагеддон или мир вверх тормашками! Как это понять и осмыслить?

Вот потому я и сидел осторонь от всех, словно мешком пришибленный, пялился неведомо куда и никак не мог отыскать у себя в сознании точку опоры, чтобы вновь обрести духовную устойчивость в этом странном, изменчивом мире.

Наверное, если бы на нас ломились стада хищников или приходилось убегать на пределе сил, с кемто сражаться, проливая кровь, а то и попросту Степан на меня наорал и заставил заняться интенсивной рубкой дров, я бы не впал в такую глубокую мрачную хандру и меланхоличную депрессию. Однозначно! Но прежняя репутация мага и ученого, мой авторитет мыслителя и знатока всего сущего, моя всегда непререкаемая правота сыграли против меня.

Раз командир восседает в стороне и ни во что не вмешивается – значит, он думает. Значит, мешать ему – не приведи судьба! Наоборот, следует создать для него тепличные условия, оградить покоем и позвать за импровизированный стол на всё готовенькое. А то и сразу казанок полный обжаренного мяса под нос подставить. Ведь уже не раз было подмечено: когда я глубоко задумывался, то мои руки начинали кормить тело своего носителя независимо от воли хозяина.

Мда… они у меня такие… В смысле, руки…

Я пришёл в себя, только когда подсунутый мне казанок оказался пуст. А до того думал над своей судьбой и никак не мог понять: как это меня так угораздило? Почему именно на мою долю выпало столько разных пертурбаций, сложностей, приключений и жестокости? Ну и почему именно я из десятков, а то и сотен тысяч каторжан сподобился такого счастья, как стать отцом? Пусть и в не настолько уж далёком будущем.

Никто до меня на Дне такого не вытворял! Ни от кого женщины здесь не беременели! Четыреста двадцать лет такого не случалось! А может, ещё и при Меченых такого тут не было. А от меня ррраааз – и сразу три штуки! А?! Ну и где всемирная справедливость?! За что мне такие неуместные, а главное, совершенно несвоевременные бонусы?! Или это не бонусы, а наказание? Хм! Оно мне надо, в неполные девятнадцать лет узнать, что стану скоро многодетным отцом?!

Мало меня вашшуна Шаайла, ведьма из другого мира, пугала своим возможным материнством! Причём эти запугивания до сих пор не кончились, ведь только после двухмесячного срока девица сможет узнать, понесла она или нет. А потом, благодаря тому что в мире Трёх Щитов имеются некие потусторонние силы, управляемые вашшунами, эта страшненькая на лицо ведьма меня и на краю света сыщет. Но то – гдето там и както почти уже забылось…

А здесь?! Что же тут творится?! Мамочка родная! Куда я попал и где мои…

Кстати! А как «мамочка родненькая» отнесётся к тому, что станет бабушкой? И что скажет отец? Хм… это если я ещё вырвусь отсюда к родителям на родную Землю… Ага! И если они меня ещё при встрече узнают… Хотя бы пароль не забыли, который я с ними шутки ради оговаривал!..

И опятьтаки: чего я родителейто опасаюсь? Они у меня не хищники, детей не едят, глядишь, и к внукам нормально относиться будут… Но что мне сейчас делать? Как теперь своё место в этой сутолоке и чехарде событий определить? Ещё вчера думал только одно: «Уже через сутки, максимум двое я смогу вырваться в мир Набатной любви!» Предполагал потом както смыться от космических колонизаторов гаузов и глянуть, что с моим другом Леонидом Найдёновым и где он. Мм… ну да, о вашшуне Шаайле тоже надлежало побеспокоиться, хотя что с такой станется? Она и сама кого угодно в бараний рог скрутит только одними проклятиями, а если ещё и прочие колдовские штучки применит – то сливай воду сразу! Революцию гаузам устроит, не меньше.

Хотя зачем ей революция? Она ведь отыскала свой каменьартефакт, а значит, нет для неё ничего святее и актуальнее, чем продолжить с его помощью борьбу с людоедами и их приспешниками кречами. Поэтому девица уже наверняка в своём монастыре давно и творит страшную волшбу против мерзопакостных летающих сатиров.

Опять я отвлёкся от своей печали…

Что с отцовством теперь делатьто? И главное: смогу ли я бросить своих гражданских жён со спокойным сердцем, как собирался это сделать ещё вчерашним вечером? Если подходить к этой проблеме с холодной тряпкой на лбу и с детским, ещё крепко сидящим во мне цинизмом – то смогу. Чего тут сложного? Своих младенцев я в руках не держал, радость подобную не испытывал и привыкнуть к ней не мог по умолчанию. Да и логика подсказывала, что, оставшись здесь на года , я ничем особо не помогу ни детям, ни их матерям. Наверное…

Только вот не получалось никак решиться на «уход» в Светозарные.

Ибо холодной тряпки на лбу не было, а детский цинизм наглухо душило ещё в том же детстве воспитанное сострадание к себе подобным. То есть к калекам, слабым, ущербным, малым и беззащитным. Бросить собственных детей, пусть даже не видя их и не зная пока, и тем более в такой адской обстановке, позволить я себе не мог. И всё! На этом размышления прерывались!

Круг замкнулся! Мозги опять впадали в ступор. Мысли вновь текли по старому, уже заезженному руслу: почему… зачем… нельзя! Почему… зачем… нельзя!

«И как вырваться из этого порочного круга размышлений?» – именно этот вопрос у меня формулировался, когда казанок оказался пуст, и я почувствовал от этого дискомфорт. Стараясь не отвлечься, я ухватился за новые варианты вопросов:

«Но ведь выход какойто должен быть? Несомненно!.. И каков он? Ну, хотя бы самый оптимальный? Естественно, только один: доставить будущих мамаш в нормальный, полноценный мир. Пусть даже такой «подземный», как мир Набатной Любви. Там они будут жить в достатке и радости, даже при моём отсутствии. Вариант максимум: доставить их «наверх» Светозарными, чтобы они сами смогли себя защитить от любой напасти и от любой агрессии. В этом моменте заверениям валухов можно верить: бывшие каторжане по силе превосходят великанов и живут где и как им вздумается. Причина такого отношения неясна… но она должна мною восприниматься как данность…

Увы! Как данность следует воспринимать и тот факт, что десяток груанов так и не помогают женщинам «вознестись», в отличие от нас, мужчин. И что теперь? Может, есть возможность отправить женщин в какоенибудь иное место? В ту же империю Альтру, к примеру? Но как? Тем более что эти тупые Длани так на мои предложения о сотрудничестве и не откликнулись… Редиски! Или всётаки подойти к этой да пообщаться? Спешитьто вроде некуда… Хоть просто спрошу…

Ааа… чем заняты все остальные?»

Вырвавшись из плена своих размышлений, я впервые более или менее осмысленно вокруг осмотрелся. Народ занимался кто чем, вроде все были при деле, и на меня, пришибленного, не глазели. Деликатные! Вернее: наивные! Не знают, что я из хитрого и сообразительного наездника, охотника и воина в последние часы превратился в юнца, который во всём сомневается и чуть ли не обделался от страха и неожиданности, когда узнал, что стану отцом сразу троих детей.

Ну что ж, и то хорошо, что жизнь без меня в коллективе не замерла. Меня выручили прежние заслуги и наработанный ранее авторитет. Никто не сомневался, что я невероятно занят и обдумываю суть самого мироздания, не меньше. Иначе рванись ко мне народ с вопросами да потребуй личного вмешательства в житейские мелочи, вся моя сложная пирамида уважения и авторитета рухнула бы, словно карточный домик под лёгким дуновением ветерка.

Хотя… если бы мне это помогло решить все житейские проблемы, я бы сам разрушил положительное мнение о себе безжалостно и бесповоротно.

Но раз не опозорился… то, может, стоит держаться и дальше?

Может, стоит себя показать ещё более крутым? Ещё большим умельцем во всех начинаниях? А как это лучше сделать? Если судить по просмотренным мною кинофильмам да по прочитанным книгам, я должен сейчас смотреть на всех волком, рычать короткие, грозные команды и ни в чём не сомневаться. Пусть даже после моих команд гибнут люди, рушатся горы или превращаются в пыль целые империи. Только так поступают воистину харизматичные лидеры.

Кстати! Об империях! На своих людей орать у меня совесть не позволит, а вот на Длань, как на представителя той самой неведомой Альтру, – самое то! Тем более что у меня имеются все права выставить претензии системе и обвинить её в попытках убийства! Ха, и ещё самого Иггельда! Потому что никак иначе разрушение Пирамидки классифицировать нельзя. Только как покушение!

Взбодрив себя подобными мыслями, я отбросил казанок, вскочил и вприпрыжку понёсся к Длани. Обеспокоенные двойняшки тоже вскочили на ноги, подхватили свои метатели и рванули за мной следом. Охрана, какникак… эпическая гайка!

И только пробежав метров сто, стал себя мысленно укорять:

«В любом случае, тупость мозги подкосила основательно, бесполезно отрицать обратное… Ну чего мне стоило вскочить на Росинанта и промчаться эти пятьсот метров с ветерком? Или того же Чамби попросить меня прокатить более степенно и неспешно? Или это я тренируюсь бегать, словно Одиссей! От жены да от детей? Хм! Странные тогда получаются у моего тела инстинкты выживания: никак не соответствуют инстинктам продолжения рода…»

Но как бы там ни было, хорошая пробежка меня резко встряхнула, разогнала кровь по жилам и заметно отогнала местный сумрак от моего опухшего от тяжких дум мозга. Я и разозлился как следует, и настроился на скандал побоевому! Сейчас я им всем!..

Даже не отдышавшись, немедля поместил правую руку с символом наездника в нужное место плиты над Дланью. Меня идентифицировали быстро, и в глубине щели с экраном высветилась строчка – вопрос, обычный для начала любого диалога:

«Иггельд, с какими намерениями ты прибыл?»

– Подать жалобу по поводу попытки моего уничтожения! – Я говорил вслух и транслировал то же самое мысленно. – Некий Отсекатель уничтожил моё жилище и подверг мою жизнь крайней опасности! Разве такое допустимо?»

Ответ последовал на удивление моментально:

«Недопустимо! – похоже, общая некая система тут и в самом деле действовала, передавая сведения обо мне всем остальным информационным блокам, оставшимся от империи Альтру. – Но только вина в нарушении собственной безопасности лежит именно на тебе, Иггельд».

– Что за нонсенс?! Или мне следовало груанами взорвать этот чёртов лазер заблаговременно?!

«Порча подобного имущества запрещена, – решила мне напомнить система – сообщить некие совершенно мне не известные правила. – В случае нарушения этого правила стоимость восстановительных работ будет оплачена за твой счёт, Иггельд».

Ох и наглые железяки! Вместо того чтоб принести извинения, так ещё и сами пытаются меня обвинить! Уже еле сдерживаясь от желания попинать каменный массив Длани, я выкрикнул:

– Может, вы с меня ещё и стоимость башни Пирамидка решите высчитать?!

«Возможно и такое решение арбитражного суда. Хотя и действует постоянная амнистия в отношении всех Меченых, занимающих ступень совершенства выше четвертого ранга. Но в любом случае Иггельд обязан фиксировать любое изменение существующего ландшафта и сопоставлять его с автоматикой устранения преград на Пространствах Вожделенной Охоты».

– Фиксировать?! Сопоставлять?! – Я готов был уже драться кулаками с Дланью. – А какой, спрашивается, эпической гайкой я должен это сделать?!

«Не гайкой, а с помощью панели управления лазером на пятом этаже, в стене около входа. Там имелись регуляторы отключения Отсекателя или переведения его в иной режим деятельности».

Я вчитался в слова, вдумался, и… и у меня по спине пробежали мурашки. Ведь отыскал Степан своим символом на ладони тот тайник, отыскал ведь! И я тот кусок стены хорошенько ощупал! Но так и не удосужился поколдовать над ним с должным вниманием и усердием! Открыл бы, глянул на панель управления, может, и разобрался бы, что куда и откуда передвинуть или переключить. И всех трагедий прошедшей ночи просто не случилось бы!

Или случилось бы? Ну да, ничего теперь не остаётся, как самого себя утешить мыслью: «Все, что ни делается, всё к лучшему!» Ибо нажми я чтото не так на той панели, и Отсекатель меня вместе с башней сразу вдоль и разрезал бы. А так я живой, невредимый, стою с отвисшей челюстью и… позорюсь перед двумя красавицами, будущими мамашами моих детей.

Ой, нет… уже перед тремя: Ксана не просто сама приехала на своём боевом се рпансе, но ещё и моего Росинанта за собой прихватила. Хочет показать, что умней командира? Или в самом деле любит? Но пока ничего не спрашивает, замерла на месте, переглядывается с подругами и прислушивается.

Ну и я челюсть подтянул, решимость свою подстегнул и вновь с претензиями на Длань набросился:

– В любом случае жалоба на незаконные действия Отсекателя мною будет подана при первой же возможности!

«Это твоё право».

– А сейчас я требую немедленной эвакуации моих жён в более цивилизованные условия проживания!

Некий искусственный интеллект завис на минутку в странных раздумьях. Я же терпеливо ждал, стараясь не встречаться глазами со своими супругами, которые невероятно оживились после такого моего заявления. Пока не хотелось даже полусловом раскрывать женщинам тайну о сути их совсем иного отныне статуса. Потому что я никак не мог представить, как они к новости о своей беременности отнесутся. Мало того, следовало ещё и самому тщательно просмотреть внутренности обласканных мною тел. Может, это и не совсем приятно (до сих пор вздрагиваю при воспоминаниях о просмотре внутренностей Ксаны!), но в любом случае необходимо. Потому что информационный чипвсезнайка мог попросту чтото перепутать. А то и преднамеренно ввести меня в заблуждение.

Хотя… кого я пытаюсь провести? Самого себя? Да и какой смысл лгать неким информационным структурам вообще и такой личности, как Иггельд, в частности? Правильно, никакого… Но проверить придётся всё равно, для уже полного и окончательного успокоения… Да какого там успокоения?! Скорей для окончательного приговора над моей беззаботной, холостяцкой жизнью! А точнее говоря, жизни без всякой толики ответственности перед подрастающим поколением.

И вот когда назад дороги не будет, волейневолей, а придётся и женщинам открывать глаза на их невероятное на Дне положение. Потому что, насколько я правильно понимаю, им теперь беречься надо. Или как там? Тяжести не носить, много мучного не есть… мм? Что ещё? Гулять чаще… молочное есть больше?.. Нет, это, кажется, уже потом, при кормлении младенцев! Совсем тупею…

Уйдя в собственные мысли, перестал следить за надписями на информационном, в бытность используемом для показа времени там, наверху , на экране. А сейчас на нём высветилось:

«Что ты понимаешь под словами: «…более цивилизованные условия проживания»?» – пытаются спрыгнуть с темы? Но и я не лыком шит:

– На правах Иггельда требую немедленной отправки моих жен в империю Альтру!

«Требование законно. Отправка невозможна».

– Требую назвать причину, по которой отправка невозможна!

«Все каналы телепортационной связи с империей отсечены».

– Что мне надо сделать для восстановления этих каналов? – давить так давить!

«Информация секретна, доступ у тебя отсутствует».

– Что надо сделать для получения доступа к секретной информации?

И на это я получил более чем невероятное пояснение:

«Следует вначале доказать полную лояльность империи. В знак этого передать в ОСАР две тысячи «чужих» груанов и четыреста «нейтральных».

Бешенство от такой нереальной цифры я моментально в себе подавил и продолжил с некоторым злорадством:

– Ага! Значит, я имею право обвинить систему здешнего контроля ещё и во лжи!

«Подобное невозможно. Инсинуации лжи нам не подвластны».

– И тем не менее! Ведь только что я прочитал утверждение, что мои груаны будут доставляться в ОСАР! А каким образом? Простым: каналы доставки там не отсечены! И ложь определена! Так что потом буду требовать у императора полного сожжения вашего информационного поля и операторских структур!

Я бросил самодовольный взгляд по сторонам, мельком заметив, что мои красавицы замерли, с восторгом ловя каждое моё слово. А то! Знай наших! Мы не только именем императора пугнуть могём, но и сами, возможно, произведём наказание Дланей, лгущих людям! Вот сейчас как дам по экранам эрги’сом средней силы, только щебень от всей этой каменной скалы останется!

Ого! Кажется, я слишком громко подумал. Мои кровожадные мысли были услышаны!

Но пункт выдачи пайков если и напугался, то дрожать не стал и в молчанку не подался. Вполне продуктивный, по сравнению с предыдущими, диалог продолжился. Правда, с нового предупреждения:

«При уничтожении Длани побочными средствами защиты могут быть непроизвольно умерщвлены твои супруги, Иггельд. Поэтому настоятельно рекомендуем не применять крайние меры агрессии к ни чем не виновным пунктам связи, обмена и информации».

Тут меня и пронзила догадка, после которой ляпнул наобум:

– Надеюсь, что каналы для точного адресного направления ска двы открыты и действуют без сбоев?