2112

Предисловие

Черт его знает, откуда рос, этот чертов город. Никто не знает. Одно только было ясно — появился он в ночь, на двадцать второй год их одинокого проживания на «просторах» нового мира Старой Яксарки. Уже тогда всем жителям их деревни было ясно, что старый мир погиб и не подлежит восстановлению. Связи с прежним миром, с городским центром, или как стали называть погибшую для них страну «Предками», не было, да и не могло быть. И их отделяло от прошлого бескрайнее море, ныне именуемое Средним, которое так просто не пересечешь на их утлых суденышках, а с другой стороны появилась бездонная пропасть, или Вечный Разлом, как назвали её местные, с подачи Старика с моря, не имевшей дна и противоположной стороны. Иногда смельчаки пробовали пересечь море или добраться до дна пропасти, но обычно это заканчивалось либо ничем, либо гибелью смельчаков. Поэтому старейшины запретили в дальнейшем испытывать судьбу и наложили на любые попытки покинуть надежную твердь Старой Яксарки строжайший «Священный Запрет» и прописали все правила в «Синем Кодексе» — книге с золотыми буквами.

А потом появился город. Ночью, когда Старая Яксарка спала и никто из её жителей не мог ничто объяснить. Просто проснулись утром и увидели его, примерно в тридцати метрах от конца земли Старой Яксарки и соответственно от начала Вечного Разлома. Огромный остров, выросший зубом из дна бездонной пропасти, в которой терялся свет, и конец каменной тверди острова. На острове высился каменный город с черными шпилями и башнями, подпирающие своими навершиями, как казалось деревенским, само небо. Город ютился на круглой площадке, отчего складывалось впечатление, что плотность застройки была такова, словно не оставляла простора для улиц и проходов. Но, конечно, это было не так. Если присмотреться под определенным углом к городу, то можно было разглядеть закрученные в спирали геометрии улиц.

Как было принято у них, сразу после того, как что-то происходило, сразу бежали за Стариком с моря. Никто не знал сколько было ему лет и никто не знал, как его действительно зовут. Казалось, что Старика устраивает это, впрочем, ему это оказалось делать просто — он сам держал дистанцию от деревенских, выбрав место жительства в километре от поселка, возле песчаной косы вдоль нового моря. Деревенские знали, что он сможет все объяснить и подскажет, что делать дальше. И этот случай не стал исключением. Оправили самого быстрого мальчишку и уже через пару часов, обычно неспешный, но сегодня особенно расторопный, Старик, появился в сопровождении мальчика — помощника. Обычно у Старика жило по два — три ребенка и все были сиротами, которые после гибели или пропажи родителей, не могли прижиться в других семьях. Он принимал всех. А так, как он был еще и духовным наставником жителей Старой Яксарки, то и преподавал этим детям несколько предметов, что-то вроде философии, словесности, ораторскому искусству, пению и рисованию. Мало кому из детей давались науки Старика, но он и не настаивал, предпочитая помалкивать о том, что вряд ли когда-нибудь его уроки станут полезными. Старик подошел к самому краю Вечного Разлома, поднял глаза и уперся взглядом в новый остров, в черный город. Так продолжалось довольно продолжительное время, а потом он выдохнул и проговорил тяжело, дрожащим голосом, растягивая слоги:

— Ар-Ка-Им.

— Что? Что он сказал? Сказал Аркаим? Что это? Ну не слышно же? Что он сказал? — Зашептались, перебивая друг друга, у него за спиной деревенские. Тогда он развернулся к ним и внятно, громко, чтобы услышали все, начал говорить.

— Люди! Этот город из прошлого, из древней легенды.- Собравшись с духом и успокоив свой голос, проговорил Старик с моря. — Он предвестник серьезных перемен. Что он несет конкретно, я не знаю, могу сказать, что ждать не стоит чего-то хорошего! Прошу всех вас, — обратился он к жителям Старой Яксарки, — с этого времени очень внимательно наблюдать за этим городом и если что-то будет в нем изменяться, сразу говорить мне! — Старик отошел от края обрыва, и уже было направился в сторону своего дома, но ему не дали пройти. Дорогу перегородили деревенские, вежливо загундосили, заворчали вопросами. Они уважали его и в какой то мере побаивались, а некоторые думали, что он колдует у себя и учит тому же детей, но им мало кто верил, не воспринимая всерьез.

— Что нам делать? Что за древняя легенда? Что нам угрожает? Что мы можем сделать?

— Я все сказал. Давайте подождем, потом узнаем, что нам делать. — Проговорил обеспокоенный старик, а про себя прошептал одними губами. — Надеюсь, что будем ждать вечность.

И так было еще пятьдесят восемь лет. Почти шестьдесят лет мира и благополучия. На небе все так же светило летнее жаркое солнце, волны Среднего спокойно плескались на песчаных пляжах Старой Яксарки, рыба ловилась, дичь шла, а урожаи давали достаточные излишки, чтобы деревенские не переживали за свое будущее. И в таком благополучии все забыли про старый каменный город, который Старик с моря назвал не понятным словом Ар-Ка-Им. Потом так осмелели и забыли наставления, что ребятишки, сначала тайком, а потом и вовсе открыто, не таясь, ходили на край Вечного Разлома кидать камни в Ар-Ка-Им. Кидали, что бы докинуть до его каменных улиц, а потом слушать, как намытая волнами галька, скачет по камням, по городу, рождая сомну звуков, тут же превращающихся в нескончаемое эхо, постепенно удалявшееся от них в глубинах закрученных в спираль улиц города. И тогда, когда эхо скакало по стенам домов, по мостовым, отражалось от звенящих окон, казалось, что город оживал, впитывая в себе все звуки из вне. А еще, иногда, особенно удачный бросок рождал не только эхо, но какие-то посторонние звуки, словно совсем не брошенным камнем, вырастали новые звуки, словно выдох — вздох невидимого существа, а вслед, по улицам, поднятая пыль туманом вырастала из невидимых глубин Ар-Ка-Има. Дети всегда пугались. Сначала. А потом привыкли, и только этого ждали от нового броска — вздоха-выдоха.

А через пятьдесят восемь лет пришли перемены о которых говорил Старик с моря, возрождая легенду города Аркаима.