Возвращение катаров

Понедельник

Среди музыки и рекламы по радио объявляли о пробках на дорогах Лос-Анджелеса и способах их объезда. Движение было чудовищным в это дождливое утро, но Хайме, заблокированный в своей машине, чувствовал себя прекрасно.

Карен не держала на него обиды за обвинения против нее и Линды, которые он высказал в субботу. Все выходные они посвятили разговорам, любви, морским прогулкам и хорошей еде. Погода начала портиться днем в воскресенье, но Хайме даже не обратил на это внимания. Солнце светило у него в душе.

В конце концов, ему удалось переварить лавину информации, полученную в субботу. Все происходило слишком быстро. Но, разговаривая с Карен, он начинал понимать происходящее, и это помогало успокоиться.

Движение машин все замедлялось и через несколько минут остановилось совсем. Обычно в таких ситуациях Хайме злился на идиотов, которые провоцируют эти пробки, и на полицию, не предупредившую вовремя по радио. Но не сегодня. Он был влюблен в великолепную женщину, и она отвечала ему взаимностью. Еще несколько недель назад он жаловался на свою бесцветную жизнь, бесцельную и бессодержательную, сосредоточенную только на зарабатывании денег. Теперь же он переживал страстное приключение, в котором мешалось эпическое прошлое с полным загадок настоящим.

И, возможно, впервые в жизни у него могла бы появиться возможность осуществить семейную утопию — свободу. Хотя на самом деле счастливым его делала Карен, он ощущал себя избранным.

Полицейские машины на полной скорости обгоняли их по тротуару, сверкая своими мигалками, зловещими в утреннем свете.

Хайме встретился взглядом с краснолицым мужчиной в бейсболке за рулем пикапа, остановившегося рядом. Хайме сердечно улыбнулся ему и сокрушенно развел руками. Тот посмотрел на него удивленно, слегка кивнул и отвернулся. Хайме подумал, что ведет себя с необычной любезностью, ему хотелось кричать во весь голос о том, как он счастлив.

В двухстах метрах впереди на шоссе опускался вертолет. Там случилась серьезная авария, были раненые.

Мысли Хайме вернулись к Карен. В свои почти сорок лет он влюбился, как школьник. Оставалось только надеяться, что ему не придется раскаиваться.

Любовь слепа, гласит пословица, но он не был слеп и понимал, что его первая встреча с Карен в греческой закусочной была не случайной.

Он представлял собой фигуру, возможно, весьма важную в шахматной партии катаров против «Хранителей Церкви». Была эта игра единственной целью или Карен любила по-настоящему? Может, она просто собиралась использовать его, как Линда Дугласа?

Черт побери! Черные мысли возвращаются, как туча москитов. Если единственная цель Карен — победить «Хранителей», что будет с ним, когда это случится? Хайме потряс головой, словно пытаясь избавиться от мрачных предчувствий.

Ладно, жизнь коротка, а счастье — это птица, перелетающая с ветки на ветку. Сейчас она в моем саду в виде прекрасной женщины, кажется, той, которую я искал всю мою жизнь. Я должен насладиться этим счастьем сполна. Игра может быть очень длинной, и пока она продолжается, я буду наслаждаться.

Хайме приехал в офис на час позже, но хорошее настроение его не покидало.

— Мы сегодня проспали, да? — спросила Лаура, когда он быстрым шагом проходил через коридор.

— Пробки, Лаура, проклятые пробки.

— Я бы побилась об заклад, что это все твоя холостяцкая жизнь. — Она погрозила ему пальцем.

— Это не моя вина. Меня бросили.

— Не все же такие терпеливые, как твоя секретарша. Тебе сообщить новости сейчас или после кофе?

— Давай сейчас.

— Великий и ужасный Уайт два раза звонил и спрашивал, на месте ли ты. Он хочет тебя видеть.

— Черт! Что, начальники никогда не попадают в пробки?

— Зависит от начальника. Мой попадает, а твой — нет.

— Очень остроумно, — пробурчал Хайме, входя в кабинет.

Он повесил в шкаф пальто и нажал на номер Уайта на телефоне.

— Уайт, — почти сразу ответили ему.

— Здравствуй, Чарли. Лаура сказала, что ты искал меня.

— Здравствуй. У меня совещание, и ты мне тут нужен. Не мог бы ты подняться? — Голос у шефа был странным, что-то случилось.

— Конечно, сейчас иду. — Хайме нажал отбой. — Черт! Хорошее начало недели. Срочное совещание, не успел я войти.

В дверях появилась Лаура с большой чашкой кофе в руках.

— Извини, Лаура, но я не смогу выпить его сейчас. Уайт ждет меня.

— И что мне теперь делать с кофе?

— Выпей сама.

— Я уже пила.

— Ну, выпей еще один! Пока.

— Господин Беренгер, вице-президент аудиторского департамента. — Уайт представил его очень серьезным тоном. — Хайме, это инспектор Рэмси и специальный агент Бек из ФБР.

Он пожал руку негру примерно пятидесяти лет и белому с угловатым лицом и голубыми глазами.

— Инспектор Рэмси ведет расследование убийства Керта, а агент Бек с ним сотрудничает. Садитесь, пожалуйста.

— Господин Беренгер, Линда Америко работает в вашем департаменте, не правда ли? — без обиняков спросил Рэмси.

— Да, она — директор департамента. Но она работает не со мной, а с Дугласом, а с тех пор как его уволили, она подчиняется приказам Уайта. А что?

— Господин Беренгер, — снова взял слово Рэмси, — случилось трагическое происшествие, которое может быть связано с убийством президента студии «Игл». Мы будем благодарны, если вы поможете нам.

— Что произошло?

— Линда Америко была убита в своем отеле в Майами, в пятницу вечером.

— Что?! — Хайме словно ударили под ложечку.

— Мы хотим, чтобы вы вспомнили все, что с ней связано, — продолжал Рэмси. — Не заметили ли вы ничего странного в последнее время? Может быть, какие то слухи о ее личной жизни?

— Но как это произошло? Как ее убили? — Хайме вышел из ступора. В одну минуту чудесное утро понедельника превратилось в серое и зловещее, а разговор с Карен и Кевином в субботу перестал казаться захватывающей сказкой о рыцарях, принцессах и феях. Теперь все это превратилось в реальную угрозу.

— Дело находится в расследовании, и мы не можем дать все детали, — лаконично ответил Бек. — Вы знаете что-нибудь необычное об Америко?

— Нет. Ничего, кроме того, что знают все, и вы тоже легко узнаете. Несколько недель назад Линда со скандалом добилась увольнения своего шефа, Дэниела Дугласа, обвинив его в сексуальном домогательстве.

— Вы думаете, это может иметь отношение к ее убийству? — предположил Рэмси.

— Не знаю, — осторожно ответил Хайме.

— Господин Беренгер, — вступил в разговор агент ФБР. — Похоже, Линда Америко принадлежала к религиозной секте необычного характера. Вы что-нибудь об этом слышали?

— Я мало общался с Линдой. Мы никогда не говорили ни о религии, ни о политике. Религия могла стать причиной ее смерти?

— Это возможно, — ответил Бек. — Мы отрабатываем эту версию и некоторые другие. Может, Линда или кто-то другой упоминали что-нибудь, указывающее на ее необычные религиозные убеждения?

— Как я уже говорил, наше общение было поверхностным. Я ничего такого не помню. — Хайме пытался врать естественно.

— Знакомы ли вы с кем-нибудь, с кем Линда поддерживала отношения вне работы? — Бек продолжал расспросы. — Кто-нибудь звонил ей или заезжал за ней на работу?

— Я ничего не знаю о ее личной жизни.

На несколько секунд воцарилось молчание. Похоже, у Бека закончились вопросы, и он посмотрел на Рэмси.

— Хорошо, спасибо за помощь, господин Беренгер. Если вспомните что-то еще, просим связаться с одним из нас.

Рэмси вручил Хайме визитку, Бек сделал то же самое. Хайме отдал им свою.

— Спасибо, Хайме, — сказал Уайт. — Попозже инспектор Рэмси и агент Бек расспросят людей в твоем офисе про бедную Линду. Я уверен, что ты будешь всячески помогать расследованию и попросишь об этом служащих в твоем департаменте. К обеду будет опубликовано официальное сообщение о случившемся. А пока, пожалуйста, никому ни о чем не говори.

— Само собой. — Хайме встал и попрощался с полицейскими. — Если я могу чем-то помочь, я в вашем распоряжении.

— Спасибо, — ответил Рэмси. — Я уверен, что мы еще к вам обратимся.

Придя в свой кабинет, Хайме нашел на столе чашку с остывшим кофе. Он взял чашку и полил из нее деревца в горшках, стоящие в дальней части кабинета. Было холодно.

Он подошел к окнам. Лило как из ведра. Горы вдалеке не были видны, а пальмы клонились к земле под весом воды, которая падала вертикально. Ветра не было.

Это наверняка «Хранители Церкви». Причинно-следственная связь слишком очевидна, чтобы не связать эти события. Хайме подумал об Уайте, своем шефе: он наверняка в это замешан. Ему было сложно представить его как члена секты, но катары утверждали, что он — один из «Хранителей». Если это так, то этот мерзавец очень хорошо держался перед полицейскими. Ему, конечно же, тоже пришлось врать.

Он чувствовал опасность прямо здесь, в своем кабинете. Она мурлыкала, как невидимая кошка, и, казалось, протяни руку — и можно погладить ее спину. Но это ощущение не пугало Хайме, напротив, возбуждало. Он желал атаковать первым, каким угодно образом и прямо сейчас. Был ли это атавизм, унаследованный из его прошлого, от рыцаря на коне и с мечом в руках? Внезапно его заполнил страх. Не за себя — за Карен. Угроза нового преступления была реальна, и оно могло произойти очень скоро.

Он снял трубку телефона и после второго гудка услышал ее голос.

— Карен Янсен.

— Карен… — Связь оборвалась. Что такое? Он позвонил снова.

— Карен Янсен.

— Ка… — Снова связь прервалась. Была ясно, что девушка не хочет разговаривать с ним по телефону.

Хайме размышлял с трубкой в руках. Он был уверен, что она его узнала. Наверняка у нее веские основания, чтобы бросать трубку. Что происходит?

Дождь продолжал падать, неторопливый, но сильный. Холод и возбуждение заставили Хайме встать из-за стола и ходить большими шагами по кабинету. Затем он снова сел и попытался сконцентрироваться на работе. Сложная задача. Секунды текли медленно. Минуты тащились. Он должен был увидеть Карен, но никак не мог найти способ связаться с ней секретно. Внутренняя электронная почта? Она проходила через контрольный центр и не была стопроцентно надежной. Дьявол! Он не мог выносить этого. Если ему не придет в голову какой-нибудь способ, он лично побежит к ней в кабинет.

Ближе к полудню вошла Лаура и принесла почту. Среди конвертов выделялся один — большой, белый, с его именем, напечатанным на машинке, и припиской «Конфиденциально. Лично в руки». Конверт был запечатан липкой лентой. Хайме немедленно его открыл.

Внутри лежал всего один листок, с несколькими словами, отпечатанными на принтере: «Греческая закусочная в семь тридцать». Письмо было не подписано, но этого не требовалось.

День повернулся своей позитивной стороной: в конце концов, дождь совсем не повредит высохшим запрудам Лос-Анджелеса.

Прошло двенадцать минут после назначенного времени, и Хайме, наконец, вздохнул облегченно: он увидел, как входит Карен, отряхивая зонтик. Выражение ее лица было серьезным, она прятала покрасневшие глаза под темными очками, которые не соответствовали ни погоде, ни часу дня, ни пальто, надетому на ней. Но даже такая она была красива. Очень красива.

Хайме поднялся и во время поцелуя почувствовал, как она слегка отстранилась. Он не стал настаивать.

— Привет, Карен.

— Привет, Хайме. — Ее улыбка была грустной.

— Мне очень жаль.

— Спасибо. — Глаза Карен наполнились слезами, и Хайме захотелось взять ее за руку. Но он сдержался.

— Когда ты все узнала? — спросил он.

— Как только пришла в офис, один наш друг мне все рассказал.

— А как об этом узнал этот «друг»?

— Он знал, Хайме. Ты извини, но я не скажу тебе, кто это и как он узнал. Если мы раньше были осторожными, то сейчас должны быть осторожными вдвойне. Верующие разбиты на группы, которые работают параллельно, но не знают друг друга. Например, только мы, пятеро братьев, знаем что ты — один из нас. Линда об этом не знала, поэтому ты в безопасности. Мне жаль, если эти меры тебе кажутся чрезмерными, но нас веками преследовала Инквизиция, и даже самые лучшие говорят под пыткой.

— Ты хочешь сказать, что Линду…

— Да, Линду ужасно пытали и насиловали, мы думаем, как минимум двое, в ее номере в отеле Майами. На ее теле обнаружено множество следов от сигарет, особенно на самых чувствительных частях тела — сосках и половых органах. Бессчетные порезы, некоторые очень глубокие, на лице и теле, в форме геометрических рисунков. Настоящее садистское издевательство. Она, наверное, умерла от потери крови. — Слеза потекла по ее щеке. Потом другая. Карен достала платок из сумки и осторожно вытерла глаза, чтобы не испортить макияж. — Я уверена, что ее мучители были из «Хранителей», и не исключено, она что-то рассказала им, просто чтобы умереть побыстрее.

— Почему ты так уверена, что это были они?

— Очень странно, что подобное преступление совершили в отеле такого класса, с соответствующей охраной. Но еще более странно то, что преступники не ограничились только воровством, насилием или даже убийством. Линду мучили в течение нескольких часов. Целью убийства было получить информацию, но все было обставлено как ограбление и изнасилование с элементами сатанизма. Линда не была обычной жертвой, ее тщательно выбирали. Это были «Хранители», Хайме. Это были они.

— Как ты можешь знать, заговорила она или нет?

— Преступники открыли сейф и включили ее компьютер, она должна была дать им коды.

— Но, Карен, дала она им коды или нет, ты можешь только предполагать. Если они не оставили отпечатков пальцев на клавиатуре, то нельзя узнать, пользовались они им или нет.

— Я точно знаю. Линда обладала огромным количеством информации. Компрометирующей информации, которая разоблачает махинации «Хранителей» по укрыванию денег корпорации с целью покупки ее же акций. Она хранила и другие сведения о секте: ее внутренняя структура, имена, планы организации. Ведь ее бывший любовник играл важную роль в организации, и ему очень нравилось поговорить в счастливые минуты. Линда приняла необходимые меры предосторожности в отношении этой информации, она отправляла нам с курьером оригиналы и копии важных документов, часто меняя курьерские службы. Когда она отсылала сообщения по электронной почте, то никогда не оставляла копии, и даже наши адреса не хранились в памяти системы, она набирала их вручную и стирала потом из папки отправленных документов. Единственное, что они могли добыть из ее компьютера, — это документы, связанные с ее непосредственной работой в корпорации.

Кроме того, у нее была особая хитрость — двойной пароль доступа. Используя первую часть пароля, ты получаешь доступ к программам, но, если не введешь вторую часть, активируется система защиты, которая посылает нам по Интернету сообщение о том, что кто-то проник в компьютер Линды без ее согласия. Как только сообщение отправлено, база данных этой небольшой системы защиты автоматически стирается. Так как преступники пользовались компьютером, подключенным к телефонной сети, тревожное сообщение ушло в тот же вечер пятницы.

— А когда его увидела ты?

— Я его еще не видела. Мы с тобой провели выходные вместе, наслаждаясь жизнью, и я не включала компьютер. Последнее сообщение Линды, наверное, ждет меня дома.

— И ты тоже теперь в опасности.

— Еще нет. Я абсолютно уверена, что Линда меня не упомянула, она могла назвать других, но не свою лучшую подругу и не адрес нашего Монсегюра. Теперь «Хранители» знают, что мы существуем и что-то готовим против них. Хоть они и не знают точно, что мы из себя представляем и какой информацией располагаем, скоро они начнут это выяснять.

— Какие меры безопасности ты думаешь принять?

— Мы должны продолжать жить нормальной жизнью, но я постараюсь обезопасить ту информацию, что храню дома. Не разговаривай со мной в офисе, даже по телефону, ни о чем, кроме работы. Система безопасности здания у них в руках благодаря Муру, и возможно, что они прослушивают телефоны. Вполне вероятно, что вскоре они свяжут меня с Линдой: мы были подругами на протяжении многих лет и только недавно начали скрывать нашу дружбу. Боюсь, Джим, нескоро нам доведется провести вместе такие прекрасные выходные, как эти. — Карен грустно посмотрела на него через стол и сквозь свои темные очки. Потом добавила: — Теперь, без Линды, твой пост в корпорации становится чрезвычайно важным для нас. Катары нуждаются в тебе, мы не можем тебя потерять. А если «Хранители» проведут связь между мной и Линдой, а потом с тобой, наши жизни не будут стоить ни цента.

Хайме почувствовал, что мир рушится. Не из-за опасности, которая только возбуждала его, а потому, что он не сможет больше видеть Карен. Он не представлял своей жизни без нее. Хайме взял руку девушки, лежащую на столе, и с силой сжал ее.

— Карен, если мы дошли до такой точки, то не можем прятаться и ждать, когда нас найдут. Мы должны ответить на удар. Давай вытащим на свет информацию Линды и все расскажем Дэвису. Если мы поступим так, они уже не смогут действовать против нас. Во-первых, потому что их планы по контролю корпорации станут невозможны, во-вторых, если с нами что-то случится, они будут первыми, кого заподозрят.

— Да, у нас есть такой план. Но мы не можем осуществить его немедленно, так как количество отосланного Линдой материала огромно, а без нее его обработка пойдет гораздо медленнее. Надо подготовить доказательства, выбрать самые важные данные для представления их Дэвису. Мы должны убедить его, что заговор существует, с первого раза, второго шанса Дэвис нам не даст. Это будет твоей задачей. В дальнейшем сам Дэвис поможет тебе разоблачить всех замешанных сектантов.

— Проблема во времени. — Хайме такой план показался разумным. — Со временем «Хранители» могут спрятать доказательства, убить свидетелей, узнать о нас больше и атаковать. Надо ускорить процесс, Карен. Каков будет наш следующий шаг?

— Встретимся завтра в Монсегюре. Обсудим план действий, и ты посмотришь документы Линды.

— Очень хорошо. Чем раньше, тем лучше. И так как ты, похоже, не собираешься приглашать меня домой, давай съедим что-нибудь здесь. Я угощаю. Чего бы тебе хотелось?

— Ничего. Мне не хочется есть.

— Ты должна хоть что-то поесть.

— Нет. Не могу.

— Я настаиваю.

Хайме направился к барной стойке. Идея перехода к активным действиям вдохновляла его. Он попросил два гамбургера, салаты, картошку фри, луковые кольца и пиво. Аромат мяса со специями разбудил его аппетит.

Вернувшись к столику, он застал Карен рассеянно смотрящей в мрачную морось за окном. Он поставил поднос на стол и принялся расставлять тарелки.

— Самый сказочный и сочный греческий гамбургер для моей дамы сердца! — воскликнул он тоном рыночного торговца.

— История повторяется, — сказала Карен, не отводя взгляда от окна.

— Что?

— Убийство Линды повторяет ее смерть восемьсот лет назад, но в условиях XXI века. Помнишь, о чем мы тебе рассказывали? Ее сожгли на костре, сначала изнасиловав. В этот раз использовали огонь сигарет.

— Карен, не думай больше о грустном. Попробуй отвлечься на несколько мгновений. Я клянусь, что они дорого заплатят за это.

— Мы, катары, не клянемся. Это запрещено, — предупредила Карен. — Разве ты не видишь? История начинает повторяться. Что мы делаем не так? Чему мы не научились тогда, восемьсот лет назад?

— Мне все равно, клянемся мы или нет. — Хайме взял холодные руки Карен в свои и попытался согреть их своим теплом. Теперь она смотрела ему в глаза. Он видел их через темные стекла очков. — Мы покончим с ними, Карен, и они дорого заплатят за свои поступки. Мы победим. Мы превратим их в пыль. Я тебе клянусь!